РЕПОРТАЖ № 14
РЕПОРТАЖ № 14
22 августа 2002 г. впервые в зале судебного заседания появился сочувствующий мне владивостокский коммунист. Им оказался отставной офицер Олег Иванович Павлов, член РКРП, активный сторонник газеты «Дуэль». Со своего места он мне кричал: «Игорь, держись, мы с тобой!»
В 11.30 утра участники разбирательства занимают свои места, заседание продолжено.
Адвокат А.В. Ковалев просит суд учитывать мнение сторон перед тем, как объявить перерыв. Он имеет в виду вчерашний случай: 21 августа разбирательство дела не состоялось, так как Ковалев отсутствовал по уважительной причине. Незачем тратить время судьи, секретаря, стороны обвинения и защиты, к чему этапировать подсудимого из СИЗО в суд и обратно, если заседание заведомо будет отложено! Если бы спросили мнение Ковалева перед объявлением перерыва 20 августа, то многие проблемы отпали бы.
Помощник прокурора Н.В. Балашова все же стервозная девица, ей не жалко собственного рабочего времени, она готова тратить его попусту и потому заявляет: «Действующее законодательство не предусматривает выяснение мнения сторон при объявлении перерыва в заседании».
Суд, совещаясь на месте, постановил: «На просьбу адвоката Ковалева по поводу уточнения мнения участников процесса по объявлению перерыва суд считает, поскольку УПК РФ не предусматривает выяснения мнения участников процесса по данному вопросу, то данное распоряжение суда относится в прерогативу суда, рассматривающего дело».
Новый уголовно-процессуальный кодекс вступил в силу около 2-х месяцев назад и на практике еще не «обкатан». Прежний УПК РСФСР, действовавший до 1 июля 2002 г., содержал в статье 240 требование непрерывности судебного разбирательства: «Судебное заседание по каждому делу происходит непрерывно, кроме времени, назначенного для отдыха». Перерыв это как раз «время, назначенное для отдыха». Никаких других уголовных дел судья во время перерыва рассматривать не мог. Если же дело откладывалось на неделю, месяц или несколько месяцев, то слушание начиналось с самого начала, с оглашения обвинительного заключения. В УПК РФ, вступившем в силу с 1 июля 2002 г., отсутствует условие непрерывности судебного разбирательства и оставлена возможность заседание либо отложить, либо приостановить, а после возобновления судебного разбирательства суд продолжает слушание с того момента, с которого оно было отложено (статья 253 УПК РФ).
«Старый» УПК РСФСР позволял объявить перерыв на обед, на отдых, допустим, на час или на сутки, а «новый» УПК РФ, строго говоря, такой возможности не предусматривает. Суд может отложить разбирательство исключительно по двум законным причинам: вследствие неявки кого-либо из вызванных лиц или в связи с необходимостью истребования новых доказательств, о чем выносится постановление.
Суд, объявляя перерывы 14, 15, 16, 19, 20 и 21 августа без всякой мотивации, не основывался на действующем законе и потому ссылки на те или иные его нормы в связи с ходатайством адвоката Ковалева есть не более, чем фикция. Делаю для себя пометку в дневнике вернуться к этому вопросу на стадии судебных прений.
А.В. Ковалев заявляет новое ходатайство о снятии копий материалов дела (отдельных протоколов и постановлений по перечню). Представитель государственного обвинения Н.В. Балашова в этот раз не возражает, а суд ходатайство удовлетворяет.
Еще одно ходатайство защиты: адвокат просит предоставить копии протоколов судебных заседаний от 14, 15, 16 и 19 августа 2002 г. Надо отметить, что со мной заранее согласовываются все ходатайства защитников и намечается план ведения очередного судебного заседания.
Прокурорский работник Балашова изображает непонимание: какие, мол, копии протоколов? Протокол судебного заседания един, он начат 14 августа 2002 г. и ведется по сей день. С протоколом судебного заседания можно ознакомиться после его изготовления и подписания председательствующим и секретарем, т.е. после вынесения приговора. Балашова выступает против заявленного ходатайства.
Судья Соловьева постановляет: «Ходатайство о предоставлении копии протокола суд считает заявленным преждевременно, поскольку протокол судебного заседания является единым и копию данного протокола стороны вправе получить по его завершению».
Между тем, адвокат поправляет себя. Действительно, часть 7 ст. 259 УПК РФ обязывает ознакомить стороны с протоколом после его подписания. Однако, часть 6 той же статьи указывает: «Протокол в ходе судебного заседания может изготавливаться по частям, которые, как и протокол в целом, подписываются председательствующим и секретарем. По ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с частями протокола по мере их изготовления». Как правило, одному дню заседания соответствует одна часть протокола, то есть Ковалеву требуются не копии протоколов, а копии частей единого протокола судебного заседания - казуистика, однако.
Для судьи Соловьёвой вопрос недостаточно ясен. Она листает УПК РФ с комментариями, изучает по-видимому требования части 6 ст. 259. Проходит минут пять, после чего судья вновь интересуется мнением представителя государственного обвинения. Балашова упрямится, капризничает: «В какой части защитник намерен копировать протокол?» Адвокат Ковалев: «Я желаю получить копии всех частей, которые к настоящему моменту изготовлены». Балашова демонстрирует незнание тонкостей закона: «Ходатайство дублирует ранее заявленное, на которое уже получен отказ!» Суд с учетом мнения участников процесса постановляет: «Предоставить возможность получить копии протокола по частям». Законность восторжествовала.
Меня безграмотность и предвзятость представителя государственного обвинения порядком утомили. Заявляю помощнику прокурора Ленинского района г. Владивостока Н.В. Балашовой отвод, привожу в своем письменном требовании многочисленные факты неправильного толкования ею закона, при этом даю оценку этим фактам как заинтересованность Балашовой не в поиске истины, а в вынесении обвинительного приговора. Все три моих защитника поддерживают заявление об отводе.
Балашова, само собой, против: ни одно, мол, обоснование подсудимым отвода не основано на законе. Законных оснований для отвода нет.
Часть 1 ст. 66 УПК РФ предоставляет суду право принять решение об отводе прокурора при рассмотрении уголовного дела:
1. Если он является потерпевшим или свидетелем по данному делу. К Балашовой данное обстоятельство не относится.
2. Если прокурор участвовал в каком-либо ином процессуальном качестве по делу (в качестве эксперта, понятого, защитника и т.п.). И это не поставить в вину госпоже Балашовой.
3. Если прокурор является родственником любого из участников производства по данному уголовному делу. Если Балашова и доводится родственницей судьи, то она об этом молчит, а я компрометирующими сведениями не располагаю.
4. Если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что прокурор лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.
Я пишу эти строки через полтора месяца после отложения судебного разбирательства уже по окончании судебного следствия. За это время Наталья Балашова повышена в должности с помощника районного прокурора до заместителя прокурора Ленинского района по уголовно-судебному надзору! Не является ли ее служебный рост прямым следствием выполненного заказа? Так что я основывал свой отвод не только на интуиции и эмоциях, но и на законных основаниях, а именно, на части 2 ст. 61 УПК РФ. Систематические, грубые, умышленные попытки толкнуть суд на нарушение уголовно-процессуального закона я отнес к «иным обстоятельствам», дающим мне основание полагать заинтересованность госпожи Балашовой в исходе моего дела. Чтобы меня оправдать, достаточно не нарушать уголовно-процессуальные нормы РФ. Чтобы вынести в отношении меня неправосудный приговор надо цинично пренебрегать нормами закона, что и предлагает суду представитель государственного обвинения. Такое истовое послушание начальству возымело результат - меня осудят при участии не мелкой сошки из районной прокуратуры, а при участии заместителя прокурора Балашовой!
Соловьева, выслушав мои доводы по отводу представителя государственного обвинения, складывает бумаги, берет подмышку тома уголовного дела и покидает зал. Ждем ее возвращения минут двадцать.
Ст. 256 УПК РФ регламентирует порядок вынесения постановлений судьей во время судебного заседания. Судья может вынести постановление, совещаясь на месте, либо удалившись в совещательную комнату (т.е. в свой персональный кабинет в здании суда). В первом случае секретарь записывает на слух судебное решение, а во втором составляется отдельный процессуальный документ, который приобщается к протоколу. По некоторым вопросам закон обязывает судью принимать решение, исключительно удаляясь в совещательную комнату: о возвращении уголовного дела прокурору; о прекращении уголовного дела; об избрании, изменении или отмене меры пресечения в отношении подсудимого; о продлении срока содержания под стражей; об отводах; о назначении судебной экспертизы.
При ведении защиты по уголовному делу надо принять в расчет следующее обстоятельство: имея в запасе несколько ходатайств, решение по которым по закону может приниматься исключительно в совещательной комнате, заявляя следующее ходатайство после разрешения предыдущего, - можно сорвать ход судебного разбирательства. Наметила, к примеру, сторона обвинения некий план работы на день, а защита просит суд разрешить одно ходатайство, за ним другое, третье… Если же подсудимых несколько, то каждый из них вправе заявить собственное ходатайство и настаивать на его немедленном разрешении. Пять ходатайств заявил один подсудимый, пять заявил другой - вот и завершился рабочий день. Когда имеет значение: выступит свидетель в суде сегодня или же завтра, когда надо всеми силами оттянуть время - можно применить сутяжничество, заявляя одно ходатайство за другим.
До возвращения судьи Соловьевой я консультировался с адвокатом и защитниками, даю мелкие поручения, интересуюсь новостями из Москвы, из Комитета защиты политзаключенных.
Секретарь Женечка Кирпичева объявляет: «Встать, суд идет!» Встаю, входит суд в лице О.В. Соловьевой. Зачитывается постановление: в моем ходатайстве об отводе государственного обвинителя Н.В. Балашовой отказать. Объявляется перерыв на полтора часа. Обед.
* * *
Защитник А.И. Дудинский заявляет ходатайство разрешить в ходе заседания осуществлять аудиозапись, чтобы не возникало недоразумений, кто и что сказал. Дудинский имеет в виду недавний конфликт с представителем государственного обвинения: уличала Балашова сторону защиты в краже документов или не уличала.
Сегодня в моих руках копия части протокола судебного заседания от 20 августа 2002 г. Секретарь Женечка Кирпичева записывает речи выступающих участников разбирательства с пятое по десятое, не владея стенографией. Цитата: «Прокурор: Мы установили (кто это «мы»??? - И.Г.), что похищены протокол личного обыска и паспорт. Определенными лицами были предприняты попытки вырезать протоколы предъявления для опознания. Своими действиями эти лица подчеркнули важность этих документов. Лица используют грязные методы. Это доказывает низкий уровень квалификации защиты.
Подсудимый: Дело фальсифицировано. Убраны те документы, которые подтверждают фальсификацию дела. Я рассчитываю (надо записать: «расцениваю». - И.Г.) исчезновение документов, как возможность скрыть фальсификацию доказательств». (Лист 42, 42 оборот протокола).
Если некие лица используют грязные методы - крадут документы из уголовного дела и это свидетельствует, по словам Балашовой, о низком уровне квалификации защиты - не является ли это прямым обвинением защиты в причастности к хищению документов? По моему мнению является, по мнению Балашовой - нет.
На ходатайство защитника Дудинского о ведении аудиозаписи в судебном разбирательстве государственный обвинитель высказывает мнение: «Нет необходимости, так как секретарем ведется протокол судебного заседания».
Судья Соловьева тоже не решается оставлять улики - на ходатайство следует отказ.
И. ГУБКИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200247/?47_3_1