Кровать в балете
Не сказать, что я такая уж требовательная. По настроению и за компанию могу смотреть что попало. Но, как это время от времени со мною бывает на спектаклях Омского музыкального театра, тут не могла дождаться, когда наконец зарежут главную героиню. К антракту этого, увы, не произошло, пришлось смотреть до конца.
Зачем я вообще пошла на «Обнажённое танго»? Как мне теперь кажется - потому только, что мы собирались на этот балет с коллегой.
Танцоры задирали и задирали ноги. Это был спектакль постоянно задираемых ног. Плюс на сцене стояла кровать. Кровать в балете - это так… неожиданно нелепо современно.
И всё было очень символично: мужчины с длинными палками, поникшие лампы-розы…
Но не поставили мужское прототанго - танец, сохранявший в мачо страсть и желание, пока они ожидали своей очереди к проституткам. Притом, что музыкального материала у Астора Пьяццоллы хватает. Не было цельности в спектакле: ни ядра не было, ни связующей нити, ни ясных акцентов.
С другой стороны, можно было составить представление о молодой части танцевальной труппы. Да просто посмотреть на танцующую молодёжь. Хотя видели мы этот дым и это бестолковое топтание в ночных клубах. А постановщица, может быть, как раз любитель клубной культуры, раз ей удалось передать атмосферу обычной там толкотни. И мастер по свету, видать, тоже завсегдатай дешёвых клубов - свет в спектакле никакущий.
Забавный был персонаж - богатенький поклонник главной героини. Седовласый толстячок чиновничьего обличия, вылитый омский губернатор. Народ в зале поржал.
Ещё можно было посмеяться над пошлейшим либретто.
А танцы амбала-трансвестита с мелким партнёром - это не смешно. Глупо. Но народ тоже поржал.
А когда героиня несколько долгих секунд лежала, широко раскинув ноги навстречу зрительному залу, сидевшие в первых рядах могли почувствовать себя перед гинекологическим креслом.
Зато, повторюсь, - молодые танцоры. Ну и пусть исполнительница главной роли, судя по квадратуре её плеч, переквалифицировалась в балерины из пловчих. И могла бы таскать на себе возлюбленного.
Но вот был со мной случай, когда я в последний раз ходила на балет «Юнона» и «Авось» в тот же музыкальный.
Вообще на протяжении всех 26 лет, что этот балет идёт в Омске, я раз в год или в два на него попадаю. Конечно, я давно не жду от спектакля тех впечатлений, что были в мои школьные годы. Просто мне нравится фонограмма оперы (запись 1980 года с Трофимовым и Рождественскими), под которую исполняется балет, сама постановка (особенно массовые сцены) и танцующий Юродивого Сергей Флягин. К исполнителям главных ролей в этом балете на протяжении последнего десятилетия у меня отношение примерно такое: ну-ну…
В тот день я опоздала к началу спектакля и вошла в тёмный зал, когда уже читали либретто. Служительница посадила меня в свободное кресло в предпоследнем ряду. Такое знакомое начало, такой прекрасный Флягин (стал тяжеловат в последнее время, но всё равно прекрасен). Резанов такой Резанов…
И вдруг - Кончита!
Кончита веселила в прошлые просмотры. А ещё до ремонта сцены в музыкальном толстозаденькая танцовщица, изображавшая 15-летнюю героиню, грузно скакала и глухо топала по деревянному настилу. И я льстила себе, что бёдра солистки театра вполне (о, это правильное слово!) сравнимы по «красоте» с моими.
Но в этот день Кончита была великолепна. Юное нежное создание, трепетное и романтичное, чья жестокая судьба вызывала слёзы сочувствия у меня ещё в школьные годы. Я смотрела и дивилась: как удалось заполучить Омскому музыкальному эту талантливую молодую танцовщицу? Такой чудный рисунок тонких рук в танце, такая хрупкость и грация. Богиня!
Оказалось, что Кончиту танцует ветеран омской балетной сцены. В два раза старше исполнителя роли графа Резанова. Лишь её белокурый парик и интенсивный грим немного сглаживали разницу в возрасте. Но для меня, близорукой, сидевшей в предпоследнем ряду, она была той же несравненной Кончитой, что и четверть века назад.
Зачем я вообще пошла на «Обнажённое танго»? Как мне теперь кажется - потому только, что мы собирались на этот балет с коллегой.
Танцоры задирали и задирали ноги. Это был спектакль постоянно задираемых ног. Плюс на сцене стояла кровать. Кровать в балете - это так… неожиданно нелепо современно.
И всё было очень символично: мужчины с длинными палками, поникшие лампы-розы…
Но не поставили мужское прототанго - танец, сохранявший в мачо страсть и желание, пока они ожидали своей очереди к проституткам. Притом, что музыкального материала у Астора Пьяццоллы хватает. Не было цельности в спектакле: ни ядра не было, ни связующей нити, ни ясных акцентов.
С другой стороны, можно было составить представление о молодой части танцевальной труппы. Да просто посмотреть на танцующую молодёжь. Хотя видели мы этот дым и это бестолковое топтание в ночных клубах. А постановщица, может быть, как раз любитель клубной культуры, раз ей удалось передать атмосферу обычной там толкотни. И мастер по свету, видать, тоже завсегдатай дешёвых клубов - свет в спектакле никакущий.
Забавный был персонаж - богатенький поклонник главной героини. Седовласый толстячок чиновничьего обличия, вылитый омский губернатор. Народ в зале поржал.
Ещё можно было посмеяться над пошлейшим либретто.
А танцы амбала-трансвестита с мелким партнёром - это не смешно. Глупо. Но народ тоже поржал.
А когда героиня несколько долгих секунд лежала, широко раскинув ноги навстречу зрительному залу, сидевшие в первых рядах могли почувствовать себя перед гинекологическим креслом.
Зато, повторюсь, - молодые танцоры. Ну и пусть исполнительница главной роли, судя по квадратуре её плеч, переквалифицировалась в балерины из пловчих. И могла бы таскать на себе возлюбленного.
Но вот был со мной случай, когда я в последний раз ходила на балет «Юнона» и «Авось» в тот же музыкальный.
Вообще на протяжении всех 26 лет, что этот балет идёт в Омске, я раз в год или в два на него попадаю. Конечно, я давно не жду от спектакля тех впечатлений, что были в мои школьные годы. Просто мне нравится фонограмма оперы (запись 1980 года с Трофимовым и Рождественскими), под которую исполняется балет, сама постановка (особенно массовые сцены) и танцующий Юродивого Сергей Флягин. К исполнителям главных ролей в этом балете на протяжении последнего десятилетия у меня отношение примерно такое: ну-ну…
В тот день я опоздала к началу спектакля и вошла в тёмный зал, когда уже читали либретто. Служительница посадила меня в свободное кресло в предпоследнем ряду. Такое знакомое начало, такой прекрасный Флягин (стал тяжеловат в последнее время, но всё равно прекрасен). Резанов такой Резанов…
И вдруг - Кончита!
Кончита веселила в прошлые просмотры. А ещё до ремонта сцены в музыкальном толстозаденькая танцовщица, изображавшая 15-летнюю героиню, грузно скакала и глухо топала по деревянному настилу. И я льстила себе, что бёдра солистки театра вполне (о, это правильное слово!) сравнимы по «красоте» с моими.
Но в этот день Кончита была великолепна. Юное нежное создание, трепетное и романтичное, чья жестокая судьба вызывала слёзы сочувствия у меня ещё в школьные годы. Я смотрела и дивилась: как удалось заполучить Омскому музыкальному эту талантливую молодую танцовщицу? Такой чудный рисунок тонких рук в танце, такая хрупкость и грация. Богиня!
Оказалось, что Кончиту танцует ветеран омской балетной сцены. В два раза старше исполнителя роли графа Резанова. Лишь её белокурый парик и интенсивный грим немного сглаживали разницу в возрасте. Но для меня, близорукой, сидевшей в предпоследнем ряду, она была той же несравненной Кончитой, что и четверть века назад.