РУССКИЙ ПУТЬ
критики "золотого рубля" в начале XX в.
Предателям-горбачевцам и ельцинским "реформаторам", для которых личная корысть, стремление к власти или обогащению оказались выше интересов Родины, легко было завести нашу страну в пропасть. Ведь среди наших интеллигентов распространено убеждение, будто в России никогда не было самостоятельной экономической науки, а потому их легко было убедить в необходимости следовать рекомендациям западных экономистов как носителей высшего знания и даже мудрости. Врагам России не удалось бы провести то немыслимое ее ограбление, если бы образованные русские люди знали его механизм, который, оказывается, почти "один к одному" уже был испробован у нас же мировым финансовым капиталом на рубеже ХIХ ? ХХ вв. В дополнение к тому, о чём написал А.П. Паршев в статье "Вот пришёл гегемон...", привожу некоторые идеи критиков концепции "золотого рубля". Но сначала несколько общих соображений.
Лекция первая: Западная политэкономия и труды С.Ф. Шарапова
Особенности русской экономической мысли
В России долго не принимались экономические идеи Запада, голый экономический подход к процессам развития общества, само существование политической экономии как особой науки о богатстве, ибо, по словам И.В. Киреевского, "развитие богатства есть одно из второстепенных условий жизни общественной и должно поэтому находиться не только в тесной связи с другими высшими условиями бытия, но и в совершенной им подчиненности". (Выделено мной. ? М.А.).
В.Ф. Одоевский в рассказе "Город без имени" высмеял теории одного из столпов западной экономической науки Иеремию Бентама, представлявшего человека неисправимым эгоистом, ищущим всюду лишь наибольшую выгоду и мечтавшего создать науку "политической арифметики" для управления экономикой, основываясь на подсчёте выгод и убытков, на аксиоме: "польза есть существенный двигатель всех действий человека!" В таком утилитаристском обществе " девушка вместо романа читала трактат о прядильной фабрике; мальчик лет 12 уже начинал откладывать деньги на составление капитала для торговых оборотов" и т.п. И хотя пророк, предупреждавший о крахе такого эгоистического общества, вроде бы повторяет обличения ветхозаветными пророками жестоковыйного иудейского народа, рассказ воспринимался как насмешка над англосаксами, в накоплении золота и иного материального богатства видящими цель жизни.
Известный русский ученый, критик и богослов С.Н. Булгаков называл англиканскую религию, особенно пуританство (британскую разновидность кальвинизма), новым еврейством, основой нового мессианизма, веры в то, что англосаксы ? избранный народ Божий, "призванный властвовать над другими народами ради спасения и просвещения их же самих", меркантилизма и беззастенчивого национального эгоизма. (Позднее это наиболее полно воплотилось в идеологии правящей верхушки США).
Л.Н. Толстой называл политическую экономию, берущую за образец лишь Англию, "мнимой наукой", основой всего бесчеловечного строя жизни в эксплуататорском обществе, который она маскирует.
Крупнейший идеолог русского народничества Н.К. Михайловский показывал ограниченность и односторонность подхода всей политической экономии ? от первых ее теоретиков до экономистов рубежа ХIХ ? ХХ вв., заключавшуюся в том, что она сводила всю жизнь общества к экономическим отношениям, в работнике видела по существу орудие производства и вообще сводила человека к придуманному ею "экономическому человеку", занятому лишь подсчётом своих прибылей и убытков.
Споры с К. Марксом
Русские мыслители спокойно и взвешенно критиковали не только буржуазную политическую экономию, но и экономическую теорию К. Маркса.
Известно, как высоко ценил Маркс экономические труды Н.Г. Чернышевского. Между тем Чернышевский, получив в ссылке первый том "Капитала", не принял голый экономический подход Маркса. Не принимал "Капитал" и Л.Н. Толстой ? не только потому, что ему чужды были идеи революционного насилия, но и из-за отсутствия там, как он говорил, поэтического видения мира.
"Легальный марксист" М.И. Туган-Барановский критиковал Маркса за то, что тот "из всего пестрого многообразия человеческих интересов ... обращал внимание лишь на один интерес экономический..." (Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. СПб., 1905, с.27). Между тем "человеческий прогресс именно и заключается в одухотворении человека, в перемещении центра тяжести человеческой жизни из низших физиологических потребностей поддержания жизни в область высших духовных потребностей..." Неоправданным Туган-Барановский считал и абсолютизацию Марксом теории классовой борьбы: "... ни теперь, ни раньше история человечества не была историей только борьбы классов, и противоположное утверждение Маркса и Энгельса следует признать величайшей ошибкой".
С.Н. Булгаков начинал свою научную деятельность как правоверный марксист. Но, пробыв два года в Германии и посмотрев на реалии хозяйственной жизни на родине Маркса, он пришел к выводу об ошибочности самих основ марксизма и убедительно раскритиковал "Капитал" Маркса за то, что в нем нет живых людей, а есть экономические типы ? капиталист, рабочий и пр. Булгаков связал ошибочные положения Маркса с его личными качествами, прежде всего с неутолимым властолюбием (см. работу Булгакова "Карл Маркс как религиозный тип").
Отмечу еще идею В.С. Соловьева, который, подвергнув капитализм беспощадной критике как варварское, бесчеловечное общество, вместе с тем предупреждал в своей "Критике отвлеченных начал", что социализм, если он останется разновидностью "экономического материализма" и замкнет человека только в рамках производства и потребления материальных благ, вне понимания своего места в мироздании, может оказаться строем еще более жестоким: "Главный грех социалистического учения не столько в том, что оно требует для рабочих слишком много, сколько в том, что в области высших интересов оно требует для неимущих классов слишком малого и, стремясь возвеличить рабочего, ограничивает и унижает человека".
На этой почве в нашей стране неизбежно должны были возникнуть и действительно возникли концепции экономического развития страны, основанные на совершенно иных, чем на Западе, принципах, антизападные вообще и антимарксистские в частности, но преследовавшие одну цель ? высвобождение России из-под ига иностранного капитала и развитие самобытных творческих и производительных сил русского народа.
А теперь ? о тех мыслителях, которые писали об удавке "золотого рубля". Это прежде всего публицисты Сергей Фёдорович Шарапов и Александр Дмитриевич Нечволодов.
Рыцарь "Русского труда"
Когда читаешь ныне труды С.Ф.Шарапова, пробившегося на страницы печати, уже находившейся в основном в чуждых России руках, не знаешь, чему больше удивляться ? глубине ли его анализа и прозрения или же необыкновенному сходству положения в стране после "славных реформ" Александра II (этого "Горбачева ХIХ в.") и в наши дни.
Любопытна и удивительная закономерность ? смены курсов развития страны при смене российских императоров у власти. Петр I усилил западническую направленность развития страны, утвердившуюся гораздо раньше, еще в Московском государстве. При Иване III развивались отношения с Италией, при Алексее Михайловиче идеалом стала Польша, а Петр сменил ориентацию и решил перестроить Россию по образцу Голландии. Екатерина II (этот "Тартюф в юбке и в короне" , по определению Пушкина), старавшаяся выглядеть цивилизованной правительницей в глазах Европы, переписывалась с французскими энциклопедистами, а дома называла себя "казанской помещицей" и довела гнет дворянства над крепостным крестьянством до предела ? в подражание польским порядкам, где шляхта вообще не считала крестьян за людей.
Павел I, хотя и преклонялся перед прусскими порядками, тем не менее провел ряд реформ в национальном духе и задумывал гораздо большее, но его царствование оказалось слишком кратковременным.
Александр I был воспитан либеральными наставниками во главе с французом Лагарпом и почти до конца своего правления больше был увлечен судьбами монархий Европы ("Священного Союза"), чем России.
Николай I, убедившись на примере восстания декабристов насколько опасна западная зараза для России, решил "подморозить" страну и проводить более национальную политику (к сожалению, прежде всего руками немцев, поскольку разочаровался в русском дворянстве).
Александр II, напротив, оказался самым либеральным и прозападно настроенным императором в истории страны, стремившимся как можно скорее ввести в России европейские порядки, создать класс капиталистов.
Александр III сделал ряд шагов по пути возвращения к русским традициям, хотя именно при нем Россия была втянута в Антанту, что впоследствии обернулось для нее большими бедами.
Николай II, увлекаясь внешними формами русского быта, особенно когда война с немцами заставила его обратиться к отечественным традициям, на деле был убежденным сторонником европеизации России и проводил прозападный курс, который и привёл страну к краху.
Шарапов был соседом и другом выдающегося ученого и публициста А.Н. Энгельгардта, которого я в своей книге о нём назвал Колумбом российского села (его письмами-статьями "Из деревни" зачитывалась вся образованная Россия ? от студента до министра и выше). Энгельгардт первым показал, что главное в хозяйстве ? человек (как работник, так и хозяин), причем именно русский человек. Если помещики (как и Ленин впоследствии) считали, что русский человек как работник хуже англичанина, француза или немца, то Энгельгардт доказал, что русскому работнику нет цены и нет соперника ? при условии, что перед ним ставят разумные задачи, относятся к нему, уважая его достоинство и соблюдая справедливость во всем, в том числе и в оплате труда.
Рассматривая в целом экономику России, Энгельгардт показал, что ни помещичье, ни кулацкое, ни фермерское, ни даже традиционное единоличное крестьянское хозяйствование у нас перспектив не имеет. Как это ни покажется странным, именно Энгельгардт теоретически обосновал необходимость коллективизации села (но не в той форме,в какой она была проведена в СССР) и установления широкого всесословного местного самоуправления, которое можно считать прототипом власти Советов (не путать с Советской властью, при которой Советы были подмяты партией). В итоге он создал программу действий, которая должна была бы открыть перед Россией путь к всестороннему процветанию.
Продолжая дело Энгельгардта, Шарапов утверждал, что "всегда, во всех областях своей жизни и своего государственного строительства русский народ ищет не голой материальной пользы, не правды и справедливости формальной, а того, что его чуткая совесть называет правдою Божией". И с точки зрения этой высшей правды Шарапов разоблачал готовившуюся диверсию союза западных банкиров (предтечи нынешнего Международного валютного фонда) против России ? введение в ней золотого обращения. Скажу несколько слов о существе этой диверсии, напомнив для лучшего ее понимания, что сотворил Гайдар своей "шоковой терапией" и "либерализацией цен" в 1992 г.
"Либерализация цен" привела к тому, что предприятия резко взвинтили цены на свою продукцию, которые быстро выросли в сотни и тысячи раз. В итоге оборотные средства предприятий обесценились, сырье стало невозможно покупать, и производство резко упало или вообще остановилось. (Читатели "Дуэли", вероятно, помнят блестящую статью Ю.И. Мухина, в которой он сравнил деньги у предприятия с железнодорожными вагонами. Чтобы получить сырье, предприятие должно иметь вагоны. Нет вагонов ? пусть у поставщика склады ломятся от сырья и он жаждет поставить его обработчику, но ничего сделать нельзя.) Вот так была подорвана наша промышленность лишением её оборотных средств.
Поскольку цены выросли в тысячи раз, правительство стало кричать об инфляции, т.е. о переполнении каналов денежного обращения, тогда как на деле предприятия задыхались от нехватки денег. Иначе говоря, правительство боролось с инфляцией, когда в действительности в стране бушевал пожар противоположного толка ? дефляция. Естественно, что каждый шаг правительства на этом ложном пути лишь усугублял трудности и вел к полному параличу экономики (эта вредительская политика продолжается и до сих пор).
Вот точно такой же механизм разорения России был внедрен в Российской империи в 1897 г., только роль доллара тогда играл золотой рубль. Золотых денег не выпустишь в обращение столько, сколько хочешь, количество золота всегда ограничено, и потому с ростом производства и товарооборота начинает ощущаться нехватка денег, опять-таки вроде отсутствия вагонов. А свободный размен бумажных денег на золото привёл к тому, что иностранцы вывозили золотишко из России, которая для поддержания курса рубля занимала золото на Западе, с каждым годом всё глубже погружаясь в трясину неподъёмного внешнего долга.
Шарапов вспоминает, как во время войны 1877 г. россияне стали одеваться во все русское, начался подъём промышленности, возникло отечественное машиностроение, русские машины становились лучше иностранных. "Понизится курс рубля, и русская промышленность будет вне конкуренции. Вот какое значение имеет дешевый бумажный рубль и вот что он обещает русской промышленности". А при золотом денежном обращении у России только одна перспектива ? крах:
"Будем производить только сырье, сидеть на печи 6 месяцев в году. Уступим промышленность иностранцам и им же отдадим весь народный заработок.
Да и можем ли мы просидеть на одном сырье? Для России уже наступил момент перехода от роли хлебного поставщика Европы к совершенной экономической независимости. Америка гонит нас с хлебного рынка, Австралия ? с шерстяного."
"Сокрушается ли народ от того, что в нынешнем году низкие цены на хлеб?" ? спрашивает Шарапов и сам же отвечает: "Если его не берут за границей ? съедим сами, скормим скоту, будем вывозить масло, сало, будем сами есть говядину, ведь наш мужик ? вегетарианец не по убеждениям, а из-за нужды."
"Наша независимость началась с того, что вследствие падения курса мы не можем покупать у Европы того, что покупали прежде, и сами увеличили свой вывоз в Европу. Значит, мы перестаем служить рынком для европейской промышленности, открываем перспективы для русской. А вот Петербург, правительство этого не понимают, они видят разорение торговцев иностранными товарами и думают, что разоряется и русский народ!" Не понимают власти, что введение золотой валюты ? это сильнейший удар по отечественной промышленности, и без того сидящей без денег и без кредитов. Правительство установило такой высокий процент по своим ценным бумагам и по займам, что капитал не пойдет в производство, где риск большой, а прибыль мала (это почти то же, что и афера с ГКО в наши дни). И все это ? свидетельства того, что "наши европейцы (правящие верхи) и деревня говорят на совершенно разных языках".
И Шарапов показывает, как разоряются государства. "Каждый раз, когда доктрина занимает совсем неподходящее для нее место и забирает в руки руководство какой-нибудь отраслью государственной жизни, возникает ряд болезненных недоразумений. Кончаются они тем, что или представитель известной "научной" школы отступает от своих предвзятых убеждений и следует указаниям жизненного опыта, или, при известном теоретическом упорстве, очень быстро сходят со сцены и он, и отвергнутая жизнью доктрина.
Но там, где государственные люди отрезаны от родной почвы, где жизнь отделена глубокой пропастью от правящих сфер, где чувство исторического понимания общественных явлений утрачено, там совершается нечто иное. Там доктрина, иногда совершенно нелепая, не имеющая даже никаких разумных теоретических оснований, укореняется необыкновенно прочно, переходит в хроническую болезнь, разъедает целое государственное тело, властно гнетет и уродует народную жизнь".
Шарапов сравнивал США и Россию, ? обе страны вели тяжелые войны, но какая разница в их теперешнем положении! "США с первого шага отбросили всякое доктринерство и поставили во главе всего здравый смысл и изучение жизненных явлений. Россия же пошла лечиться к ученым экономистам... В итоге Америка за 12 лет выздоровела, Россия за 25 лет оказалась парализованной". В США заботятся не о показном, а о действительном расцвете промышленности. Не удивительно, что США из должника Старого Света превратились в его кредитора. А "суть экономической болезни России ? поражение нервной системы в государстве".
Россия резко разделилась на официальную и подлинную, народную. И нет между ними связи и взаимопонимания. В России возобладала доктрина невмешательства государства в экономическую жизнь, чего нет даже в либеральных странах (т.е. установилось подобие того монетаризма, который обескровил нынешнюю Россию).
Редко когда правящим кругам империи доводилось слушать даже от крайних революционеров такую критику, какой подверг их консерватор, монархист и черносотенец Шарапов: "Только в России государство как будто вовсе не служит народу... служит только себе, возвышается над народом как нечто, почти ему чуждое, однако постоянно нуждающееся в народных силах и средствах... Между Царем и народом возрос официальный государственный строй, работавший все время лишь для отвлеченной идеи государства и почти не имевший в виду живого народа... Возникла обширная разветвленная бюрократия, совершенно заслонившая собой русский народ...
С самой эпохи реформ официальная Россия как бы забыла о внутренней и экономической жизни народа; да она и не может заботиться о ней, ибо о новом хозяйстве и новых нуждах народа она не имела ни малейшего представления... Администрация, земство, суд, войско, внешняя политика, даже финансы ? все это являлось так, как бы было нужно только для государства... а тем временем народ болел, его хозяйство гибло и разрушалось.
Но этого официальная Россия упорно не видела. Она дивилась искренне тому, что все, даже самые лучшие начинания, например, земское и городское самоуправление, могучее развитие железнодорожных путей, целая сеть общественных кредитных учреждений, дают сплошь одни дурные, уродливые результаты. Взаимопонимание двух русских стихий ? народа и государства ? утратилось окончательно, и самая мысль о том, что народное хозяйство без разумного руководства и помощи государства невозможно ? стала казаться странною!
Но вытрезвление наступило быстро. Всего 25 лет прошло с разрушения старого строя, а Россия уже не та. Крестьянство, прежде сытое и здоровое, несмотря на крепостное право, теперь развратилось, обнищало, община разрушается, хозяйство почти невозможно на огромных пространствах превосходной земли, ибо не дает средств ни для податей, ни для прокорма".
Помещик превратится либо в чиновника, либо в пролетария. Фабрично-заводская промышленность ? в кризисе, ибо тесно связана с народным благосостоянием. Железные дороги, при их нынешнем управлении и тарифах, служат единственно к разорению страны и жестоко истощают государственную казну. "Сотни тысяч чужеземцев, как паразиты, заползли и укрепились на русской земле, наживаясь в эпоху общего русского разорения. Целые углы территории захвачены так, что могут считаться почти пропавшими для России. Еврейство, забитое и бессильное в дореформенную эпоху, уже незримо ворочает всем государством. "Просвещенные" и "дружественные" соседи громко выражают презрение к русскому племени, указывают на его полную неспособность к самостоятельному народному хозяйству и рекомендуют уходить в Азию и не мешать другим. Вот каковы ? уже достаточно выявившиеся ? увы! результаты нашей новой пореформенной жизни".
Шарапов переходит к характеристике современного ему экономического положения России: "Наша финансовая политика, имеющая единственной задачей ? отыскивать во что бы то ни стало средства для удовлетворения потребностей официальной России, становится в тупик. Средства истощены, плательщики разорены, долгов накопилось столько, что делать новые уже не имеет смысла. Русскому государству грозит то же истощение сил, каким страдает и русский народ. Правительство пришло, наконец, к сознанию, что заботу о народном хозяйстве сложить с себя нельзя, что волей-неволей нужно сделать что-нибудь для народа, труда и хозяйства".
Но веры в официальную Россию у Шарапова не было, потому что всякий раз, когда она "так или иначе пробовала касаться до народной жизни, ничего иного не выходило, кроме боли и страданий...
В государственном механизме России не хватает малого: нет органа, которого прямой задачей являлись бы забота о народном хозяйстве, руководство народным трудом, защита национальных экономических интересов! Вести народное хозяйство, иметь ясный план русской промышленной деятельности, поднимать голос за русский национальный интерес ? попросту некому, даже при том непомерном изобилии ведомств и начальств, которыми поистине болеет Россия".
Шарапов был убежден в том, что государственное хозяйство и хозяйство народа ? это два различных дела, подобно тому, как на акционерной фабрике, где существует правление, назначаемое извне и заботящееся о пользе акционеров, и управление техническое, местное, которое ведет дело. У них во многом противоположные задачи, почему между ними нередко ведется борьба. Русская государственная власть с Петра I была правлением, а управление было предоставлено инициативе самого народа.
Николай I проводил национальную политику и покровительствовал народному труду (хотя бы высокими таможенными пошлинами и умной, бережливой системой финансов). Каков бы ни был тогда нравственный и политический гнет ? промышленность развивалась. Роль управления играло живое народное начало, крепко связанное со своей местностью. Заводили фабрики и открывали производство и землевладельцы-дворяне, и их крепостные, и мещане, и государственные крестьяне. А Александр II встал на путь огульного и беспощадного отрицания всего прошлого, проводил либеральные политические и экономические реформы. "Увлеченное бурным потоком "прогресса" правительство делало лишь противоположное идеалам и задачам тяжелого, но экономически мудрого царствования Николая I. Управление перестало вовсе существовать. Государственное хозяйство перестало считаться с народным..."
В то время как Запад и его тогдашние "агенты влияния" пугали Россию войной, Шарапов, не желая войны, призывал не бояться ее, освободиться от страха перед ней." В случае войны, ? писал он, ? проживем без импорта. Сечас мы покупаем хлопок, а свой лен, гораздо более здоровый материал, продаем немцам, да еще терпим при этом убытки. В войну вывозить хлеб не будем, ? значит, получит развитие скотоводство, а для развития собственной промышленности создадутся идеальные условия."
Спустя 16 лет Шарапов мог подвести итоги развития страны в конце ХIХ в. (уже после того, как С.Ю. Витте ввел золотой рубль). Россия еще только оправлялась от сильного голода 1901 г., но отчеты правительства были полны оптимизма. Выплавка чугуна и стали, добыча каменного угля более чем удвоились, выросло народное потребление, численность населения увеличилась с 118 до 138 млн. человек. А Шарапов показал, что за этим видимым процветанием скрывается глубокое расстройство всего народного хозяйства. Экономический рост, основанный на засилье иностранного капитала, во многом шел за счет усиленной вырубки лесов вдоль растущей сети железных дорог.
Цена на русский сахар удерживается в России такой высокой, что он остается недоступным для крестьянина, зато за бесценок поступает на мировой рынок. По отчетам, народное потребление растет, а на деле (в пересчете на душу) падает (кроме алкоголя, этой "палочки-выручалочки" для бюджета), о чем свидетельствует увеличение недоимок с крестьянских хозяйств, земельной задолженности, а также задолженности городской недвижимости. Русскому земледельцу по сравнению с германским приходится за единицу разной промышленной продукции платить в 2,5 ? 6, а то и в 10 раз больше пудов зерна ? из-за того, что продукция нашей промышленности (далеко не всегда русской ? преобладающая часть предприятий важнейших отраслей уже давно принадлежала иностранному капиталу) охранялась покровительственными таможенными пошлинами, достигавшими до 200 % от цены товара.
А раздавались требования ? еще повысить пошлины, что привело бы к дальнейшему росту цен. "В результате сельский хозяин будет вынужден продавать свое зерно еще дешевле, а за необходимые ему промышленные товары платить еще дороже", и это продолжится "до того времени, когда земледелец в изнеможении ляжет на борозду и его платежная сила будет окончательно сломлена".
За 8 лет (1885-1893 гг.) из России вывезено 2985,5 млн. пудов зерна на сумму 2445,4 млн. руб., а за 8 же лет (1893-1904 гг.) вывоз составил 3929,8 млн. пудов на сумму 2678 млн. руб. Следовательно, вывоз увеличился на 1 млрд. пудов, а выручка возросла всего на 233 млн. руб. Резкое падение цен на хлеб было вызвано подготовкой к введению золотой валюты. Хозяйства вынуждены были усилить вывоз хлеба во что бы то ни стало, чтобы выручить ту же сумму для уплаты налогов.
Общий вывод Шарапова ошарашивал: "Истощение силы наших земледельческих классов вызвано именно финансовой политикой.
Наряду с разорением земледелия происходит рост городов, куда бегут оторванные от земли элементы населения, создавая постепенно и у нас необходимый для рабочего движения пролетариат. Вот успех, окончательно приобщающий нас к цивилизованной Западной Европе. Наблюдается расцвет лишь нашей обрабатывающей промышленности, созданной на иностранные капиталы, и банков, призванных ей содействовать".
Низкие цены на земледельческую продукцию вследствие вздорожания денег наносят ущерб земледелию. Выигрывает же даже не промышленность, а в гораздо большей степени ? грюндерство, финансовые спекулянты. Истощенное земледелие, единственный покупатель произведений промышленности, не в силах потребить расширенное воспроизводство. "Это производство, с другой стороны, при всем огромном покровительстве, не может обслуживать русский рынок и допускает огромное увеличение германского ввоза, опирающегося на торговый договор, открывающий немцам Россию как рынок".
Начинается промышленный кризис. Но еще держатся капиталисты и биржевые дельцы. Государственный банк всеми средствами поддерживает промышленников и спекулянтов. "Блистательный фейерверк погасает, оставляя удушье и зловоние". В проигрыше остаются все классы общества, кроме финансовых хищников. Всякие промышленные и финансовые успехи России как страны земледельческой (в сельском хозяйстве занято свыше 80 % населения) мнимы, построены на песке, если они не являются результатом процветания основного промысла ? земледелия. И нам нужна правда о положении страны, только правда ? и ничего, кроме правды.
В программе возрождения страны, предложенной Шараповым, предусматривались: отказ от золотой валюты, понижение курса рубля до нормы и повышение цен на хлеб с тем, чтобы возвратить земледельцам (и помещикам, и крестьянам) нормальные условия производства; меры по обеспечению страны оборотными средствами, упорядочению государственного бюджета и расчету по колоссальной внешней задолженности с отказом от дальнейших займов и привлечения иностранного капитала. Первым шагом должно стать восстановление серебряной валюты (рубля).
При возвышении цен на хлеб и изобилии денежных средств возникнет возможность перехода к более интенсивной культуре земледелия, и это позволит увеличить вывоз, но уже действительно избытков, а не отнятого у голодающих хлеба, который те не в силах удержать из-за нужды в деньгах и полной невозможности их достать.
Нужно ввести монополию государства на нефть, ртуть, марганец и платину.
Разумеется, писал Шарапов, финансы ? не магия, в мире экономики чудес не бывает, а то, что выдается за чудеса, входит чаще всего в сферы действия Уголовного Уложения. Так что и встав на правильный путь, мы еще долго бы несли великие жертвы, чтобы залечить страшные и губительные раны, которые нанесены России с 1857 г. Зато у нас будет надежда на экономическое облегчение и выход из бедствий.
Если же не принять предлагаемые меры, то через самое короткое время, идя в принятом в 1893 г. направлении, мы увеличим нашу задолженность до полной неоплатности и тогда только 2 исхода будут впереди: война или государственное банкротство.
Попытавшись представить, что было бы с Россией, если бы выбор путей ее развития зависел от него, Шарапов написал пьесу "Диктатор" (недавно она у нас была переиздана), где изложил свое понимание задач правительства, путей урегулирования взаимоотношений капиталистов и рабочих, необходимых преобразований в управлении государством, в Церкви и пр., и показал, что он сделал бы с министрами, доведшими страну до катастрофы.
Проблемы экономики Шарапов решал, исходя из концепции широкого самоуправления в России, в основу которой положил идею обновленного церковного прихода, в ведении которого находились бы начальное и среднее образование, низовая полиция и пр.
Окончание следует, используйте кнопку 'назад' для перехода
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199934/?34_5_1