Дуров (3)
Часть 2
В приведенных случаях нам пришлось решать простейшие задачи. Гораздо сложнее обстоит дело, когда приходится натыкаться на сопротивление инстинкта.
Одним из основных инстинктов жизни является инстинкт нападения, храбрости и, дополняющий его, противоположный инстинкт бегства, трусости. Эти инстинкты часто являются большой помехой для дрессировки и очень важно уметь подавлять их.
Мне удалось справиться с этой задачей. Опишу, как я этого достиг.
Прежде всего, всмотримся внимательнее в условия проявления этих инстинктов и вот мы, в конце концов, подметим такой закон:
Все, удаляющееся от животного, заставляет следовать за собой, преследовать, нападать. И, наоборот, все приближающееся к животному, заставляет его отходить, удаляться, бежать.
Примеры: лай собаки на проезжающую телегу. Проезжая по деревне, вам, наверное, приходилось видеть, как за вами вслед бросаются с лаем собаки и провожают вас далеко по дороге, захлебываясь от злости. Все быстро удаляющееся: бегущая лошадь, вертящееся колесо, больше интересует и раздражает собаку, чем вы, сидящий в экипаже.
Вы входите в чужую калитку во двор. Собака бросается с лаем к вам навстречу и, если вы испугаетесь, вздрогнете и отступите, будьте уверены, что собака храбро бросится на вас и даже может укусить. Бывали случаи, когда человек, входящий в чужой двор, храбро идет навстречу собаке и вдруг, едва заметно для самого себя, вздрогнет, собака как-то своим нутром чувствует это и смело бросается на него, но если вы, не меняя положения, спокойно, равномерно, двигаетесь навстречу собаке и идете вперед, как бы не замечая ее, то собака тотчас же останавливается, хотя и продолжает лаять, но уже с другой интонацией. Она пропускает вас, идущего прямо на нее и поджав хвост, доругиваясь, отходит прочь.
Еще примеры:
Кошка бросается на убегающую мышь. Вспомните дубельнский случай с медведем, когда мне пришлось вывести с арены разъяренного медведя, обращая его гнев на меня, или случай с ланинским ульмским догом.
Этим законом я пользуюсь, когда нужно, для подавления инстинкта, искусственно извращая естественные условия. Обычно убегающее от животного, я заставлял приближаться к нему и наоборот. И в результате реакции животного оказываются иными. Так, если взять искусственного механического мышонка и заставить его бежать от кошки - кошка будет нападать и погонится за ним. Наоборот, если заставить мышонка бежать к кошке - кошка сама обратится в бегство.
То же можно наблюдать, просто играя с котенком бумажкой, привязанной на ниточку. Когда бумажка удаляется от котенка, он бросается на нее.
Если тянуть за ниточку бумажку по направлению к котенку, он убегает в сторону и часто не желает больше играть.
По словам Моргана, «новорожденные птенцы инстинктивно хватают червя не потому, что это червь, а потому, что это маленький, движущийся предмет. Ибо, если двигать пищу перед новорожденными птенцами, они скорее обратят на нее внимание». Я добавляю: если пищу двигать к птенцу, он не будет хватать ее. Пусть червяк поползет к новорожденному птенцу, и малыш попятится от него назад. Если вы будете двигать пищу к птенцу, то он не будет ее есть, и наоборот, движения от него заставят после первого обращения на нее внимания, преследовать и желать схватить ее.
Животное обманывается. Совершает поступки, противоположные тем, которые оно нормально совершило бы под влиянием инстинкта. Этот метод я назову методом обмано-инстинкта. В частности, случай, когда, обманывая инстинкт трусости, я заставляю трусливое животное переходить в наступление, я называю трусообманом. Повторение создает привычку. И нужное мне действие, противоречащее инстинкту, закрепляется в психике животного. Инстинкт в результате подавлен.
Вышеописанный мною способ обычной механической дрессировки, когда маленьких детенышей хищников бьют с раннего детства и приучают на всю жизнь панически бояться маленького хлыстика, относится собственно к этому приему обмана инстинкта.
Закон преследования, нападения и т. п. берет свое начало, по моему мнению, от мимических движений: у человека от призывного движения к себе рукой. У животных же, как то: у собак, обезьян и других существует это же призывное движение выражающее желание - «поди сюда» - приглашение следовать за собой всем своим туловищем, что мы видим часто, напр., у собак, просящих отворить дверь.
Собака, подбегающая к вам и обратно, как бы сама собой, зовет вас к двери Обезьяна, сидящая в клетке, отскакивает в глубь как бы, приглашая вас своим движением, приблизиться ближе к дверце клетки и ее открыть (смотри мои наблюдения за Гашкой, глава: выражение ощущений у животных).
Все эти движения, родственные моему приему в дрессировке, повадке-приманке, в дальнейшем переходят в инстинкт преследования и нападения.
Уже при вкусопоощрении многих животных - отдергивание руки с пищей заставляет животное быстро хватать пищу вместе с рукой. Это невольное отдергивание ото рта животного оживляет следы преследования и нападения. Вот почему я часто даю в таких случаях особым способом пищу. Я быстро подношу мясо к морде такой собаки, которая имеет эту привычку и, как бы насильно, всовываю в самую пасть руку с мясом.
Это грубое, резкое движение, после некоторого повторения, отучает собаку хватать пищу с рукой. Даже и при явных нападениях и укусах, эти резкие и грубые движения руки и всего тела парализуют самые укусы животного.
Собака, волк, лев и др., открыв пасть и скаля зубы, приближаются к вам с явным намерением нападения, моментально меняют его, когда вы вместо удаления сами приближаетесь к нему и суете свою руку в глубь пасти.
Животное, будь оно самое хищное, меняет намерение и, языком отталкивая вашу руку из своего рта, отворачивает морду в разные стороны. У редких животных я этого не замечал, например, варан, доставленный мне в мой зверинец из Закаспийского края, в диком состоянии хватал пищу без рассуждений, правильнее, без участия задерживающих центров.
И мне стоило громадных усилий приучить это странное, стоящее особо со своей психикой, животное к нереагированию на ползающих по нему мышей.
Все-таки кончил он свое существование печально, только благодаря отсутствию развитых задерживающих волевых центров. Он схватил своей мертвой хваткой за заднюю ногу лошадь. Она била его о стенку, как бьют сухой воблой о косяк двери. После такой операции варан испустил дух, и труп его с трудом был освобожден. Зубы варана, составляющие одно целое с челюстями, остались не поврежденными даже, когда мой служащий, с трудом просунув между зубами железный прут, гнул изо всей силы, упирая одним концом в небо.
Трудно мне приходилось еще бороться и с барсуками, которые долго хватали мясо с пальцами моей руки. Вилка помогала мне слабо. Колет себе барсук вилкой десна, язык и небо до крови, а все-таки продолжает хватать без разбора пищу. Только мой испытанный наступательный способ и привел к цели.
Приведу теперь примеры, как я систематически пользовался приемом обмана инстинкта для достижения нужных мне действий животного.
Трусообман.
Начнем с трусообмана. Опишу, как я этим приемом учу зайца барабанить. Прежде всего, надо, чтобы заяц из пугливого превратился в храброго. Для этого сначала, пойманного зайку, приручают к рукам. Опасайтесь причинить ему когда-либо боль. Ежедневно по несколько раз необходимо кормить из рук, ласкать осторожно и обращаться с ним предупредительно-нежно. Наконец, заяц не пугается вашей руки, он видит ее постоянно с пищей и с лакомством: зеленым салатом и сладкой морковкой. Постепенно приучаете к прикосновению вашей руки, которою слегка сжимаете его бархатные уши и спинку. Затем постепенно, не спеша, поднимаете зайку за шкуру спинки, подставляя другую руку под передние лапки зайки. Надо осторожно и быстро перенести его, таким образом, к себе на колени.
Он у вас на коленях и тотчас же получает вкусный хлеб или сахар. К такой переноске он быстро привыкает, конечно, если это производится ловко и безболезненно. Нежное поглаживание по головке и по прижатым к спине ушам заставляют зайку закрывать от удовольствия глаза. Сердечко его при этом не усиленно, а нормально бьется, что вы чувствуете легким прикосновением руки. Не одну неделю зайка поддается приручению. Надо терпеливо повозиться с ним. Наконец, заяц ручной.
У меня устроен высокий пьедестал с верхней доской, обшитой, кругом в два пальца высоты забориком. Заборик предохраняет зайку от падения на пол. Часто раз пять, шесть в день, я ловко и быстро за кожу спины (самое безболезненное место у зайцев и кроликов) поднимаю и, подставляя другую руку под брюшко, переношу его на пьедестал. Здесь его ждет угощение. Когда зайка осмотрится кругом и, обнюхав края своей площадки, примется жевать салат, я осторожно и медленно подношу к мордочке маленький детский барабан. Заяц вопросительно поднимает уши и косо смотрит на него. Я делаю вид, что барабан боится зайца и отодвигаю его от зайки (начинается применение трусообмана). Заяц, спеша, уплетает нежный салат листок за листком. Барабан опять медленно, как будто крадучись, приближается к салату, лежащему кучкой на площадке. Заяц уступает, отодвигается, выпучив пугливые глаза и шевеля вопросительно ушами. Барабан в свою очередь боится этих глаз и ушей. Он также отодвигается от салата и зайца в другую сторону. Заяц встал на задние лапки и смотрит, то на барабан, то на салат. Молодой, зеленый салат манит его взор и раздвоенная губа зайки скосилась в сторону пахнущего свежестью салата. Зайка потянулся к нему, не переставляя задних длинных своих ног. Тельце его вытянулось и он с трудом, не спуская глаз с барабана, достал листок салата.
Барабан еще пуще испугался и еще дальше ушел от салата. Заяц передвинул задние лапы ближе к корму, съел еще листок и вытер передними лапочками морду. Но вот заяц вздумал шагнуть, т.-е. передвинулся, ставя сразу две короткие передние лапочки и подвигая к ним обе вместе длинные задние. Барабан тут как тут и уже близко к салату. Заяц моментально повернулся к барабану и сел, подняв морду, в ожидании. Барабан лежит неподвижно до тех пор, пока заяц не потянулся к нему, нюхая воздух. Барабан поехал по воздуху назад. Заяц, не обращая внимания на салат, уже смелее делает прыжок к удаляющемуся незнакомцу-барабану. Барабан заходит с другой стороны зайца и, как только трус перевертывается к нему, опять быстро удаляется и скрывается. Заяц гордо поднимает морду и передние лапки, тряхнув ими, как бы стряхивая с них воду. Это значит, что он начинает стращать. Барабан полторы минуты не показывается совсем. Зайка уплетает за обе щеки зеленый салат, который быстро листок за листком исчезает у него во рту. Но вот левая моя рука, давно знакомая зайке, подносит к его мордочке длинную, тонкую морковку. Заяц спеша откусывает и жует. Морковка лежит перед ним сочная, сладкая, и вдруг опять барабан медленно приближается к морковке. Заяц уже смело поднимает угрожающе передние лапки, загнув вперед крепкие, длинные уши. Барабан струсил и удрал.
Заяц самодовольно опять, тряхнув передними лапками, принимается есть морковку. Но тут опять несносный барабан. Смелое движение зайца к барабану и его уже нет. Заяц продолжает уплетать уже не спеша, не боясь, что ее может отнять у него какой-то блестящий барабан. Заяц ему не даст. Он ему покажет, какие у него крепкие, длинные когти на передних лапках! Заяц знает силу и быстроту движений своих лапок. Он не забыл еще, как ими быстро рыл землю, чтобы закопаться в нору и скрыться, таким образом, от идущего по полю человека. Он покажет этому, трусливому барабану, что значит он, заяц!.. Барабан медленно подвигается к кончику «ставшейся морковки. Заяц сидит в полуоборот к барабану и делает вид, что будто не видит приближающегося барабана. Но вот барабан уже близко. Барабан около самого зайчика. Заяц моментально делает пируэт и сильно ударяет лапкой по барабанной шкуре. Барабан исчез, заяц гордо и воинственно посматривает по сторонам, шевеля ушами, как ножницами. Он даже от радости на момент закачал, как маятником, своим коротким хвостиком. Антракт. Зайчику кладется для возбуждения аппетита сдобный сухарь. Серый грызет и ждет врага. Опять появляется желтый барабан, и заяц успевает быстро, мелкой дробью побарабанить по шкуре. Ура! Номер готов. Заинька обманут.
Зайка воображает, что он сильнее всех. Он даже потом в следующий раз фыркает и ворчит, когда долго и громко выбивает трель лапками по барабану. Мой прием «трусообман» помог ввести зайца в заблуждение.
Еще самообман, наглядный пример, как можно заставить слабое существо воображать о себе совершенно иное. Что может быть нежнее голубки? Голубь - символ чистоты, доброты и красоты. Посмотрите, как я его обманул - заставил его воображать, что он сильнее меня и он, как разъяренный хищник, бросается на мою руку. Смотрите, как он бьет ее крылом и как рвет кожу на руке клювом. Несмотря на его слабое тельце, он все-таки делает мне больно. Вот что значит самообман. Вот что значит в дрессировке «трусообман».
Моя рука во время дрессировки вздрагивала и быстро удалялась при его, голубя, приближении и вдруг он преображается. Я на руку надеваю черную перчатку. Что же происходит с голубем? При первом знакомстве голубь испугался. Затем, видя, что новое черное существо не делает ему зла, голубь быстро привыкает ее видеть и не бояться, а затем садится на эту же руку, как на ветку дерева и не подозревая, что эта та самая рука, которая его так боится.
Примирение кошки с крысами.
Трусообман составляет часть жестикуляции. Очень хорошим примером применения тех же приемов может служить примирение кошки с крысами, которого мне удалось достигнуть. Механическим путем этого добиться нельзя, а только воздействием на психику кошки можно уничтожить это прирожденное желание задушить и съесть крысу.
Прежде всего, в натуре кошки есть черта, схожая с другими животными: все быстро движущееся раздражает нервы и возбуждает аппетит.
Родится котенок и, чуть - чуть освоившись с передвижениями своего слабого тельца, шатаясь, уже начинает играть с клубком ниток или с собственным кончиком хвоста. У него является органическая потребность ловить и непременно поймать. Все быстро удаляющееся особенно раздражает его. Летящая и бьющееся о стекло муха, до тех пор интересует и вызывает аппетит у котенка, пока лапка не прекращает жизнь мухи. Она неподвижна, - интерес пропал.
Итак, кошка, охотясь за крысой, часто, задушив ее, тотчас же перестает обращать на нее внимание.
Сыта ли, голодна ли кошка, ее раздражает, главным образом, быстрое движение убегающего животного.
Прошу заметить: бегущего от кота, а не на кота.
Очень давно я делал опыты с механической, заводной мышкой которую в одном случае пускал от кошки и мышь бывала моментально поймана, и в другом случае - на кошку, и кошка быстро удирала от деревянного мышонка. Впоследствии я выдрессировал живую крысу бежать на кошку и кошка удирала вскакивая на меня (см. рис. 4).
Это чувство кошек однородное с уже описанными опытами укрощения собак.
Применяя во время игры с кошкою трусообман, вы можете довести кошку до исступления.
Для того чтобы убить у кошки чувство ложной храбрости, надо ее поставить в другие условия. Я ставлю большую клетку, наполненную крысами, на подоконник; крысы чувствуют себя хорошо: играют, дерутся и поминутно прихорашиваются, облизывая свою шкурку и ища насекомых.
Но вот - замирают! Розовые носики задвигались в одном направлении, прозрачные ушки насторожились, маленькие глазки выпятились и вот-вот выскочат из орбит и покатятся по полу, как гладко блестящие бусы.
Пришел кот... Запах для крыс неприятный.
Кот прыгнул на подоконник. Крысы все одновременно шарахнулись в противоположный конец клетки и прижались к стенке друг к другу, образовав из себя горку живых, неподвижных тел. Только усы шевелятся, да шерсть на боках от усиленного биения сердца.
Кот обежал несколько раз вокруг клетки и сел перед крысами.
Быстрое движение, испуг крыс, - все это не скрылось от внимания кошки.
Но вот одна из самых ближайших к нему крыс быстро полезла на товарок, пряча свою голову между телами своих полумертвых от страха трусих.
Кота движение прыгнувшей крысы раздражило. Он, в свою очередь, бросился на клетку и обнял ее своими бархатными лапками.
Крысы плотно прижались друг к другу. Кот еще раз обошел вокруг клетки, не спуская с крыс глаз, и сел на прежнее место, обернув хвостом свои лапки.
Зажмурив глаза и отвернув голову от клетки, он как будто забыл о крысах, но кончик хвоста говорит за него. Он выдает душевное волнение.
Кривые когти в бархатных лапках судорожно высовываются и прячутся обратно.
Вот одна крыса, плохо державшаяся на верху кучки, сорвалась, соскользнула вниз и опять поползла на гору тел. Это движение заставило кота вздрогнуть. По шкурке его пробежала как бы волна. Шкурка на спине нервно подергивалась и уши прижались плотнее к макушке.
Я поставил перед носом кота блюдечко с молоком. Кот - ноль внимания.
Все его помыслы в клетке у крыс. Проходит четверть часа в неподвижном созерцании. Крысы все чаще и чаще начинают переменять положение своих уставших туловищ и все более и более привыкают к запаху и присутствию кота. Кот замер! Кот совсем закрыл глаза, как будто говорит: «вас здесь нет... я вас не вижу». Но каждое движение крыс производит в душе кота особое чувство - раздражение.
Я кладу перед мордой кота парное, сырое мясо. Кот даже не посмотрел на него.
Некоторые из крыс, посмелее, начинают двигаться. Начинают приводить себя в порядок - причесываться и быстро, перебирать двоими лапками вспотевшую шерстку.
Одна крыса, скатившись с верху, с горы тел своих товарищей, раздумала подниматься вновь и тоже занялась причесыванием. Наконец крыса, находившаяся в средине живой горы, стала с усилием выбираться из своего плена, стала освобождаться. Им жарко и трудно долго находиться в таком положении.; Кошачий запах уже принюхался, - не так страшно, да и долгое выжидание потеряло остроту первоначального страха. (Начало привычки. Привычка - вторая натура).
Кот нагнул голову. Не сводя глаз с крыс, кончиками своих усов, он попал в блюдечко с молоком.
Кот встряхнул головой, отодвинулся дальше от клетки и снова сел, обернув себя хвостом.
Крысы смелее и уже с любопытством стали протягивать свои розовые носики, нюхать воздух и становиться на задние лапки.
Кот обошел клетку и опять сел уже полубоком к клетке.
Крысы сначала сделали прежнее движение, желая собраться в кучу, но на полдороге раздумали и стали по-старому прихорашиваться. Одна даже, из храбрости, подошла к решетке и тихо, спокойно полезла по ней наверх.
Там она начала втягивать в себя воздух с запахом молока и парного мяса. Через минуту ее примеру последовали другая, затем третья, Четвертая и т. д.
Грызуны постепенно, бесцеремонно стали в клетке лазить по потолку, становясь все храбрее и храбрее.
Движение кота на секунду заставляло крыс застывать в одной позе, но момент проходил и они снова, уже мало обращая внимания, стали перебегать с места на место, ища на дне клетки в сене оставшиеся подсолнухи.
Наконец, коту, видимо, надоело наблюдать. Он при моем приближении встал и, подняв хвост трубой, запел свою обычную, едва слышную песенку.
При прикосновении руки к спине он поднимал выше свой зад, повертывался несколько раз и, потеревшись своей мордочкой о мой рукав, как бы прося еще ласки, принялся есть мясо.
Крысы облепили сетку клетки, смотря с любопытством на кошку.
На второй день - то же самое. Кот, с аппетитом съев мясо и выпив молоко, влез на клетку и улегся на ней спать, теперь уже на самом деле не обращая внимания на крыс, - разве, если только очень быстрое движение одной из играющих крыс заставляет кота шире открывать глаза и настораживать уши, но это только на минутку, затем кот уже не обращает внимания и сам облизывает своим шершавым языком свою шубу.
Но вот пришло время знакомить ближе старых врагов.
Я открываю дверь клетки и, взяв обеими руками кота, насильно просовываю его голову вперед, в клетку. При этом крысы опять шарахаются в противоположный конец клетки.
Коту не нравится мое действие. Он упирается лапками в край клетки, но голова и передняя часть туловища уже внутри. Своими руками я придерживаю на всякий случай его лапы. Но случай никогда не приходил.
Кот в тот момент зло прижал уши к затылку и, щурясь, полузакрыл глаза.
Крысы не долго в куче...
Я губами произвожу писк, писк, на который крысы так реагируют. Этим писком я раздражаю крыс. Они, как по команде, все до одной поднимаются на задние лапки и тянутся по направлению к коту.
Кот делает движение, желая освободиться от моих рук, втискивая свою голову в туловище, сокращая шейные мышцы. Крысы смелее тянутся к коту. Вот они уже со всех сторон, осторожно обнюхивают кота. Одна нахалка-крыса влезла на мою руку и, сидя на ней, тихонько трогает зубами коготь кота.
На первый раз довольно.
На следующий раз кот сажается в клетку уже весь, и дверцы клетки быстро за ним закрываются.
Коту это неприятно. Он моментально поворачивается и показывает желание убежать, но дверцы закрыты и кот ложится, приготовляясь терпеливо перенести совместное заключение. Крысы подходят к нему со всех сторон, тянутся, сидя на задних лапках, к его шерсти и, обнюхав ее, уже мало обращают внимания, начиная ухаживать за собой и грызть только что посыпанные мною жареные подсолнухи.
Кот трусит и, чем ближе подходят к нему крысы, тем более он прячется сам в себя. Крысы уже нахально влезли на кота и в его шубе чувствуют себя недурно. Только кончик хвоста у кота говорит, что это ему не дешево стоит.
Но привычка - вторая натура и кот привыкает и постепенно до того свыкается с крысами, что вместе с ними ест хлеб, моченый в молоке и часто, крысы вырывают прямо изо рта у кота пищу, и он уступает.
Мой кот, проснувшись и потягиваясь, вылезает из кроватки, где на нем и под ним спали крысы, начинает заигрывать с товарищами, тихонько, нежно трогает их своей бархатной лапкой, будит их, как бы приглашая играть с ним.
Здесь воздействие непосредственно на психику кота заставляет забывать раздражающее чувство убегающего.
Трусообмана нет, нет и проявления инстинкта у кота.
Единичное быстрое движение сильнее бы влияло на психику кота, но массовое движение разбивало это раздражение на многие части и потому каждая часть ослаблялась, не была так остра и не действовала на душевные, мозговые явления кота рельефно, сильно.
Видимо, мысли кота и его сознание были подавлены массовым движением крыс, за которыми одновременно он не мог уследить, что действовало на него угнетающе.
Движение в его сторону, к нему, производило обратное действие жестикуляций, противоположных трусообману.
В данном случае не было инстинкта истребления, а скорее инстинкт самосохранения - чувство, появившееся вначале у крыс, а затем у кота.
Страх перед массой у кота был не напрасен. Рассказывали случай, когда крысы побеждали и съедали кота.
Хождение кота по канату через крыс не требует обстоятельного пояснения. Этот номер совсем не труден.
Раз кот уже свыкся с крысами, а крысы с котом, то главное уже сделано. В моей практике тогда я смог дать несколько интересных цирковых номеров. Я их опишу целиком, так как теперь читатель легко отделит «психологическую» суть дела от артистического подбора интересных для публики ситуаций.
Прежде всего, сажают крыс на туго натянутый канат. Кот приносится на руках и сажается на канат, при этом нашим глазам представляется следующая картина: кот смотрит на крыс, выпускает когти и злобно ими царапает по канату, как бы угрожая и готовясь броситься на крыс.
Я говорю, обращаясь к зрителям: «Крысы изображают белых рабов, телеграфных и почтовых чиновников! а кот - начальника телеграфного округа. Чиновники, у кого жена молодая, подходи к начальству».
В это время крысы, находящиеся ближе к коту, смело бегут к нему и протягивают свои мордочки.
При этом я говорю: «Обратите внимание, господа, как кошка целуется с крысами».
После виденного вы можете задать вопрос: «почему кошка, при виде крыс, злобно зацарапала когтями канат и почему, видя это угрожающее движение, крысы смело подбегают к коту и целуют его в мордочку»?
Очень просто. Секрет заключается вот в чем: при дрессировке, на репетиции, я, вынимая крыс из ящика, где положен их корм, сажаю их на канат, где им не так удобно, как в их клетке, а потому каждая из них и стремится скорее попасть опять в клетку, а издаваемый мною призывный писк и пронесенная мимо клетка, дают им направление и служат им повадко-приманкой, и вот крысы бегут по канату в подставленную клетку.
Значит, крысы знают, что при знакомом им писке и по запаху принесенной клетки, им надо бежать в этом направлении. Кот им мешает и они, как старые его знакомые, предварительно обнюхивают его, а затем подлезают под него, дабы попасть, как на репетиции,' к себе домой, в свою клетку.
Кот перед своим выходом на арену сладко спит, свернувшись калачиком, в своей клетке, специально приготовленной для этого дня. Мой помощник, когда это требуется, вынимает спящего кота и сажает его на край каната.
Кот первым долгом начинает расправлять свое тело, потягиваясь и царапая канат, вид же получается такой, как будто кот точит когти о канат, приготовляясь броситься на крыс. Мои слова добавляют иллюзию. Я всегда в этот момент говорю: «Смотрите, господа, как у кота разыгрывается аппетит! Но, Васька, укроти свой нрав, не бери примера с людей, будь добрым!» При этом приказываю крысе подойти и поцеловать кота. В это время, почти всегда, крыса подбегала к коту и нюхала его мордочку. Тогда я говорил: «Смотрите, как кот целуется с крысой! Я таких непримиримых врагов, как кошка с крысой, примирил, а люди до сих пор помириться не могут. Не стыдно ли это нам!».
Несколько другими, но подобными приемами, я помирил козла с волком, а впоследствии, уже на арене я показывал с успехом сцену «Мирная конференция», где за общим столом восседали тесно, почти касаясь друг друга, лиса, петух, орел, медведь, свинья, козел, собака (рис. 36 и др.).
На праздник Рождества я мог устроить моим дрессированным зверькам елку. На фотографии (см. рис. 5) вы видите, как разместились мои звери. На елку вместо фруктов были повешены: картофель, капуста, морковь и т. д., и все звери держали себя чинно не хватая того, что не нужно.
Теперь, для того чтобы практическое применение только что изложенных приемов было для читателей еще яснее, я приведу описание двух случаев более сложной дрессировки. В первом я выучил свинью летать, пользуясь воздушным шаром и парашютом, а во втором, обучил слона парикмахерскому искусству.
В обоих случаях читатель может видеть, как известным выбором приемов и соответственным соединением их в одну стройную систему, возможно добиваться очень эффектных результатов.
Часть 2
В приведенных случаях нам пришлось решать простейшие задачи. Гораздо сложнее обстоит дело, когда приходится натыкаться на сопротивление инстинкта.
Одним из основных инстинктов жизни является инстинкт нападения, храбрости и, дополняющий его, противоположный инстинкт бегства, трусости. Эти инстинкты часто являются большой помехой для дрессировки и очень важно уметь подавлять их.
Мне удалось справиться с этой задачей. Опишу, как я этого достиг.
Прежде всего, всмотримся внимательнее в условия проявления этих инстинктов и вот мы, в конце концов, подметим такой закон:
Все, удаляющееся от животного, заставляет следовать за собой, преследовать, нападать. И, наоборот, все приближающееся к животному, заставляет его отходить, удаляться, бежать.
Примеры: лай собаки на проезжающую телегу. Проезжая по деревне, вам, наверное, приходилось видеть, как за вами вслед бросаются с лаем собаки и провожают вас далеко по дороге, захлебываясь от злости. Все быстро удаляющееся: бегущая лошадь, вертящееся колесо, больше интересует и раздражает собаку, чем вы, сидящий в экипаже.
Вы входите в чужую калитку во двор. Собака бросается с лаем к вам навстречу и, если вы испугаетесь, вздрогнете и отступите, будьте уверены, что собака храбро бросится на вас и даже может укусить. Бывали случаи, когда человек, входящий в чужой двор, храбро идет навстречу собаке и вдруг, едва заметно для самого себя, вздрогнет, собака как-то своим нутром чувствует это и смело бросается на него, но если вы, не меняя положения, спокойно, равномерно, двигаетесь навстречу собаке и идете вперед, как бы не замечая ее, то собака тотчас же останавливается, хотя и продолжает лаять, но уже с другой интонацией. Она пропускает вас, идущего прямо на нее и поджав хвост, доругиваясь, отходит прочь.
Еще примеры:
Кошка бросается на убегающую мышь. Вспомните дубельнский случай с медведем, когда мне пришлось вывести с арены разъяренного медведя, обращая его гнев на меня, или случай с ланинским ульмским догом.
Этим законом я пользуюсь, когда нужно, для подавления инстинкта, искусственно извращая естественные условия. Обычно убегающее от животного, я заставлял приближаться к нему и наоборот. И в результате реакции животного оказываются иными. Так, если взять искусственного механического мышонка и заставить его бежать от кошки - кошка будет нападать и погонится за ним. Наоборот, если заставить мышонка бежать к кошке - кошка сама обратится в бегство.
То же можно наблюдать, просто играя с котенком бумажкой, привязанной на ниточку. Когда бумажка удаляется от котенка, он бросается на нее.
Если тянуть за ниточку бумажку по направлению к котенку, он убегает в сторону и часто не желает больше играть.
По словам Моргана, «новорожденные птенцы инстинктивно хватают червя не потому, что это червь, а потому, что это маленький, движущийся предмет. Ибо, если двигать пищу перед новорожденными птенцами, они скорее обратят на нее внимание». Я добавляю: если пищу двигать к птенцу, он не будет хватать ее. Пусть червяк поползет к новорожденному птенцу, и малыш попятится от него назад. Если вы будете двигать пищу к птенцу, то он не будет ее есть, и наоборот, движения от него заставят после первого обращения на нее внимания, преследовать и желать схватить ее.
Животное обманывается. Совершает поступки, противоположные тем, которые оно нормально совершило бы под влиянием инстинкта. Этот метод я назову методом обмано-инстинкта. В частности, случай, когда, обманывая инстинкт трусости, я заставляю трусливое животное переходить в наступление, я называю трусообманом. Повторение создает привычку. И нужное мне действие, противоречащее инстинкту, закрепляется в психике животного. Инстинкт в результате подавлен.
Вышеописанный мною способ обычной механической дрессировки, когда маленьких детенышей хищников бьют с раннего детства и приучают на всю жизнь панически бояться маленького хлыстика, относится собственно к этому приему обмана инстинкта.
Закон преследования, нападения и т. п. берет свое начало, по моему мнению, от мимических движений: у человека от призывного движения к себе рукой. У животных же, как то: у собак, обезьян и других существует это же призывное движение выражающее желание - «поди сюда» - приглашение следовать за собой всем своим туловищем, что мы видим часто, напр., у собак, просящих отворить дверь.
Собака, подбегающая к вам и обратно, как бы сама собой, зовет вас к двери Обезьяна, сидящая в клетке, отскакивает в глубь как бы, приглашая вас своим движением, приблизиться ближе к дверце клетки и ее открыть (смотри мои наблюдения за Гашкой, глава: выражение ощущений у животных).
Все эти движения, родственные моему приему в дрессировке, повадке-приманке, в дальнейшем переходят в инстинкт преследования и нападения.
Уже при вкусопоощрении многих животных - отдергивание руки с пищей заставляет животное быстро хватать пищу вместе с рукой. Это невольное отдергивание ото рта животного оживляет следы преследования и нападения. Вот почему я часто даю в таких случаях особым способом пищу. Я быстро подношу мясо к морде такой собаки, которая имеет эту привычку и, как бы насильно, всовываю в самую пасть руку с мясом.
Это грубое, резкое движение, после некоторого повторения, отучает собаку хватать пищу с рукой. Даже и при явных нападениях и укусах, эти резкие и грубые движения руки и всего тела парализуют самые укусы животного.
Собака, волк, лев и др., открыв пасть и скаля зубы, приближаются к вам с явным намерением нападения, моментально меняют его, когда вы вместо удаления сами приближаетесь к нему и суете свою руку в глубь пасти.
Животное, будь оно самое хищное, меняет намерение и, языком отталкивая вашу руку из своего рта, отворачивает морду в разные стороны. У редких животных я этого не замечал, например, варан, доставленный мне в мой зверинец из Закаспийского края, в диком состоянии хватал пищу без рассуждений, правильнее, без участия задерживающих центров.
И мне стоило громадных усилий приучить это странное, стоящее особо со своей психикой, животное к нереагированию на ползающих по нему мышей.
Все-таки кончил он свое существование печально, только благодаря отсутствию развитых задерживающих волевых центров. Он схватил своей мертвой хваткой за заднюю ногу лошадь. Она била его о стенку, как бьют сухой воблой о косяк двери. После такой операции варан испустил дух, и труп его с трудом был освобожден. Зубы варана, составляющие одно целое с челюстями, остались не поврежденными даже, когда мой служащий, с трудом просунув между зубами железный прут, гнул изо всей силы, упирая одним концом в небо.
Трудно мне приходилось еще бороться и с барсуками, которые долго хватали мясо с пальцами моей руки. Вилка помогала мне слабо. Колет себе барсук вилкой десна, язык и небо до крови, а все-таки продолжает хватать без разбора пищу. Только мой испытанный наступательный способ и привел к цели.
Приведу теперь примеры, как я систематически пользовался приемом обмана инстинкта для достижения нужных мне действий животного.
Трусообман.
Начнем с трусообмана. Опишу, как я этим приемом учу зайца барабанить. Прежде всего, надо, чтобы заяц из пугливого превратился в храброго. Для этого сначала, пойманного зайку, приручают к рукам. Опасайтесь причинить ему когда-либо боль. Ежедневно по несколько раз необходимо кормить из рук, ласкать осторожно и обращаться с ним предупредительно-нежно. Наконец, заяц не пугается вашей руки, он видит ее постоянно с пищей и с лакомством: зеленым салатом и сладкой морковкой. Постепенно приучаете к прикосновению вашей руки, которою слегка сжимаете его бархатные уши и спинку. Затем постепенно, не спеша, поднимаете зайку за шкуру спинки, подставляя другую руку под передние лапки зайки. Надо осторожно и быстро перенести его, таким образом, к себе на колени.
Он у вас на коленях и тотчас же получает вкусный хлеб или сахар. К такой переноске он быстро привыкает, конечно, если это производится ловко и безболезненно. Нежное поглаживание по головке и по прижатым к спине ушам заставляют зайку закрывать от удовольствия глаза. Сердечко его при этом не усиленно, а нормально бьется, что вы чувствуете легким прикосновением руки. Не одну неделю зайка поддается приручению. Надо терпеливо повозиться с ним. Наконец, заяц ручной.
У меня устроен высокий пьедестал с верхней доской, обшитой, кругом в два пальца высоты забориком. Заборик предохраняет зайку от падения на пол. Часто раз пять, шесть в день, я ловко и быстро за кожу спины (самое безболезненное место у зайцев и кроликов) поднимаю и, подставляя другую руку под брюшко, переношу его на пьедестал. Здесь его ждет угощение. Когда зайка осмотрится кругом и, обнюхав края своей площадки, примется жевать салат, я осторожно и медленно подношу к мордочке маленький детский барабан. Заяц вопросительно поднимает уши и косо смотрит на него. Я делаю вид, что барабан боится зайца и отодвигаю его от зайки (начинается применение трусообмана). Заяц, спеша, уплетает нежный салат листок за листком. Барабан опять медленно, как будто крадучись, приближается к салату, лежащему кучкой на площадке. Заяц уступает, отодвигается, выпучив пугливые глаза и шевеля вопросительно ушами. Барабан в свою очередь боится этих глаз и ушей. Он также отодвигается от салата и зайца в другую сторону. Заяц встал на задние лапки и смотрит, то на барабан, то на салат. Молодой, зеленый салат манит его взор и раздвоенная губа зайки скосилась в сторону пахнущего свежестью салата. Зайка потянулся к нему, не переставляя задних длинных своих ног. Тельце его вытянулось и он с трудом, не спуская глаз с барабана, достал листок салата.
Барабан еще пуще испугался и еще дальше ушел от салата. Заяц передвинул задние лапы ближе к корму, съел еще листок и вытер передними лапочками морду. Но вот заяц вздумал шагнуть, т.-е. передвинулся, ставя сразу две короткие передние лапочки и подвигая к ним обе вместе длинные задние. Барабан тут как тут и уже близко к салату. Заяц моментально повернулся к барабану и сел, подняв морду, в ожидании. Барабан лежит неподвижно до тех пор, пока заяц не потянулся к нему, нюхая воздух. Барабан поехал по воздуху назад. Заяц, не обращая внимания на салат, уже смелее делает прыжок к удаляющемуся незнакомцу-барабану. Барабан заходит с другой стороны зайца и, как только трус перевертывается к нему, опять быстро удаляется и скрывается. Заяц гордо поднимает морду и передние лапки, тряхнув ими, как бы стряхивая с них воду. Это значит, что он начинает стращать. Барабан полторы минуты не показывается совсем. Зайка уплетает за обе щеки зеленый салат, который быстро листок за листком исчезает у него во рту. Но вот левая моя рука, давно знакомая зайке, подносит к его мордочке длинную, тонкую морковку. Заяц спеша откусывает и жует. Морковка лежит перед ним сочная, сладкая, и вдруг опять барабан медленно приближается к морковке. Заяц уже смело поднимает угрожающе передние лапки, загнув вперед крепкие, длинные уши. Барабан струсил и удрал.
Заяц самодовольно опять, тряхнув передними лапками, принимается есть морковку. Но тут опять несносный барабан. Смелое движение зайца к барабану и его уже нет. Заяц продолжает уплетать уже не спеша, не боясь, что ее может отнять у него какой-то блестящий барабан. Заяц ему не даст. Он ему покажет, какие у него крепкие, длинные когти на передних лапках! Заяц знает силу и быстроту движений своих лапок. Он не забыл еще, как ими быстро рыл землю, чтобы закопаться в нору и скрыться, таким образом, от идущего по полю человека. Он покажет этому, трусливому барабану, что значит он, заяц!.. Барабан медленно подвигается к кончику «ставшейся морковки. Заяц сидит в полуоборот к барабану и делает вид, что будто не видит приближающегося барабана. Но вот барабан уже близко. Барабан около самого зайчика. Заяц моментально делает пируэт и сильно ударяет лапкой по барабанной шкуре. Барабан исчез, заяц гордо и воинственно посматривает по сторонам, шевеля ушами, как ножницами. Он даже от радости на момент закачал, как маятником, своим коротким хвостиком. Антракт. Зайчику кладется для возбуждения аппетита сдобный сухарь. Серый грызет и ждет врага. Опять появляется желтый барабан, и заяц успевает быстро, мелкой дробью побарабанить по шкуре. Ура! Номер готов. Заинька обманут.
Зайка воображает, что он сильнее всех. Он даже потом в следующий раз фыркает и ворчит, когда долго и громко выбивает трель лапками по барабану. Мой прием «трусообман» помог ввести зайца в заблуждение.
Еще самообман, наглядный пример, как можно заставить слабое существо воображать о себе совершенно иное. Что может быть нежнее голубки? Голубь - символ чистоты, доброты и красоты. Посмотрите, как я его обманул - заставил его воображать, что он сильнее меня и он, как разъяренный хищник, бросается на мою руку. Смотрите, как он бьет ее крылом и как рвет кожу на руке клювом. Несмотря на его слабое тельце, он все-таки делает мне больно. Вот что значит самообман. Вот что значит в дрессировке «трусообман».
Моя рука во время дрессировки вздрагивала и быстро удалялась при его, голубя, приближении и вдруг он преображается. Я на руку надеваю черную перчатку. Что же происходит с голубем? При первом знакомстве голубь испугался. Затем, видя, что новое черное существо не делает ему зла, голубь быстро привыкает ее видеть и не бояться, а затем садится на эту же руку, как на ветку дерева и не подозревая, что эта та самая рука, которая его так боится.
Примирение кошки с крысами.
Трусообман составляет часть жестикуляции. Очень хорошим примером применения тех же приемов может служить примирение кошки с крысами, которого мне удалось достигнуть. Механическим путем этого добиться нельзя, а только воздействием на психику кошки можно уничтожить это прирожденное желание задушить и съесть крысу.
Прежде всего, в натуре кошки есть черта, схожая с другими животными: все быстро движущееся раздражает нервы и возбуждает аппетит.
Родится котенок и, чуть - чуть освоившись с передвижениями своего слабого тельца, шатаясь, уже начинает играть с клубком ниток или с собственным кончиком хвоста. У него является органическая потребность ловить и непременно поймать. Все быстро удаляющееся особенно раздражает его. Летящая и бьющееся о стекло муха, до тех пор интересует и вызывает аппетит у котенка, пока лапка не прекращает жизнь мухи. Она неподвижна, - интерес пропал.
Итак, кошка, охотясь за крысой, часто, задушив ее, тотчас же перестает обращать на нее внимание.
Сыта ли, голодна ли кошка, ее раздражает, главным образом, быстрое движение убегающего животного.
Прошу заметить: бегущего от кота, а не на кота.
Очень давно я делал опыты с механической, заводной мышкой которую в одном случае пускал от кошки и мышь бывала моментально поймана, и в другом случае - на кошку, и кошка быстро удирала от деревянного мышонка. Впоследствии я выдрессировал живую крысу бежать на кошку и кошка удирала вскакивая на меня (см. рис. 4).
Это чувство кошек однородное с уже описанными опытами укрощения собак.
Применяя во время игры с кошкою трусообман, вы можете довести кошку до исступления.
Для того чтобы убить у кошки чувство ложной храбрости, надо ее поставить в другие условия. Я ставлю большую клетку, наполненную крысами, на подоконник; крысы чувствуют себя хорошо: играют, дерутся и поминутно прихорашиваются, облизывая свою шкурку и ища насекомых.
Но вот - замирают! Розовые носики задвигались в одном направлении, прозрачные ушки насторожились, маленькие глазки выпятились и вот-вот выскочат из орбит и покатятся по полу, как гладко блестящие бусы.
Пришел кот... Запах для крыс неприятный.
Кот прыгнул на подоконник. Крысы все одновременно шарахнулись в противоположный конец клетки и прижались к стенке друг к другу, образовав из себя горку живых, неподвижных тел. Только усы шевелятся, да шерсть на боках от усиленного биения сердца.
Кот обежал несколько раз вокруг клетки и сел перед крысами.
Быстрое движение, испуг крыс, - все это не скрылось от внимания кошки.
Но вот одна из самых ближайших к нему крыс быстро полезла на товарок, пряча свою голову между телами своих полумертвых от страха трусих.
Кота движение прыгнувшей крысы раздражило. Он, в свою очередь, бросился на клетку и обнял ее своими бархатными лапками.
Крысы плотно прижались друг к другу. Кот еще раз обошел вокруг клетки, не спуская с крыс глаз, и сел на прежнее место, обернув хвостом свои лапки.
Зажмурив глаза и отвернув голову от клетки, он как будто забыл о крысах, но кончик хвоста говорит за него. Он выдает душевное волнение.
Кривые когти в бархатных лапках судорожно высовываются и прячутся обратно.
Вот одна крыса, плохо державшаяся на верху кучки, сорвалась, соскользнула вниз и опять поползла на гору тел. Это движение заставило кота вздрогнуть. По шкурке его пробежала как бы волна. Шкурка на спине нервно подергивалась и уши прижались плотнее к макушке.
Я поставил перед носом кота блюдечко с молоком. Кот - ноль внимания.
Все его помыслы в клетке у крыс. Проходит четверть часа в неподвижном созерцании. Крысы все чаще и чаще начинают переменять положение своих уставших туловищ и все более и более привыкают к запаху и присутствию кота. Кот замер! Кот совсем закрыл глаза, как будто говорит: «вас здесь нет... я вас не вижу». Но каждое движение крыс производит в душе кота особое чувство - раздражение.
Я кладу перед мордой кота парное, сырое мясо. Кот даже не посмотрел на него.
Некоторые из крыс, посмелее, начинают двигаться. Начинают приводить себя в порядок - причесываться и быстро, перебирать двоими лапками вспотевшую шерстку.
Одна крыса, скатившись с верху, с горы тел своих товарищей, раздумала подниматься вновь и тоже занялась причесыванием. Наконец крыса, находившаяся в средине живой горы, стала с усилием выбираться из своего плена, стала освобождаться. Им жарко и трудно долго находиться в таком положении.; Кошачий запах уже принюхался, - не так страшно, да и долгое выжидание потеряло остроту первоначального страха. (Начало привычки. Привычка - вторая натура).
Кот нагнул голову. Не сводя глаз с крыс, кончиками своих усов, он попал в блюдечко с молоком.
Кот встряхнул головой, отодвинулся дальше от клетки и снова сел, обернув себя хвостом.
Крысы смелее и уже с любопытством стали протягивать свои розовые носики, нюхать воздух и становиться на задние лапки.
Кот обошел клетку и опять сел уже полубоком к клетке.
Крысы сначала сделали прежнее движение, желая собраться в кучу, но на полдороге раздумали и стали по-старому прихорашиваться. Одна даже, из храбрости, подошла к решетке и тихо, спокойно полезла по ней наверх.
Там она начала втягивать в себя воздух с запахом молока и парного мяса. Через минуту ее примеру последовали другая, затем третья, Четвертая и т. д.
Грызуны постепенно, бесцеремонно стали в клетке лазить по потолку, становясь все храбрее и храбрее.
Движение кота на секунду заставляло крыс застывать в одной позе, но момент проходил и они снова, уже мало обращая внимания, стали перебегать с места на место, ища на дне клетки в сене оставшиеся подсолнухи.
Наконец, коту, видимо, надоело наблюдать. Он при моем приближении встал и, подняв хвост трубой, запел свою обычную, едва слышную песенку.
При прикосновении руки к спине он поднимал выше свой зад, повертывался несколько раз и, потеревшись своей мордочкой о мой рукав, как бы прося еще ласки, принялся есть мясо.
Крысы облепили сетку клетки, смотря с любопытством на кошку.
На второй день - то же самое. Кот, с аппетитом съев мясо и выпив молоко, влез на клетку и улегся на ней спать, теперь уже на самом деле не обращая внимания на крыс, - разве, если только очень быстрое движение одной из играющих крыс заставляет кота шире открывать глаза и настораживать уши, но это только на минутку, затем кот уже не обращает внимания и сам облизывает своим шершавым языком свою шубу.
Но вот пришло время знакомить ближе старых врагов.
Я открываю дверь клетки и, взяв обеими руками кота, насильно просовываю его голову вперед, в клетку. При этом крысы опять шарахаются в противоположный конец клетки.
Коту не нравится мое действие. Он упирается лапками в край клетки, но голова и передняя часть туловища уже внутри. Своими руками я придерживаю на всякий случай его лапы. Но случай никогда не приходил.
Кот в тот момент зло прижал уши к затылку и, щурясь, полузакрыл глаза.
Крысы не долго в куче...
Я губами произвожу писк, писк, на который крысы так реагируют. Этим писком я раздражаю крыс. Они, как по команде, все до одной поднимаются на задние лапки и тянутся по направлению к коту.
Кот делает движение, желая освободиться от моих рук, втискивая свою голову в туловище, сокращая шейные мышцы. Крысы смелее тянутся к коту. Вот они уже со всех сторон, осторожно обнюхивают кота. Одна нахалка-крыса влезла на мою руку и, сидя на ней, тихонько трогает зубами коготь кота.
На первый раз довольно.
На следующий раз кот сажается в клетку уже весь, и дверцы клетки быстро за ним закрываются.
Коту это неприятно. Он моментально поворачивается и показывает желание убежать, но дверцы закрыты и кот ложится, приготовляясь терпеливо перенести совместное заключение. Крысы подходят к нему со всех сторон, тянутся, сидя на задних лапках, к его шерсти и, обнюхав ее, уже мало обращают внимания, начиная ухаживать за собой и грызть только что посыпанные мною жареные подсолнухи.
Кот трусит и, чем ближе подходят к нему крысы, тем более он прячется сам в себя. Крысы уже нахально влезли на кота и в его шубе чувствуют себя недурно. Только кончик хвоста у кота говорит, что это ему не дешево стоит.
Но привычка - вторая натура и кот привыкает и постепенно до того свыкается с крысами, что вместе с ними ест хлеб, моченый в молоке и часто, крысы вырывают прямо изо рта у кота пищу, и он уступает.
Мой кот, проснувшись и потягиваясь, вылезает из кроватки, где на нем и под ним спали крысы, начинает заигрывать с товарищами, тихонько, нежно трогает их своей бархатной лапкой, будит их, как бы приглашая играть с ним.
Здесь воздействие непосредственно на психику кота заставляет забывать раздражающее чувство убегающего.
Трусообмана нет, нет и проявления инстинкта у кота.
Единичное быстрое движение сильнее бы влияло на психику кота, но массовое движение разбивало это раздражение на многие части и потому каждая часть ослаблялась, не была так остра и не действовала на душевные, мозговые явления кота рельефно, сильно.
Видимо, мысли кота и его сознание были подавлены массовым движением крыс, за которыми одновременно он не мог уследить, что действовало на него угнетающе.
Движение в его сторону, к нему, производило обратное действие жестикуляций, противоположных трусообману.
В данном случае не было инстинкта истребления, а скорее инстинкт самосохранения - чувство, появившееся вначале у крыс, а затем у кота.
Страх перед массой у кота был не напрасен. Рассказывали случай, когда крысы побеждали и съедали кота.
Хождение кота по канату через крыс не требует обстоятельного пояснения. Этот номер совсем не труден.
Раз кот уже свыкся с крысами, а крысы с котом, то главное уже сделано. В моей практике тогда я смог дать несколько интересных цирковых номеров. Я их опишу целиком, так как теперь читатель легко отделит «психологическую» суть дела от артистического подбора интересных для публики ситуаций.
Прежде всего, сажают крыс на туго натянутый канат. Кот приносится на руках и сажается на канат, при этом нашим глазам представляется следующая картина: кот смотрит на крыс, выпускает когти и злобно ими царапает по канату, как бы угрожая и готовясь броситься на крыс.
Я говорю, обращаясь к зрителям: «Крысы изображают белых рабов, телеграфных и почтовых чиновников! а кот - начальника телеграфного округа. Чиновники, у кого жена молодая, подходи к начальству».
В это время крысы, находящиеся ближе к коту, смело бегут к нему и протягивают свои мордочки.
При этом я говорю: «Обратите внимание, господа, как кошка целуется с крысами».
После виденного вы можете задать вопрос: «почему кошка, при виде крыс, злобно зацарапала когтями канат и почему, видя это угрожающее движение, крысы смело подбегают к коту и целуют его в мордочку»?
Очень просто. Секрет заключается вот в чем: при дрессировке, на репетиции, я, вынимая крыс из ящика, где положен их корм, сажаю их на канат, где им не так удобно, как в их клетке, а потому каждая из них и стремится скорее попасть опять в клетку, а издаваемый мною призывный писк и пронесенная мимо клетка, дают им направление и служат им повадко-приманкой, и вот крысы бегут по канату в подставленную клетку.
Значит, крысы знают, что при знакомом им писке и по запаху принесенной клетки, им надо бежать в этом направлении. Кот им мешает и они, как старые его знакомые, предварительно обнюхивают его, а затем подлезают под него, дабы попасть, как на репетиции,' к себе домой, в свою клетку.
Кот перед своим выходом на арену сладко спит, свернувшись калачиком, в своей клетке, специально приготовленной для этого дня. Мой помощник, когда это требуется, вынимает спящего кота и сажает его на край каната.
Кот первым долгом начинает расправлять свое тело, потягиваясь и царапая канат, вид же получается такой, как будто кот точит когти о канат, приготовляясь броситься на крыс. Мои слова добавляют иллюзию. Я всегда в этот момент говорю: «Смотрите, господа, как у кота разыгрывается аппетит! Но, Васька, укроти свой нрав, не бери примера с людей, будь добрым!» При этом приказываю крысе подойти и поцеловать кота. В это время, почти всегда, крыса подбегала к коту и нюхала его мордочку. Тогда я говорил: «Смотрите, как кот целуется с крысой! Я таких непримиримых врагов, как кошка с крысой, примирил, а люди до сих пор помириться не могут. Не стыдно ли это нам!».
Несколько другими, но подобными приемами, я помирил козла с волком, а впоследствии, уже на арене я показывал с успехом сцену «Мирная конференция», где за общим столом восседали тесно, почти касаясь друг друга, лиса, петух, орел, медведь, свинья, козел, собака (рис. 36 и др.).
На праздник Рождества я мог устроить моим дрессированным зверькам елку. На фотографии (см. рис. 5) вы видите, как разместились мои звери. На елку вместо фруктов были повешены: картофель, капуста, морковь и т. д., и все звери держали себя чинно не хватая того, что не нужно.
Теперь, для того чтобы практическое применение только что изложенных приемов было для читателей еще яснее, я приведу описание двух случаев более сложной дрессировки. В первом я выучил свинью летать, пользуясь воздушным шаром и парашютом, а во втором, обучил слона парикмахерскому искусству.
В обоих случаях читатель может видеть, как известным выбором приемов и соответственным соединением их в одну стройную систему, возможно добиваться очень эффектных результатов.
Часть 2