Бенедетто Антелами. Архиепископский трон в Пармском Дуомо.
"Или это может значить, что праведник - это ты, я - пастырь, а мир вокруг нас злобен и эгоистичен. Да, вот так мне нравится. Но, на самом деле, это неправда. Правда в том, что ты слаб. А я - воплощение зла на земле. Но я стараюсь, Ринго. Я стараюсь изо всех сил..." Джулс Уиннфилд
На этот текст я отважился, прочтя пост уважаемой mrs_mcwinkie о внутреннем убранстве Кафедрального собора Пармы. Самые трогательные строки и иллюстрации поста были посвящены ею бесспорному шедевру итальянской романики - рельефу "Снятие с креста", изготовленному проницательным гением Средневековья - Бенедетто Антелами. Когда-то в соборе стояла ныне умершая кафедра, и "Снятие..." служило частью её ограждающего парапета. Полагают, что. рельефов было несколько, но выжил сильнейший. Работа была завершена аккурат в конце великого поста 1178 г. Представляете, каково было Мастеру, не остывшему ещё от работы, стоять в праздничной толпе на Пасхальном богослужении и испытывать одновременно отупение и душевную маету. А всё из-за того, что законченное творение отлипает от автора не сразу, а болтается ещё на невидимых лоскутьях. Знаете, как это бывает? Мы - "старые работники культуры" видали это много раз.Короче, современникам понравилось. И вскорости Мастеру заказали архиепископское кресло, в комплект к кафедре. Поэтому, полезно разглядывать это кресло, памятуя о "Снятии с креста". Хотя само по себе кресло самоценно, очень пластично, и невероятно удачно скомпоновано. Но засада в том, что во время визита mrs_mcwinkie в Парму добрые parmigiani перекрыли посетителям средокрестие и алтарь Дуомо, чтобы жизнь визитёрам малиной не казалась. Раз так - мне не западло извиниться за соборных оградителей перед читателями обоих журналов. Простите их, люди добрые! В порядке компенсации я предъявлю фотографии кресла, сделанные не помню сколько лет назад. Архиепископское кресло стоит прямо в алтарной апсиде, у подножия Ренессансного кивория, под сенью раззолоченного барочного балдахина 18 в. Седалище и тыл кресла изготовлен из розового пятнистого мрамора Россо Верона, столь любимого средневековьем и евроремонтами 90-х. Все прочие беломраморные части очень соблазнительно идентифицировать с какой-нибудь каррарской породой, Статуарио, например. Но воздержусь, поскольку итальянское Средневековье было неплохо. знакомо с балканскими и левантийскими белыми мраморами.
Настала пора разобраться с идеологической частью. В северной боковине Георгий нанизывает змея. Удивительная слаженность между конём и всадником. Один ловко поддевает копытом Эскулапов змеиный завиток, подставляя зверушку под копьё, второй - разит ударом опытного билиардиста. Как экипаж Ил-2.
На южной боковине некто валится навзничь с лошади, смешно задрав ножку. Да так резко, что лошадь от неожиданности назад сдала и на месте затопталась. Неприятность эта случилась с Савлом по пути в Дамаск. Мы застали его втот момент, когда он ещё ничего не понял, но уже здорово испугался. Мастер ловко подчеркнул это начинающимся движением. С левой руки плащ безвольно свисает, а над правой - взметнулся на манер распахнутого птичьего крыла.
Теперь давайте разберёмся с подлокотниками. Львы опираются всей тяжестью своей на атлантов-теламонов. А те, в свою очередь, балансируют на головах лежащих собак. Цепочку можно выстроить такую: Лев , олицетворяющий всю силу Христову, попирает нечисть, которую символизирует собачка. Передаточным механизмом служит бедняга, у которого от невыносимой тяжести подбородок воткнулся в грудину, а коленки дрожат так, что он вот-вот с этой собачки сверзнется,
Ведь среди многочисленных собачьих ролей, одна представляет из себя стражника нижнего мира, преисподней, говоря по-нашему. Недаром Мефистофель заявился к Фаусту," переодевшись" чёрным пуделем. А у этих - вон когтищи какие, гранёные. Ну точно - силы зла. Короче, имеем мы победу всего хорошего, над всем плохим. Не кресло, а Катехизис. Особенно учитывая, что изначально в пустой ныне филёнке Антелами разместил рельеф "Маэста". Царица Небесная со всеми присными. Картина такова - на седалище незримо присутствует сам Господь, на подлокотниках символическое разъяснение смысла Искупительной жертвы. Ярусом ниже, как на Страшном Суде: ошуюю закоренелый грешник (правда с перспективой), одесную - святой в процессе совершения христианского подвига. Всё ясно и логично. Талантливая объёмная листовка... Только сдаётся мне, что дело могло обстоять и по другому. И этому есть причины. Европа на рубеже 12-13 вв была довольно неуютным местом не только из-за отсутствия противозачаточных средств и Декларации прав человека и гражданина. Дело в том, что повсюду отчётливо запахло большой кровью. Сейчас трудно осознать в какой опасности находилось тогда священное право католической церкви единолично окучивать граждан. После впечатляющей антипапской схизмы и ряда эпичных провалов святой престол стал стремительно терять авторитет не только у простолюдинов. но в первую очередь у элиты. Особенно "здорово" дело обстояло на юге Франции и Северной Италии. Там широчайшую поддержку получила дуалистическая ересь катаров. Речь шла не о кучке прячущихся отщепенцев, а о хорошо структурированной организации, о единой катарской церкви. В северной и центральной Италии катары объединялись в 5 епархий. Проповедуемые ценности, и образ жизни завоевал для катаров широкую симпатии простых мирян и знати. Современник писал о том, что многие добрые католики простодушно записывались заодно в катарские общины, чтобы гарантировать будущее Спасение. Католические проповедники проигрывали катарским богословские дискуссии, Фальшивые чудеса и растиражированные мощи никого не убеждали. И главное, что светские власти, как правило, открыто саботировали борьбу с ересью. Вот в такой обстановке наш мастер осваивал азы ремесла. Начальные годы его деятельности прошли в самом сердце катарского вольнодумства - Провансе. В течении жизни он не раз ещё ездил туда, и в Иль де Франс, доезжая до самого Шартра. Работал в Генуе и по всей Эмилье. Конечно же посещал столицу Итальянского катарства - Милан. Наверняка общался с проповедниками и паломниками, шедшими в Ломбардию за светом новой истины. Возможно что проблема была знакома ему не по наслышке. Поэтому очень полезно взглянуть на наше кресло с точки зрения катарской картины мироустройства. Итак, знакомый подлокотник. Сверху созданный Господом высший невидимый мир, царство духа и света. Внизу - материальный видимый мир с его несовершенством и пороками, созданный Демиургом - падшим ангелом. Между ними - несчастный человек, чья душа, тоскует в подвале тела. Он бродит между светом и тьмой. То падая к телесному низу, то поднимаясь духом к свету. Пока не окочурится. На боковинах примеры взлёта и падения, как раз показаны. .. Да, такой поворот мне нравится больше. Конечно, никаким катаром Антелами, не был. Хотя бы потому, что последние не признавали никаких католических фокусов, включая Искупительную жертву и почитание святых. Но искал же человек, моделировал свою вселенную. На то он и художник. Представьте себе: 1180-й год. Мастер заканчивает кресло. А у папского престола уже кончилось терпение, и заодно с ним парламентские методы борьбы с дуалистами. Уже состоялся 3-й Латеранский собор, ещё немного и будут опубликованы Веронские декреталии, объявляющие ересь "оскорблением величества". Необходимые инструменты дадены, деревья для костров уже достаточно вымахали. Остаётся дождаться подходящего стечения обстоятельств. В 1196 году Антелами вернётся из очередной поездки в Прованс и займётся Пармским баптистерием. А через два года в Ватикане усядется неугомонный Иннокентий III, и закипит работа. Подождать немного, и отправятся топтать весёлый Лангедок всадники на лошадках, вроде тех, что на боковинах топчутся. Загремят обозы с осадными орудиями, потянутся толпы солдат-грабителей. А Мастер жил долго, пережил Иннокентия, но многое из этой мерзости увидеть успел... Господи, нанимались мы что ли глядеть на всё на это веками?
На этот текст я отважился, прочтя пост уважаемой mrs_mcwinkie о внутреннем убранстве Кафедрального собора Пармы. Самые трогательные строки и иллюстрации поста были посвящены ею бесспорному шедевру итальянской романики - рельефу "Снятие с креста", изготовленному проницательным гением Средневековья - Бенедетто Антелами. Когда-то в соборе стояла ныне умершая кафедра, и "Снятие..." служило частью её ограждающего парапета. Полагают, что. рельефов было несколько, но выжил сильнейший. Работа была завершена аккурат в конце великого поста 1178 г. Представляете, каково было Мастеру, не остывшему ещё от работы, стоять в праздничной толпе на Пасхальном богослужении и испытывать одновременно отупение и душевную маету. А всё из-за того, что законченное творение отлипает от автора не сразу, а болтается ещё на невидимых лоскутьях. Знаете, как это бывает? Мы - "старые работники культуры" видали это много раз.Короче, современникам понравилось. И вскорости Мастеру заказали архиепископское кресло, в комплект к кафедре. Поэтому, полезно разглядывать это кресло, памятуя о "Снятии с креста". Хотя само по себе кресло самоценно, очень пластично, и невероятно удачно скомпоновано. Но засада в том, что во время визита mrs_mcwinkie в Парму добрые parmigiani перекрыли посетителям средокрестие и алтарь Дуомо, чтобы жизнь визитёрам малиной не казалась. Раз так - мне не западло извиниться за соборных оградителей перед читателями обоих журналов. Простите их, люди добрые! В порядке компенсации я предъявлю фотографии кресла, сделанные не помню сколько лет назад. Архиепископское кресло стоит прямо в алтарной апсиде, у подножия Ренессансного кивория, под сенью раззолоченного барочного балдахина 18 в. Седалище и тыл кресла изготовлен из розового пятнистого мрамора Россо Верона, столь любимого средневековьем и евроремонтами 90-х. Все прочие беломраморные части очень соблазнительно идентифицировать с какой-нибудь каррарской породой, Статуарио, например. Но воздержусь, поскольку итальянское Средневековье было неплохо. знакомо с балканскими и левантийскими белыми мраморами.
Настала пора разобраться с идеологической частью. В северной боковине Георгий нанизывает змея. Удивительная слаженность между конём и всадником. Один ловко поддевает копытом Эскулапов змеиный завиток, подставляя зверушку под копьё, второй - разит ударом опытного билиардиста. Как экипаж Ил-2.
На южной боковине некто валится навзничь с лошади, смешно задрав ножку. Да так резко, что лошадь от неожиданности назад сдала и на месте затопталась. Неприятность эта случилась с Савлом по пути в Дамаск. Мы застали его втот момент, когда он ещё ничего не понял, но уже здорово испугался. Мастер ловко подчеркнул это начинающимся движением. С левой руки плащ безвольно свисает, а над правой - взметнулся на манер распахнутого птичьего крыла.
Теперь давайте разберёмся с подлокотниками. Львы опираются всей тяжестью своей на атлантов-теламонов. А те, в свою очередь, балансируют на головах лежащих собак. Цепочку можно выстроить такую: Лев , олицетворяющий всю силу Христову, попирает нечисть, которую символизирует собачка. Передаточным механизмом служит бедняга, у которого от невыносимой тяжести подбородок воткнулся в грудину, а коленки дрожат так, что он вот-вот с этой собачки сверзнется,
Ведь среди многочисленных собачьих ролей, одна представляет из себя стражника нижнего мира, преисподней, говоря по-нашему. Недаром Мефистофель заявился к Фаусту," переодевшись" чёрным пуделем. А у этих - вон когтищи какие, гранёные. Ну точно - силы зла. Короче, имеем мы победу всего хорошего, над всем плохим. Не кресло, а Катехизис. Особенно учитывая, что изначально в пустой ныне филёнке Антелами разместил рельеф "Маэста". Царица Небесная со всеми присными. Картина такова - на седалище незримо присутствует сам Господь, на подлокотниках символическое разъяснение смысла Искупительной жертвы. Ярусом ниже, как на Страшном Суде: ошуюю закоренелый грешник (правда с перспективой), одесную - святой в процессе совершения христианского подвига. Всё ясно и логично. Талантливая объёмная листовка... Только сдаётся мне, что дело могло обстоять и по другому. И этому есть причины. Европа на рубеже 12-13 вв была довольно неуютным местом не только из-за отсутствия противозачаточных средств и Декларации прав человека и гражданина. Дело в том, что повсюду отчётливо запахло большой кровью. Сейчас трудно осознать в какой опасности находилось тогда священное право католической церкви единолично окучивать граждан. После впечатляющей антипапской схизмы и ряда эпичных провалов святой престол стал стремительно терять авторитет не только у простолюдинов. но в первую очередь у элиты. Особенно "здорово" дело обстояло на юге Франции и Северной Италии. Там широчайшую поддержку получила дуалистическая ересь катаров. Речь шла не о кучке прячущихся отщепенцев, а о хорошо структурированной организации, о единой катарской церкви. В северной и центральной Италии катары объединялись в 5 епархий. Проповедуемые ценности, и образ жизни завоевал для катаров широкую симпатии простых мирян и знати. Современник писал о том, что многие добрые католики простодушно записывались заодно в катарские общины, чтобы гарантировать будущее Спасение. Католические проповедники проигрывали катарским богословские дискуссии, Фальшивые чудеса и растиражированные мощи никого не убеждали. И главное, что светские власти, как правило, открыто саботировали борьбу с ересью. Вот в такой обстановке наш мастер осваивал азы ремесла. Начальные годы его деятельности прошли в самом сердце катарского вольнодумства - Провансе. В течении жизни он не раз ещё ездил туда, и в Иль де Франс, доезжая до самого Шартра. Работал в Генуе и по всей Эмилье. Конечно же посещал столицу Итальянского катарства - Милан. Наверняка общался с проповедниками и паломниками, шедшими в Ломбардию за светом новой истины. Возможно что проблема была знакома ему не по наслышке. Поэтому очень полезно взглянуть на наше кресло с точки зрения катарской картины мироустройства. Итак, знакомый подлокотник. Сверху созданный Господом высший невидимый мир, царство духа и света. Внизу - материальный видимый мир с его несовершенством и пороками, созданный Демиургом - падшим ангелом. Между ними - несчастный человек, чья душа, тоскует в подвале тела. Он бродит между светом и тьмой. То падая к телесному низу, то поднимаясь духом к свету. Пока не окочурится. На боковинах примеры взлёта и падения, как раз показаны. .. Да, такой поворот мне нравится больше. Конечно, никаким катаром Антелами, не был. Хотя бы потому, что последние не признавали никаких католических фокусов, включая Искупительную жертву и почитание святых. Но искал же человек, моделировал свою вселенную. На то он и художник. Представьте себе: 1180-й год. Мастер заканчивает кресло. А у папского престола уже кончилось терпение, и заодно с ним парламентские методы борьбы с дуалистами. Уже состоялся 3-й Латеранский собор, ещё немного и будут опубликованы Веронские декреталии, объявляющие ересь "оскорблением величества". Необходимые инструменты дадены, деревья для костров уже достаточно вымахали. Остаётся дождаться подходящего стечения обстоятельств. В 1196 году Антелами вернётся из очередной поездки в Прованс и займётся Пармским баптистерием. А через два года в Ватикане усядется неугомонный Иннокентий III, и закипит работа. Подождать немного, и отправятся топтать весёлый Лангедок всадники на лошадках, вроде тех, что на боковинах топчутся. Загремят обозы с осадными орудиями, потянутся толпы солдат-грабителей. А Мастер жил долго, пережил Иннокентия, но многое из этой мерзости увидеть успел... Господи, нанимались мы что ли глядеть на всё на это веками?