Поеду. Ой поеду, поеду!
"И вслед им сердцем, как веслом, гребу и я в страну безвестья! В том сказочном ином краю,как сон, огнем пылают зданья,Туда и сам я продаю счастливое мое страданье!" Сергей Клычков.
И на гавайской гитаре сыграть можно. Очень деликатный это инструмент - гавайская гитара. Пожалуй, только она подходит мне, чтобы вежливо, без пафоса спеть о тяготах московской зимы. Перестал я зиму сдюживать. Даже, несмотря на бесспорно красивые кадры, которыми она разбавляет свои тусклые дни. И ожидание добрых сюрпризов масляной недели стало больше напоминать мучительное бритьё перед зеркалом после многодневного затвора. Неприветливое отражение, безжалостная, иезуитская бритва. Да ещё домашние в дверь стучатся. Короче, поводов, для того, чтобы сбежать в Венецию, у меня более, чем достаточно. Вот сказал, и от сердца отлегло. Конечно же, еду. Как раз, к началу Великого поста. Так, чтобы карнавал успел, уплывая, своим львиным хвостом щёки и нос обмести. Апчхи! Я открою глаза и окажусь дома. Вернее, я изо всех сил хочу, чтобы эти стены, в конце концов, стали моим домом. Ну, раз дело решено - у меня есть законный повод показать очередную порцию постеров на венецианскую тему. Ведь постеры - они, как чудо-оружие. Язык их таинствененен и невинен. С их помощью удобно обозначать скрытые движения души. Ну вот, представьте: персонаж неискушённый в благах цивилизации (свирепый дикарь с Андаманских острвов) наблюдает за сценами из "Пиковой дамы. Приличные, с виду, люди обмениваются картинками, не ими нарисованными. Раскладывают их в определённом порядке. Говорят что-то. Сильные эмоции во взорах. Всего-навсего, картинками чужими делятся. А между тем, судьбы решаются. И с этими постерами - дело точно так же обстоит. Ну что, гамблеры-растыки, загнём пароли?
Как попадают в Венецию? " Обычно самолётами, а реже по воде". А между тем, Венеция - город, которому больше всего соответствует неумолимый железнодорожный экспресс с латунными поручнями. Как этот, к примеру.
Если в будущем, дожив до старости, я смогу позволить себе пользоваться благами Симплона, можно считать, что жизнь удалась. Я даже согласен, чтобы меня загадочно пришили в купе, восхитительно пахнущем сигарами и кожаной обивкой. Скорее всего, это сделают родственники, которым надоест, что я попусту трачу их наследство на поиски очередной "судьбы". И вдогонку за этим - примазавшиеся к железнодорожной теме постеры. Отчасти они правдивы. Если, на рубеже марта-апреля вы будете ковылять из дальних гостей часа в 3-4, то в ясную ночь светила над Венецией будут именно такими.
Правда, над Сан Марко звёзды видны неважно. Следующий постер посвящён завидной участи гондольера ( ссылка). Хоть и стилизован он под эпоху джаза, но это свеженький постер. Неудивительно. Мало какая эпоха так соответствует венецианскому духу. В прошлые века пугающая мощь государственного корабля не оставляла места для любования резными деталями кормы. А вот, когда корабль поставили в музей - пожалуйста, любуйтесь.
Кстати, и не гондольер это вовсе. Это Индиана Джонс. Сейчас взлетит дубина над парочкой разомлевших фашистских шпионов, и, привет. Всё скроют безразличные венецианские воды. Сейчас на другой стороне Риальто висит здоровенный плакат "Дизель", что, как-бы, намекает на похожую судьбу другого персонажа. А вот пример бесспорной истины. Да, жемчужина, кто спорит! Но жемчужина не на ювелирном прилавке, а светящая из интимных недр, только что открытой раковины. Мокрой, с водорослями и запахом. И запах этот совсем не отвратителен. Наоборот - немедленно призывает выпить. С удовольствием.
Отличный постер начала 20-го века. Был в давние времена такой вермут - Джакомуцци. Все знали, что в Турине - Карпано и Мартини, в Вероне - Андреоли, а в Венеции - Джакомуцци. Увы, растаяли, бесследно волны аромата Джакомуцци, вслед за грохотом двух войн.
У меня эта павлиноморфная барышня с виноградом вызывает неотступные думы о Флориане. И хотя девы на стенах Флориана поакадемичней будут, и арабески тамошние - точно из дорогого парижского борделя приехали... Всё равно - вызывает. Простенькая мысль о том, что "спрашивать о цене удовольствия, вплетённого в иссторический контекст - просто несолидно". по-венециански выглядит так:
Ходить во Флориан - типичное пижонство, но яблочный пирог у них отличный, и сервировка подходящая.Если хочется потратить денежку также бессмысленно, но со значением, можно зайти напротив, в Квадри. Там, поуютней. И вокруг - сплошной гарнитур генеральши Поповой, с переодетыми в белые куртки отцами Фёдорами. Глубокими, тёмными вечерами в мае хорошо посидеть на ступеньках Новых прокураций и послушать состязание оркестров обоих кафе. У музыкантов наступает расслабуха, полная. Оркестры задирают друг друга через площадь. Необидно поддразнивают прохожих и посетителей. То вдруг, разливают над площадью итальянские звучные сопли.
Вот ещё многообещающий плакат из эпохи джаза. Тут откровенно-фрейдистский сон. Чистая, невинная девушка со спиной метростроевки, вдруг обнаружила себя в неглиже, прямо напротив библиотеки Святого Марка. Да ещё наглый, острозаточенный карандаш колокольни плывёт над всей композицией. Так девица и застыла.
- Что со мной, доктор?
- Хотите об этом поговорить?
Давайте лучше о привидениях. Вот уже совсем скоро,месяца не пройдёт, и утренние туманы в городе станут такими плотными, что порою Кампаниллу в двух шагах не видишь. Не видишь, а ощущаешь всю тяжесть её. А иногда, глянешь снизу, сквозь молочко - и только самая верхушечка едва обозначается. Это вам не белого буйвола повстречать. Это лагуна оживает. В такие часы бесшумно выгребает на стрежень Вечный, неупокоенный гондольер и скользит вдоль завесы тумана, силясь различить возлюбленный город. Беспокойно озирается, хватает сырой воздух руками, "чтобы определить, в брюках он или нет, и не определяет". И исчезает он с треском первых, поднимающихся перед входом в лавку, жалюзи.
Везёт же некоторым.
И на гавайской гитаре сыграть можно. Очень деликатный это инструмент - гавайская гитара. Пожалуй, только она подходит мне, чтобы вежливо, без пафоса спеть о тяготах московской зимы. Перестал я зиму сдюживать. Даже, несмотря на бесспорно красивые кадры, которыми она разбавляет свои тусклые дни. И ожидание добрых сюрпризов масляной недели стало больше напоминать мучительное бритьё перед зеркалом после многодневного затвора. Неприветливое отражение, безжалостная, иезуитская бритва. Да ещё домашние в дверь стучатся. Короче, поводов, для того, чтобы сбежать в Венецию, у меня более, чем достаточно. Вот сказал, и от сердца отлегло. Конечно же, еду. Как раз, к началу Великого поста. Так, чтобы карнавал успел, уплывая, своим львиным хвостом щёки и нос обмести. Апчхи! Я открою глаза и окажусь дома. Вернее, я изо всех сил хочу, чтобы эти стены, в конце концов, стали моим домом. Ну, раз дело решено - у меня есть законный повод показать очередную порцию постеров на венецианскую тему. Ведь постеры - они, как чудо-оружие. Язык их таинствененен и невинен. С их помощью удобно обозначать скрытые движения души. Ну вот, представьте: персонаж неискушённый в благах цивилизации (свирепый дикарь с Андаманских острвов) наблюдает за сценами из "Пиковой дамы. Приличные, с виду, люди обмениваются картинками, не ими нарисованными. Раскладывают их в определённом порядке. Говорят что-то. Сильные эмоции во взорах. Всего-навсего, картинками чужими делятся. А между тем, судьбы решаются. И с этими постерами - дело точно так же обстоит. Ну что, гамблеры-растыки, загнём пароли?
Как попадают в Венецию? " Обычно самолётами, а реже по воде". А между тем, Венеция - город, которому больше всего соответствует неумолимый железнодорожный экспресс с латунными поручнями. Как этот, к примеру.
Если в будущем, дожив до старости, я смогу позволить себе пользоваться благами Симплона, можно считать, что жизнь удалась. Я даже согласен, чтобы меня загадочно пришили в купе, восхитительно пахнущем сигарами и кожаной обивкой. Скорее всего, это сделают родственники, которым надоест, что я попусту трачу их наследство на поиски очередной "судьбы". И вдогонку за этим - примазавшиеся к железнодорожной теме постеры. Отчасти они правдивы. Если, на рубеже марта-апреля вы будете ковылять из дальних гостей часа в 3-4, то в ясную ночь светила над Венецией будут именно такими.
Правда, над Сан Марко звёзды видны неважно. Следующий постер посвящён завидной участи гондольера ( ссылка). Хоть и стилизован он под эпоху джаза, но это свеженький постер. Неудивительно. Мало какая эпоха так соответствует венецианскому духу. В прошлые века пугающая мощь государственного корабля не оставляла места для любования резными деталями кормы. А вот, когда корабль поставили в музей - пожалуйста, любуйтесь.
Кстати, и не гондольер это вовсе. Это Индиана Джонс. Сейчас взлетит дубина над парочкой разомлевших фашистских шпионов, и, привет. Всё скроют безразличные венецианские воды. Сейчас на другой стороне Риальто висит здоровенный плакат "Дизель", что, как-бы, намекает на похожую судьбу другого персонажа. А вот пример бесспорной истины. Да, жемчужина, кто спорит! Но жемчужина не на ювелирном прилавке, а светящая из интимных недр, только что открытой раковины. Мокрой, с водорослями и запахом. И запах этот совсем не отвратителен. Наоборот - немедленно призывает выпить. С удовольствием.
Отличный постер начала 20-го века. Был в давние времена такой вермут - Джакомуцци. Все знали, что в Турине - Карпано и Мартини, в Вероне - Андреоли, а в Венеции - Джакомуцци. Увы, растаяли, бесследно волны аромата Джакомуцци, вслед за грохотом двух войн.
У меня эта павлиноморфная барышня с виноградом вызывает неотступные думы о Флориане. И хотя девы на стенах Флориана поакадемичней будут, и арабески тамошние - точно из дорогого парижского борделя приехали... Всё равно - вызывает. Простенькая мысль о том, что "спрашивать о цене удовольствия, вплетённого в иссторический контекст - просто несолидно". по-венециански выглядит так:
Ходить во Флориан - типичное пижонство, но яблочный пирог у них отличный, и сервировка подходящая.Если хочется потратить денежку также бессмысленно, но со значением, можно зайти напротив, в Квадри. Там, поуютней. И вокруг - сплошной гарнитур генеральши Поповой, с переодетыми в белые куртки отцами Фёдорами. Глубокими, тёмными вечерами в мае хорошо посидеть на ступеньках Новых прокураций и послушать состязание оркестров обоих кафе. У музыкантов наступает расслабуха, полная. Оркестры задирают друг друга через площадь. Необидно поддразнивают прохожих и посетителей. То вдруг, разливают над площадью итальянские звучные сопли.
Вот ещё многообещающий плакат из эпохи джаза. Тут откровенно-фрейдистский сон. Чистая, невинная девушка со спиной метростроевки, вдруг обнаружила себя в неглиже, прямо напротив библиотеки Святого Марка. Да ещё наглый, острозаточенный карандаш колокольни плывёт над всей композицией. Так девица и застыла.
- Что со мной, доктор?
- Хотите об этом поговорить?
Давайте лучше о привидениях. Вот уже совсем скоро,месяца не пройдёт, и утренние туманы в городе станут такими плотными, что порою Кампаниллу в двух шагах не видишь. Не видишь, а ощущаешь всю тяжесть её. А иногда, глянешь снизу, сквозь молочко - и только самая верхушечка едва обозначается. Это вам не белого буйвола повстречать. Это лагуна оживает. В такие часы бесшумно выгребает на стрежень Вечный, неупокоенный гондольер и скользит вдоль завесы тумана, силясь различить возлюбленный город. Беспокойно озирается, хватает сырой воздух руками, "чтобы определить, в брюках он или нет, и не определяет". И исчезает он с треском первых, поднимающихся перед входом в лавку, жалюзи.
Везёт же некоторым.