Червонец
В этом мире лишь червонец всем приходится по нраву,
Это я усвоил твердо, как старинный постулат.
Даже доблестный гасконец, заработав себе славу
От субтропиков до фьордов, мил не всем был, говорят.
До него мне как до неба, а точней, как до Сатурна,
С ним тягаться бесполезно, понимает и балбес.
Хорошо, конечно, мне бы раздобыть себе котурны,
Чтобы вырасти над бездной и подняться до небес.
Но такого реквизита днем с огнем не отыщу я,
Так что данную затею до ума не доведу.
У разбитого корыта лучше выдумать другую,
Приземленную, идею вместо выросшей в бреду.
Внешний облик мой отменный, я красив, изящен, статен,
Дать бы в дар пинакотеке мой блестящий экстерьер.
И внутри я совершенный, никаких в душе нет пятен.
Но в зажатом человеке не увидеть этих сфер.
Мне бы снять с себя вериги и предстать в исходном блеске,
Чтобы ахнули соседки, разглядев во мне мечту.
А иначе, пишут в книге, стыковаться будет не с кем
И придется в тесной клетке погружаться в темноту.
Это книга не простая, написал ее ученый,
Проживавший в Поднебесной сотню лет тому назад,
И с тех пор во всем Китае фолиант в почете оный,
И читают труд чудесный все, кто хочет быть женат.
Весь набор рекомендаций я давным-давно запомнил,
Применяю регулярно, и неясно, почему
Никаких во мне мутаций, ничего не помогло мне,
Всё по-прежнему кошмарно, всё в тумане и в дыму.
Я, наверное, особый экземпляр, каких немного,
Или вовсе уникальный и единственный такой -
Если так, то хорошо бы взять смирения у йога
И сбежать в провинциальный регион, найдя покой.
Всевозможные соблазны не мешали бы мне боле,
Ел бы творог и сметану, пил парное молоко,
Проводил бы время праздно на опушке или в поле.
Я когда-нибудь устану, но погост недалеко.
Это я усвоил твердо, как старинный постулат.
Даже доблестный гасконец, заработав себе славу
От субтропиков до фьордов, мил не всем был, говорят.
До него мне как до неба, а точней, как до Сатурна,
С ним тягаться бесполезно, понимает и балбес.
Хорошо, конечно, мне бы раздобыть себе котурны,
Чтобы вырасти над бездной и подняться до небес.
Но такого реквизита днем с огнем не отыщу я,
Так что данную затею до ума не доведу.
У разбитого корыта лучше выдумать другую,
Приземленную, идею вместо выросшей в бреду.
Внешний облик мой отменный, я красив, изящен, статен,
Дать бы в дар пинакотеке мой блестящий экстерьер.
И внутри я совершенный, никаких в душе нет пятен.
Но в зажатом человеке не увидеть этих сфер.
Мне бы снять с себя вериги и предстать в исходном блеске,
Чтобы ахнули соседки, разглядев во мне мечту.
А иначе, пишут в книге, стыковаться будет не с кем
И придется в тесной клетке погружаться в темноту.
Это книга не простая, написал ее ученый,
Проживавший в Поднебесной сотню лет тому назад,
И с тех пор во всем Китае фолиант в почете оный,
И читают труд чудесный все, кто хочет быть женат.
Весь набор рекомендаций я давным-давно запомнил,
Применяю регулярно, и неясно, почему
Никаких во мне мутаций, ничего не помогло мне,
Всё по-прежнему кошмарно, всё в тумане и в дыму.
Я, наверное, особый экземпляр, каких немного,
Или вовсе уникальный и единственный такой -
Если так, то хорошо бы взять смирения у йога
И сбежать в провинциальный регион, найдя покой.
Всевозможные соблазны не мешали бы мне боле,
Ел бы творог и сметану, пил парное молоко,
Проводил бы время праздно на опушке или в поле.
Я когда-нибудь устану, но погост недалеко.