Царская семья в воспоминаниях кронпринцессы Сесилии Прусской
"Незабываем образ прекрасной сестры царицы, великой княгини Елизаветы, урожденной принцессы гессен-дармштадтской. Я видела ее на крестинах наследника. Постояв в храме некоторое время, я очень устала и один из моих дядей проводил меня в другую часть здания, где я могла присесть и отдохнуть. Когда мы возвращались, мимо нас прошла великая княгиня. В русском платье и кокошнике, с великолепными украшениями и во всей этой обстановке она была похожа на старинную икону или на воскресшую византийскую святую. Как часто я потом вспоминала об этом, когда узнала о её мученической смерти в шахте Алапаевска.
***
У меня была возможность пообщаться с царем и царицей не только на официальных мероприятиях, но и в семейном кругу. Это случалось во время визитов, которые моя мать (великая княжна Анастасия Михайловна) всегда наносила сразу после нашего прибытия. Иногда визит откладывался на несколько дней, потому что царица Александра Федоровна, которую тогда обычно называли «молодой царицей», чтобы отличить ее от вдовствующей императрицы, часто болела. Затем нас обычно приглашали на семейный обед в самом узком кругу. Их Величества не занимали ни одного из великолепных дворцов Петергофа, но у них была небольшая, почти обычная вилла, построенная для них в парке у моря.
Царь Николай был необыкновенно добрым хозяином. В его взгляде и манерах было что-то особенно дружелюбное; его блестящие глаза с их доброжелательным выражением были необыкновенными. Он всегда смотрел на человека, с которым разговаривал прямо и внимательно, но в то же время мягко и любезно. Он производил впечатление благородного и искреннего человека, и я убеждена, что он заслуживал гораздо лучшей участи. Но у него не хватало силы воли, и, к сожалению, этот человек должен был занять трон России именно в это время. Его отец гораздо лучше справлялся бы с решением больших проблем, назревших в России в начале XX века.
Царица было очень красива. Её правильные черты и тонкие, немного опущенные губы, придавали её лицу выражение фатальной меланхолии, даже тогда я это ощущала. Она была очень привлекательной, но очень сдержанной и страдала от застенчивости, которая превратилась почти в болезнь. Когда ей представляли незнакомого человека, её лицо покрывалось красными пятнами, и она едва могла заставить себя сказать хотя бы слово человеку, который стоял перед ней. Она никогда не пользовалась популярностью в России и сильно страдала от того, что вдовствующая царица была в гораздо большем почете. Но в семейном кругу она могла быть очень веселой. Она была любящей матерью, прекрасной женой.
Брак этих двух несчастных людей был уникальной духовной гармонией, и мне кажется, что это безграничное счастье в их семейной жизни было вознаграждением за горькие страдания, которые им пришлось терпеть впоследствии.
Их маленькие дочери были самыми восхитительными девочками в мире. Мы часто встречались с ними на прогулке в парке, когда они катались со своей няней в открытом ландо. Это были милые существа с длинными светлыми волосами и голубыми глазами.
***
Мне всегда очень нравилось гостить у царицы Марии Федоровны, которую в семье обычно называли «тетя Минни». В ее жестах, ее грудном, слегка хриплом голосе и особенно в ее изумительно красивых и выразительных глазах была бездна очарования. Она была очень миниатюрной, но умение общаться, выдающийся, сильный характер и острый ум, делали её идеальной императрицей».
