Второе дыхание шестидесятников в эпоху освободительной Перестройки Горбачева.
33 года назад - в номере 9 за 1987 год журнала «Огонек» - было опубликовано интервью Феликса Медведева с легендарными поэтами-шестидесятниками: Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским, Робертом Рождественским и Булатом Окуджавой.
Эта публикация стала своеобразным коллективным портретом поколения Оттепели. В начале освободительной Перестройки Горбачева, те кто пережил реформы Н.С. Хрущева были счастливы от того что им удалось дожить до их логического продолжения. И не просто дожить, но и возглавить преобразования в стране. Именно те, чья молодость пришлась на хрущевской Оттепели пришли к власти во второй половине 80-х. Их романтичные помыслы и надежды были утоплены в трясине застоя. И вот теперь они брали реванш...
В том же 1987 году Леонид Парфенов и Андрей Разбаш начали съёмки художественно-публицистического фильма "Дети ХХ съезда".
В фильме Парфенов выступает как исследователь эпохи оттепели и поколения шестидесятников (среди героев фильма - все тот же Евгений Евтушенко, Егор Яковлев, Александр Бовин, Ю.Карякин, критик Ю.Буртин, Лен Карпинский и другие).
Молодой Парфенов завершает первую серию словами: "Были дети Арбата, вот дети XX съезда и коли мы дети Апреля, нам нужно понять родословную, понять гражданский, политический опыт поколения наших отцов - детей первой перестройки. Понять их взлет, их драму, их, может быть, трагедию, понять их сегодняшнее второе дыхание. Потому что без них не было бы нас и без их горького опыта мы никуда, никуда..."
Сейчас впору снимать фильм о детях Апреля...
======================
Из книги Феликса Николаевича Медведева " Мой друг - Евгений Евтушенко. Когда поэзия собирала стадионы… ":
...Это интервью вызвало бурную полемику, мешок читательских писем, перекличку зарубежных радиоголосов. А сколько язвительных комментариев было по поводу обложки. Четыре известных поэта: Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Окуджава - стоят на морозе, прижавшись друг к другу, и улыбаются в объектив. В дубленках, в модных сапогах, уверенные, довольные. Спустя месяц в телепередаче, где первый секретарь правления Союза писателей СССР В. Карпов принимает за чаем молодых писателей, один из них, размахивая девятым номером «Огонька» за 1987 год, будет взывать к состраданию советским шахтерам, очерк о нелегкой жизни которых помещен в том же номере. Это было настолько откровенно предвзято, неинтеллигентно, что «Комсомольская правда» вынуждена будет ответить на выпад репликой журналиста Ю. Гейко.
«Групповщина», «Левые берут»… Так восприняли материал «И были наши помыслы чисты…».
А началось с того, что «Огонек» готовил серьезнейшую публикацию антологии «Русская муза XX века», в которой история отечественной поэзии анализируется под углом зрения не искусствоведа, ученого, а авторитетного современного поэта Евг. Евтушенко. Такой личностной антологии, насколько мне известно, раньше не было. И вот, предваряя годовую публикацию (а она растянулась на несколько лет), я предложил в качестве своеобразного анонса напечатать фотографию Евгения Александровича. Обсуждение свелось к тому, что решили попытаться собрать поэтов, начинавших свой творческий путь в пятидесятых годах, провести с ними интервью и подготовить обширный материал.
Надо сказать, что дело это было не из легких. Не все поэты с радостью и решимостью согласились на встречу. Непросто было определить и само место их свидания. В редакции? В Доме литераторов? В Союзе писателей? Дома. У кого? На даче. У кого? С решительным гостеприимством предложил принять гостей у себя на даче в Переделкине Евгений Евтушенко. Все согласились. Долго обсуждали день встречи, у всех дела да хлопоты, зарубежные вояжи, совещания, заседания, приемы. Договорились и о дне. Очень жаль, что никто из нас, пытавшихся это сделать, не смог убедить Беллу Ахмадулину приехать в Переделкино. Она наотрез отказалась от участия в общем разговоре.
А остальное описано в материале, вошедшем в эту книгу. Надо сказать, что воспоминания поэтов о годах их молодости, о хрущевской оттепели, о дружбе друг с другом в ту пору, о литературных учителях, о старших товарищах были на то время, то есть на начало 1987 года, уникальной исповедью не только друг перед другом, но и перед читателями, гласным откровением-размышлением о попытке переустройства жизни, искусства после XX съезда партии.
В моей комнате висит фотография, запечатлевшая встречу в Переделкино. Гости дома только что с мороза вошли в помещение, разделись и начали дружеский разговор, который, кажется, не прерывался никогда. О чем-то говорит Евгений Александрович, склонился к нему, задумавшись, Роберт Иванович, держит в руке листок с моими вопросами, прижавшись к батарее, Булат Шалвович, под парсуной притулился и смотрит куда-то вдаль Андрей Андреевич. Для любителей поэзии это мгновение, запечатленное фоторепортером, я бы сказал - историческое. Думаю, что вряд ли оно повторится. В одну и ту же реку дважды не войдешь.
http://www.rulit.me/books/moj-drug-evgenij-evtushenko-kogda-poeziya-sobirala-stadiony-read-485529-5.html
=============
Екатерина Рождественская:
И еще почти тридцать лет спустя… Это обложка журнала «Огонёк» 1987 года. Посмотрите, какие они классные! Все! Вместе! Что случалось, на самом деле, очень и очень редко. А если честно, почти никогда.
Помню, как папа сообщил о том, что будет такая съемка на даче у Евтушенко. Оделся, мама критическим взглядом на него посмотрела, а я увязалась за ним, стало интересно.ю, как будет работать Бальтерманц. Дача Евтушенко от нас в десяти минутах ходьбы, на соседней улице в Переделкино.
Пришли, подождали немного Вознесенского, он, как обычно, опаздывал, хотя жил тоже рядом, и начали - камера, мотор! Рассадили по диванам, засмолили сигаретки. Сама съемка длилась-то всего ничего, поговорили, пофотографировались в гостиной среди картин, икон и антиквариата, поснимали их, великих, чуть сверху, чтоб все были хорошо видны. Свет, по-моему, был естественный, без добавок. Не знаю, но эти фотографии в журнале мне потом показались какими-то не такими значительными, что ли, на мой взгляд, а вот уличные, морозные, снежные, пришлись.
Смотрю сейчас на эту обложку и мысли уводят куда-то от реальности. Стоят, вроде, вместе, взгляды мудрые, проникающие, говорящие, да и сами они все мощные, харизматичные, живые.... Но настолько все-таки разные, уникальные, наиважнейшие сами по себе, как планеты нашей солнечной системы. Евтушенко - Марс, лезущий на рожон, крикливый, талантливый, сталкивающий лбами, пылящий бурями! Вознесенский - Нептун, бурлящий, ураганный, далекий, непредсказуемый. Окуджава - Юпитер, самая большая и значимая планета в нашей поэтической солнечной системе, весомый, с мощным притяжением, хотя и вполне земной. Ну и отец - Земля, центр моей вселенной, не сравнимый ни с кем, тихий и глубокий как океан, родной и единственный и с самым прекрасным спутником - Луной, моей мамой .... А Ахмадулиной, Венеры, яркой, порывистой, недостаточно изученной, обладающей нездешней магией, нет среди них. Не захотела. Не пришла.
Ну вот.
Получилась почти что сказка... Не была к этому готова... Хотела просто про обложку.
=========================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=============================
Эта публикация стала своеобразным коллективным портретом поколения Оттепели. В начале освободительной Перестройки Горбачева, те кто пережил реформы Н.С. Хрущева были счастливы от того что им удалось дожить до их логического продолжения. И не просто дожить, но и возглавить преобразования в стране. Именно те, чья молодость пришлась на хрущевской Оттепели пришли к власти во второй половине 80-х. Их романтичные помыслы и надежды были утоплены в трясине застоя. И вот теперь они брали реванш...
В том же 1987 году Леонид Парфенов и Андрей Разбаш начали съёмки художественно-публицистического фильма "Дети ХХ съезда".
В фильме Парфенов выступает как исследователь эпохи оттепели и поколения шестидесятников (среди героев фильма - все тот же Евгений Евтушенко, Егор Яковлев, Александр Бовин, Ю.Карякин, критик Ю.Буртин, Лен Карпинский и другие).
Молодой Парфенов завершает первую серию словами: "Были дети Арбата, вот дети XX съезда и коли мы дети Апреля, нам нужно понять родословную, понять гражданский, политический опыт поколения наших отцов - детей первой перестройки. Понять их взлет, их драму, их, может быть, трагедию, понять их сегодняшнее второе дыхание. Потому что без них не было бы нас и без их горького опыта мы никуда, никуда..."
Сейчас впору снимать фильм о детях Апреля...
======================
Из книги Феликса Николаевича Медведева " Мой друг - Евгений Евтушенко. Когда поэзия собирала стадионы… ":
...Это интервью вызвало бурную полемику, мешок читательских писем, перекличку зарубежных радиоголосов. А сколько язвительных комментариев было по поводу обложки. Четыре известных поэта: Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Окуджава - стоят на морозе, прижавшись друг к другу, и улыбаются в объектив. В дубленках, в модных сапогах, уверенные, довольные. Спустя месяц в телепередаче, где первый секретарь правления Союза писателей СССР В. Карпов принимает за чаем молодых писателей, один из них, размахивая девятым номером «Огонька» за 1987 год, будет взывать к состраданию советским шахтерам, очерк о нелегкой жизни которых помещен в том же номере. Это было настолько откровенно предвзято, неинтеллигентно, что «Комсомольская правда» вынуждена будет ответить на выпад репликой журналиста Ю. Гейко.
«Групповщина», «Левые берут»… Так восприняли материал «И были наши помыслы чисты…».
А началось с того, что «Огонек» готовил серьезнейшую публикацию антологии «Русская муза XX века», в которой история отечественной поэзии анализируется под углом зрения не искусствоведа, ученого, а авторитетного современного поэта Евг. Евтушенко. Такой личностной антологии, насколько мне известно, раньше не было. И вот, предваряя годовую публикацию (а она растянулась на несколько лет), я предложил в качестве своеобразного анонса напечатать фотографию Евгения Александровича. Обсуждение свелось к тому, что решили попытаться собрать поэтов, начинавших свой творческий путь в пятидесятых годах, провести с ними интервью и подготовить обширный материал.
Надо сказать, что дело это было не из легких. Не все поэты с радостью и решимостью согласились на встречу. Непросто было определить и само место их свидания. В редакции? В Доме литераторов? В Союзе писателей? Дома. У кого? На даче. У кого? С решительным гостеприимством предложил принять гостей у себя на даче в Переделкине Евгений Евтушенко. Все согласились. Долго обсуждали день встречи, у всех дела да хлопоты, зарубежные вояжи, совещания, заседания, приемы. Договорились и о дне. Очень жаль, что никто из нас, пытавшихся это сделать, не смог убедить Беллу Ахмадулину приехать в Переделкино. Она наотрез отказалась от участия в общем разговоре.
А остальное описано в материале, вошедшем в эту книгу. Надо сказать, что воспоминания поэтов о годах их молодости, о хрущевской оттепели, о дружбе друг с другом в ту пору, о литературных учителях, о старших товарищах были на то время, то есть на начало 1987 года, уникальной исповедью не только друг перед другом, но и перед читателями, гласным откровением-размышлением о попытке переустройства жизни, искусства после XX съезда партии.
В моей комнате висит фотография, запечатлевшая встречу в Переделкино. Гости дома только что с мороза вошли в помещение, разделись и начали дружеский разговор, который, кажется, не прерывался никогда. О чем-то говорит Евгений Александрович, склонился к нему, задумавшись, Роберт Иванович, держит в руке листок с моими вопросами, прижавшись к батарее, Булат Шалвович, под парсуной притулился и смотрит куда-то вдаль Андрей Андреевич. Для любителей поэзии это мгновение, запечатленное фоторепортером, я бы сказал - историческое. Думаю, что вряд ли оно повторится. В одну и ту же реку дважды не войдешь.
http://www.rulit.me/books/moj-drug-evgenij-evtushenko-kogda-poeziya-sobirala-stadiony-read-485529-5.html
=============
Екатерина Рождественская:
И еще почти тридцать лет спустя… Это обложка журнала «Огонёк» 1987 года. Посмотрите, какие они классные! Все! Вместе! Что случалось, на самом деле, очень и очень редко. А если честно, почти никогда.
Помню, как папа сообщил о том, что будет такая съемка на даче у Евтушенко. Оделся, мама критическим взглядом на него посмотрела, а я увязалась за ним, стало интересно.ю, как будет работать Бальтерманц. Дача Евтушенко от нас в десяти минутах ходьбы, на соседней улице в Переделкино.
Пришли, подождали немного Вознесенского, он, как обычно, опаздывал, хотя жил тоже рядом, и начали - камера, мотор! Рассадили по диванам, засмолили сигаретки. Сама съемка длилась-то всего ничего, поговорили, пофотографировались в гостиной среди картин, икон и антиквариата, поснимали их, великих, чуть сверху, чтоб все были хорошо видны. Свет, по-моему, был естественный, без добавок. Не знаю, но эти фотографии в журнале мне потом показались какими-то не такими значительными, что ли, на мой взгляд, а вот уличные, морозные, снежные, пришлись.
Смотрю сейчас на эту обложку и мысли уводят куда-то от реальности. Стоят, вроде, вместе, взгляды мудрые, проникающие, говорящие, да и сами они все мощные, харизматичные, живые.... Но настолько все-таки разные, уникальные, наиважнейшие сами по себе, как планеты нашей солнечной системы. Евтушенко - Марс, лезущий на рожон, крикливый, талантливый, сталкивающий лбами, пылящий бурями! Вознесенский - Нептун, бурлящий, ураганный, далекий, непредсказуемый. Окуджава - Юпитер, самая большая и значимая планета в нашей поэтической солнечной системе, весомый, с мощным притяжением, хотя и вполне земной. Ну и отец - Земля, центр моей вселенной, не сравнимый ни с кем, тихий и глубокий как океан, родной и единственный и с самым прекрасным спутником - Луной, моей мамой .... А Ахмадулиной, Венеры, яркой, порывистой, недостаточно изученной, обладающей нездешней магией, нет среди них. Не захотела. Не пришла.
Ну вот.
Получилась почти что сказка... Не была к этому готова... Хотела просто про обложку.
=========================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=============================