на той далекой, на гражданской
Туризм не застал песен, посвящённых революции. Если кто из авторов и писал что-то о самых первых годах советской власти, то это, пожалуй, только Окуджава.
Надежда, я вернусь тогда,
когда трубач отбой сыграет,
когда трубу к губам приблизит
и острый локоть отведет.
Надежда, я останусь цел:
не для меня земля сырая,
а для меня - твои тревоги
и добрый мир твоих забот.
Но если целый век пройдет
и ты надеяться устанешь,
надежда, если надо мною
смерть распахнет свои крыла,
ты прикажи,пускай тогда
трубач израненный привстанет,
чтобы последняя граната
меня прикончить не смогла.
Но если вдруг когда-нибудь
мне уберечься не удастся,
какое новое сраженье
ни покачнуло б шар земной,
я все равно паду на той,
на той далекой, на гражданской,
и комиссары в пыльных шлемах
склонятся молча надо мной.
(1957)
Есть у него ещё одна песня, датированная двумя годами позднее.
Один солдат на свете жил,
красивый и отважный,
но он игрушкой детской был:
ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел,
чтоб был счастливым каждый,
а сам на ниточке висел:
ведь был солдат бумажный.
Он был бы рад - в огонь и в дым,
за вас погибнуть дважды,
но потешались вы над ним:
ведь был солдат бумажный.
Не доверяли вы ему
своих секретов важных,
а почему?
А потому,
что был солдат бумажный.
В огонь? Ну что ж, иди! Идешь?
И он шагнул однажды,
и там сгорел он ни за грош:
ведь был солдат бумажный.
(1959)
Что в ней необычного? В ней есть ответ на вопрос для чего мы пишем кровью на песке?. Ответ, прямо скажем, не обнадёживающий, что, впрочем, для Окуджавы вполне характерно.
А всё-таки, понятно, почему тот туризм, который сформировался в Советском Союзе, был чужд революционной песне - просто возьмите текст или послушайте.
Белая армия, чёрный барон,
Снова готовят нам царский трон,
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
Припев:
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы неудержимо
Идти в последний смертный бой.
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы неудержимо
Идти в последний смертный бой.
Красная Армия, марш, марш вперёд,
Реввоенсовет нас в бой зовёт.
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
(Припев)
Мы раздуваем пожар мировой,
Церкви и тюрьмы сровняем с землёй.
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
(Припев)
Мы все из тех, кто наступал
На белые отряды,
Кто паровозы оставлял,
Идя на баррикады.
Припев:
Наш паровоз, вперед лети
В Коммуне - остановка.
Иного нет у нас пути -
В руках у нас винтовка.
Средь нас есть дети, сыновья,
Что шли с отцами вместе,
В врага пошлем мы свой снаряд,
Горя единой местью.
(Припев)
И в недрах наших мастерских
Куем, строгаем, рубим,
Не покладая рук своих:
Мы труд фабричный любим.
(Припев)
Наш паровоз мы пустим в ход,
Такой, какой нам нужно,
И пусть создастся только фронт,
Пойдем врагов бить дружно.
(Припев)
Дан приказ: ему - на запад,
Ей - в другую сторону...
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Уходили, расставались,
Покидали тихий край:
"Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай".
И родная отвечала:
"Я желаю всей душой -
Если смерти, то мгновенной,
Если раны - небольшой.
А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой".
Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
"А еще тебя прошу я -
Напиши мне письмецо".
"Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?"
"Все равно, - сказал он тихо, -
Напиши... куда-нибудь!"
Дан приказ: ему -на запад,
Ей - в другую сторону...
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Шел отряд по берегу, шел издалека,
Шел под красным знаменем командир полка.
Голова обвязана, кровь на рукаве,
След кровавый стелется по сырой траве.
Эх! По сырой траве.
- Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведет?
Кто под красным знаменем раненый идет?
- Мы - сыны батрацкие, мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем - красный командир.
Эх! Красный командир.
В голоде и в холоде жизнь его прошла,
Но недаром пролита кровь его была.
За кордон отбросили лютого врага,
Закалились смолоду, честь нам дорога.
Эх! Честь нам дорога.
Тишина у берега, смолкли голоса,
Солнце книзу клонится, падает роса.
Лихо мчится конница, слышен стук копыт.
Знамя Щорса красное на ветру шумит.
Эх! На ветру шумит.
Там, вдали за рекой,
Зажигались огни,
В небе ясном заря догорала,
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи,
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки -
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд
Поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой -
Комсомольское сердце пробито.
Он упал возле ног
Вороного коня
И закрыл свои карие очи.
"Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих!".
Там, вдали за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря загоралась,
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
Из разведки домой возвращалась...
Каховка, Каховка - родная винтовка...
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка -
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемет...
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идет.
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза...
Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила!
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с бою взять Приморье -
Белой армии оплот.
Наливалися знамена
Кумачом последних ран,
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.
Этих лет не смолкнет слава,
Не померкнет никогда,
Партизанские отряды
Занимали города.
И останутся, как сказка,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни.
Разгромили атаманов,
Разогнали воевод
И на Тихом океане
Свой закончили поход.
А вот эти песни я поставлю особняком - потому что о них напомнили аж в 1972 году. Дети тишины уже сжимают в кулаках пионерский галстук. Космонавты, конструктора, мэнээсы - среди самых желанных профессий. И на киноэкраны выходит фильм "Укрощение огня", в котором главный герой Башкирцев (Королёв) запевает вот такие вот песни.
В конце фильма, когда страна празднует полёт Гагарина:
Слушай, рабочий,
Война началася,
Бросай свое дело,
В поход собирайся!
Припев:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!
Рвутся снаряды,
Трещат пулеметы,
Но их не боятся
Красные роты.
(Припев)
Вот показались
Белые цепи,
С ними мы будем
Драться до смерти.
(Припев)
Вечная память
Павшим героям,
Вечная слава
Тем, кто живет!
(Припев)
И ближе к началу песни, после первого пуска первой советской ракеты:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
Припев:
Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!
Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и ни герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отвоевать свое добро,
Вздувайте горн и куйте смело,
Пока железо горячо!
(Припев)
Но страна уже стряхнула порох, похоронила прах и выветрила дух. По крайней мере, многие так полагали, но события наших дней, отделённые от октября 1917 года почти столетним промежутком, ставят это под сомнение. Разные исследователи сыплют фактами, цитатами, документами, уточняют формулировки с учётом эволюции языка, вводят в рассмотрение контекст... Всё это нужно делать, но это не передаёт атмосферы так, как передаёт её песенная культура. Читайте. Слушайте. Пойте. Проникайтесь.
Надежда, я вернусь тогда,
когда трубач отбой сыграет,
когда трубу к губам приблизит
и острый локоть отведет.
Надежда, я останусь цел:
не для меня земля сырая,
а для меня - твои тревоги
и добрый мир твоих забот.
Но если целый век пройдет
и ты надеяться устанешь,
надежда, если надо мною
смерть распахнет свои крыла,
ты прикажи,пускай тогда
трубач израненный привстанет,
чтобы последняя граната
меня прикончить не смогла.
Но если вдруг когда-нибудь
мне уберечься не удастся,
какое новое сраженье
ни покачнуло б шар земной,
я все равно паду на той,
на той далекой, на гражданской,
и комиссары в пыльных шлемах
склонятся молча надо мной.
(1957)
Есть у него ещё одна песня, датированная двумя годами позднее.
Один солдат на свете жил,
красивый и отважный,
но он игрушкой детской был:
ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел,
чтоб был счастливым каждый,
а сам на ниточке висел:
ведь был солдат бумажный.
Он был бы рад - в огонь и в дым,
за вас погибнуть дважды,
но потешались вы над ним:
ведь был солдат бумажный.
Не доверяли вы ему
своих секретов важных,
а почему?
А потому,
что был солдат бумажный.
В огонь? Ну что ж, иди! Идешь?
И он шагнул однажды,
и там сгорел он ни за грош:
ведь был солдат бумажный.
(1959)
Что в ней необычного? В ней есть ответ на вопрос для чего мы пишем кровью на песке?. Ответ, прямо скажем, не обнадёживающий, что, впрочем, для Окуджавы вполне характерно.
А всё-таки, понятно, почему тот туризм, который сформировался в Советском Союзе, был чужд революционной песне - просто возьмите текст или послушайте.
Белая армия, чёрный барон,
Снова готовят нам царский трон,
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
Припев:
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы неудержимо
Идти в последний смертный бой.
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы неудержимо
Идти в последний смертный бой.
Красная Армия, марш, марш вперёд,
Реввоенсовет нас в бой зовёт.
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
(Припев)
Мы раздуваем пожар мировой,
Церкви и тюрьмы сровняем с землёй.
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
(Припев)
Мы все из тех, кто наступал
На белые отряды,
Кто паровозы оставлял,
Идя на баррикады.
Припев:
Наш паровоз, вперед лети
В Коммуне - остановка.
Иного нет у нас пути -
В руках у нас винтовка.
Средь нас есть дети, сыновья,
Что шли с отцами вместе,
В врага пошлем мы свой снаряд,
Горя единой местью.
(Припев)
И в недрах наших мастерских
Куем, строгаем, рубим,
Не покладая рук своих:
Мы труд фабричный любим.
(Припев)
Наш паровоз мы пустим в ход,
Такой, какой нам нужно,
И пусть создастся только фронт,
Пойдем врагов бить дружно.
(Припев)
Дан приказ: ему - на запад,
Ей - в другую сторону...
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Уходили, расставались,
Покидали тихий край:
"Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай".
И родная отвечала:
"Я желаю всей душой -
Если смерти, то мгновенной,
Если раны - небольшой.
А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой".
Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
"А еще тебя прошу я -
Напиши мне письмецо".
"Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?"
"Все равно, - сказал он тихо, -
Напиши... куда-нибудь!"
Дан приказ: ему -на запад,
Ей - в другую сторону...
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Шел отряд по берегу, шел издалека,
Шел под красным знаменем командир полка.
Голова обвязана, кровь на рукаве,
След кровавый стелется по сырой траве.
Эх! По сырой траве.
- Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведет?
Кто под красным знаменем раненый идет?
- Мы - сыны батрацкие, мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем - красный командир.
Эх! Красный командир.
В голоде и в холоде жизнь его прошла,
Но недаром пролита кровь его была.
За кордон отбросили лютого врага,
Закалились смолоду, честь нам дорога.
Эх! Честь нам дорога.
Тишина у берега, смолкли голоса,
Солнце книзу клонится, падает роса.
Лихо мчится конница, слышен стук копыт.
Знамя Щорса красное на ветру шумит.
Эх! На ветру шумит.
Там, вдали за рекой,
Зажигались огни,
В небе ясном заря догорала,
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи,
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки -
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд
Поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой -
Комсомольское сердце пробито.
Он упал возле ног
Вороного коня
И закрыл свои карие очи.
"Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих!".
Там, вдали за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря загоралась,
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
Из разведки домой возвращалась...
Каховка, Каховка - родная винтовка...
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка -
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемет...
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идет.
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза...
Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила!
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с бою взять Приморье -
Белой армии оплот.
Наливалися знамена
Кумачом последних ран,
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.
Этих лет не смолкнет слава,
Не померкнет никогда,
Партизанские отряды
Занимали города.
И останутся, как сказка,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни.
Разгромили атаманов,
Разогнали воевод
И на Тихом океане
Свой закончили поход.
А вот эти песни я поставлю особняком - потому что о них напомнили аж в 1972 году. Дети тишины уже сжимают в кулаках пионерский галстук. Космонавты, конструктора, мэнээсы - среди самых желанных профессий. И на киноэкраны выходит фильм "Укрощение огня", в котором главный герой Башкирцев (Королёв) запевает вот такие вот песни.
В конце фильма, когда страна празднует полёт Гагарина:
Слушай, рабочий,
Война началася,
Бросай свое дело,
В поход собирайся!
Припев:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!
Рвутся снаряды,
Трещат пулеметы,
Но их не боятся
Красные роты.
(Припев)
Вот показались
Белые цепи,
С ними мы будем
Драться до смерти.
(Припев)
Вечная память
Павшим героям,
Вечная слава
Тем, кто живет!
(Припев)
И ближе к началу песни, после первого пуска первой советской ракеты:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
Припев:
Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!
Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и ни герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отвоевать свое добро,
Вздувайте горн и куйте смело,
Пока железо горячо!
(Припев)
Но страна уже стряхнула порох, похоронила прах и выветрила дух. По крайней мере, многие так полагали, но события наших дней, отделённые от октября 1917 года почти столетним промежутком, ставят это под сомнение. Разные исследователи сыплют фактами, цитатами, документами, уточняют формулировки с учётом эволюции языка, вводят в рассмотрение контекст... Всё это нужно делать, но это не передаёт атмосферы так, как передаёт её песенная культура. Читайте. Слушайте. Пойте. Проникайтесь.