Первая психотерапия.
Привезли нас в учебку на зилах ночью. Выгрузились, построилилсь. Конец октября, зябко и сыро, Львовская область. 30 в телогрейках и с бритыми затылками. Переминаемся с ноги на ногу, бодримся. Ждем.
Выходит к нам. Красавец, в черной шинели (в такой холод) и широченной зеленой пограничной фуражке, полковник, с медицинскими змеями на петлицах, седой.
- Орлы! Откуда?
- Из Самааарыы... Тогда еще Куйбышев по полной еще был, но так мы отвечали.
- Нда.. Как-то не очень он обрадовался. - Невесты у всех есть?
- Есть!, а-то!, ещеб!, ептысь, а как-же! - хором мы.
И тут он неожиданно, почти шопотом.. - Так вот запомните. Все! Никого не дождутся ваши невесты. Никого! Чтоб соплей потом не было. Чтоб потом никто не вздумал стреляться или бежать. Башку оторву. Сейчас предупреждаю. Никого не дождутся.
И ушел. Ни про долг, ни про родину. И побрели мы в казарму, слегка охреневшие.
Он оказался абсолютно прав.
При этом никто из наших не стрелялся и не сбежал.
Выходит к нам. Красавец, в черной шинели (в такой холод) и широченной зеленой пограничной фуражке, полковник, с медицинскими змеями на петлицах, седой.
- Орлы! Откуда?
- Из Самааарыы... Тогда еще Куйбышев по полной еще был, но так мы отвечали.
- Нда.. Как-то не очень он обрадовался. - Невесты у всех есть?
- Есть!, а-то!, ещеб!, ептысь, а как-же! - хором мы.
И тут он неожиданно, почти шопотом.. - Так вот запомните. Все! Никого не дождутся ваши невесты. Никого! Чтоб соплей потом не было. Чтоб потом никто не вздумал стреляться или бежать. Башку оторву. Сейчас предупреждаю. Никого не дождутся.
И ушел. Ни про долг, ни про родину. И побрели мы в казарму, слегка охреневшие.
Он оказался абсолютно прав.
При этом никто из наших не стрелялся и не сбежал.