Как Пугачева пела в Чрнобыле и для чернобыльцев
37 лет назад - 8 сентября 1986 года - в посёлке Зелёный Мыс (под Припятью) состоялся сольный концерт Аллы Пугачёвой для рабочих, занятых на ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. На концерте было 9 тысяч зрителей.
Статья Ирина Халип «Все могут королевы»
Журнал «Горби» #2, 2023 год
Чернобыль - как ад: он у каждого свой. Все, кто успел родиться и начать осознавать мир до 1986 года, хранят собственные воспоминания, которые оживают, как на экране, при каждом произнесении этого слова. Чернобыль для меня - это первомайский кросс под проливным дождем на минском стадионе. В Беларуси уже все всё знали, выносили из магазинов весь доступный алкоголь, задраивали форточки и старались без надобности из дома не выходить. Но нас, студентов журфака, отправили бежать кросс, потому что отменять мероприятия партия не учила.
Для моей киевской подруги и коллеги Ольги Мусафировой Чернобыль - это звонок мужа в Винницкую область, где она сидела у родителей с новорожденным сыном: «Окна плотно закройте! Мокрые тряпки на подоконники, у двери! Обувь, в которой ходили, одежду - в пластиковые пакеты, а лучше выбросить! И никаких прогулок с малым, слышишь?» И папино требование к зятю прекратить панику, потому что программа «Время» таких рекомендаций не давала.
Для другой моей подруги Наташи Радиной, жившей на Полесье, в Кобрине, Чернобыль - это ночь, когда по тревоге подняли вертолетный полк, в котором служил ее папа, и отправили тушить реактор. Неделю кобринские вертолетчики из части 64683 тушили пожар, а начальство им советовало мыться хозяйственным мылом и пить вино. Из тех молодых военнослужащих в живых остались лишь несколько человек. Наташин папа - из них, из везунчиков.
Для белорусской писательницы Светланы Алексевич Чернобыль - это километры бумаги, сотни часов магнитофонных записей и литры пролитых слез, ставшие книгой «Чернобыльская молитва».
В этой книге есть фраза - не героев, а автора, - которая звучит так же страшно, как взрыв: «Не раз мне казалось, что я записываю будущее».
Спросите любого - он расскажет вам про Чернобыль. Свой, личный, непроходящий Чернобыль. Он есть у каждого бывшего советского гражданина, жившего в той стране в 1986 году. Но есть и общий Чернобыль - трехсуточное телевизионное молчание, многочасовое телевизионное вранье, вопросы без ответов, страх и непонимание происходящего. И еще в наших общих воспоминаниях до сих пор хранится сенсация: Алла Пугачева едет в Чернобыль давать концерт.
-- Нет, ты слышала? Пугачиха в Чернобыль приехала!
-- Да ладно, что ей там делать?
-- Да по телеку показывали, с бантиком она и с Кузьминым!
Это из разговора в минском автобусе. Маршрут автобуса не помню, куда ехала - не помню, а случайно подслушанный диалог - помню.
Думаю, таких диалогов в автобусах любого советского города в те дни звучали тысячи. Те дни - это уже сентябрь 1986 года, когда Алла Пугачева дала свой чернобыльский концерт. Но вообще их было два. Сентябрьский - в Чернобыле. А майский - это концерт «Счет 904», который прошел 30 мая 1986 года в спорткомплексе «Олимпийский». И его организовала все та же Алла Пугачева - вместе с музыкальным критиком Артемием Троицким.
Пугачева и Троицкий встретились 13 мая и решили обратиться прямо к Александру Яковлеву в ЦК КПСС - если бы они пошли обычным путем, «через тернии», то разрешение на проведение концерта получили бы аккурат к периоду полураспада цезия. Ход был математически точным: концерт разрешили мгновенно, хотя Пугачева и Троицкий сразу предупредили, что это будет рок-концерт. И даже никаких идеологических контролеров и надзирателей к ним не приставили. Сказали: приглашайте кого хотите, главное - чтобы не выглядело пиром во время чумы.
Из книги Артемия Троицкого Back in the USSR: «В тот же день мы начали звонить группам. Никто не задавал дежурных капризных вопросов типа: «А кто еще будет играть?» или: «А какими мы будем по счету?» Все отвечали: «Да, конечно», - и без комментариев.
«Автограф», «Браво», «Круиз», Александр Градский, Владимир Кузьмин и, конечно, Алла и ее «Рецитал». На следующий день в «штаб концерта» (квартиру Пугачевой) начали звонить другие группы, тоже желавшие участвовать в «Счете № 904», но мы вынуждены были отказывать. Для одного вечера и исполнения без фонограммы участников было и так достаточно. «Организуйте свои благотворительные концерты - теперь это можно. Или договаривайтесь с администрацией, чтобы часть выручки от обычных концертов шла на счет». Последнее сделали многие, в частности «Машина времени». У нас были и споры. Пугачева любит помпу в голливудском духе, и она хотела, чтобы на концерте выступили артисты цирка, балет и трюкачи-каскадеры. «Мы не должны устраивать из этого панихиду. Пусть все видят, что мы не падаем духом!» Я был за «строгость» - без похоронных маршей, но и без карнавала. Мы сошлись на компромиссе: остался один балет».
30-тысячный «Олимпийский» был распродан мгновенно. Только билеты дали «счету 904» - госбанковскому счету, на который поступали добровольные пожертвования в фонд Чернобыля, - 100 тысяч рублей. Центральное телевидение организовало телемост с Киевом, больше десяти западных телекомпаний вели запись. Вели концерт Алла Пугачева и журналист-международник Владимир Цветов. В августе Госбанк отчитался: на счет 904 поступило более 500 миллионов рублей.
Сколько из них было перечислено благодаря Алле Пугачевой, Артемию Троицкому и организованному ими концерту, неизвестно. Но подозреваю, что удельный вес пугачевско-рокерских денег в этом сборе был немалым.
А потом наступил сентябрь, и Алла Пугачева поехала давать концерт в Чернобыль. Кстати, она не первая советская артистка, выступившая там перед ликвидаторами: до нее туда съездил с концертом Иосиф Кобзон. Но концерт Кобзона не вызвал ни разговоров в автобусах, ни вздохов на скамейке: к нему, выступающему то на броневике, то на тракторе, то на сейнере, советские граждане привыкли. Но чтобы Пугачева? Туда? Добровольно?.. Со своими роскошными платьями-балахонами да на импровизированный дощатый помост? Но она была не в балахоне, а в черных леггинсах и блестящем пиджаке с широченными плечами. И с черным бантиком в волосах.
Этот концерт для ликвидаторов в уже почти мертвом городе Припять - наверняка единственный случай в биографии Аллы Пугачевой, когда она согласилась выполнить просьбу партийного руководства. Она так и сказала, вспоминал в своей книге «Однажды наступит завтра» ее администратор Олег Непомнящий: «Партийное руководство сроду было ей не указ, а тут: «По просьбе партийного руководства я еду петь перед ликвидаторами чернобыльской аварии. Я не вправе просить кого-то из вас ехать со мной. Решайте сами».
Многие решили: балет «Рецитал», трио «Экспрессия» под руководством Бориса Моисеева, Владимир Кузьмин - все они выступали на том концерте. Место проведения называлось Зеленым мысом - это был поселок вахтовиков на Припяти. Жили они на баржах. Там же, на реке, выстроили сцену. Зрителей было девять тысяч. Спустя много лет в эфире НТВ она говорила, что ликвидаторы заказали ее вместе со спиртным для выведения стронция и апельсинами, такой вот «продуктовый заказ».
Правда, тогдашний комендант Чернобыля Михаил Бергман в том же эфире утверждал, что на объекте был официальный сухой закон, зато спирта - залейся. И вместе с другими командирами он, Бергман, заранее готовил напиток для угощения Пугачевой после концерта. Гранатовый сок, который завозили в Чернобыль, смешивали со спиртом в разных пропорциях. Остановились на 60:40 (60, разумеется, спирта). А певица, глотнув из стакана, спросила: «У вас ничего чистого нет?» Ликвидаторы тут же достали из-под стола бутыль со спиртом - и все, хохоча, выпили. Впрочем, это будет потом, после концерта.
А сам концерт длился три часа. Пугачеву инструктировали: ни в коем случае не брать цветы - это опасно, они радиоактивны. Но когда ей подносили букеты, отказаться принять их она не могла. Улыбалась, брала - и снова пела. И «Миллион алых роз», и «Эй вы там, наверху!», и «Найти меня», и «Прости, поверь», и «Две звезды» с Кузьминым, и еще много песен, которые вместе с ней пели все девять тысяч зрителей в уже вычеркнутом из жизни поселке.
Его нужно было окончательно законсервировать, чтобы никогда больше там никто не жил. Зрители концерта были последними временными жителями мертвого города. Многие уже и сами были почти мертвы, только еще не знали об этом.
Все военные, слушавшие Пугачеву, отчаянно завидовали красавцу-прапорщику, которого она пригласила на танец. Это была очень красивая песня, одна из лирических жемчужин ее репертуара - «Я приглашаю вас на праздник».
Певица спустилась со сцены в зал и пригласила на танец молодого военного с такими роскошными усами, что его можно было поставить на сцену с «Песнярами» и не найти отличий. Строчка «пусть апрель обманет вас дождем» звучала еще не фатально. Никто еще не думал, что многие из тех девяти тысяч, оказавшиеся в Чернобыле в тот апрель и после него, вскоре умрут. Пугачева пела «я приглашаю вас на праздник, где будет все для нас двоих», и смотрела на прапорщика, а он, неловкий и смущенный, все-таки не удержался и поцеловал ее в щеку. Ох, как же ему завидовали не только прапорщики, но и старшие по званию в тот вечер!
Алла Пугачева приехала в Чернобыль народной артисткой РСФСР. Спустя пять лет она станет последней народной артисткой СССР - это будет прощальный жест благодарности Михаила Горбачева, его аплодисменты и многократное «браво!». Не вступившая в партию, не удостоившая ее бонз своей дружбой, а ее съезды своим присутствием, Пугачев единственный раз в жизни согласилась выполнить просьбу этой самой партии и поехала в Чернобыль давать смертельно опасный концерт. Позже, поздравляя ее с днем рождения, Горбачев написал: «И мне выпало быть правителем в эпоху Аллы Пугачевой». И добавил: «Мы учились свободе, а тебе не надо было ей учиться». Это правда. Ей - не надо было.
У каждого свой Чернобыль и свой ад. В сущности, это одно и то же. В том аду рядом с потухшим, но все еще смертоносным реактором, среди пожаров и дезактивирующей пены, поет и смеется на деревянной сцене рыжая отважная женщина. Пойте, рыжая. Пойте, Алла Борисовна. Пойте всегда. Вам действительно не надо было учиться свободе. Ни тогда, ни сейчас, ни когда-нибудь потом.
Ирина Халип
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================
==========
Из воспоминаний директора Аллы Пугачевой - Олега Непомнящего:
"В апреле 86-ого года произошла авария на Чернобыльской АЭС, а уже в сентябре Пугачевой предложили выступить перед ликвидаторами катастрофы. Алла сразу дала согласие, но каждый, кто тогда с ней работал, волен был принимать решение сам. Меня удивило, что люди, считавшиеся на тот момент как минимум ее фаворитами, люди, к которым она благоволила и которым помогала делать карьеру, отказались от этой поездки. Я ломал себе голову, пытаясь понять, что же заставило Пугачёву согласиться на это предложение. Партийное руководство сроду было ей не указ, а тут "по просьбе партийного руководства я еду петь перед ликвидаторами Чернобыльской аварии. Я не вправе просить кого-то из вас ехать со мной. Решайте сами".
Зная по опыту, что отговаривать ее бесполезно, я чётко осознал, что отпустить ее одну я не смогу. Выезжать на место мы должны были из Киева, и я, как всегда поехал первым, подробно улаживать все вопросы.
Деревья в городе поражали своей пышностью и неестественно ярким цветом зелени, а также табличками "на траву не заходить" "к деревьям не прикасаться". Киевляне строго придерживались границ асфальтированных и только асфальтированных дорог.
Как только мы пересекли границу официальной зоны радиоактивного заражения, нас останавливали буквально каждые пять километров и замеряли уровень радиации. Если в приборах раздавались угрожающие щелчки, машину обливали дезактиватором. Вся дорога и обочины были залиты этой белой жижей.
Мы не разговаривали. Пейзажи за окном подавляли. Опустевшие деревни с намертво заколоченными и обвязанными полиэтиленом колодцами. Одичавшие кошки и собаки с выпирающими костями, лысыми шеями и безумными, выпученными глазами. Ветви яблонь, склоняющиеся до земли под тяжестью невероятно огромных плодов, каждый из которых был размером с арбуз. Лебеда и полынь затянули дворы домов так, будто здесь не жили уже несколько лет. Все это растительное великолепие выглядело угрожающе. Казалось несправедливо что может не стать людей, погибнут животные, но растениям это пойдет только на пользу.
Ликвидаторы жили на кораблях и баржах, поставленных на вечный прикол у берегов Припяти. Как только мы приезжали, нас пригласили обедать, столовая находилась на борту парохода "Чайковский".
Алла спокойно начала есть, и все остальные последовали ее примеру. После обеда мы начали готовиться к концерту. Одновременно со всех сторон сходились люди, рассаживались кто где мог, чтобы лучше увидеть сцену. Зрители забирались на подъемные краны, на крыши грузовиков, устраивались даже в ковше экскаватора.
Только побыв рядом с ними, послушав "ликвидаторские" разговоры о том, кто какую дозу хватанул и сколько ещё можно, чтобы всё-таки остаться в живых, я понял, почему Алла согласилась сюда приехать. Эти люди были обречены на смерть. Некоторых уже можно было считать мертвыми. Они все знали об этом. Пугачева выступала перед людьми, лишенными надежды на завтра. У них было немножко настоящего и может быть абсурдное упование на чудо.
Аллу всегда сравнивали с нефтью и хлопком. Такие баснословные прибыли она приносила государству. Теперь ею, ее душой и талантом родина расплатилась с теми, у кого отняла надежду на жизнь.
Атмосфера этого места накладывала на концерт трагический отпечаток, она пела, как последний раз в жизни, и ей благодарно аплодировали, не жалея ладоней. Зрителям было запрещено подносить ей цветы из-за радиации. И только в самом конце на сцену вынесли плакат с нарисованным букетом".
Статья Ирина Халип «Все могут королевы»
Журнал «Горби» #2, 2023 год
Чернобыль - как ад: он у каждого свой. Все, кто успел родиться и начать осознавать мир до 1986 года, хранят собственные воспоминания, которые оживают, как на экране, при каждом произнесении этого слова. Чернобыль для меня - это первомайский кросс под проливным дождем на минском стадионе. В Беларуси уже все всё знали, выносили из магазинов весь доступный алкоголь, задраивали форточки и старались без надобности из дома не выходить. Но нас, студентов журфака, отправили бежать кросс, потому что отменять мероприятия партия не учила.
Для моей киевской подруги и коллеги Ольги Мусафировой Чернобыль - это звонок мужа в Винницкую область, где она сидела у родителей с новорожденным сыном: «Окна плотно закройте! Мокрые тряпки на подоконники, у двери! Обувь, в которой ходили, одежду - в пластиковые пакеты, а лучше выбросить! И никаких прогулок с малым, слышишь?» И папино требование к зятю прекратить панику, потому что программа «Время» таких рекомендаций не давала.
Для другой моей подруги Наташи Радиной, жившей на Полесье, в Кобрине, Чернобыль - это ночь, когда по тревоге подняли вертолетный полк, в котором служил ее папа, и отправили тушить реактор. Неделю кобринские вертолетчики из части 64683 тушили пожар, а начальство им советовало мыться хозяйственным мылом и пить вино. Из тех молодых военнослужащих в живых остались лишь несколько человек. Наташин папа - из них, из везунчиков.
Для белорусской писательницы Светланы Алексевич Чернобыль - это километры бумаги, сотни часов магнитофонных записей и литры пролитых слез, ставшие книгой «Чернобыльская молитва».
В этой книге есть фраза - не героев, а автора, - которая звучит так же страшно, как взрыв: «Не раз мне казалось, что я записываю будущее».
Спросите любого - он расскажет вам про Чернобыль. Свой, личный, непроходящий Чернобыль. Он есть у каждого бывшего советского гражданина, жившего в той стране в 1986 году. Но есть и общий Чернобыль - трехсуточное телевизионное молчание, многочасовое телевизионное вранье, вопросы без ответов, страх и непонимание происходящего. И еще в наших общих воспоминаниях до сих пор хранится сенсация: Алла Пугачева едет в Чернобыль давать концерт.
-- Нет, ты слышала? Пугачиха в Чернобыль приехала!
-- Да ладно, что ей там делать?
-- Да по телеку показывали, с бантиком она и с Кузьминым!
Это из разговора в минском автобусе. Маршрут автобуса не помню, куда ехала - не помню, а случайно подслушанный диалог - помню.
Думаю, таких диалогов в автобусах любого советского города в те дни звучали тысячи. Те дни - это уже сентябрь 1986 года, когда Алла Пугачева дала свой чернобыльский концерт. Но вообще их было два. Сентябрьский - в Чернобыле. А майский - это концерт «Счет 904», который прошел 30 мая 1986 года в спорткомплексе «Олимпийский». И его организовала все та же Алла Пугачева - вместе с музыкальным критиком Артемием Троицким.
Пугачева и Троицкий встретились 13 мая и решили обратиться прямо к Александру Яковлеву в ЦК КПСС - если бы они пошли обычным путем, «через тернии», то разрешение на проведение концерта получили бы аккурат к периоду полураспада цезия. Ход был математически точным: концерт разрешили мгновенно, хотя Пугачева и Троицкий сразу предупредили, что это будет рок-концерт. И даже никаких идеологических контролеров и надзирателей к ним не приставили. Сказали: приглашайте кого хотите, главное - чтобы не выглядело пиром во время чумы.
Из книги Артемия Троицкого Back in the USSR: «В тот же день мы начали звонить группам. Никто не задавал дежурных капризных вопросов типа: «А кто еще будет играть?» или: «А какими мы будем по счету?» Все отвечали: «Да, конечно», - и без комментариев.
«Автограф», «Браво», «Круиз», Александр Градский, Владимир Кузьмин и, конечно, Алла и ее «Рецитал». На следующий день в «штаб концерта» (квартиру Пугачевой) начали звонить другие группы, тоже желавшие участвовать в «Счете № 904», но мы вынуждены были отказывать. Для одного вечера и исполнения без фонограммы участников было и так достаточно. «Организуйте свои благотворительные концерты - теперь это можно. Или договаривайтесь с администрацией, чтобы часть выручки от обычных концертов шла на счет». Последнее сделали многие, в частности «Машина времени». У нас были и споры. Пугачева любит помпу в голливудском духе, и она хотела, чтобы на концерте выступили артисты цирка, балет и трюкачи-каскадеры. «Мы не должны устраивать из этого панихиду. Пусть все видят, что мы не падаем духом!» Я был за «строгость» - без похоронных маршей, но и без карнавала. Мы сошлись на компромиссе: остался один балет».
30-тысячный «Олимпийский» был распродан мгновенно. Только билеты дали «счету 904» - госбанковскому счету, на который поступали добровольные пожертвования в фонд Чернобыля, - 100 тысяч рублей. Центральное телевидение организовало телемост с Киевом, больше десяти западных телекомпаний вели запись. Вели концерт Алла Пугачева и журналист-международник Владимир Цветов. В августе Госбанк отчитался: на счет 904 поступило более 500 миллионов рублей.
Сколько из них было перечислено благодаря Алле Пугачевой, Артемию Троицкому и организованному ими концерту, неизвестно. Но подозреваю, что удельный вес пугачевско-рокерских денег в этом сборе был немалым.
А потом наступил сентябрь, и Алла Пугачева поехала давать концерт в Чернобыль. Кстати, она не первая советская артистка, выступившая там перед ликвидаторами: до нее туда съездил с концертом Иосиф Кобзон. Но концерт Кобзона не вызвал ни разговоров в автобусах, ни вздохов на скамейке: к нему, выступающему то на броневике, то на тракторе, то на сейнере, советские граждане привыкли. Но чтобы Пугачева? Туда? Добровольно?.. Со своими роскошными платьями-балахонами да на импровизированный дощатый помост? Но она была не в балахоне, а в черных леггинсах и блестящем пиджаке с широченными плечами. И с черным бантиком в волосах.
Этот концерт для ликвидаторов в уже почти мертвом городе Припять - наверняка единственный случай в биографии Аллы Пугачевой, когда она согласилась выполнить просьбу партийного руководства. Она так и сказала, вспоминал в своей книге «Однажды наступит завтра» ее администратор Олег Непомнящий: «Партийное руководство сроду было ей не указ, а тут: «По просьбе партийного руководства я еду петь перед ликвидаторами чернобыльской аварии. Я не вправе просить кого-то из вас ехать со мной. Решайте сами».
Многие решили: балет «Рецитал», трио «Экспрессия» под руководством Бориса Моисеева, Владимир Кузьмин - все они выступали на том концерте. Место проведения называлось Зеленым мысом - это был поселок вахтовиков на Припяти. Жили они на баржах. Там же, на реке, выстроили сцену. Зрителей было девять тысяч. Спустя много лет в эфире НТВ она говорила, что ликвидаторы заказали ее вместе со спиртным для выведения стронция и апельсинами, такой вот «продуктовый заказ».
Правда, тогдашний комендант Чернобыля Михаил Бергман в том же эфире утверждал, что на объекте был официальный сухой закон, зато спирта - залейся. И вместе с другими командирами он, Бергман, заранее готовил напиток для угощения Пугачевой после концерта. Гранатовый сок, который завозили в Чернобыль, смешивали со спиртом в разных пропорциях. Остановились на 60:40 (60, разумеется, спирта). А певица, глотнув из стакана, спросила: «У вас ничего чистого нет?» Ликвидаторы тут же достали из-под стола бутыль со спиртом - и все, хохоча, выпили. Впрочем, это будет потом, после концерта.
А сам концерт длился три часа. Пугачеву инструктировали: ни в коем случае не брать цветы - это опасно, они радиоактивны. Но когда ей подносили букеты, отказаться принять их она не могла. Улыбалась, брала - и снова пела. И «Миллион алых роз», и «Эй вы там, наверху!», и «Найти меня», и «Прости, поверь», и «Две звезды» с Кузьминым, и еще много песен, которые вместе с ней пели все девять тысяч зрителей в уже вычеркнутом из жизни поселке.
Его нужно было окончательно законсервировать, чтобы никогда больше там никто не жил. Зрители концерта были последними временными жителями мертвого города. Многие уже и сами были почти мертвы, только еще не знали об этом.
Все военные, слушавшие Пугачеву, отчаянно завидовали красавцу-прапорщику, которого она пригласила на танец. Это была очень красивая песня, одна из лирических жемчужин ее репертуара - «Я приглашаю вас на праздник».
Певица спустилась со сцены в зал и пригласила на танец молодого военного с такими роскошными усами, что его можно было поставить на сцену с «Песнярами» и не найти отличий. Строчка «пусть апрель обманет вас дождем» звучала еще не фатально. Никто еще не думал, что многие из тех девяти тысяч, оказавшиеся в Чернобыле в тот апрель и после него, вскоре умрут. Пугачева пела «я приглашаю вас на праздник, где будет все для нас двоих», и смотрела на прапорщика, а он, неловкий и смущенный, все-таки не удержался и поцеловал ее в щеку. Ох, как же ему завидовали не только прапорщики, но и старшие по званию в тот вечер!
Алла Пугачева приехала в Чернобыль народной артисткой РСФСР. Спустя пять лет она станет последней народной артисткой СССР - это будет прощальный жест благодарности Михаила Горбачева, его аплодисменты и многократное «браво!». Не вступившая в партию, не удостоившая ее бонз своей дружбой, а ее съезды своим присутствием, Пугачев единственный раз в жизни согласилась выполнить просьбу этой самой партии и поехала в Чернобыль давать смертельно опасный концерт. Позже, поздравляя ее с днем рождения, Горбачев написал: «И мне выпало быть правителем в эпоху Аллы Пугачевой». И добавил: «Мы учились свободе, а тебе не надо было ей учиться». Это правда. Ей - не надо было.
У каждого свой Чернобыль и свой ад. В сущности, это одно и то же. В том аду рядом с потухшим, но все еще смертоносным реактором, среди пожаров и дезактивирующей пены, поет и смеется на деревянной сцене рыжая отважная женщина. Пойте, рыжая. Пойте, Алла Борисовна. Пойте всегда. Вам действительно не надо было учиться свободе. Ни тогда, ни сейчас, ни когда-нибудь потом.
Ирина Халип
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================
==========
Из воспоминаний директора Аллы Пугачевой - Олега Непомнящего:
"В апреле 86-ого года произошла авария на Чернобыльской АЭС, а уже в сентябре Пугачевой предложили выступить перед ликвидаторами катастрофы. Алла сразу дала согласие, но каждый, кто тогда с ней работал, волен был принимать решение сам. Меня удивило, что люди, считавшиеся на тот момент как минимум ее фаворитами, люди, к которым она благоволила и которым помогала делать карьеру, отказались от этой поездки. Я ломал себе голову, пытаясь понять, что же заставило Пугачёву согласиться на это предложение. Партийное руководство сроду было ей не указ, а тут "по просьбе партийного руководства я еду петь перед ликвидаторами Чернобыльской аварии. Я не вправе просить кого-то из вас ехать со мной. Решайте сами".
Зная по опыту, что отговаривать ее бесполезно, я чётко осознал, что отпустить ее одну я не смогу. Выезжать на место мы должны были из Киева, и я, как всегда поехал первым, подробно улаживать все вопросы.
Деревья в городе поражали своей пышностью и неестественно ярким цветом зелени, а также табличками "на траву не заходить" "к деревьям не прикасаться". Киевляне строго придерживались границ асфальтированных и только асфальтированных дорог.
Как только мы пересекли границу официальной зоны радиоактивного заражения, нас останавливали буквально каждые пять километров и замеряли уровень радиации. Если в приборах раздавались угрожающие щелчки, машину обливали дезактиватором. Вся дорога и обочины были залиты этой белой жижей.
Мы не разговаривали. Пейзажи за окном подавляли. Опустевшие деревни с намертво заколоченными и обвязанными полиэтиленом колодцами. Одичавшие кошки и собаки с выпирающими костями, лысыми шеями и безумными, выпученными глазами. Ветви яблонь, склоняющиеся до земли под тяжестью невероятно огромных плодов, каждый из которых был размером с арбуз. Лебеда и полынь затянули дворы домов так, будто здесь не жили уже несколько лет. Все это растительное великолепие выглядело угрожающе. Казалось несправедливо что может не стать людей, погибнут животные, но растениям это пойдет только на пользу.
Ликвидаторы жили на кораблях и баржах, поставленных на вечный прикол у берегов Припяти. Как только мы приезжали, нас пригласили обедать, столовая находилась на борту парохода "Чайковский".
Алла спокойно начала есть, и все остальные последовали ее примеру. После обеда мы начали готовиться к концерту. Одновременно со всех сторон сходились люди, рассаживались кто где мог, чтобы лучше увидеть сцену. Зрители забирались на подъемные краны, на крыши грузовиков, устраивались даже в ковше экскаватора.
Только побыв рядом с ними, послушав "ликвидаторские" разговоры о том, кто какую дозу хватанул и сколько ещё можно, чтобы всё-таки остаться в живых, я понял, почему Алла согласилась сюда приехать. Эти люди были обречены на смерть. Некоторых уже можно было считать мертвыми. Они все знали об этом. Пугачева выступала перед людьми, лишенными надежды на завтра. У них было немножко настоящего и может быть абсурдное упование на чудо.
Аллу всегда сравнивали с нефтью и хлопком. Такие баснословные прибыли она приносила государству. Теперь ею, ее душой и талантом родина расплатилась с теми, у кого отняла надежду на жизнь.
Атмосфера этого места накладывала на концерт трагический отпечаток, она пела, как последний раз в жизни, и ей благодарно аплодировали, не жалея ладоней. Зрителям было запрещено подносить ей цветы из-за радиации. И только в самом конце на сцену вынесли плакат с нарисованным букетом".