Без комментариев ;)
Из воспоминаний графини Александры (Сандры) Шуваловой, урождённой графини Воронцовой-Дашковой:
"В 1889 году гостила у своей сестры, великой княгини Елизаветы Федоровны, принцесса Alix (Аликс) Гессенская (впоследствии императрица Александра Федоровна). Она приехала на каток и пила чай у великой княжны Ксении Александровны.Мы все знали, что великая княжна позвала ее пить чай без ведома императрицы, но, конечно, никто из нас не рассказывал об этом дома. Раз, в самый разгар чаепития, вошла императрица. Тайна была раскрыта. Как-то, после ухода императрицы, веселое настроение прошло, принцесса сразу уехала, и мы стали собираться домой. Перед самым отъездом нашим пришли доложить великой княжне, что Ее Величество зовет ее к себе. Великая княжна нам сказала: "Достанется мне".
Когда мы вернулись домой, нам сказали, что отец зовет нас к себе, а что мать наша поедет в Аничков по вызову Ее Величества. Отец нас спросил: "Что случилось в Аничкове?" Мы ответили, что день прошел, как всегда. "Почему императрица вызвала мама?" Мы ответили незнанием, и правда, мы не знали, есть ли связь между вызовом нашей матери и фактом, что императрица узнала о том, что принцесса Alix пила чай у княжны.
Когда мать вернулась из Аничкова, нас всех, сестер и меня, позвали к родителям, и мать спросила: "А почему вы нам никогда не говорили о том, что принцесса Аликс пила чай у Ксении Александровны? Знаете ли вы, что это делалось без разрешения Их Величеств?".
Мы ответили, что знали, что это было без разрешения, но что, помня наставления отца, когда мы начали ездить во дворец, не рассказывать дворцовые как бы сплетни, молчали. Я помню, как я сказала отцу: "Ты сам не раз мне говорил, что надо дорожить доверием, нам оказываемым, вести себя с достоинством и не выносить сора из избы. Что это большая честь, быть настолько близкими к Царской Семье, что не надо этим кичиться и не надо подлизываться, но надо оправдывать доверие, которое нам оказывается". Сестры говорили то же самое. Отец обратился к моей матери и сказал: "Они правы".
На следующий день, когда мы приехали в Аничков, человек великой княжны в передней сказал нам, что Ее Высочество просит нас зайти к ней до катка. Великая княжна рассказала нам, что запрещено с этого дня звать принцессу Alix к чаю, что в 5 часов великая княгиня Елизавета Федоровна будет пить чай у Их Величеств, и тогда будет это сказано ей, но что делать сегодня? Мы предложили отменить чай, но великая княжна не соглашалась на это - тогда решено было, что принцессу мы все четверо проводим до передней, делая вид, что и мы уезжаем, а, когда ей подадут карету, и она отъедет, мы останемся.
Лишь накануне отъезда принцессы было разрешено ее позвать к чаю, и после чаю она подошла ко мне и просила фотографии моих сестер и мою, а я просила ее фотографии для нас, что мы и получили. Я же сверх этой фотографии получила фотографию группы: ее с великой княгиней Елизаветой Федоровной и братом их принцем Эрнестом-Людвигом Гессенским с коньками в руках "на память о лягушке", как сказала мне великая княгиня Елизавета Федоровна, передавая мне фотографии. В Аничкове на катке были и ледяные горы, с которых мы скатывались на коньках, а принцесса каждый раз, когда старалась скатиться, падала, как-то смешно складываясь, и я раз сказала великой княгине Елизавете Федоровне, изредка приезжавшей на каток, что принцесса похожа тогда на лягушку.
В том же 1888 году (*вероятно, имеется в виду 1889 год) на folle journee (так назывался последний бал перед великим постом) в Царском Селе в Александровском дворце я танцевала мазурку с цесаревичем, и до мазурки, во время вальса, он сказал мне, где будет его стол, прибавив: "Пригласите на мой стол, кого хотите". Я ответила, что не знаю, кого он хочет. "Подумайте, и не прикидывайтесь непонимающей". Я поняла и прежде всего пригласила la Princesse Alix, которая танцевала с В.Н.Воейковым, тогда офицером Кавалергардского полка, а впоследствии дворцовым комендантом. Меню, скорее подписи всех обедавших за этим столом и расписавшихся на обороте меню, напечатаны в книге воспоминаний Воейкова.
Много лет спустя - а именно, весною 1907 года, когда императрица Александра Федоровна пригласила меня в Александровский дворец, в очень некрасивой гостиной цвета mauve, она меня спросила: "Вы узнаёте эту комнату?", и на мой отрицательный ответ, указала мне на дальний угол комнаты и сказала, что там стоял стол ужина, о котором я только что рассказала. Императрица одну из зал дворца перерезала на две комнаты, и в одну из них включила место, где стоял стол "того милого и веселого ужина"".
"В 1889 году гостила у своей сестры, великой княгини Елизаветы Федоровны, принцесса Alix (Аликс) Гессенская (впоследствии императрица Александра Федоровна). Она приехала на каток и пила чай у великой княжны Ксении Александровны.Мы все знали, что великая княжна позвала ее пить чай без ведома императрицы, но, конечно, никто из нас не рассказывал об этом дома. Раз, в самый разгар чаепития, вошла императрица. Тайна была раскрыта. Как-то, после ухода императрицы, веселое настроение прошло, принцесса сразу уехала, и мы стали собираться домой. Перед самым отъездом нашим пришли доложить великой княжне, что Ее Величество зовет ее к себе. Великая княжна нам сказала: "Достанется мне".
Когда мы вернулись домой, нам сказали, что отец зовет нас к себе, а что мать наша поедет в Аничков по вызову Ее Величества. Отец нас спросил: "Что случилось в Аничкове?" Мы ответили, что день прошел, как всегда. "Почему императрица вызвала мама?" Мы ответили незнанием, и правда, мы не знали, есть ли связь между вызовом нашей матери и фактом, что императрица узнала о том, что принцесса Alix пила чай у княжны.
Когда мать вернулась из Аничкова, нас всех, сестер и меня, позвали к родителям, и мать спросила: "А почему вы нам никогда не говорили о том, что принцесса Аликс пила чай у Ксении Александровны? Знаете ли вы, что это делалось без разрешения Их Величеств?".
Мы ответили, что знали, что это было без разрешения, но что, помня наставления отца, когда мы начали ездить во дворец, не рассказывать дворцовые как бы сплетни, молчали. Я помню, как я сказала отцу: "Ты сам не раз мне говорил, что надо дорожить доверием, нам оказываемым, вести себя с достоинством и не выносить сора из избы. Что это большая честь, быть настолько близкими к Царской Семье, что не надо этим кичиться и не надо подлизываться, но надо оправдывать доверие, которое нам оказывается". Сестры говорили то же самое. Отец обратился к моей матери и сказал: "Они правы".
На следующий день, когда мы приехали в Аничков, человек великой княжны в передней сказал нам, что Ее Высочество просит нас зайти к ней до катка. Великая княжна рассказала нам, что запрещено с этого дня звать принцессу Alix к чаю, что в 5 часов великая княгиня Елизавета Федоровна будет пить чай у Их Величеств, и тогда будет это сказано ей, но что делать сегодня? Мы предложили отменить чай, но великая княжна не соглашалась на это - тогда решено было, что принцессу мы все четверо проводим до передней, делая вид, что и мы уезжаем, а, когда ей подадут карету, и она отъедет, мы останемся.
Лишь накануне отъезда принцессы было разрешено ее позвать к чаю, и после чаю она подошла ко мне и просила фотографии моих сестер и мою, а я просила ее фотографии для нас, что мы и получили. Я же сверх этой фотографии получила фотографию группы: ее с великой княгиней Елизаветой Федоровной и братом их принцем Эрнестом-Людвигом Гессенским с коньками в руках "на память о лягушке", как сказала мне великая княгиня Елизавета Федоровна, передавая мне фотографии. В Аничкове на катке были и ледяные горы, с которых мы скатывались на коньках, а принцесса каждый раз, когда старалась скатиться, падала, как-то смешно складываясь, и я раз сказала великой княгине Елизавете Федоровне, изредка приезжавшей на каток, что принцесса похожа тогда на лягушку.
В том же 1888 году (*вероятно, имеется в виду 1889 год) на folle journee (так назывался последний бал перед великим постом) в Царском Селе в Александровском дворце я танцевала мазурку с цесаревичем, и до мазурки, во время вальса, он сказал мне, где будет его стол, прибавив: "Пригласите на мой стол, кого хотите". Я ответила, что не знаю, кого он хочет. "Подумайте, и не прикидывайтесь непонимающей". Я поняла и прежде всего пригласила la Princesse Alix, которая танцевала с В.Н.Воейковым, тогда офицером Кавалергардского полка, а впоследствии дворцовым комендантом. Меню, скорее подписи всех обедавших за этим столом и расписавшихся на обороте меню, напечатаны в книге воспоминаний Воейкова.
Много лет спустя - а именно, весною 1907 года, когда императрица Александра Федоровна пригласила меня в Александровский дворец, в очень некрасивой гостиной цвета mauve, она меня спросила: "Вы узнаёте эту комнату?", и на мой отрицательный ответ, указала мне на дальний угол комнаты и сказала, что там стоял стол ужина, о котором я только что рассказала. Императрица одну из зал дворца перерезала на две комнаты, и в одну из них включила место, где стоял стол "того милого и веселого ужина"".