Гомперц Т. /Кинизм/ (из книги "Греческие мыслители")
Однако нам пора обратиться к основоположениям кинизма. Сократ основывал жизнь на разуме. Но рефлексия нуждается в материале фактов. В вопросах этики и политики материал этот получается, с одно стороны, анализом человеческой природы и следующим за ним синтезом; это тот метод, который мы охарактеризовали выше, указав его применение Платоном. Другой путь, более близкий Антисфену по духу, не есть путь сооружения после расчленения, но путь применения конкретного опытного материала. Недовольный настоящим строем жизни, ненавидя искусственность его и испорченность общественной жизни своего времени, он ищет спасения в возврате к изначальному, естественному. Привитым воспитанием потребностям, изнеженности и слабости культурного человека он противопоставляет отсутствие потребностей* /* имеется в виду искусственные потребности - д.д./, выносливость и мнимое здоровье и долголетие животных. Он, совершенно чуждый естествознанию и математике, написал книгу "О природе животных". От неё не осталось ничего; но она, несомненно, преследовала ту же цель, что и многочисленные изречения киников и разные подражания им позднейших писателей, а именно - взять из жизни животных образцы и примеры для человеческой жизни. Вполне понятно, что этот метод сам по себе не мог привести к цели, если даже не отступать от крайних выводов, оскорбляющих утончённое человеческое чувство и пренебрегающих нравственным чувством, как это делали киники. От зверей обратились к первобытным людям.
Идеализация народов в естественном состоянии была в греческой литературе не новостью. Уже поэмы Гомера прославляют номадов, живущих молоком, как "самых праведных из людей". А затем и совсем всерьёз стали брать за образец диких, как это сделали впоследствии Руссо и Дидро. Неистощимы были красноречие и остроумие киников в прославлении естественного состояния и в указании на разъедающее влияние культуры. В платоновской передаче протагоровского сочинения "О первобытном состоянии" целью основания первых городов выставляется общая защита от диких зверей и от человеческой несправедливости. "Совершенно наоборот! - говорили киники, - городская жизнь положила начало всякой несправедливости; именно здесь ложь, обман и всякие злодейства получили своё начало, и ложно думать, что это и было целью основания городской жизни". Там указывалось на беспомощность человека, лишенного крыльев, волосяного покрова, толстой кожи, природных средств нападения и защиты в противоположноть животным, и доказывалась необходимость культуры и её главного орудия - огня, дарованного людям благожелательным полубогом Прометеем. "Совсем наоборот! - возражают киники, - эта беспомощность есть результат расслабления. Строение лягушек и многих других животных ещё более нежно, чем у людей, но их кожа закаляется, как и те части тела у человека, которые, как, например, глаза и лицо, не покрываются одеждой и которые поэтому лучше сопротивляются переменам погоды". Вообще же всякое существо способно жить там, где природа его создала. Иначе как могли сохраниться первые люди, у которых не было ни огня, ни жилища, ни одежды, ни искусственно приготовленной пищи? Ум и суетливый дух изобретения принесли людям мало пользы. Чем больше старались устранить из жизни разные невзгоды, тем труднее становилась жизнь. В этом и заключается глубокий смысл сказания о Прометее. Не из недоброжелательства и ненависти к людям наказал Зевс титана, а за то, что с огнём он принёс на землю начатки культуры, а вместе и начало роскоши и испорченности. (Полезно обратить внимание, что точно так же толковал миф о Прометее родственный ум Руссо!)
Мы встречаемся здесь с двумя моментами, которые имеют большое значение для киников. Человеческий произвол выступает здесь враждебно против того, что можно назвать имманентной разумностью природы. Последняя создаёт только целесообразное, а когда творение хочет её улучшить, оно запутывает всё. Отсюда понятно, что тот, кто возникшее в государстве и в обществе считал случайным и произвольным, и видел здесь отпадение от первоначального совершенства, тот должен был указывать человеку на природу как на неистощимый источник всякого блага.
Гомперц Т. Греческие мыслители. Т.2: Сократ и сократики. Пер. с нем. СПб.: Алетейя,1999. с.130-132.
Сочинение известного исследователя античной культуры и филоофии Теодора Гомперца "Греческие мыслители" (Griesche Denker) было издано в трёх томах в 1896-1909 годах и является одним из лучших аналитических изложений истории развития греческой философии. Цитированное издание является отредактированным переизданием русского перевода, вышедшего в 1912 году.
Идеализация народов в естественном состоянии была в греческой литературе не новостью. Уже поэмы Гомера прославляют номадов, живущих молоком, как "самых праведных из людей". А затем и совсем всерьёз стали брать за образец диких, как это сделали впоследствии Руссо и Дидро. Неистощимы были красноречие и остроумие киников в прославлении естественного состояния и в указании на разъедающее влияние культуры. В платоновской передаче протагоровского сочинения "О первобытном состоянии" целью основания первых городов выставляется общая защита от диких зверей и от человеческой несправедливости. "Совершенно наоборот! - говорили киники, - городская жизнь положила начало всякой несправедливости; именно здесь ложь, обман и всякие злодейства получили своё начало, и ложно думать, что это и было целью основания городской жизни". Там указывалось на беспомощность человека, лишенного крыльев, волосяного покрова, толстой кожи, природных средств нападения и защиты в противоположноть животным, и доказывалась необходимость культуры и её главного орудия - огня, дарованного людям благожелательным полубогом Прометеем. "Совсем наоборот! - возражают киники, - эта беспомощность есть результат расслабления. Строение лягушек и многих других животных ещё более нежно, чем у людей, но их кожа закаляется, как и те части тела у человека, которые, как, например, глаза и лицо, не покрываются одеждой и которые поэтому лучше сопротивляются переменам погоды". Вообще же всякое существо способно жить там, где природа его создала. Иначе как могли сохраниться первые люди, у которых не было ни огня, ни жилища, ни одежды, ни искусственно приготовленной пищи? Ум и суетливый дух изобретения принесли людям мало пользы. Чем больше старались устранить из жизни разные невзгоды, тем труднее становилась жизнь. В этом и заключается глубокий смысл сказания о Прометее. Не из недоброжелательства и ненависти к людям наказал Зевс титана, а за то, что с огнём он принёс на землю начатки культуры, а вместе и начало роскоши и испорченности. (Полезно обратить внимание, что точно так же толковал миф о Прометее родственный ум Руссо!)
Мы встречаемся здесь с двумя моментами, которые имеют большое значение для киников. Человеческий произвол выступает здесь враждебно против того, что можно назвать имманентной разумностью природы. Последняя создаёт только целесообразное, а когда творение хочет её улучшить, оно запутывает всё. Отсюда понятно, что тот, кто возникшее в государстве и в обществе считал случайным и произвольным, и видел здесь отпадение от первоначального совершенства, тот должен был указывать человеку на природу как на неистощимый источник всякого блага.
Гомперц Т. Греческие мыслители. Т.2: Сократ и сократики. Пер. с нем. СПб.: Алетейя,1999. с.130-132.
Сочинение известного исследователя античной культуры и филоофии Теодора Гомперца "Греческие мыслители" (Griesche Denker) было издано в трёх томах в 1896-1909 годах и является одним из лучших аналитических изложений истории развития греческой философии. Цитированное издание является отредактированным переизданием русского перевода, вышедшего в 1912 году.