У Бориса Ефимовича не было шанса встать перед выбором одной или другой жизненной стратегии. Он мог бы увлечься провинциальной, земской, благородной и длинной борьбой, он мог бы пойти ва-банк. Он всё мог. Такой яркий, честный, такой по-мушкетёрски отважный и по-мушкетёрски же благородный. Он мог бы, наверное, принести себя в жертву. Но только, мне
(
Read more... )