Что-то стал вспоминать кусочками, под рюмку
Мой отец, светлая ему память, в советские времена руководил крупной всесоюзной стройкой на юге Киргизии. Теперь там стоит мощная ГЭС, а поселок с романтическим названием Тополино, где обитали гидростроители со всей страны, сровняли с землей.
Не повезло ему по прозаическим причинам, как по столь же прозаическим причинам в шесть секунд рухнул СССР, который собирали не одно столетие отнюдь не ельцины-горбачевы-кравчуки-шушкевичи. Ну бог с ним и с ними. Тополино не повезло возникнуть в советские времена на границе Киргизии и Узбекистана, когда сами границы, понятное дело, были условными. Однако, когда они стали конкретными, всё, что попало в зону отчуждения этих границ, попало и под нож бульдозера. А жаль.
В студенчестве, если случалась оказия добыть билет на самолет от Москвы до киргизского Оша, я непременно приезжал в Тополино, в директорский "коттедж" моих родителей, которые жили в нём, пока шло само строительство. "Коттедж" представлял собой половину типового одноэтажного дома с четырьмя комнатами и садом, главной гордостью которого были персиковые деревья.
У меня в любимчиках "ходили" два дерева. На одном висели персики величиной с грейпфрут - ярко-оранжевые, с малиновым отливом на боках и по утрам чрезвычайно прохладные. Вы представить себе не можете, как это было здорово - выйти в сад с бодуна, нащупать наиболее мягкий шар, с которого кожица слетала от одного только прикосновения, и буквально пить этот шар мелкими глотками, ощущая возвращение к трезвой жизни.
Второе дерево ломилось от плоских персиков, которые еще называют инжирными. Если вам доводилось пробовать такие персики не с ветки, а купленные в ларьке или на базаре, скорее всего вы пробовали жалкие подобия этих персиков или, хуже того, какую-нибудь напичканную химией хрень. "Анжир-шафтоли" (так зовется сорт этих персиков), покинув ветку, живет максимум два дня, потом скисает. А еще раньше умирает его сногсшибательный аромат, который невозможно передать словами. Под деревом нужно стоять, ловя голову, которая тут же начинает плыть, как от марихуаны, и внушать себе, что над тобой всего лишь персики, а не тысячи мгновенно раскрывшихся горячих роз - настолько силен аромат этих удивительных фруктов на заре. Про вкус и говорить нечего... Удивительнее всего, что на земле, которая нынче представляет собой отутюженный бульдозерами приграничный пустырь, персики начинали плодоносить со второго года. Это с жалкого-то прутика, сунутого в землю всего год назад!
То есть, вы теперь можете представить, каким был сам поселок гидростроителей с романтическим названием Тополино. Он утопал в персиковых садах, хотя названием был обязан пирамидальным тополям, высаженным на центральной улице. Тоже, поначалу, в виде прутиков. Но рванувших на этой земле, как и положено, прытко вверх. Здесь смеялись, когда заезжий корреспондент столичной газеты написал в своем репортаже про кипарисы, приняв за них пирамидальные тополя. Бывает. Хотя, думаю, с толку его сбило другое. Ожидая увидеть на месте Тополино узбекско-киргизский кишлак, он попал в некое подобие современного (для тех лет) причерноморского поселка в пик курортного сезона, в который слетаются граждане со всех уголков страны. Но ведь так оно и было. Во всяком случае, такого количества загорелых блондинок, прогуливавшихся по улицам Тополино, я не видел даже в Москве.
Не повезло ему по прозаическим причинам, как по столь же прозаическим причинам в шесть секунд рухнул СССР, который собирали не одно столетие отнюдь не ельцины-горбачевы-кравчуки-шушкевичи. Ну бог с ним и с ними. Тополино не повезло возникнуть в советские времена на границе Киргизии и Узбекистана, когда сами границы, понятное дело, были условными. Однако, когда они стали конкретными, всё, что попало в зону отчуждения этих границ, попало и под нож бульдозера. А жаль.
В студенчестве, если случалась оказия добыть билет на самолет от Москвы до киргизского Оша, я непременно приезжал в Тополино, в директорский "коттедж" моих родителей, которые жили в нём, пока шло само строительство. "Коттедж" представлял собой половину типового одноэтажного дома с четырьмя комнатами и садом, главной гордостью которого были персиковые деревья.
У меня в любимчиках "ходили" два дерева. На одном висели персики величиной с грейпфрут - ярко-оранжевые, с малиновым отливом на боках и по утрам чрезвычайно прохладные. Вы представить себе не можете, как это было здорово - выйти в сад с бодуна, нащупать наиболее мягкий шар, с которого кожица слетала от одного только прикосновения, и буквально пить этот шар мелкими глотками, ощущая возвращение к трезвой жизни.
Второе дерево ломилось от плоских персиков, которые еще называют инжирными. Если вам доводилось пробовать такие персики не с ветки, а купленные в ларьке или на базаре, скорее всего вы пробовали жалкие подобия этих персиков или, хуже того, какую-нибудь напичканную химией хрень. "Анжир-шафтоли" (так зовется сорт этих персиков), покинув ветку, живет максимум два дня, потом скисает. А еще раньше умирает его сногсшибательный аромат, который невозможно передать словами. Под деревом нужно стоять, ловя голову, которая тут же начинает плыть, как от марихуаны, и внушать себе, что над тобой всего лишь персики, а не тысячи мгновенно раскрывшихся горячих роз - настолько силен аромат этих удивительных фруктов на заре. Про вкус и говорить нечего... Удивительнее всего, что на земле, которая нынче представляет собой отутюженный бульдозерами приграничный пустырь, персики начинали плодоносить со второго года. Это с жалкого-то прутика, сунутого в землю всего год назад!
То есть, вы теперь можете представить, каким был сам поселок гидростроителей с романтическим названием Тополино. Он утопал в персиковых садах, хотя названием был обязан пирамидальным тополям, высаженным на центральной улице. Тоже, поначалу, в виде прутиков. Но рванувших на этой земле, как и положено, прытко вверх. Здесь смеялись, когда заезжий корреспондент столичной газеты написал в своем репортаже про кипарисы, приняв за них пирамидальные тополя. Бывает. Хотя, думаю, с толку его сбило другое. Ожидая увидеть на месте Тополино узбекско-киргизский кишлак, он попал в некое подобие современного (для тех лет) причерноморского поселка в пик курортного сезона, в который слетаются граждане со всех уголков страны. Но ведь так оно и было. Во всяком случае, такого количества загорелых блондинок, прогуливавшихся по улицам Тополино, я не видел даже в Москве.