[байки из склепа]: Токарь Степан и его кот Гуталин на благотворительных фуршетах.
Жидовствующие
Жидовствующих ересь занесена была в Россию из Литвы
и была смесью иудейства с христианством.
Ее принес в Новгород, в XV веке, киевский еврей Схария,
образованный по своему времени человек, знакомый с астрологией и каббалистикой.
Учение жидовствующих состояло в рационалистическом отрицании догматов о Троице,
Божестве Иисуса Христа и искуплении, в предпочтении Ветхого Завета Новому,
в отрицании писаний отеческих, почитания св. мощей и икон,
церковной обрядности и таинств, в отвержении монашества как образа жизни,
будто бы противного природе.
<...> перед теми, кто «в православии крепок», Ж. таились и представляли себя людьми благочестивыми,
а простых и неустойчивых в вере склоняли в свою ересь. Наталкиваясь на сопротивление,
Ж. легко отказывались от ереси и проклинали «тако творящих».
"Справочник по ересям, сектам и расколам"; "Православная Энциклопедия"
У токаря Степана был кот Гуталин. А у Гуталина была рыжая морда. Не смотря на его нейминговую вывеску и пушистую структуру. Почему токарь Степан назвал своего кота Гуталином - никто и не знал, да никто и не спрашивал - чай, не Алла Пугачева, но ходили слухи, что кот из портовых аристократов, т.к. мог довольно сносно изъясняться на простом человеческом языке. Хотя этим уже никого не удивишь в эпоху тотального трансгуманизма. Но вот, что действительно было потрясающим - так это то, что кот был православным. Такого еще в местном цирке не показывали. Православность кота Гуталина, выражалась в том, что он хорошо знал, когда нужно сказать: "Простите".
Обычно токаря Степана в гости никто не приглашал. От него пахло керосином. Но старый иудейский закон повелевал по особым праздникам кормить обездоленных токарей Степанов, иначе, как бы не пахло дело керосином, но каждый добропорядочный горожанин обязан был иметь хороший сейф на шарнирах. А тут уже без токаря никак не обойтись. А голодный токарь хуже сытого инспектора по налогам. Вот и подкармливали его.
Токарь Степан уже был привыкший к таким непонятным иудейским праздникам, эти даты у него в календаре были отмечены особо розочкой из саморезов, поэтому он заранее к ним готовился, начищая сапоги гуталином до блеска, и шел в гости, как на работу. К одному он не мог привыкнуть - к тому, что на праздничном столе оставалось еще много нетронутой снеди. Каждый очередной по списку хозяин, которому списывали на поруки токаря Степана, неизменно накрывал богатый стол. Хозяин со своей хозяйкой сидели немного в стороне, наблюдая молча за токарем Степаном, и ожидая, когда он наконец-то наестся, то и дело, посматривая на часы с золотой кукушкой.
Токарь Степан был здоровый детина. Он ел медленно, также молча - спешить было некуда - впереди еще целый рабочий день. Каждый раз он надеялся, что съест все, поэтому он и растягивал время - утренний фуршет постепенно переходил в обед. Но каждый раз силы иссякали, на столе оставалась немного обкушенная, как яблоко Евы в исполнении Стив Джобса, но все же воплощенная мечта одного целого голодного муниципального района Африки. В глазах токаря Степана соединились сотни глаз голодных африканских детишек и их исхудавших до костей мам и бабушек, которые с глубоким сожалением, тонущего "Титаника", смотрели на остатки праздничного стола, которым не суждено было упасть на дно их желудков. Но хозяева были неумолимы - никто никогда не давал оставшуюся снедь токарю Степану домой, как у них в цеху говорили "ла пакет". Токарь Степан был уверен, что всю пищу добрые ортодоксальные самаритяне выбрасывали, и даже брезговали давать своим свиньям - кто же будет есть после него, необрезанного и неочищенного. К тому же, от него пахло керосином и русским духом. Он даже уже не пытался смотреть на них, застывших, как большие стеклянные фигуры на шахматной доске, которые он видел в доме главного раввина, или как засушенные бычки на херсонском рыбном рынке. Беспроигрышный трюк "кот из Шрека" с закатыванием глаз и жалостливо-просящей моськой никогда здесь почему-то не срабатывал - чары не действовали, они явно знали что-то большее, чем он.
Степан с сожалением сглатывал сухую слюну, окинув взглядом остатки фуршета, и молча вставал и уходил, надевая свою помятую кепку.
Так все было, пока в его жизни не появился кот Гуталин. Кот Гуталин стал его вторым дыханием, рыжей отдушиной, которая ему не хватала. Он в своей большой душе, которая умещалась в его большом теле, ощущал какую-то гнетущую, давящую пустоту. И вот тут появился кот Гуталин, благодаря которому его душа увеличилась еще на один рыжий комок.
Кот Гуталин удивительным образом ощущал и понимал токаря Степана - он его ничему не учил, не дрессировал, но они были, как одно единое целое - они даже не разговаривали - им это не нужно было, ведь левая рука не разговаривает с правой, иначе это ручная шизофрения. Токарь Степан неизменно брал с собой кота Гуталина на свои упоительные застольные вечера. "Брал кота с собой" - это условно, кот и так хорошо знал, что сегодня день фуршета. Может по розочке из саморезов, может по прилизанному виду токаря Степана, а просто вот так и знал, ибо они одно целое. Токарь Степан об этом не задумывался, да ему это и неинтересно было, чай, не Алла Пугачева.
И вот, когда токарь Степан под конец фуршета с сожалением сглатывал, тогда в его огромном кармане, под стать его душе, как в закромах державы, просыпался кот Гуталин. Он вытаскивал свою заспанную мордашку из кармана, трогательно по Станиславскому, хлопал своими зелеными небесными глазищами, тихо осторожно выпрыгивал на кафельный пол, приземлившись на все свои подушечки лап, немного смущенно окидывал взглядом ошалевших от такого появления хозяев, как бы в нерешительности пару раз терся о ножку стола, а потом бац... и запрыгивал на стол. Токарь Степан в этот момент не смотрел на хозяев, но всеми мурашками-слонопотамами, которые в этот момент пробегали через его густые джунглевые заросли на правом боку, ощущал весь ужас, который охватывал его благотворителей.
Кот Гуталин осторожно начинал передвигаться между блюдами, принюхиваясь к каждому кулинарному творению, дегустировал, потом увидев на краю стола что-нибудь особое ему притягательной для его рыжей души и большой токаря Степана, устремлялся к блюду, шлепая по всем тарелкам, забыв про весь полагающийся этикет и нормы приличия. Немного вкусив из деликатесов, кот Гуталин краем глаза замечал что-нибудь другое и стремглав мчался уже к другому краю стола. Большая душа токаря Степана озарялась рыжим светом радости. Он довольно крутил в зубах зубочисткой, то и дело выплевывая занозы.
Кот Гуталин вдоволь наедался. Он вообще очень мало ел - это же был православный кот, он просто гурманствовал. Кот Гуталин, после всего кулинарного буйства, вдруг вспоминал о том, где находится, брал себя в лапы, предварительно вытерев их хорошенько об скатерть. Потом они с токарем Степаном тихо вставали из-за стола. Токарь Степан выплевывал последние остатки зубочистки. По-прежнему не смотря на хозяев, что-то бормотал себе под нос, типа: "Спасибо" или "Газовый ключ на шесть". Кот Гуталин запрыгивал ему на плечи. В дверях они вдруг останавливались, кот Гуталин оборачивался к вконец ошалевшим хозяевам и говорил:
- Ну... до свидания... простите, если чем обидел.
И они уходили в сероводородный туман, до следующей розочки из саморезов.
Собственно еврейский элемент не играл, кажется, в этом учении особенно видной роли и сводился к некоторым обрядам; в существе же своем ересь Жидовствующих явилась отражением на русской почве того религиозного брожения, какое происходило в это время в Западной Европе, выражаясь, между прочим, в создании ряда рационалистических учений.
Энциклопедический словарь
Брокгауза и Ефрона
--------------------------------------
(с) Александр Дрэничеру
(поминайте меня в своих молитвах)
27 дек. 2014г
"Записки мирянина"
dralexmd.livejournal.com
Рубрика:
"Байки из склепа"
Заметки по теме:
[перепост]: Прощение - наше воскресение
[байки из склепа]: Токарь Степа и его чугунные болванки
Доп.теги:
животные