Я(А)кушевский заповедник
Якушев - знаменитый акушер.
Акушев - знаменитый якушер.
Дети, появившиеся в многочисленные смены Якушева (Акушева), разбили парк в его честь. Их было семнадцать.
Смен Якушева (Акушева) тоже было семнадцать. Много.
У акушеров редко бывает больше семи смен. У якушеров их две, редко три.
Страх всегда из-за путаницы.
Бойтесь якушеров. Только их. У них меньше смен, меньше опыта.
В парке, разбитом детьми Якушева (были и такие) жили волки. Два. Белый и черный. Детей было тоже двое. Белый и черный. Дети Якушева разбили парк в честь своего отца, не зная, что где-то неподалеку другие дети, внесенные в этот мир на его руках, тоже разбили парк.
После смерти двух групп детей произошло срастание парков.
И те, и другие дети Якушева (Акушева) заповедовали помнить своего отца.
Заповедник.
В нем главное не бояться.
Потому что из-за страха всегда путаница.
Инна
После командировки в Гималаи Инна заперлась в ванной комнате с многочисленными фотопленками.
Из какой группы детей Якушева (Акушева) Инна уже никто не скажет.
Фото убегающего в горные снега йети родом из этой ванной комнаты.
Из какой комнаты родом сам йети не известно никому.
По прошествии стольких лет, после срастания двух парков, и этот гималайский йети, и сама Инна не более реальны, чем наскальные рисунки охотящихся или танцующих людей.
Плачь - не плачь.
Слезы высыхают. При свете новых солнц краски тускнеют.
Ведь как обычно бывает. В погожие осенние деньки охотишься на все солнечное, подставляешь лицо и кисти рук, складываешь теплое в карманы пальто.
Часто забываешь выложить.
Там все сохнет, дурнеет, мешает. Да еще ключи бросишь, переломаешь в труху.
Высыпай потом, выворачивая карма..
Карма, видимо.
Может поэтому у Якушева (Акушева) все карманы были зашитыми.
Акушера судить может только акушер.
Якушера судить.
Якушев (Акушев) никогда не наказывал детей за утерю ключей. Сколько еще ключей вы потеряете, сколько сами отдадите… Какие-то у вас отберут, какие-то вы отберете.
Еще ключи ломают теплое в карманах.
Это его слова.
Всё, совершенно всё проходит.
Акушев - знаменитый якушер.
Дети, появившиеся в многочисленные смены Якушева (Акушева), разбили парк в его честь. Их было семнадцать.
Смен Якушева (Акушева) тоже было семнадцать. Много.
У акушеров редко бывает больше семи смен. У якушеров их две, редко три.
Страх всегда из-за путаницы.
Бойтесь якушеров. Только их. У них меньше смен, меньше опыта.
В парке, разбитом детьми Якушева (были и такие) жили волки. Два. Белый и черный. Детей было тоже двое. Белый и черный. Дети Якушева разбили парк в честь своего отца, не зная, что где-то неподалеку другие дети, внесенные в этот мир на его руках, тоже разбили парк.
После смерти двух групп детей произошло срастание парков.
И те, и другие дети Якушева (Акушева) заповедовали помнить своего отца.
Заповедник.
В нем главное не бояться.
Потому что из-за страха всегда путаница.
Инна
После командировки в Гималаи Инна заперлась в ванной комнате с многочисленными фотопленками.
Из какой группы детей Якушева (Акушева) Инна уже никто не скажет.
Фото убегающего в горные снега йети родом из этой ванной комнаты.
Из какой комнаты родом сам йети не известно никому.
По прошествии стольких лет, после срастания двух парков, и этот гималайский йети, и сама Инна не более реальны, чем наскальные рисунки охотящихся или танцующих людей.
Плачь - не плачь.
Слезы высыхают. При свете новых солнц краски тускнеют.
Ведь как обычно бывает. В погожие осенние деньки охотишься на все солнечное, подставляешь лицо и кисти рук, складываешь теплое в карманы пальто.
Часто забываешь выложить.
Там все сохнет, дурнеет, мешает. Да еще ключи бросишь, переломаешь в труху.
Высыпай потом, выворачивая карма..
Карма, видимо.
Может поэтому у Якушева (Акушева) все карманы были зашитыми.
Акушера судить может только акушер.
Якушера судить.
Якушев (Акушев) никогда не наказывал детей за утерю ключей. Сколько еще ключей вы потеряете, сколько сами отдадите… Какие-то у вас отберут, какие-то вы отберете.
Еще ключи ломают теплое в карманах.
Это его слова.
Всё, совершенно всё проходит.