"Штуки"
Замечаю за Юрой давно такие "штуки". Он может посреди своих занятий, перемещений, дел вдруг упасть на пол и просить меня помочь ему подняться. "Мама, мама, я упал в яму и не могу выбраться. Помоги мне". И тянет руку. Или - пролезает через какое-нибудь узкое место в доме, через которое спокойно может пролезть сам (и знает это) - и "застревает", и просит меня о помощи. Поначалу, столкнувшись с такими "штуками" впервые, я восприняла их как какие-то психологические проявления "переходного" возраста - когда маленький ребёнок переходит от более "беспомощного" состояния к большей самостоятельности, независимости, и видела в этих его проявлениях желание опереться на близкого взрослого в том, что он уже вполне может сделать сам. И отвечала ему спокойно, уверенно и дружелюбно: "Встань сам", или "Пролезай, ты же можешь". Не спешила ему помогать. Ведь он действительно может сам. Но Юрка продолжал просить о помощи - без капризов, требований, а просто, продолжая будто "находиться в образе".
И я смогла увидеть разницу: нет, это не желание опереться на взрослого там, где выросший малыш уже может действовать самостоятельно, это - иное. Это - спонтанно рождающиеся моменты игры, перевоплощения, проживания через себя самого каких-то событий, какой-то важной для Юрки эмоциональной информации, впитанной из внешних ситуаций, из книг, из мультиков, из самой жизни. И приглашение меня-взрослого разделить с ним эту игру.
Я поняла это, когда он стал окрашивать свои просьбы о помощи в более игровую форму: "Мама, мама, помоги мне, меня схватил удав и тащит" - сидит на полу, сдвинув ножки вместе, прижав их друг к другу и вытянув носочки - как будто удав действительно крепко обмотал ножки мальчика и тянет их на себя. И будто Юра не может освободиться сам. Я протянула сыну руку, он ухватился за неё, вскочил резво и радостно констатировал: "Ура, ура!" В другой раз, вдруг "упав" в коридоре, он был машиной, которая попала в яму и просит меня-погрузчика (такой ролью он меня наделил) помочь ей выбраться.
Если этот момент игры, перевоплощения легко и быстро поддержать, то через секунду на месте "машины" или "пленённого удавом покорителя джунглей" появляется вновь мальчик Юра, который бежит дальше заниматься своими делами как ни в чём не бывало.
Такой необычный, богатый, подвижный, тонкий мир - мир детства.
И я смогла увидеть разницу: нет, это не желание опереться на взрослого там, где выросший малыш уже может действовать самостоятельно, это - иное. Это - спонтанно рождающиеся моменты игры, перевоплощения, проживания через себя самого каких-то событий, какой-то важной для Юрки эмоциональной информации, впитанной из внешних ситуаций, из книг, из мультиков, из самой жизни. И приглашение меня-взрослого разделить с ним эту игру.
Я поняла это, когда он стал окрашивать свои просьбы о помощи в более игровую форму: "Мама, мама, помоги мне, меня схватил удав и тащит" - сидит на полу, сдвинув ножки вместе, прижав их друг к другу и вытянув носочки - как будто удав действительно крепко обмотал ножки мальчика и тянет их на себя. И будто Юра не может освободиться сам. Я протянула сыну руку, он ухватился за неё, вскочил резво и радостно констатировал: "Ура, ура!" В другой раз, вдруг "упав" в коридоре, он был машиной, которая попала в яму и просит меня-погрузчика (такой ролью он меня наделил) помочь ей выбраться.
Если этот момент игры, перевоплощения легко и быстро поддержать, то через секунду на месте "машины" или "пленённого удавом покорителя джунглей" появляется вновь мальчик Юра, который бежит дальше заниматься своими делами как ни в чём не бывало.
Такой необычный, богатый, подвижный, тонкий мир - мир детства.