О текущем
Сын, говорю я, каким образом монтируется твоё заявление о чисто убранной комнате с паутинным безобразием вот в том углу?
Это не безобразие, с достоинством отвечает сын, присмотрись повнимательней, это экологически безупречный фумигатор, зовут Аркадий.
Присматриваюсь.
В центре безобразия окопался упитанный Аркадий.
Выглядит вызывающе.
По периметру три давно почивших комара и сбрендившая, перепутавшая времена года муха.
Ну да, безупречный.
И не возразишь.
Во дворе голые печальные клёны.
На ветке непонятно как уцелевший ярко-жёлтый лист.
Чуть выше примостилась ворона.
Лист, уставший цепляться за жизнь, уносится вверх и вправо.
Душою в лиственный вечнозелёный рай.
Ворона срывается вслед с громким отчаянным карканьем.
Плакальщица.
В последний путь.
Декабрь, 9-ое.
За окном проливной декабрьский дождь.
К Новому году приезжают наши французские родственники.
Предвкушают настоящую зиму.
Еврооптимисты
Это не безобразие, с достоинством отвечает сын, присмотрись повнимательней, это экологически безупречный фумигатор, зовут Аркадий.
Присматриваюсь.
В центре безобразия окопался упитанный Аркадий.
Выглядит вызывающе.
По периметру три давно почивших комара и сбрендившая, перепутавшая времена года муха.
Ну да, безупречный.
И не возразишь.
Во дворе голые печальные клёны.
На ветке непонятно как уцелевший ярко-жёлтый лист.
Чуть выше примостилась ворона.
Лист, уставший цепляться за жизнь, уносится вверх и вправо.
Душою в лиственный вечнозелёный рай.
Ворона срывается вслед с громким отчаянным карканьем.
Плакальщица.
В последний путь.
Декабрь, 9-ое.
За окном проливной декабрьский дождь.
К Новому году приезжают наши французские родственники.
Предвкушают настоящую зиму.
Еврооптимисты