Единственно верный. Vol.12.0
Глава 12. Земляки.
К ночи метель разошлась, разбуянилась - мир за крохотным окошком превратился в белую мятущуюся пелену, сквозь которую далеким солнцем маячил фонарь. Андрей всегда зажигал его на ночь: мало ли кто заблудится в лесу и сможет спастись, выйдя на свет? А в избушке было тепло и уютно, в печке весело потрескивали дрова, на столе красовалось нарезанное щедрыми ломтями холодное мясо, свежий хлеб и горшок каши с пылу с жару (если Андрей по скромности своей ничего не взял у селюков, то Несса не стала отказываться от подарков: дают - бери, а бьют - беги, как говорится), и казалось, что на свете никого и ничего больше нет: только этот старый дом и люди в нем.
На чердаке кто-то возился: с потолка посыпалась легкая труха. Несса покосилась в сторону источника шума и взяла кусок мяса.
- Домовой волнуется, - заметила она Андрею. - Не успел до холодов крышу укрепить, теперь переживает.
Андрей, доедавший кашу, посмотрел сперва в потолок, потом на лавку в углу, где, накрытый по грудь темным одеялом, лежал инквизитор - его обморок перешел в сон, и Андрей предположил, что их гость быстро поправится. Прагматичная Несса тотчас же заявила, что такой важный чиновник непременно должен будет их наградить за свое спасение и заботу, на что Андрей довольно скептически заметил, что их высокий гость наверняка в опале - потому и бежал из столицы, прихватив чужую форму и наверняка убив ее владельца. А в столице, скорее всего, свирепствует тот же самый мор - поэтому завтра, когда метель успокоится, Андрей намеревался отправиться прямиком туда со своим лекарством. Судя по выражению его лица, он бы и сегодня туда побежал, прямиком по сугробам да бездорожью, но не мог оставить раненого в бессознательном состоянии на одну Нессу.
- Домовой? Да вряд ли, просто крышу надо новую...
Несса пожала плечами. Все, даже самые маленькие дети, прекрасно знали, что в любом доме на чердаке живет домовой и следит за порядком, как строгий хозяин. Если ему все нравится, то он завивает женщинам волосы и заплетает косы, а мужикам выращивает густые красивые бороды. Ну а если домовому что-то не по нраву, то он возится, плачет и даже может придушить. А Андрей в домового не верил. А верит ли он в Заступника? - подумала вдруг Несса. Вон, икона дома всего одна, да та и приткнута в углу как-то криво...
Инквизитор шевельнулся на лавке и что-то пробормотал на незнакомом языке. Андрей вздрогнул, словно получил хорошую оплеуху.
- О чем он говорит? - полюбопытствовала Несса. - Он ведь по-нашему ни слова не сказал.
- Бредит, - коротко ответил Андрей. Не рассказывать же ей о том, что инквизитор говорит по-испански, и что они с Андреем с одной планеты... Эх, испанский, испанский - Андрей его почти забыл, а раньше знал довольно неплохо. Ну ничего, разберемся, тем более, что жители Гармонии владеют несколькими языками, а уж английский-то Андрей знает так же, как и родной русский.
- Dónde estoy? - хрипло спросил инквизитор. Андрей встал, пересек комнату и сел на лавку рядом с больным. Тот открыл глаза и посмотрел на Андрея невидящим сиреневым взглядом.
- Hablan ruso? - промолвил Андрей. - Inglés?
По щеке инквизитора пробежала слеза - на сей раз самая обыкновенная.
- По-русски... Да, говорю, - медленно произнес он так, словно пробовал слова давнего языка на вкус, или ему было больно говорить. - Вы русский?
- Да, - ответил Андрей и повторил: - Да, я русский.
- Господи... - прошептал инквизитор. - Не верится...
Андрею тоже не верилось. В нем настолько смешались самые разные чувства, что он не мог дать какого-то названия этому водовороту.
- Я Александр Торнвальд, - сказал инквизитор едва слышно. Выражение его лица было странно удивленным, словно он не ожидал, что сможет произнести собственное имя на своем родном языке. - Для местных - Шани Торн, бывший глава инквизиции Аальхарна. Сюда сослан двадцать лет назад по обвинению в тройном убийстве. А вы?
Значит, мой земляк - убийца, подумал Андрей. Подождите, а сколько же ему лет? Не мог же он ребенком отправить на тот свет троих... Торнвальд словно прочитал что-то на лице Андрея, потому что добавил:
- Я убил свою беременную мачеху. Она подвешивала меня в петлю, когда отец уходил на службу, - узкая аристократическая кисть с тяжелым перстнем на пальце чуть сжала горло, - вот здесь. Потом я не выдержал.
- Понятно, - кивнул Андрей. - Немало вам пришлось пережить...
Инквизитор прикрыл глаза.
- Немало..., - согласно промолвил он. - Вам, я так полагаю, не меньше. Вы врач?
- Кольцов Андрей Петрович, бывший главный врач Московского окружного военного госпиталя, - откликнулся Андрей. - Сослан десять лет назад за синтез и употребление наркотического вещества. Сейчас спецслужбы используют его в качестве сыворотки правды.
Губы инквизитора дрогнули в слабой улыбке.
- Нам нужен был химик, - произнес Торнвальд. - Андрей Петрович, в столице эпидемия...
Когда он говорил эти слова, умирающую столицу заметало снегом. Никто не зажег фонарей на улицах, и город казался темной тушей издыхающего от заразы зверя, чья плоть уже начала гнить изнутри. Люди заперлись в домах и, живые, лежали в своих кроватях словно мертвецы. А снег заносил улочки и площади, поленницы дров для казни еретиков и ведьм, храмы и публичные дома - словно кто-то наверху дал задание заковать город в ледяной морозный саркофаг, чтобы память о нем исчезла навеки. Андрею, сидевшему сейчас в теплом уюте избушки, вдруг привиделась столица, в которой он никогда не был - люди в ней казались тусклыми огоньками свечей, которые задувало незримым ветром.
- Болезнь Траубера, - сказал Андрей. - Редактированная версия бубонной чумы, которую раскидали по задворкам космоса. Кто бы мог подумать, что нас с вами забросило на могильник.
Лицо инквизитора болезненно исказилось.
- Я санкционировал строительство храма на месте консервации вируса, - признался он. - Клянусь, я не знал...
- Не вините себя, Александр, - сказал Андрей. - Вы сможете завтра с утра поехать со мной в столицу? Я смог синтезировать биоблокаду. Хватит на всех.
- Разумеется, - Торнвальд хрипло откашлялся и предложил: - И, Андрей Петрович... обращайтесь ко мне на "ты", пожалуйста...
- Хорошо, - кивнул Андрей и отошел к столу - налить в кружку травяного отвара для своего пациента. После прививки биоблокады для скорейшего выздоровления всегда рекомендовалось обильное питье. Несса сидела в углу и с невероятным любопытством смотрела то на лежащего Шани, то на Андрея. Ей ужасно хотелось узнать, о чем же они разговаривали на непонятном, но очень красивом языке.
- Это кто все-таки? - не вытерпев, спросила она у Андрея. - Солдат или инквизитор?
- Инквизитор, - подал голос Шани и для пущей достоверности потыкал пальцем в свою татуированную розу. Несса невероятно засмущалась и опустила глаза.
- Простите, господин, - промолвила она. - А камзол солдатский тогда откуда?
- Несса! - укоризненно сказал Андрей. Вот ведь любопытная девчонка! Шани собрался с силами и сел на лавке - судя по тому, насколько осторожно он обращался с забинтованным плечом, ему было не слишком-то хорошо - и ответил:
- Это камзол капитана, который должен был отвести меня на казнь.
От таких новостей Несса натурально раскрыла рот.
- А разве инквизиторов казнят? - осведомилась она. Судьба капитана ее явно не интересовала. Шани печально усмехнулся и кивнул:
- Мы горим точно так же, как и еретики, - грустно заметил он.
К ночи метель разошлась, разбуянилась - мир за крохотным окошком превратился в белую мятущуюся пелену, сквозь которую далеким солнцем маячил фонарь. Андрей всегда зажигал его на ночь: мало ли кто заблудится в лесу и сможет спастись, выйдя на свет? А в избушке было тепло и уютно, в печке весело потрескивали дрова, на столе красовалось нарезанное щедрыми ломтями холодное мясо, свежий хлеб и горшок каши с пылу с жару (если Андрей по скромности своей ничего не взял у селюков, то Несса не стала отказываться от подарков: дают - бери, а бьют - беги, как говорится), и казалось, что на свете никого и ничего больше нет: только этот старый дом и люди в нем.
На чердаке кто-то возился: с потолка посыпалась легкая труха. Несса покосилась в сторону источника шума и взяла кусок мяса.
- Домовой волнуется, - заметила она Андрею. - Не успел до холодов крышу укрепить, теперь переживает.
Андрей, доедавший кашу, посмотрел сперва в потолок, потом на лавку в углу, где, накрытый по грудь темным одеялом, лежал инквизитор - его обморок перешел в сон, и Андрей предположил, что их гость быстро поправится. Прагматичная Несса тотчас же заявила, что такой важный чиновник непременно должен будет их наградить за свое спасение и заботу, на что Андрей довольно скептически заметил, что их высокий гость наверняка в опале - потому и бежал из столицы, прихватив чужую форму и наверняка убив ее владельца. А в столице, скорее всего, свирепствует тот же самый мор - поэтому завтра, когда метель успокоится, Андрей намеревался отправиться прямиком туда со своим лекарством. Судя по выражению его лица, он бы и сегодня туда побежал, прямиком по сугробам да бездорожью, но не мог оставить раненого в бессознательном состоянии на одну Нессу.
- Домовой? Да вряд ли, просто крышу надо новую...
Несса пожала плечами. Все, даже самые маленькие дети, прекрасно знали, что в любом доме на чердаке живет домовой и следит за порядком, как строгий хозяин. Если ему все нравится, то он завивает женщинам волосы и заплетает косы, а мужикам выращивает густые красивые бороды. Ну а если домовому что-то не по нраву, то он возится, плачет и даже может придушить. А Андрей в домового не верил. А верит ли он в Заступника? - подумала вдруг Несса. Вон, икона дома всего одна, да та и приткнута в углу как-то криво...
Инквизитор шевельнулся на лавке и что-то пробормотал на незнакомом языке. Андрей вздрогнул, словно получил хорошую оплеуху.
- О чем он говорит? - полюбопытствовала Несса. - Он ведь по-нашему ни слова не сказал.
- Бредит, - коротко ответил Андрей. Не рассказывать же ей о том, что инквизитор говорит по-испански, и что они с Андреем с одной планеты... Эх, испанский, испанский - Андрей его почти забыл, а раньше знал довольно неплохо. Ну ничего, разберемся, тем более, что жители Гармонии владеют несколькими языками, а уж английский-то Андрей знает так же, как и родной русский.
- Dónde estoy? - хрипло спросил инквизитор. Андрей встал, пересек комнату и сел на лавку рядом с больным. Тот открыл глаза и посмотрел на Андрея невидящим сиреневым взглядом.
- Hablan ruso? - промолвил Андрей. - Inglés?
По щеке инквизитора пробежала слеза - на сей раз самая обыкновенная.
- По-русски... Да, говорю, - медленно произнес он так, словно пробовал слова давнего языка на вкус, или ему было больно говорить. - Вы русский?
- Да, - ответил Андрей и повторил: - Да, я русский.
- Господи... - прошептал инквизитор. - Не верится...
Андрею тоже не верилось. В нем настолько смешались самые разные чувства, что он не мог дать какого-то названия этому водовороту.
- Я Александр Торнвальд, - сказал инквизитор едва слышно. Выражение его лица было странно удивленным, словно он не ожидал, что сможет произнести собственное имя на своем родном языке. - Для местных - Шани Торн, бывший глава инквизиции Аальхарна. Сюда сослан двадцать лет назад по обвинению в тройном убийстве. А вы?
Значит, мой земляк - убийца, подумал Андрей. Подождите, а сколько же ему лет? Не мог же он ребенком отправить на тот свет троих... Торнвальд словно прочитал что-то на лице Андрея, потому что добавил:
- Я убил свою беременную мачеху. Она подвешивала меня в петлю, когда отец уходил на службу, - узкая аристократическая кисть с тяжелым перстнем на пальце чуть сжала горло, - вот здесь. Потом я не выдержал.
- Понятно, - кивнул Андрей. - Немало вам пришлось пережить...
Инквизитор прикрыл глаза.
- Немало..., - согласно промолвил он. - Вам, я так полагаю, не меньше. Вы врач?
- Кольцов Андрей Петрович, бывший главный врач Московского окружного военного госпиталя, - откликнулся Андрей. - Сослан десять лет назад за синтез и употребление наркотического вещества. Сейчас спецслужбы используют его в качестве сыворотки правды.
Губы инквизитора дрогнули в слабой улыбке.
- Нам нужен был химик, - произнес Торнвальд. - Андрей Петрович, в столице эпидемия...
Когда он говорил эти слова, умирающую столицу заметало снегом. Никто не зажег фонарей на улицах, и город казался темной тушей издыхающего от заразы зверя, чья плоть уже начала гнить изнутри. Люди заперлись в домах и, живые, лежали в своих кроватях словно мертвецы. А снег заносил улочки и площади, поленницы дров для казни еретиков и ведьм, храмы и публичные дома - словно кто-то наверху дал задание заковать город в ледяной морозный саркофаг, чтобы память о нем исчезла навеки. Андрею, сидевшему сейчас в теплом уюте избушки, вдруг привиделась столица, в которой он никогда не был - люди в ней казались тусклыми огоньками свечей, которые задувало незримым ветром.
- Болезнь Траубера, - сказал Андрей. - Редактированная версия бубонной чумы, которую раскидали по задворкам космоса. Кто бы мог подумать, что нас с вами забросило на могильник.
Лицо инквизитора болезненно исказилось.
- Я санкционировал строительство храма на месте консервации вируса, - признался он. - Клянусь, я не знал...
- Не вините себя, Александр, - сказал Андрей. - Вы сможете завтра с утра поехать со мной в столицу? Я смог синтезировать биоблокаду. Хватит на всех.
- Разумеется, - Торнвальд хрипло откашлялся и предложил: - И, Андрей Петрович... обращайтесь ко мне на "ты", пожалуйста...
- Хорошо, - кивнул Андрей и отошел к столу - налить в кружку травяного отвара для своего пациента. После прививки биоблокады для скорейшего выздоровления всегда рекомендовалось обильное питье. Несса сидела в углу и с невероятным любопытством смотрела то на лежащего Шани, то на Андрея. Ей ужасно хотелось узнать, о чем же они разговаривали на непонятном, но очень красивом языке.
- Это кто все-таки? - не вытерпев, спросила она у Андрея. - Солдат или инквизитор?
- Инквизитор, - подал голос Шани и для пущей достоверности потыкал пальцем в свою татуированную розу. Несса невероятно засмущалась и опустила глаза.
- Простите, господин, - промолвила она. - А камзол солдатский тогда откуда?
- Несса! - укоризненно сказал Андрей. Вот ведь любопытная девчонка! Шани собрался с силами и сел на лавке - судя по тому, насколько осторожно он обращался с забинтованным плечом, ему было не слишком-то хорошо - и ответил:
- Это камзол капитана, который должен был отвести меня на казнь.
От таких новостей Несса натурально раскрыла рот.
- А разве инквизиторов казнят? - осведомилась она. Судьба капитана ее явно не интересовала. Шани печально усмехнулся и кивнул:
- Мы горим точно так же, как и еретики, - грустно заметил он.