К 90-летию Егора Яковлева.
92 года назад 14 марта 1930 года - родился легендарный журналист Егор Владимирович Яковлев.
За свою работу Егор Яковлев был удостоен международных премий "Лучший журналист Европы" и "За правдивость в журналистике".
Родился в Москве, в семье чекиста В. И. Яковлева. Закончив Московский историко-архивный институт, он начал работать в многотиражке, после чего перешёл в редакцию «Московской правды».
С 1956 года работал в центральных советских газетах. Организатор и главный редактор (1967-1968) журнала «Журналист». В 1977 году написал книгу о Ленине «Держать душу за крылья» (переведена на вьетнамский язык). С 1968 года был спецкорреспондентом газеты «Известия». В 1985-1986 г. Яковлев снова работал собственным корреспондентом «Известий» в Чехословакии.
В 1986 году Яковлев стал заместителем председателя правления Агентства печати «Новости» (АПН) и главным редактором «Московских новостей».
Делегат XIX конференции КПСС (1988). Осенью 1990 г. добился независимости газеты от АПН. Она стала одним из ведущих либерально-демократических изданий в годы перестройки, начатой Михаилом Горбачёвым. В январе 1991 года вышел из КПСС.
С 28 августа по 27 декабря 1991 гг. - председатель Всесоюзной государственной телерадиокомпании, с 27 декабря 1991 по 24 ноября 1992 года - председатель Российской государственной телерадиокомпании «Останкино». В декабре 1992 года Яковлев был назначен генеральным директором издательского объединения «РТВ-Пресс», объединивший бывшие периодические издания Гостелерадио СССР-РГТРК «Останкино» (ТV-ревю, Телерадиоэфир, 7 дней, Кругозор, Колобок). Тогда же приступил к изданию «Общей газеты», которая начала выходить с весны 1993 года.
Являлся одним учредителей ЗАО «Global Media Systems» которая вещала с 1 августа 1994 по 1 апреля 1995 года ночную программу и программу в перерыве первой программы. В 2002 году Яковлев продал «Общую газету» петербургскому бизнесмену Вячеславу Лейбману (он сразу же прекратил выпуск издания). В 2003-2005 Яковлев был председателем наблюдательного совета еженедельника «Московские новости» (закрыта в 2008 году одним из последних владельцев Аркадием Гайдамаком, бренд передан РИА «Новости» - в прошлом Агентство Печати «Новости» - АПН), вел авторские программы на «Радио Свобода».
Скончался на 76-м году жизни 18 сентября 2005 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
========================
Освободитель слова
Виктор Лошак - о легендарном редакторе «Московских новостей» Егоре Яковлеве
Егором Владимировичем Яковлевым я познакомился в 16 лет, живя в Ростове-на-Дону. Просто я решил стать журналистом и начал покупать одноименный журнал. Издание оказалось живым, увлекательным и действительно что-то мне объяснившим. Я хорошо помню публикацию устава Чехословацкой журналистской организации с комментариями к нему. Устав предполагал свободу СМИ, хотя, конечно, еще не имел в виду, что пресса или телевидение могут быть негосударственными. За эту публикацию ЦК освободил Егора Яковлева от должности главного редактора «Журналиста». Формально, как я узнал позже, Яковлеву предъявили претензию за публикацию известной картины с обнаженной женщиной. Шел 1968 год. Моя первая заочная встреча с Егором была закончена.
Много-много позже друг и коллега Егора по «Журналисту» Владимир Шевелев вспоминал, как главреда тогда снимали: «Яковлев уехал на заседание секретариата ЦК утром. Днем стало известно, что его сняли. Заседание вел М. Суслов. Особенно резко нападали на журнал Устинов, Капитонов, Кулаков. Михаил Зимянин (секретарь ЦК, отвечавший за прессу.- В.Л.), увидев, что разговор пошел жесткий, присоединился к ястребам». Хотя, по некоторым свидетельствам, «Журналисту» он симпатизировал и каждый свежий номер открывал дежурной шуткой: «Ну, кого тут еще из партии исключать придется…».
Во всех пересказах этого заседания бросалось в глаза несоответствие между сильным раздражением секретарей и реальной причиной этого раздражения… Похоже, их выводила из себя и толкала к крайним оценкам независимость главного редактора на заседании.
«Я зашел к Яковлеву ближе к вечеру,- продолжает Шевелев,- верхний свет в кабинете был потушен. При свете настольной лампы Е.В. методично рвал визитные карточки и бросал обрывки в корзину. Картина была мрачной. Но начали разговаривать, и я не увидел никакой растерянности. О секретариате он рассказывал спокойно, без уныния, но и без бравады. Запомнилась фраза: "Мне нужно было сказать: «Я больше не буду», а я не мог"…»
Вот этим-то Егор и отличался: продолжал наступление в ситуации, когда любой другой начал бы уже отступать или как минимум лавировать. Он вел, как сказали бы сейчас, форвардную рубрику «Известий» «За ленинской строкой», и все с интересом следили, как Яковлев, прикрывшись вождем, пояснял, насколько современники извратили светлые ленинские заветы.
Так или иначе, уже много позже, в 1986-1987 годах буквально каждое свое выступление Яковлев подпирал цитатой из Ленина. Можно сказать, что Ленин помогал одному из лидеров гласности разрушать созданную Лениным же систему. В январе 1994-го, когда у «МН» вышел 700-й номер на русском языке, Егор Владимирович сам рассказал мне, как случилось его назначение в ставшие знаменитыми «Московские новости»: «Летом 1986-го я работал корреспондентом "Известий" в Праге. Вдруг звонок из посольства: вас просит связаться Валентин Фалин. Я его немного знал по "Известиям", куда он был сослан из ЦК политобозревателем. Ходил он между нами как бы весь хрустальный, кажется, споткнись - разобьется. Фалин и сделал мне предложение. Когда я вечером пересказал свой разговор жене, она ужасно расстроилась: конечно, ей не хотелось уезжать из любимой нами Праги. Но, главное, она сказала, что это просто неприличная газета. Я пошел в библиотеку, взял подшивку…»
Все это случилось в июле-августе 1986 года. С этого момента начался «великий переход через Пушкинскую площадь» («Известия» и «Московские новости» находились на противоположных ее сторонах). Нужны были, конечно, веские причины, чтобы перейти из лучшей, профессионально главной газеты страны в газету, известную лишь тем, что по ее английской версии учили язык. Но у каждого из нас была и одна на всех важная причина для новых шагов в жизни - гласность. Начиналось время удивительной востребованности честной журналистики. Пусть сначала на узких встречах и в закрытых документах, новая власть высказывала поразительные по тем временам мысли. Александр Яковлев на встрече с главными редакторами в декабре 1985-го: «Нужно выбросить из практики нашей работы всякое хвастовство… Нам нужна настоящая информация, и только на ее основе можно строить верную политику. Давайте дело делать, а не угодничать». Предвидел ли Егор Яковлев, как закрутятся события в стране и его собственной жизни? Могу предположить, что нет. Мой друг и коллега Миша Шевелев припомнил мне рассказ отца, Владимира Владимировича, о проводах Егора в Прагу собкором «Известий», а было это за год до прихода к власти Горбачева. Егор сказал, уезжая: «Это все. Это навсегда».
И вот Егор Яковлев вернулся в страну, где гласность становилась символом огромных горбачевских преобразований. Сомневающихся поддерживал сам Генеральный секретарь. У меня осталась выписанной фраза Горбачева, сказанная им, видимо, в полемике с теми, кто считал, будто правда о стране унижает ее перед миром: «Никаких уступок в вопросах гласности из-за того, что мы, мол, "раздеваемся" перед миром. Ведь это мы сами говорим. Здесь наша сила, а не слабость». При этом сам Горбачев всегда верил в возможности социализма и якобы великие резервы, заложенные в нем. Он, похоже, действительно не видел противостояния свободы слова и несвободы социалистической системы.
Наступавшая короткая, но насыщенная событиями и переменами эпоха советской журналистики, в которой главными действующими лицами были Егор Яковлев и Виталий Коротич - «Московские новости» и «Огонек», - конечно, была производной от политической эпохи Михаила Горбачева.
Страна и уж точно журналисты сочувствовали ему, уж слишком хорош он был на фоне управлявших государством старцев. С приходом Егора, буквально с первых дней, адрес: улица Горького,12/2, стал и известен, и популярен. Тираж «МН» был лимитирован, подписаться на них свободно можно было лишь за границей, нашим оставались крохи. Парадоксальным было то, что в Болгарии у русскоязычной газеты подписчиков было вдвое больше, чем в СССР. Егор легко отвечал на вечный вопрос частых встреч с читателями, кто читает «МН». «Тот,- полуотшучивался наш главный редактор,- кто встает в 6 утра, а в 7 уже занял очередь к киоску». Через много лет мой друг Юра Рост напишет: «В России вечно есть претензия создавать что-то больше номинала. Поэт в России - больше, чем поэт, злодей - больше, чем злодей. Газета "Московские новости" не была больше, чем газета. Но увлеченные ею люди становились больше, умнее, совестливее, чем читатели других изданий».
На стене нашего здания был известный всей Москве стенд с полосами газеты. В пик популярности люди едва ли не со всей страны приезжали сюда, на Пушкинскую площадь, почитать свежий номер. А может ли быть большее счастье для журналиста, когда, выйдя поздно вечером с работы, он видит, как возле его статьи стоит толпа, зажигая спичку от спички, чтобы разглядеть текст? При этом ты помнил, как только что на утренней летучке главный выходил из берегов: «Стыдно так работать, в газете совершенно нечего читать!»
За Егором на Тверскую, 12/2 потянулись его друзья. Через кабинет главного редактора текли люди, знакомясь с которыми ты замирал от любопытства: Александр Гельман, Тимур Гайдар, Лен Карпинский, Юрий Афанасьев, Алексей Аджубей, Отто Лацис, Натан Эйдельман, Владимир Лакшин, Михаил Шатров, Юрий Левада, Гавриил Попов… О них Егор скажет много лет спустя: «Мое поколение прожило большую часть жизни просто с ожиданием, что улучшится советская власть».
…Нужно сказать, редактирование Яковлевым отличалось от любого другого, которое я встречал. Он не расставлял запятых и не любил переписывать, не тратил времени на перепридумывание заголовков, зато он занимался довложением мысли. Делал проходной текст значительным, а иногда просто событием. Если же какую-то заметку не принимал, то ерничал: «Что это ты пишешь, как корова писает - криво». Зато каким наслаждением было разбирать с ним статью! Мы говорили о ритме, о стыках абзацев, о первой фразе, о том, как и на что лучше выйти… После этих уроков я вылетал из его кабинета как на крыльях. На таком профессиональном языке со мной никто и никогда не говорил, а каждый журналист, я уверен, таких разговоров жаждет.
Сегодня уже невозможно представить, как отвоевывали мы от номера к номеру, от недели к неделе, буквально по сантиметру пространство свободы. Каждый день в кабинете главного редактора разыгрывались очередные пьесы, связанные с публикациями. Как же драматически происходило при советской власти обнародование любого острого материала! Остротой могла быть не только социальная или политическая ситуация, но и судьба героя, и исторический контекст. Да все что угодно! В сборнике главлита, который через несколько лет достался вместе с кабинетом и сейфом главного редактора и мне, запрещалось указывать, например, места нереста рыб или географию сборов команд СССР по различным видам спорта. Выход каждого номера такой, как «МН», газеты был шекспировской пьесой. Егор интриговал, кому-то звонил, заручался в «верхах» поддержкой одних против мнения других… Когда над «гвоздем» номера нависала окончательная угроза, Яковлев летел в ЦК к своему однофамильцу. Возвращался с правками, сажал кого-то за комментарий, клялся кому-то по «вертушке» в «принципиальном продолжении разговора в следующем номере»…
Талантливую, но разношерстную публику, собранную Егором под знамена «МН», нужно было каким-то образом приводить к творческим стандартам и, главное, к каким-то общим мировоззренческим знаменателям. Егор сам разработал несколько правил, с которыми должен быть знаком каждый его подчиненный. Первое, помню, звучало тогда просто фантастикой: «Газета без закрытых тем».
Давалось движение вперед очень тяжело. Не раз Лигачев и другие требовали на политбюро снять Егора Яковлева, Виталия Коротича, Федора Бурлацкого, некоторых редакторов толстых журналов. Первым, кто восставал против этого, обычно был персонаж, как бы оставшийся в тени общественного интереса,- секретарь ЦК Вадим Медведев. «Помню,- пишет Анатолий Черняев,- как в который уже раз встал вопрос о "Московских новостях". Вадим встал бледный и заявил: "Я этого делать (снимать) не буду. Я скорее сам подам в отставку"».
Этот спор повторялся едва ли не каждую неделю. Терпение у консерваторов кончилось на совсем уж невинном факте - публикации «Московскими новостями» в сентябре 1987 года (№ 37) некролога умершему в эмиграции писателю Виктору Некрасову. Между прочим, фронтовику, орденоносцу, автору «В окопах Сталинграда» и лауреату Сталинской премии. В партийном архиве хранится проект решения секретариата ЦК об исключении из партии Е.В. Яковлева, снятии его с работы и закрытии «Московских новостей». В опросном листе есть подписи Лигачева и еще троих секретарей. Точно известно, что очно это решение не обсуждалось. В этом же году Яковлев пошел на, возможно, одну из самых громких публикаций не только «МН», но и всей отечественной прессы. В марте 1987-го в четырех крупнейших газетах Запада появилось письмо десяти советских эмигрантов: Василия Аксенова, Владимира Буковского, Эдуарда Кузнецова, Юрия Любимова, Владимира Максимова, Эрнста Неизвестного, Юрия Орлова, Леонида Плюща, Александра и Ольги Зиновьевых. Они считали перестройку лишь передышкой, дымовой завесой советской системы, «мы стали свидетелями лишь короткой оттепели, тактического отхода перед новым наступлением». «Если бы советские лидеры,- писали они,- действительно были настроены на радикальные перемены, им пришлось бы начать с отказа от правящей идеологии… Если Кремль искренне желает перевернуть одну страницу истории и начать новую, он должен прекратить эксплуатировать болезненные воспоминания о Второй мировой войне в пропагандистских целях, отказаться от злобной программы "военно-патриотического воспитания"… и не допускать дальнейшей милитаризации общества. И главное, сказать всю историческую правду о преступлениях, совершенных советским режимом».
Авторы требовали освободить политзаключенных, разрешить эмиграцию и настоящую свободу слова, а не какую-то «гласность», вывести войска из Афганистана, организовать свободные выборы, но прежде всего - опубликовать это письмо в советской прессе. Конечно, ожидалось, что «советские» в очередной раз промолчат и утрутся. Но Егор Яковлев письмо опубликовал, и даже с тем же заголовком «Пусть Горбачев предоставит нам доказательства». Бесспорно, эта смелость была санкционирована. Но, не говоря о тексте, даже само появление в нашей печати этих десяти фамилий без определений «предатели» и «злобные клеветники» было просто поразительно. Не зря «Правда» тут же отреагировала: «Кучка отщепенцев в преддверии великого праздника - 70-летия Октября - пытается швырнуть поток грязи в наш светлый дом. Не выйдет!»
«Московским новостям» тоже нужно было отвечать. Очевидно, что это было условием публикации. На соседней с письмом полосе Егор опубликовал собственный комментарий, резкий, но уважительный к авторам письма: «Лучше и достойнее в тысячный раз обмануться, поверив в дуновение оттепели, чем оставаться в стороне наблюдателем в "белых перчатках"».
В жизни за все нужно платить. За смелость - тоже. Но никакие уступки уже не могли подорвать авторитет Егора Яковлева и его газеты. Не уверен, что Егор ощущал свою историческую роль. В жизни его так часто снимали и переводили, что он постоянно ждал кадровой расправы. Его верный секретарь Лена Кузякина вспоминала, как ее патрон, отправляясь «наверх», говорил ей: еду туда-то или к такому-то, «наверное, снимать будут».
Много позже драматург Александр Гельман, сыгравший важную роль в жизни «Московских новостей» как их автор и председатель редакционного совета, напишет о своем приятеле: «Егора Владимировича Яковлева я помню в самых разных состояниях и обстоятельствах. Веселым, радостным, печальным, озабоченным, раздраженным, неприятным, злым, дружелюбным, очаровательным, полным энергии и упорства, настойчивым, обессиленным, усталым, обескураженным, несколько дней подряд пьяным и вдруг таким трезвым, ясновидящим, мудрым, что не верилось глазам, будто это он. Все эти настроения, качества, черты характера, внутренние противоречия проявлялись в нем, служили ему для главного: чтобы делать одну из лучших газет эпохи перестройки - "Московские новости"… Его настойчивость была неукротимой. Он мог приехать к тебе домой и не уходить, пока не добьется твоего согласия написать для "МН". При этом он был готов приносить тебе сигареты, сходить в магазин за продуктами, заваривать чай… Быть буквально твоим слугой, лишь бы ты сделал то, что ему нужно. Это проявлялось далеко не только по отношению ко мне… Он обладал особой редкой обаятельной настойчивостью, противостоять которой ни у кого не было сил».
Действительно, Яковлев, а мы вслед за ним, бросился в перестройку с головой. Фронт был очевиден. Парадоксально, что мы боролись с тем, кто нас и содержал - государством во главе с ЦК КПСС. Много-много позже Яковлев задумался над мыслью Фейхтвангера о том, что прогресс общества, конечно, существует, только не надо стараться втиснуть его в те несколько десятилетий, которые отводятся на твою жизнь. Мы понимали, что нам дан шанс, что окно возможностей в любой момент может закрыться, и пытались успеть. Прогноз последствий был нулевым, главным было действие.
Какая-то уж очень прямая историческая аналогия оказалась в том, что революционное, перестроечное время выразили «Московские новости» Яковлева-старшего, а следующее, постперестроечное, - газета его сына. Для всех, кто исследует перестройку и ее журналистику, очень велик искус драматизировать отношения отца и сына, сделать знаковым столкновение концепций даже не газет - «Московские новости» и «Коммерсантъ», а мироощущений двух поколений. Все было и так, и значительно сложнее, и запутаннее.
Та самая журналистика факта потребовалась, когда рискнувшие в перестройку проложили путь к свободе слова, когда появилась возможность без купюр и искажений переложить набор фактов жизни на газетную полосу.
Нет сомнений, что и вне профессии у отца и сына были сложные отношения, что не мешало Егору Володей гордиться. Первое, что он мне показал, когда я оказался в его квартире в Староконюшенном переулке, был диплом сына об окончании бизнес-школы Гарварда. Яковлев был настолько журналист, что даже свои отношения с сыном сделал публичными, моделируя на них спор двух поколений. Совсем не совпадение, что их диалогами закончилось его время в «Московских новостях» (разговор Яковлевых был опубликован в последнем подписанном Егором номере). И опять же диалог отца и сына, но уже с привлечением дочери Саши, был одним из последних написанных главным редактором материалов для вот-вот закрывающейся «Общей газеты». Начиная тот разговор, Егор вспомнил Библию - «время обнимать и время уклоняться от объятий…» Сын напомнил отцу, что и до перестройки он был в оппозиции, а при Ельцине оказался в оппозиции снова. Все кончилось там, где начиналось. Результат многих лет работы - это лишь внутренний опыт. Борьба, разрушения, перемены привели просто к получению опыта. Может быть, для молодых путь к достаточному опыту может быть короче? («Вы пытаетесь приобрести опыт, не тратя времени на соприкосновение с действительностью»,- съязвил Яковлев-старший). Но и Володя признался в конце разговора: «Я очень благодарен отцу за то, что мы с Сашей на его опыте можем сказать: он пробовал - это не работает».
Егор действительно был никакой практический человек - коммерсант, но не в этом были его противоречия не только с Володей, но и со многими другими, пришедшими в журналистику после него. Когда жизнь нас развела, я брал у него интервью к одному из юбилеев «Московских новостей». «Я чувствую, что журналистике сейчас чего-то остро не хватает»,- сказал Егор и задумался. «Идеалов?» - догадался я. «Да, именно идеалов».
https://www.kommersant.ru/doc/4291759
========================================
Людмила Телень:
Сегодня 90 лет главному редактору "Журналиста", "Московских новостей" и "Общей газеты" Егору Яковлеву. Просто Главному редактору. Талантливому, сложному, яркому, умевшему рисковать и не боявшемуся проигрывать, влюблявшемуся в своих сотрудников и выгонявшему их к чертовой бабушке, если они его разочаровали, мучившемуся в поисках решений и бравшему эти решение на себя. Годы работы с ним - профессиональное счастье. Годы дружбы с ним - подарок судьбы. Он был рядом в самой трудной для меня и многих моих коллег по "Московским новостям" ситуации и помог нам выдержать и продержаться. Рядом с ним было стыдно пугаться и отступать. Последний раз мы виделись в начале марта 2005 года. Через несколько дней он попал в больницу. из которой уже не вышел. Какие тут найти слова...
Налью себе виски - Егор любил - и выпью за него сегодня. Уверена, нас таких будет много.
====================
12 марта 2010
Исполняется 80 лет со дня рождения Егора Яковлева
14 марта, исполнится 80 лет со дня рождения Егора Яковлева. На его могиле на Новодевичьем кладбище кроме имени и фамилии и дат рождения и смерти написано только "журналист". Скромно, но звучит гордо. Точнее не определить.
Егор - он любил, чтобы его называли запросто, без церемоний - был журналистом до мозга костей, настоящим живым классиком. Сумел превратить свое ремесло в высокое искусство, сам не стеснялся всю жизнь учиться и своим примером служения журналистской музе (если есть такая) многих сумел научить.
Жизнь и карьера Егора Яковлева отнюдь не похожи на прямую столбовую дорогу. Он говорил, что "начинал свою жизнь с нулевого цикла раза четыре", но это типичное публицистическое преувеличение. Хотя на самом деле Егор претерпел суровую эволюцию и прошел вместе со своей страной все этапы большого пути послесталинского времени.
Закоренелый шестидесятник, пришедший в профессию в символическом 1956 году, под сенью ХХ съезда и осуждения "культа личности", Яковлев долго боролся за восстановление "ленинских норм партийной жизни". Написал целую серию книг о "вожде и учителе". Ощущал себя, да и был стопроцентно советским человеком, которого так и не смог из себя "выдавить" до самого конца.
Речь идет о романтически-идеальных аспектах homo soveticus`а - неприятии цинизма, мещанства, "мира чистогана", что превосходно совмещалось, правда, со склонностью к интригам в возглавляемых им редакциях. Егору просто скучно было иначе существовать, ему постоянно хотелось бороться, искать "упоения в бою". Практически все его любимые сотрудники прошли во взаимоотношениях с ним цикл (автору этих строк пришлось лично убедиться на собственном примере): возвести на неслыханную высоту - затем низвести и насмерть поссориться - а потом вновь заключить в объятия. Получалась яковлевская - почти гегелевская - триада: тезис, антитезис и торжественный синтез.
Егор ни в коем случае не был диссидентом и бунтарем. Безусловно признавал советскую власть, но с этой властью у него случались, как выражался писатель Андрей Синявский, "эстетические разногласия". Еще в одном роковом году - 1968-м - его уволили из главных редакторов придуманного и созданного им новаторского журнала с символическим названием "Журналист" - за переизбыток шестидесятничества, которое не вписывалось в брежневскую "эпоху застоя". Наказали не сильно, но надолго отбили охоту к инициативам и преобразованиям в печатном деле.
Он надолго ушел в тень. Воспрянул и вышел на первый план только в перестройку. Вклад Егора в этот процесс, по гуманитарной части и в смысле гласности, едва ли не больше, чем у самого Михаила Горбачева. Яковлев возглавил издание АПН "Московские новости", которое читающая публика просто не знала. Известны были только английская и французская версии, их читали во всех спецшколах. И Егор совершил с "МН" такое же чудо преображения, как его коллега Владислав Старков с листком общества "Знание" "Аргументы и факты" - сделал свою газету всенародно популярной.
Можно называть "Московские новости" второй половины 80-х годов ХХ века как угодно - флагманом, блокбастером, бестселлером. Все будет верно. Подписки не было, поэтому у киосков выстраивались огромные очереди с шести часов утра. Номера "МН" ходили по рукам, как листовки, размножались, копировались всеми возможными способами. Газета служила не только коллективным агитатором за ускорение реформ, но и коллективным организатором будущей оппозиции. Вокруг нее сконцентрировались "прорабы перестройки" и будущие демократы первой волны. Она стала их неформальным центральным органом. Поневоле приходится вспоминать ленинские формулы. Ничего удивительного: в стране шли революционные процессы.
Егор Яковлев, прежде всего, пробивал дорогу свободной журналистике. Расширял рамки дозволенного. Возвращал в легальное поле ранее запретные, табуированные имена - писателей-эмигрантов, диссидентов, опальных художников. Причем делал все это, не дожидаясь высочайшей отмены цензуры. Из-за чего возникали разногласия с партией и правительством, отнюдь не эстетические.
Впоследствии Егор подружился с Михаилом Горбачевым, который даже председательствовал на похоронах старого товарища по перестроечным боям. Но сближение произошло лишь тогда, когда первый и последний президент стал терять власть. Отношения Яковлева с действующими правителями всегда складывались непросто, конфликтно. Все повторилось и с Борисом Ельциным, которого "Московские новости" поначалу активно поддерживали.
Дело в том, что после путча 1991 года Горбачев отправил Егора в большую политику, назначив председателем Всесоюзной телерадиокомпании. Когда Союз прекратил свое существование, и компанию переименовали, президент России оставил Яковлева на его посту. Но через год уволил.
Егор так об этом рассказывал: "Я однажды ему сказал в личной беседе, что быть порядочным перед собой мне значительно важнее, чем быть порядочным перед президентом. И надо сказать, что Борис Николаевич согласился с этим, правда, недели через две он мне предложил поехать послом в любую страну, какую я хочу". Послом он быть не захотел, но из большой политики ушел.
Отношения Яковлева с политикой складывались не менее сложно, чем с власть имущими. Он ее очень любил, интересовался всеми нюансами, интригами, перипетиями политической борьбы, однако всячески отрицал этот свой интерес. Десять лет Егор возглавлял "Общую газету", где и мне посчастливилось поработать, был ее учредителем и владельцем, и упорно называл свое детище "не политической, а мировоззренческой газетой". Хотя материалы отдела политики читал всегда особенно въедливо, во все вникал и редактировал. За этим напряженным вниманием, скорее всего, скрывалось чувство обиды, а то и боли из-за собственной нереализованности. Правда, Яковлев никогда бы не признался в этом даже себе самому.
Как многие шестидесятники, он не смог вписаться в реальность российского дикого капитализма, в тот самый водворившийся "мир чистогана", который он всю жизнь отрицал. Отношения его с бизнесом совсем не сложились. "Общую газету" ему пришлось продать, и она была немедленно закрыта. Потом были почетные, церемониальные должности, но без редакционной текучки он стал угасать.
Егор Яковлев фактически потерял смысл жизни. Как писал Лев Толстой о фельдмаршале Кутузове после изгнания французов из России, "ему ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер". Пережив свою последнюю газету на два года. РИА "Новости"
Николай Троицкий
https://lenizdat.ru/articles/1087034/
====================
Газета "Коммерсантъ" №42 от 14.03.2000, стр. 2
Дни рождения
Сегодня исполняется 70 лет Егору Яковлеву. Многие журналисты, работающие в самых разнообразных изданиях, включая и "Коммерсантъ", благодарны теперешнему главному редактору "Общей газеты". Яковлев, что называется, дал им путевку в жизнь. Еще тогда, когда возглавлял ежемесячник "Журналист", и потом, когда был легендарным главным редактором газеты "Московские новости". Однако же самую, наверное, льготную путевку в самую что ни на есть жизнь получил от Егора Яковлева его сын - Яковлев Владимир, основатель и первый главный редактор "Коммерсанта".
- Скажи, Володя, чему тебя научил твой отец?
- Всему. Главное, отец научил меня писать заметки. Дело было так: в 11 лет я написал свое первое стихотворение. Написал и пошел показывать отцу. Отец прочел. Покачал головой и сказал, что стихотворение абсолютно отвратительное и никуда не годится. Поэтому я с тех пор никаких больше стихотворений не писал и начал писать заметки.
Егор Яковлев - прирожденный журналист. Он создан для этой работы. Достаточно было просто находиться с ним рядом, и это ни к чему не обязывающее времяпрепровождение на самом деле многому учило. Квартира ведь всегда была просто большим кабинетом отца. Долгое время отец был главным редактором журнала "Журналист". Пока его не уволили оттуда за то, что он обидел Суслова. Если помнишь, был какой-то такой человек в ЦК КПСС. Так вот, у нас в доме лежала подшивка тех журналов, которые выпустил отец. И я все время эти журналы читал. Эта подшивка научила меня большему, чем пять лет на журфаке МГУ.
- Что значит "прирожденный журналист"?
- Это особое умение: сказать то, что ты думаешь, таким способом, чтобы это было интересно большому количеству людей.
- А ты помогал отцу?
- Помогал. Однажды папа решил написать про Аллу Пугачеву критическую статью. А поскольку я тогда заканчивал журфак и подрабатывал в газете "Советская Россия", папа решил использовать меня для сбора информации. Надо сказать, я очень старался, потому что работал с папой. Я собрал много информации и принес. Папа присовокупил мою информацию к своей и написал очень хорошую критическую статью. Он читал мне эту статью вслух, и статья мне очень нравилась. Потом Пугачева использовала свои связи в Минкульте или ЦК КПСС, и статью в "Известиях" публиковать отказались. Папа тогда очень кричал и ругался. А я понял, что с советской журналистикой дела плохи...
- ...и организовал "Коммерсантъ", ну понятно. А научил тебя отец руководить газетой?
- Научил. Он объяснил мне, что разговаривать с подчиненным можно только до тех пор, пока подчиненный не посылает тебя на три буквы. А как только посылает, его нужно немедленно увольнять, потому что он уже вышел из-под контроля.
- Когда ты больше всего гордился отцом?
- Однажды, очень давно, отец отдыхал в Прибалтике и писал книгу. И я приехал к нему туда в гости. Он очень удивился, обрадовался и рассказал мне, что ему предлагают возглавить газету "Московские новости". Это тогда была самая плохая газета в стране. Только "Лесная промышленность" была хуже.
Примерно через год я приехал к отцу в редакцию "Московских новостей". Возле дверей на щите висел свежий номер газеты. А рядом - стояла толпа. Люди читали. И вот тогда я действительно очень отцом гордился.
https://www.kommersant.ru/doc/142409
=====================
Егор Владимирович Яковлев родился 14 марта 1930 г. в Москве.
В 1954 г. он окончил Московский историко-архивный институт. После окончания вуза год работал вторым секретарем Свердловского райкома комсомола Москвы, затем ответственным секретарем многотиражной газеты "За советскую торговлю".
С 1956 г. по 1958 г. Егор Яковлев работал в газете "Московская правда", с 1958 г. по 1961 г. он занимал должность заведующего отделом и заместителя редактора областной газеты "Ленинское знамя", откуда был уволен "за неверное освещение сельского хозяйства".
В первой половине 1960-х гг. Яковлев был специальным корреспондентом, а затем заместителем главного редактора газеты "Советская Россия".
В 1966 - 1968 гг. Егор Яковлев занимал должность главного редактора журнала "Советская печать" (позднее "Журналист"), в создании которого сыграл важную роль (в 1968 г. снят с должности главного редактора по идеологическим соображениям).
В 1968 г. он перешел в газету "Известия", где проработал четыре года специальным корреспондентом.
В 1972 - 1975 гг. Яковлев работал консультантом, первым заместителем ответственного секретаря, заведующим отделом издававшегося в Праге теоретического журнала коммунистических партий "Проблемы мира и социализма".
В 1975 г., после трехлетнего перерыва, связанного с работой в Праге, Егор Яковлев вернулся в "Известия" еще на 11 лет. В 1985 - 1986 гг. был собственным корреспондентом "Известий" в Чехословакии.
В 1986 г. Яковлев стал заместителем председателя правления Агентства печати "Новости" (АПН) и главным редактором газеты "Московские новости". Осенью 1990 г. он добился независимости газеты от АПН. Яковлев сумел привлечь к сотрудничеству лучших журналистов того времени. Газета "Московские новости", где публиковались наиболее острые и актуальные материалы, стали рупором перестройки, а Егора Яковлева стали называть "прорабом" перестройки.
В 1989 - 1991 гг. он был народным депутатом СССР, входил в Межрегиональную депутатскую группу.
С 1991 г. Яковлев был председателем Фонда защиты гласности.
27 августа 1991 г. Егор Яковлев был назначен председателем Всесоюзной телерадиокомпании (ВТРК), в январе 1992 переименованной в Российскую телерадиовещательную компанию "Останкино". В ноябре 1992 г. он был отстранен от должности председателя телерадиовещательной компании за "нарушения при освещении межнациональных конфликтов": во время осетино-ингушских столкновений "Останкино" показало ряд сюжетов, вызвавших недовольство осетинских руководителей.
В декабре 1992 г. Яковлев был назначен генеральным директором вновь созданного издательского объединения "РТВ-Пресс".
В декабре 1992 г. он основал "Общую газету" (так называлось совместное издание демократических органов печати во время попытки государственного переворота в августе 1991 г.). Возглавлял издание до 2002 г. В 2002 г. Яковлев продал "Общую газету" петербургскому бизнесмену Вячеславу Лейбману, который сразу же прекратил выпуск издания.
В 2003 - 2005 гг. Егор Яковлев был председателем наблюдательного совета еженедельника "Московские новости", вел авторские программы на "Радио Свобода".
Был членом Союза писателей, Союза журналистов и Союза кинематографистов.
Его Яковлев - автор книг "Товарищ Зорге. Документы, воспоминания, интервью", "Пять историй из пяти стран", "Портрет и время: В.И.Ленин - штрихи к биографии, рассказы в документах, репортаж из восемнадцатого года", "Держать душу за крылья" и другие.
За свою работу Егор Яковлев был удостоен международной премии "За правдивость в журналистике", "Лучший журналист Европы", премии Всемирного совета мира (1970), миланской премии "Журналист Европы" (1990), награжден медалью папы римского Иоанна Павла II. В 1999 г. он был награжден орденом Почета.
Егор Владимирович Яковлев скончался 18 сентября 2005 г. после продолжительной болезни в Москве в 23-й городской больнице. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Яковлев был женат, его сын Владимир - создатель Издательского дома "Коммерсантъ", дочь Александра.
========================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
==========================
За свою работу Егор Яковлев был удостоен международных премий "Лучший журналист Европы" и "За правдивость в журналистике".
Родился в Москве, в семье чекиста В. И. Яковлева. Закончив Московский историко-архивный институт, он начал работать в многотиражке, после чего перешёл в редакцию «Московской правды».
С 1956 года работал в центральных советских газетах. Организатор и главный редактор (1967-1968) журнала «Журналист». В 1977 году написал книгу о Ленине «Держать душу за крылья» (переведена на вьетнамский язык). С 1968 года был спецкорреспондентом газеты «Известия». В 1985-1986 г. Яковлев снова работал собственным корреспондентом «Известий» в Чехословакии.
В 1986 году Яковлев стал заместителем председателя правления Агентства печати «Новости» (АПН) и главным редактором «Московских новостей».
Делегат XIX конференции КПСС (1988). Осенью 1990 г. добился независимости газеты от АПН. Она стала одним из ведущих либерально-демократических изданий в годы перестройки, начатой Михаилом Горбачёвым. В январе 1991 года вышел из КПСС.
С 28 августа по 27 декабря 1991 гг. - председатель Всесоюзной государственной телерадиокомпании, с 27 декабря 1991 по 24 ноября 1992 года - председатель Российской государственной телерадиокомпании «Останкино». В декабре 1992 года Яковлев был назначен генеральным директором издательского объединения «РТВ-Пресс», объединивший бывшие периодические издания Гостелерадио СССР-РГТРК «Останкино» (ТV-ревю, Телерадиоэфир, 7 дней, Кругозор, Колобок). Тогда же приступил к изданию «Общей газеты», которая начала выходить с весны 1993 года.
Являлся одним учредителей ЗАО «Global Media Systems» которая вещала с 1 августа 1994 по 1 апреля 1995 года ночную программу и программу в перерыве первой программы. В 2002 году Яковлев продал «Общую газету» петербургскому бизнесмену Вячеславу Лейбману (он сразу же прекратил выпуск издания). В 2003-2005 Яковлев был председателем наблюдательного совета еженедельника «Московские новости» (закрыта в 2008 году одним из последних владельцев Аркадием Гайдамаком, бренд передан РИА «Новости» - в прошлом Агентство Печати «Новости» - АПН), вел авторские программы на «Радио Свобода».
Скончался на 76-м году жизни 18 сентября 2005 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
========================
Освободитель слова
Виктор Лошак - о легендарном редакторе «Московских новостей» Егоре Яковлеве
Егором Владимировичем Яковлевым я познакомился в 16 лет, живя в Ростове-на-Дону. Просто я решил стать журналистом и начал покупать одноименный журнал. Издание оказалось живым, увлекательным и действительно что-то мне объяснившим. Я хорошо помню публикацию устава Чехословацкой журналистской организации с комментариями к нему. Устав предполагал свободу СМИ, хотя, конечно, еще не имел в виду, что пресса или телевидение могут быть негосударственными. За эту публикацию ЦК освободил Егора Яковлева от должности главного редактора «Журналиста». Формально, как я узнал позже, Яковлеву предъявили претензию за публикацию известной картины с обнаженной женщиной. Шел 1968 год. Моя первая заочная встреча с Егором была закончена.
Много-много позже друг и коллега Егора по «Журналисту» Владимир Шевелев вспоминал, как главреда тогда снимали: «Яковлев уехал на заседание секретариата ЦК утром. Днем стало известно, что его сняли. Заседание вел М. Суслов. Особенно резко нападали на журнал Устинов, Капитонов, Кулаков. Михаил Зимянин (секретарь ЦК, отвечавший за прессу.- В.Л.), увидев, что разговор пошел жесткий, присоединился к ястребам». Хотя, по некоторым свидетельствам, «Журналисту» он симпатизировал и каждый свежий номер открывал дежурной шуткой: «Ну, кого тут еще из партии исключать придется…».
Во всех пересказах этого заседания бросалось в глаза несоответствие между сильным раздражением секретарей и реальной причиной этого раздражения… Похоже, их выводила из себя и толкала к крайним оценкам независимость главного редактора на заседании.
«Я зашел к Яковлеву ближе к вечеру,- продолжает Шевелев,- верхний свет в кабинете был потушен. При свете настольной лампы Е.В. методично рвал визитные карточки и бросал обрывки в корзину. Картина была мрачной. Но начали разговаривать, и я не увидел никакой растерянности. О секретариате он рассказывал спокойно, без уныния, но и без бравады. Запомнилась фраза: "Мне нужно было сказать: «Я больше не буду», а я не мог"…»
Вот этим-то Егор и отличался: продолжал наступление в ситуации, когда любой другой начал бы уже отступать или как минимум лавировать. Он вел, как сказали бы сейчас, форвардную рубрику «Известий» «За ленинской строкой», и все с интересом следили, как Яковлев, прикрывшись вождем, пояснял, насколько современники извратили светлые ленинские заветы.
Так или иначе, уже много позже, в 1986-1987 годах буквально каждое свое выступление Яковлев подпирал цитатой из Ленина. Можно сказать, что Ленин помогал одному из лидеров гласности разрушать созданную Лениным же систему. В январе 1994-го, когда у «МН» вышел 700-й номер на русском языке, Егор Владимирович сам рассказал мне, как случилось его назначение в ставшие знаменитыми «Московские новости»: «Летом 1986-го я работал корреспондентом "Известий" в Праге. Вдруг звонок из посольства: вас просит связаться Валентин Фалин. Я его немного знал по "Известиям", куда он был сослан из ЦК политобозревателем. Ходил он между нами как бы весь хрустальный, кажется, споткнись - разобьется. Фалин и сделал мне предложение. Когда я вечером пересказал свой разговор жене, она ужасно расстроилась: конечно, ей не хотелось уезжать из любимой нами Праги. Но, главное, она сказала, что это просто неприличная газета. Я пошел в библиотеку, взял подшивку…»
Все это случилось в июле-августе 1986 года. С этого момента начался «великий переход через Пушкинскую площадь» («Известия» и «Московские новости» находились на противоположных ее сторонах). Нужны были, конечно, веские причины, чтобы перейти из лучшей, профессионально главной газеты страны в газету, известную лишь тем, что по ее английской версии учили язык. Но у каждого из нас была и одна на всех важная причина для новых шагов в жизни - гласность. Начиналось время удивительной востребованности честной журналистики. Пусть сначала на узких встречах и в закрытых документах, новая власть высказывала поразительные по тем временам мысли. Александр Яковлев на встрече с главными редакторами в декабре 1985-го: «Нужно выбросить из практики нашей работы всякое хвастовство… Нам нужна настоящая информация, и только на ее основе можно строить верную политику. Давайте дело делать, а не угодничать». Предвидел ли Егор Яковлев, как закрутятся события в стране и его собственной жизни? Могу предположить, что нет. Мой друг и коллега Миша Шевелев припомнил мне рассказ отца, Владимира Владимировича, о проводах Егора в Прагу собкором «Известий», а было это за год до прихода к власти Горбачева. Егор сказал, уезжая: «Это все. Это навсегда».
И вот Егор Яковлев вернулся в страну, где гласность становилась символом огромных горбачевских преобразований. Сомневающихся поддерживал сам Генеральный секретарь. У меня осталась выписанной фраза Горбачева, сказанная им, видимо, в полемике с теми, кто считал, будто правда о стране унижает ее перед миром: «Никаких уступок в вопросах гласности из-за того, что мы, мол, "раздеваемся" перед миром. Ведь это мы сами говорим. Здесь наша сила, а не слабость». При этом сам Горбачев всегда верил в возможности социализма и якобы великие резервы, заложенные в нем. Он, похоже, действительно не видел противостояния свободы слова и несвободы социалистической системы.
Наступавшая короткая, но насыщенная событиями и переменами эпоха советской журналистики, в которой главными действующими лицами были Егор Яковлев и Виталий Коротич - «Московские новости» и «Огонек», - конечно, была производной от политической эпохи Михаила Горбачева.
Страна и уж точно журналисты сочувствовали ему, уж слишком хорош он был на фоне управлявших государством старцев. С приходом Егора, буквально с первых дней, адрес: улица Горького,12/2, стал и известен, и популярен. Тираж «МН» был лимитирован, подписаться на них свободно можно было лишь за границей, нашим оставались крохи. Парадоксальным было то, что в Болгарии у русскоязычной газеты подписчиков было вдвое больше, чем в СССР. Егор легко отвечал на вечный вопрос частых встреч с читателями, кто читает «МН». «Тот,- полуотшучивался наш главный редактор,- кто встает в 6 утра, а в 7 уже занял очередь к киоску». Через много лет мой друг Юра Рост напишет: «В России вечно есть претензия создавать что-то больше номинала. Поэт в России - больше, чем поэт, злодей - больше, чем злодей. Газета "Московские новости" не была больше, чем газета. Но увлеченные ею люди становились больше, умнее, совестливее, чем читатели других изданий».
На стене нашего здания был известный всей Москве стенд с полосами газеты. В пик популярности люди едва ли не со всей страны приезжали сюда, на Пушкинскую площадь, почитать свежий номер. А может ли быть большее счастье для журналиста, когда, выйдя поздно вечером с работы, он видит, как возле его статьи стоит толпа, зажигая спичку от спички, чтобы разглядеть текст? При этом ты помнил, как только что на утренней летучке главный выходил из берегов: «Стыдно так работать, в газете совершенно нечего читать!»
За Егором на Тверскую, 12/2 потянулись его друзья. Через кабинет главного редактора текли люди, знакомясь с которыми ты замирал от любопытства: Александр Гельман, Тимур Гайдар, Лен Карпинский, Юрий Афанасьев, Алексей Аджубей, Отто Лацис, Натан Эйдельман, Владимир Лакшин, Михаил Шатров, Юрий Левада, Гавриил Попов… О них Егор скажет много лет спустя: «Мое поколение прожило большую часть жизни просто с ожиданием, что улучшится советская власть».
…Нужно сказать, редактирование Яковлевым отличалось от любого другого, которое я встречал. Он не расставлял запятых и не любил переписывать, не тратил времени на перепридумывание заголовков, зато он занимался довложением мысли. Делал проходной текст значительным, а иногда просто событием. Если же какую-то заметку не принимал, то ерничал: «Что это ты пишешь, как корова писает - криво». Зато каким наслаждением было разбирать с ним статью! Мы говорили о ритме, о стыках абзацев, о первой фразе, о том, как и на что лучше выйти… После этих уроков я вылетал из его кабинета как на крыльях. На таком профессиональном языке со мной никто и никогда не говорил, а каждый журналист, я уверен, таких разговоров жаждет.
Сегодня уже невозможно представить, как отвоевывали мы от номера к номеру, от недели к неделе, буквально по сантиметру пространство свободы. Каждый день в кабинете главного редактора разыгрывались очередные пьесы, связанные с публикациями. Как же драматически происходило при советской власти обнародование любого острого материала! Остротой могла быть не только социальная или политическая ситуация, но и судьба героя, и исторический контекст. Да все что угодно! В сборнике главлита, который через несколько лет достался вместе с кабинетом и сейфом главного редактора и мне, запрещалось указывать, например, места нереста рыб или географию сборов команд СССР по различным видам спорта. Выход каждого номера такой, как «МН», газеты был шекспировской пьесой. Егор интриговал, кому-то звонил, заручался в «верхах» поддержкой одних против мнения других… Когда над «гвоздем» номера нависала окончательная угроза, Яковлев летел в ЦК к своему однофамильцу. Возвращался с правками, сажал кого-то за комментарий, клялся кому-то по «вертушке» в «принципиальном продолжении разговора в следующем номере»…
Талантливую, но разношерстную публику, собранную Егором под знамена «МН», нужно было каким-то образом приводить к творческим стандартам и, главное, к каким-то общим мировоззренческим знаменателям. Егор сам разработал несколько правил, с которыми должен быть знаком каждый его подчиненный. Первое, помню, звучало тогда просто фантастикой: «Газета без закрытых тем».
Давалось движение вперед очень тяжело. Не раз Лигачев и другие требовали на политбюро снять Егора Яковлева, Виталия Коротича, Федора Бурлацкого, некоторых редакторов толстых журналов. Первым, кто восставал против этого, обычно был персонаж, как бы оставшийся в тени общественного интереса,- секретарь ЦК Вадим Медведев. «Помню,- пишет Анатолий Черняев,- как в который уже раз встал вопрос о "Московских новостях". Вадим встал бледный и заявил: "Я этого делать (снимать) не буду. Я скорее сам подам в отставку"».
Этот спор повторялся едва ли не каждую неделю. Терпение у консерваторов кончилось на совсем уж невинном факте - публикации «Московскими новостями» в сентябре 1987 года (№ 37) некролога умершему в эмиграции писателю Виктору Некрасову. Между прочим, фронтовику, орденоносцу, автору «В окопах Сталинграда» и лауреату Сталинской премии. В партийном архиве хранится проект решения секретариата ЦК об исключении из партии Е.В. Яковлева, снятии его с работы и закрытии «Московских новостей». В опросном листе есть подписи Лигачева и еще троих секретарей. Точно известно, что очно это решение не обсуждалось. В этом же году Яковлев пошел на, возможно, одну из самых громких публикаций не только «МН», но и всей отечественной прессы. В марте 1987-го в четырех крупнейших газетах Запада появилось письмо десяти советских эмигрантов: Василия Аксенова, Владимира Буковского, Эдуарда Кузнецова, Юрия Любимова, Владимира Максимова, Эрнста Неизвестного, Юрия Орлова, Леонида Плюща, Александра и Ольги Зиновьевых. Они считали перестройку лишь передышкой, дымовой завесой советской системы, «мы стали свидетелями лишь короткой оттепели, тактического отхода перед новым наступлением». «Если бы советские лидеры,- писали они,- действительно были настроены на радикальные перемены, им пришлось бы начать с отказа от правящей идеологии… Если Кремль искренне желает перевернуть одну страницу истории и начать новую, он должен прекратить эксплуатировать болезненные воспоминания о Второй мировой войне в пропагандистских целях, отказаться от злобной программы "военно-патриотического воспитания"… и не допускать дальнейшей милитаризации общества. И главное, сказать всю историческую правду о преступлениях, совершенных советским режимом».
Авторы требовали освободить политзаключенных, разрешить эмиграцию и настоящую свободу слова, а не какую-то «гласность», вывести войска из Афганистана, организовать свободные выборы, но прежде всего - опубликовать это письмо в советской прессе. Конечно, ожидалось, что «советские» в очередной раз промолчат и утрутся. Но Егор Яковлев письмо опубликовал, и даже с тем же заголовком «Пусть Горбачев предоставит нам доказательства». Бесспорно, эта смелость была санкционирована. Но, не говоря о тексте, даже само появление в нашей печати этих десяти фамилий без определений «предатели» и «злобные клеветники» было просто поразительно. Не зря «Правда» тут же отреагировала: «Кучка отщепенцев в преддверии великого праздника - 70-летия Октября - пытается швырнуть поток грязи в наш светлый дом. Не выйдет!»
«Московским новостям» тоже нужно было отвечать. Очевидно, что это было условием публикации. На соседней с письмом полосе Егор опубликовал собственный комментарий, резкий, но уважительный к авторам письма: «Лучше и достойнее в тысячный раз обмануться, поверив в дуновение оттепели, чем оставаться в стороне наблюдателем в "белых перчатках"».
В жизни за все нужно платить. За смелость - тоже. Но никакие уступки уже не могли подорвать авторитет Егора Яковлева и его газеты. Не уверен, что Егор ощущал свою историческую роль. В жизни его так часто снимали и переводили, что он постоянно ждал кадровой расправы. Его верный секретарь Лена Кузякина вспоминала, как ее патрон, отправляясь «наверх», говорил ей: еду туда-то или к такому-то, «наверное, снимать будут».
Много позже драматург Александр Гельман, сыгравший важную роль в жизни «Московских новостей» как их автор и председатель редакционного совета, напишет о своем приятеле: «Егора Владимировича Яковлева я помню в самых разных состояниях и обстоятельствах. Веселым, радостным, печальным, озабоченным, раздраженным, неприятным, злым, дружелюбным, очаровательным, полным энергии и упорства, настойчивым, обессиленным, усталым, обескураженным, несколько дней подряд пьяным и вдруг таким трезвым, ясновидящим, мудрым, что не верилось глазам, будто это он. Все эти настроения, качества, черты характера, внутренние противоречия проявлялись в нем, служили ему для главного: чтобы делать одну из лучших газет эпохи перестройки - "Московские новости"… Его настойчивость была неукротимой. Он мог приехать к тебе домой и не уходить, пока не добьется твоего согласия написать для "МН". При этом он был готов приносить тебе сигареты, сходить в магазин за продуктами, заваривать чай… Быть буквально твоим слугой, лишь бы ты сделал то, что ему нужно. Это проявлялось далеко не только по отношению ко мне… Он обладал особой редкой обаятельной настойчивостью, противостоять которой ни у кого не было сил».
Действительно, Яковлев, а мы вслед за ним, бросился в перестройку с головой. Фронт был очевиден. Парадоксально, что мы боролись с тем, кто нас и содержал - государством во главе с ЦК КПСС. Много-много позже Яковлев задумался над мыслью Фейхтвангера о том, что прогресс общества, конечно, существует, только не надо стараться втиснуть его в те несколько десятилетий, которые отводятся на твою жизнь. Мы понимали, что нам дан шанс, что окно возможностей в любой момент может закрыться, и пытались успеть. Прогноз последствий был нулевым, главным было действие.
Какая-то уж очень прямая историческая аналогия оказалась в том, что революционное, перестроечное время выразили «Московские новости» Яковлева-старшего, а следующее, постперестроечное, - газета его сына. Для всех, кто исследует перестройку и ее журналистику, очень велик искус драматизировать отношения отца и сына, сделать знаковым столкновение концепций даже не газет - «Московские новости» и «Коммерсантъ», а мироощущений двух поколений. Все было и так, и значительно сложнее, и запутаннее.
Та самая журналистика факта потребовалась, когда рискнувшие в перестройку проложили путь к свободе слова, когда появилась возможность без купюр и искажений переложить набор фактов жизни на газетную полосу.
Нет сомнений, что и вне профессии у отца и сына были сложные отношения, что не мешало Егору Володей гордиться. Первое, что он мне показал, когда я оказался в его квартире в Староконюшенном переулке, был диплом сына об окончании бизнес-школы Гарварда. Яковлев был настолько журналист, что даже свои отношения с сыном сделал публичными, моделируя на них спор двух поколений. Совсем не совпадение, что их диалогами закончилось его время в «Московских новостях» (разговор Яковлевых был опубликован в последнем подписанном Егором номере). И опять же диалог отца и сына, но уже с привлечением дочери Саши, был одним из последних написанных главным редактором материалов для вот-вот закрывающейся «Общей газеты». Начиная тот разговор, Егор вспомнил Библию - «время обнимать и время уклоняться от объятий…» Сын напомнил отцу, что и до перестройки он был в оппозиции, а при Ельцине оказался в оппозиции снова. Все кончилось там, где начиналось. Результат многих лет работы - это лишь внутренний опыт. Борьба, разрушения, перемены привели просто к получению опыта. Может быть, для молодых путь к достаточному опыту может быть короче? («Вы пытаетесь приобрести опыт, не тратя времени на соприкосновение с действительностью»,- съязвил Яковлев-старший). Но и Володя признался в конце разговора: «Я очень благодарен отцу за то, что мы с Сашей на его опыте можем сказать: он пробовал - это не работает».
Егор действительно был никакой практический человек - коммерсант, но не в этом были его противоречия не только с Володей, но и со многими другими, пришедшими в журналистику после него. Когда жизнь нас развела, я брал у него интервью к одному из юбилеев «Московских новостей». «Я чувствую, что журналистике сейчас чего-то остро не хватает»,- сказал Егор и задумался. «Идеалов?» - догадался я. «Да, именно идеалов».
https://www.kommersant.ru/doc/4291759
========================================
Людмила Телень:
Сегодня 90 лет главному редактору "Журналиста", "Московских новостей" и "Общей газеты" Егору Яковлеву. Просто Главному редактору. Талантливому, сложному, яркому, умевшему рисковать и не боявшемуся проигрывать, влюблявшемуся в своих сотрудников и выгонявшему их к чертовой бабушке, если они его разочаровали, мучившемуся в поисках решений и бравшему эти решение на себя. Годы работы с ним - профессиональное счастье. Годы дружбы с ним - подарок судьбы. Он был рядом в самой трудной для меня и многих моих коллег по "Московским новостям" ситуации и помог нам выдержать и продержаться. Рядом с ним было стыдно пугаться и отступать. Последний раз мы виделись в начале марта 2005 года. Через несколько дней он попал в больницу. из которой уже не вышел. Какие тут найти слова...
Налью себе виски - Егор любил - и выпью за него сегодня. Уверена, нас таких будет много.
====================
12 марта 2010
Исполняется 80 лет со дня рождения Егора Яковлева
14 марта, исполнится 80 лет со дня рождения Егора Яковлева. На его могиле на Новодевичьем кладбище кроме имени и фамилии и дат рождения и смерти написано только "журналист". Скромно, но звучит гордо. Точнее не определить.
Егор - он любил, чтобы его называли запросто, без церемоний - был журналистом до мозга костей, настоящим живым классиком. Сумел превратить свое ремесло в высокое искусство, сам не стеснялся всю жизнь учиться и своим примером служения журналистской музе (если есть такая) многих сумел научить.
Жизнь и карьера Егора Яковлева отнюдь не похожи на прямую столбовую дорогу. Он говорил, что "начинал свою жизнь с нулевого цикла раза четыре", но это типичное публицистическое преувеличение. Хотя на самом деле Егор претерпел суровую эволюцию и прошел вместе со своей страной все этапы большого пути послесталинского времени.
Закоренелый шестидесятник, пришедший в профессию в символическом 1956 году, под сенью ХХ съезда и осуждения "культа личности", Яковлев долго боролся за восстановление "ленинских норм партийной жизни". Написал целую серию книг о "вожде и учителе". Ощущал себя, да и был стопроцентно советским человеком, которого так и не смог из себя "выдавить" до самого конца.
Речь идет о романтически-идеальных аспектах homo soveticus`а - неприятии цинизма, мещанства, "мира чистогана", что превосходно совмещалось, правда, со склонностью к интригам в возглавляемых им редакциях. Егору просто скучно было иначе существовать, ему постоянно хотелось бороться, искать "упоения в бою". Практически все его любимые сотрудники прошли во взаимоотношениях с ним цикл (автору этих строк пришлось лично убедиться на собственном примере): возвести на неслыханную высоту - затем низвести и насмерть поссориться - а потом вновь заключить в объятия. Получалась яковлевская - почти гегелевская - триада: тезис, антитезис и торжественный синтез.
Егор ни в коем случае не был диссидентом и бунтарем. Безусловно признавал советскую власть, но с этой властью у него случались, как выражался писатель Андрей Синявский, "эстетические разногласия". Еще в одном роковом году - 1968-м - его уволили из главных редакторов придуманного и созданного им новаторского журнала с символическим названием "Журналист" - за переизбыток шестидесятничества, которое не вписывалось в брежневскую "эпоху застоя". Наказали не сильно, но надолго отбили охоту к инициативам и преобразованиям в печатном деле.
Он надолго ушел в тень. Воспрянул и вышел на первый план только в перестройку. Вклад Егора в этот процесс, по гуманитарной части и в смысле гласности, едва ли не больше, чем у самого Михаила Горбачева. Яковлев возглавил издание АПН "Московские новости", которое читающая публика просто не знала. Известны были только английская и французская версии, их читали во всех спецшколах. И Егор совершил с "МН" такое же чудо преображения, как его коллега Владислав Старков с листком общества "Знание" "Аргументы и факты" - сделал свою газету всенародно популярной.
Можно называть "Московские новости" второй половины 80-х годов ХХ века как угодно - флагманом, блокбастером, бестселлером. Все будет верно. Подписки не было, поэтому у киосков выстраивались огромные очереди с шести часов утра. Номера "МН" ходили по рукам, как листовки, размножались, копировались всеми возможными способами. Газета служила не только коллективным агитатором за ускорение реформ, но и коллективным организатором будущей оппозиции. Вокруг нее сконцентрировались "прорабы перестройки" и будущие демократы первой волны. Она стала их неформальным центральным органом. Поневоле приходится вспоминать ленинские формулы. Ничего удивительного: в стране шли революционные процессы.
Егор Яковлев, прежде всего, пробивал дорогу свободной журналистике. Расширял рамки дозволенного. Возвращал в легальное поле ранее запретные, табуированные имена - писателей-эмигрантов, диссидентов, опальных художников. Причем делал все это, не дожидаясь высочайшей отмены цензуры. Из-за чего возникали разногласия с партией и правительством, отнюдь не эстетические.
Впоследствии Егор подружился с Михаилом Горбачевым, который даже председательствовал на похоронах старого товарища по перестроечным боям. Но сближение произошло лишь тогда, когда первый и последний президент стал терять власть. Отношения Яковлева с действующими правителями всегда складывались непросто, конфликтно. Все повторилось и с Борисом Ельциным, которого "Московские новости" поначалу активно поддерживали.
Дело в том, что после путча 1991 года Горбачев отправил Егора в большую политику, назначив председателем Всесоюзной телерадиокомпании. Когда Союз прекратил свое существование, и компанию переименовали, президент России оставил Яковлева на его посту. Но через год уволил.
Егор так об этом рассказывал: "Я однажды ему сказал в личной беседе, что быть порядочным перед собой мне значительно важнее, чем быть порядочным перед президентом. И надо сказать, что Борис Николаевич согласился с этим, правда, недели через две он мне предложил поехать послом в любую страну, какую я хочу". Послом он быть не захотел, но из большой политики ушел.
Отношения Яковлева с политикой складывались не менее сложно, чем с власть имущими. Он ее очень любил, интересовался всеми нюансами, интригами, перипетиями политической борьбы, однако всячески отрицал этот свой интерес. Десять лет Егор возглавлял "Общую газету", где и мне посчастливилось поработать, был ее учредителем и владельцем, и упорно называл свое детище "не политической, а мировоззренческой газетой". Хотя материалы отдела политики читал всегда особенно въедливо, во все вникал и редактировал. За этим напряженным вниманием, скорее всего, скрывалось чувство обиды, а то и боли из-за собственной нереализованности. Правда, Яковлев никогда бы не признался в этом даже себе самому.
Как многие шестидесятники, он не смог вписаться в реальность российского дикого капитализма, в тот самый водворившийся "мир чистогана", который он всю жизнь отрицал. Отношения его с бизнесом совсем не сложились. "Общую газету" ему пришлось продать, и она была немедленно закрыта. Потом были почетные, церемониальные должности, но без редакционной текучки он стал угасать.
Егор Яковлев фактически потерял смысл жизни. Как писал Лев Толстой о фельдмаршале Кутузове после изгнания французов из России, "ему ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер". Пережив свою последнюю газету на два года. РИА "Новости"
Николай Троицкий
https://lenizdat.ru/articles/1087034/
====================
Газета "Коммерсантъ" №42 от 14.03.2000, стр. 2
Дни рождения
Сегодня исполняется 70 лет Егору Яковлеву. Многие журналисты, работающие в самых разнообразных изданиях, включая и "Коммерсантъ", благодарны теперешнему главному редактору "Общей газеты". Яковлев, что называется, дал им путевку в жизнь. Еще тогда, когда возглавлял ежемесячник "Журналист", и потом, когда был легендарным главным редактором газеты "Московские новости". Однако же самую, наверное, льготную путевку в самую что ни на есть жизнь получил от Егора Яковлева его сын - Яковлев Владимир, основатель и первый главный редактор "Коммерсанта".
- Скажи, Володя, чему тебя научил твой отец?
- Всему. Главное, отец научил меня писать заметки. Дело было так: в 11 лет я написал свое первое стихотворение. Написал и пошел показывать отцу. Отец прочел. Покачал головой и сказал, что стихотворение абсолютно отвратительное и никуда не годится. Поэтому я с тех пор никаких больше стихотворений не писал и начал писать заметки.
Егор Яковлев - прирожденный журналист. Он создан для этой работы. Достаточно было просто находиться с ним рядом, и это ни к чему не обязывающее времяпрепровождение на самом деле многому учило. Квартира ведь всегда была просто большим кабинетом отца. Долгое время отец был главным редактором журнала "Журналист". Пока его не уволили оттуда за то, что он обидел Суслова. Если помнишь, был какой-то такой человек в ЦК КПСС. Так вот, у нас в доме лежала подшивка тех журналов, которые выпустил отец. И я все время эти журналы читал. Эта подшивка научила меня большему, чем пять лет на журфаке МГУ.
- Что значит "прирожденный журналист"?
- Это особое умение: сказать то, что ты думаешь, таким способом, чтобы это было интересно большому количеству людей.
- А ты помогал отцу?
- Помогал. Однажды папа решил написать про Аллу Пугачеву критическую статью. А поскольку я тогда заканчивал журфак и подрабатывал в газете "Советская Россия", папа решил использовать меня для сбора информации. Надо сказать, я очень старался, потому что работал с папой. Я собрал много информации и принес. Папа присовокупил мою информацию к своей и написал очень хорошую критическую статью. Он читал мне эту статью вслух, и статья мне очень нравилась. Потом Пугачева использовала свои связи в Минкульте или ЦК КПСС, и статью в "Известиях" публиковать отказались. Папа тогда очень кричал и ругался. А я понял, что с советской журналистикой дела плохи...
- ...и организовал "Коммерсантъ", ну понятно. А научил тебя отец руководить газетой?
- Научил. Он объяснил мне, что разговаривать с подчиненным можно только до тех пор, пока подчиненный не посылает тебя на три буквы. А как только посылает, его нужно немедленно увольнять, потому что он уже вышел из-под контроля.
- Когда ты больше всего гордился отцом?
- Однажды, очень давно, отец отдыхал в Прибалтике и писал книгу. И я приехал к нему туда в гости. Он очень удивился, обрадовался и рассказал мне, что ему предлагают возглавить газету "Московские новости". Это тогда была самая плохая газета в стране. Только "Лесная промышленность" была хуже.
Примерно через год я приехал к отцу в редакцию "Московских новостей". Возле дверей на щите висел свежий номер газеты. А рядом - стояла толпа. Люди читали. И вот тогда я действительно очень отцом гордился.
https://www.kommersant.ru/doc/142409
=====================
Егор Владимирович Яковлев родился 14 марта 1930 г. в Москве.
В 1954 г. он окончил Московский историко-архивный институт. После окончания вуза год работал вторым секретарем Свердловского райкома комсомола Москвы, затем ответственным секретарем многотиражной газеты "За советскую торговлю".
С 1956 г. по 1958 г. Егор Яковлев работал в газете "Московская правда", с 1958 г. по 1961 г. он занимал должность заведующего отделом и заместителя редактора областной газеты "Ленинское знамя", откуда был уволен "за неверное освещение сельского хозяйства".
В первой половине 1960-х гг. Яковлев был специальным корреспондентом, а затем заместителем главного редактора газеты "Советская Россия".
В 1966 - 1968 гг. Егор Яковлев занимал должность главного редактора журнала "Советская печать" (позднее "Журналист"), в создании которого сыграл важную роль (в 1968 г. снят с должности главного редактора по идеологическим соображениям).
В 1968 г. он перешел в газету "Известия", где проработал четыре года специальным корреспондентом.
В 1972 - 1975 гг. Яковлев работал консультантом, первым заместителем ответственного секретаря, заведующим отделом издававшегося в Праге теоретического журнала коммунистических партий "Проблемы мира и социализма".
В 1975 г., после трехлетнего перерыва, связанного с работой в Праге, Егор Яковлев вернулся в "Известия" еще на 11 лет. В 1985 - 1986 гг. был собственным корреспондентом "Известий" в Чехословакии.
В 1986 г. Яковлев стал заместителем председателя правления Агентства печати "Новости" (АПН) и главным редактором газеты "Московские новости". Осенью 1990 г. он добился независимости газеты от АПН. Яковлев сумел привлечь к сотрудничеству лучших журналистов того времени. Газета "Московские новости", где публиковались наиболее острые и актуальные материалы, стали рупором перестройки, а Егора Яковлева стали называть "прорабом" перестройки.
В 1989 - 1991 гг. он был народным депутатом СССР, входил в Межрегиональную депутатскую группу.
С 1991 г. Яковлев был председателем Фонда защиты гласности.
27 августа 1991 г. Егор Яковлев был назначен председателем Всесоюзной телерадиокомпании (ВТРК), в январе 1992 переименованной в Российскую телерадиовещательную компанию "Останкино". В ноябре 1992 г. он был отстранен от должности председателя телерадиовещательной компании за "нарушения при освещении межнациональных конфликтов": во время осетино-ингушских столкновений "Останкино" показало ряд сюжетов, вызвавших недовольство осетинских руководителей.
В декабре 1992 г. Яковлев был назначен генеральным директором вновь созданного издательского объединения "РТВ-Пресс".
В декабре 1992 г. он основал "Общую газету" (так называлось совместное издание демократических органов печати во время попытки государственного переворота в августе 1991 г.). Возглавлял издание до 2002 г. В 2002 г. Яковлев продал "Общую газету" петербургскому бизнесмену Вячеславу Лейбману, который сразу же прекратил выпуск издания.
В 2003 - 2005 гг. Егор Яковлев был председателем наблюдательного совета еженедельника "Московские новости", вел авторские программы на "Радио Свобода".
Был членом Союза писателей, Союза журналистов и Союза кинематографистов.
Его Яковлев - автор книг "Товарищ Зорге. Документы, воспоминания, интервью", "Пять историй из пяти стран", "Портрет и время: В.И.Ленин - штрихи к биографии, рассказы в документах, репортаж из восемнадцатого года", "Держать душу за крылья" и другие.
За свою работу Егор Яковлев был удостоен международной премии "За правдивость в журналистике", "Лучший журналист Европы", премии Всемирного совета мира (1970), миланской премии "Журналист Европы" (1990), награжден медалью папы римского Иоанна Павла II. В 1999 г. он был награжден орденом Почета.
Егор Владимирович Яковлев скончался 18 сентября 2005 г. после продолжительной болезни в Москве в 23-й городской больнице. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Яковлев был женат, его сын Владимир - создатель Издательского дома "Коммерсантъ", дочь Александра.
========================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
==========================