Создание Израиля: дополнение. Тарасенко, Клиффорд и другие.
Мне очень нелегко писать это продолжение к материалу, вызвавшему несомненный и благожелательный интерес: http://dovalex.livejournal.com/43353.html
Дело в том, что изложенная в этой заметке история украинского дипломата Василия Тарасенко и его неординарных действий на Генассамблее ООН 14 мая 1948 года действительно очень необычна и привлекательна с точки зрения журналистики. Однако есть в ней несколько моментов, которые уже после публикации вызвали у меня определенные сомнения. Эти сомнения не дают мне покоя и также требуют изложения.
Прежде всего, еще раз отмечу, что моя заметка не была оригинальной. Она базировалась на четырех статьях, обнаруженных мною в интернете (авторы перечислены). Одна из читательниц прислала мне еще три ссылки на украинские источники. Впрочем, одна из ссылок - это всего лишь перепечатка из упомянутых мною публикаций, а две другие - относят нас к воспоминаниям самого Василия Тарасенко, то есть фактически ничего не добавляют.
Между тем, есть что добавить…
Во-первых, некоторые публикации повторяют одни и те же ошибки, а, значит, не оригинальны, поскольку невозможно, чтобы все авторы ошибались одинаково. Судите сами. Например, американскую делегацию в ООН возглавлял вовсе не генерал Осборн, как написано в этих публикациях, а человек по имени Уоррен Остин - бывший сенатор, а в 1948 году - официальный представитель США в ООН. Он, кстати, "прославился" очень смешной фразой:"Я надеюсь, что арабы и евреи урегулируют свои разногласия в истинно христианском духе". Правда, потом он заявил, что СМИ его неправильно процитировали. Но в любом случае Остин - не Осборн и не генерал.
Во-вторых, подправим воспоминания самого Тарасенко, который утверждает, что 14 мая 1948 года Моше Шарету в Нью-Йорк позвонил Бен-Гурион и передал Тарасенко благодарность, а на следующий день сам Шарет во главе целой делегации пришел к Тарасенко и от имени Бен-Гуриона предложил ему стать почетным гражданином Израиля. Всего этого не могло быть хотя бы потому, что 14 мая Моше Шарет находился не в Нью-Йорке, а в Тель-Авиве и ставил свою подпись под Декларацией Независимости Израиля. То есть все, что угодно, но не 14 мая.
В-третьих, эта самая Декларация Независимости была зачитана Бен-Гурионом 14 мая в 16 часов по израильскому времени. В Нью-Йорке в этот момент часы показывали 10 утра. А это значит, что к моменту начала того самого 135-го пленарного заседания 2-й специальной сессии Генассамблеи ООН, а именно к 16:40 по Нью-Йоркскому времени, провозглашение независимости государства Израиль уже 6 часов 40 минут, как состоялось. А, значит, вновь ошибается Тарасенко, указывающий на то, что провозглашение независимости произошло ночью - уже после его выступления.
В-четвертых, как свидетельствует в своих воспоминаниях советник Трумэна Кларк Клиффорд (и не только он), когда Уоррен Остин около 18 часов узнал, что в ближайшие минуты президент признает Израиль "де факто", он настолько расстроился, что просто не вернулся в зал заседаний Генассамблеи, сел в машину и уехал домой. Это было более, чем за два часа до конца заседания, завершившегося в 20:35, а, значит, история с отсрочкой, которую он, якобы, попросил, тоже не выдерживает критики.
И, наконец, пятое. Складывается такое впечатление, что вся версия выступления Тарасенко основывается исключительно на его собственных воспоминаниях и больше ни на чем. Мне не удалось найти ни единого документального подтверждения этой истории. Никто, кроме главного героя, об этой истории не упоминает. Более того, в архивах ООН сохранились официальные записи того самого заседания (Official Records). Я не поленился и прочел их. Ничего нет. Конечно, официальные записи - это не стенограмма, но хоть что-то должно было остаться! Ничего. Ни о том, что председатель, д-р Арсе покидал помещение, ни вообще о какой-либо драме. Хотя участие Тарасенко зафиксировано. Зафиксировано даже его выступление, в котором он выразил мнение своей делегации по поводу статуса Иерусалима. По его словам, "статус этот должен быть не временным, а должен быть определен на постоянной основе. Тогда как решение вопроса об Иерусалиме, предложенное Комиссией, наоборот, может привести к неправильному пониманию и даже конфликтам, и повлечь за собой опасные последствия для народов Палестины, для мира и безопасности на Ближнем Востоке". Так что он выступил против предложенного черновика резолюции, как "инспирированного частными интересами, чуждыми интересам населения Палестины". Правильное выступление? Да. Хорошее (с нашей точки зрения)? Безусловно. Но оно зарегистрировано, как единственное выступление Тарасенко, имевшее место до выступления Громыко, а не после, как он описывает!
Короче говоря, еще раз: какого-либо документального подтверждения воспоминаний Тарасенко я не нашел. Тут я хочу обратить ваше внимание на мягкость формулировки "я не нашел". То есть, возможно, кому-то другому это удастся. Хотелось бы! Уж очень красивая история! Уж очень хочется, чтобы она оказалась правдой! Тем более, что Тарасенко действительно был другом нашей страны. Однако мои консультации с профессиональными историками настраивают скорее на пессимистический лад. Согласно мнению профессионалов, речь идет скорее о красивой легенде, чем об истинном эпизоде, имевшем место в действительности.
Зато в моих поисках я попутно наткнулся на другого друга Израиля - Кларка Клиффорда. Вот он действительно приложил немало усилий к тому, чтобы США признали государство Израиль сразу после его провозглашения. Он, как и Тарасенко, не еврей. Он не руководствовался национальными еврейскими интересами. Он руководствовался американскими интересами. Он просто считал, что голосование американских евреев важно (в отличие от других чиновников, вообще не принимавших во внимание американских евреев, как электоральную силу), и, что ключом к голосованию американских евреев на будущих выборах станет "приверженность президента либеральному подходу при решении, как политических, так и экономических вопросов". А еще он считал, что обещания нужно выполнять, а Трумэн в марте 1948 года, встретившись с Хаимом Вейцманом, твердо пообещал поддержать еврейское государство. Поэтому на решающем совещании в Белом Доме 12 мая 1948 года (кстати,с подачи самого Трумэна) Клиффорд заявил следующее: "В таком нестабильном регионе, как Ближний Восток, где нет и не было традиций демократического правления, с точки зрения долгосрочных стратегических интересов США важно, чтобы было создано именно демократическое государство, на которое мы сможем положиться. Именно еврейское государство может стать таким. А мы должны укрепить его своим признанием". Заметьте, что все остальные были против. Против был прежде всего госсекретарь Джордж Маршалл, которого Трумэн считал "самым великим из ныне живущих американцев". Категорически против был министр обороны, антисемит Джеймс Форрестол. Он говорил так: "Вы просто не понимаете, что 30 млн. арабов столкнут 600 тыс. евреев в море. И все. Подумайте о нефти. Мы должны быть на стороне нефти". Против был и заместитель госсекретаря Роберт Лоуэтт, и третий человек в Госдепе Чарльз Боален, и начальник отдела политического планирования Джордж Кеннан, и начальник офиса по делам ООН Дин Раск. На совещании в Овальном кабинете Маршалл рассердился настолько, что спросил Трумэна: "Почему вообще присутствует здесь этот человек?" - имея в виду Клиффорда, советника по внутренним делам. А Трумэн ответил: "Потому что я попросил его присутствовать". Маршал покраснел от гнева и объявил, что, если президент признает Израиль, то он, Маршалл, на будущих выборах проголосует против президента. Короче, разошлись, так ничего и не решив. В результате 14 мая утром администрация еще не знала, что делать, хотя в 10 утра Бен-Гурион в известном здании на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве уже провозгласил независимость Израиля. Через 2 часа Клиффорд позвонил представителю Еврейского Агентства Эпштейну и предложил ему написать лично Трумэну официальное письмо с просьбой о признании еврейского государства, а копию письма направить Маршаллу. У Эпштейна, представьте, не было никакого опыта в составлении подобных писем, поэтому на консультации и уточнения ушло еще 2 часа. В 14 часов копия письма поступила в Госдепартамент. А около 16 часов Клиффорду позвонил Роберт Лоуэтт и сказал, что Маршалл не согласен с позицией президента, но выступать против не будет. С этим уже можно было "работать". "Это все, что нам нужно" - сказал Трумэн. В 17:45 Кларк Клиффорд позвонил Дину Раску (начальнику офиса по делам ООН в Госдепе) и попросил передать Уоррену Остину в Нью-Йорк, что президент принял решение и признает Израиль сразу после 6-ти часов вечера. Раск сказал: "Но это противоречит всему, что наша делегация делала на этой сессии!" "И, тем не менее, президент хочет именно этого" - ответил Клиффорд. Далее Раск позвонил Остину, а тот, как уже было сказано, расстроившись, уехал домой, в то время, как его коллеги все еще голосовали за международное попечительство над Палестиной. В 18:11 пресс-секретарь Трумэна Чарли Росс собрал скучавших в Белом Доме журналистов и зачитал переданную ему Клиффордом короткую записку: "Заявление президента. Администрация была информирована о провозглашении в Палестине Еврейского государства. США признают временное правительство, как фактическую власть в новом государстве." Кстати, название государства еще не было известно. Предполагалось, что оно будет называться "Иудея". Только потом в текст было вписано название "Израиль". В ООН еще до поступления официальной информации распространился слух о признании Израиля Соединенными Штатами "де факто". В зале заседаний стали шушукаться, некоторые дипломаты стали саркастически хихикать, а американцы буквально силой задержали представителя Кубы, который шел к трибуне, чтобы объявить о выходе из ООН. Но потом и сами члены американской делегации стали обсуждать возможность коллективной отставки. В конце концов американец, проф. Филипп Джессап, коммунист и далеко не главный человек в делегации, который за несколько минут до этого говорил, что ему ничего не известно, зачитал официальный текст, говорящий о признании Израиля. В итоге США признали Израиль хоть и "де факто", а не "де юре", но первыми. Советский Союз признал Израиль только через три дня - 17 мая. Зато - "де юре".
Я же "на закуску" хочу процитировать фрагмент из заключительной речи председателя 135-го заседания 2-й сессии Генассамблеи, д-ра Арсе (согласно Official Records): "Народ Палестины сам определит свое будущее согласно своим собственным интересам. Свобода никому не дается в виде подарка, она должна быть завоевана, часто ценою слез и страданий. Если это необходимо, то во имя свободы приемлемо даже кровопролитие. Но что неприемлемо, так это пролитие крови в интересах, чуждых тем, за которые воюют люди, отстаивающие свою судьбу. Ассамблея должна надеяться на то, что братоубийственная война в Палестине закончится так скоро, насколько это возможно. Она должна приветствовать появление нового свободного народа в международном сообществе и надеяться на то, что народы Палестины, вне зависимости от расы и происхождения, поймут, что их ближайшие интересы и их будущее зависят от взаимопонимания, а не от иностранного вмешательства".
Золотые слова. Жаль, не все их читали.
Дело в том, что изложенная в этой заметке история украинского дипломата Василия Тарасенко и его неординарных действий на Генассамблее ООН 14 мая 1948 года действительно очень необычна и привлекательна с точки зрения журналистики. Однако есть в ней несколько моментов, которые уже после публикации вызвали у меня определенные сомнения. Эти сомнения не дают мне покоя и также требуют изложения.
Прежде всего, еще раз отмечу, что моя заметка не была оригинальной. Она базировалась на четырех статьях, обнаруженных мною в интернете (авторы перечислены). Одна из читательниц прислала мне еще три ссылки на украинские источники. Впрочем, одна из ссылок - это всего лишь перепечатка из упомянутых мною публикаций, а две другие - относят нас к воспоминаниям самого Василия Тарасенко, то есть фактически ничего не добавляют.
Между тем, есть что добавить…
Во-первых, некоторые публикации повторяют одни и те же ошибки, а, значит, не оригинальны, поскольку невозможно, чтобы все авторы ошибались одинаково. Судите сами. Например, американскую делегацию в ООН возглавлял вовсе не генерал Осборн, как написано в этих публикациях, а человек по имени Уоррен Остин - бывший сенатор, а в 1948 году - официальный представитель США в ООН. Он, кстати, "прославился" очень смешной фразой:"Я надеюсь, что арабы и евреи урегулируют свои разногласия в истинно христианском духе". Правда, потом он заявил, что СМИ его неправильно процитировали. Но в любом случае Остин - не Осборн и не генерал.
Во-вторых, подправим воспоминания самого Тарасенко, который утверждает, что 14 мая 1948 года Моше Шарету в Нью-Йорк позвонил Бен-Гурион и передал Тарасенко благодарность, а на следующий день сам Шарет во главе целой делегации пришел к Тарасенко и от имени Бен-Гуриона предложил ему стать почетным гражданином Израиля. Всего этого не могло быть хотя бы потому, что 14 мая Моше Шарет находился не в Нью-Йорке, а в Тель-Авиве и ставил свою подпись под Декларацией Независимости Израиля. То есть все, что угодно, но не 14 мая.
В-третьих, эта самая Декларация Независимости была зачитана Бен-Гурионом 14 мая в 16 часов по израильскому времени. В Нью-Йорке в этот момент часы показывали 10 утра. А это значит, что к моменту начала того самого 135-го пленарного заседания 2-й специальной сессии Генассамблеи ООН, а именно к 16:40 по Нью-Йоркскому времени, провозглашение независимости государства Израиль уже 6 часов 40 минут, как состоялось. А, значит, вновь ошибается Тарасенко, указывающий на то, что провозглашение независимости произошло ночью - уже после его выступления.
В-четвертых, как свидетельствует в своих воспоминаниях советник Трумэна Кларк Клиффорд (и не только он), когда Уоррен Остин около 18 часов узнал, что в ближайшие минуты президент признает Израиль "де факто", он настолько расстроился, что просто не вернулся в зал заседаний Генассамблеи, сел в машину и уехал домой. Это было более, чем за два часа до конца заседания, завершившегося в 20:35, а, значит, история с отсрочкой, которую он, якобы, попросил, тоже не выдерживает критики.
И, наконец, пятое. Складывается такое впечатление, что вся версия выступления Тарасенко основывается исключительно на его собственных воспоминаниях и больше ни на чем. Мне не удалось найти ни единого документального подтверждения этой истории. Никто, кроме главного героя, об этой истории не упоминает. Более того, в архивах ООН сохранились официальные записи того самого заседания (Official Records). Я не поленился и прочел их. Ничего нет. Конечно, официальные записи - это не стенограмма, но хоть что-то должно было остаться! Ничего. Ни о том, что председатель, д-р Арсе покидал помещение, ни вообще о какой-либо драме. Хотя участие Тарасенко зафиксировано. Зафиксировано даже его выступление, в котором он выразил мнение своей делегации по поводу статуса Иерусалима. По его словам, "статус этот должен быть не временным, а должен быть определен на постоянной основе. Тогда как решение вопроса об Иерусалиме, предложенное Комиссией, наоборот, может привести к неправильному пониманию и даже конфликтам, и повлечь за собой опасные последствия для народов Палестины, для мира и безопасности на Ближнем Востоке". Так что он выступил против предложенного черновика резолюции, как "инспирированного частными интересами, чуждыми интересам населения Палестины". Правильное выступление? Да. Хорошее (с нашей точки зрения)? Безусловно. Но оно зарегистрировано, как единственное выступление Тарасенко, имевшее место до выступления Громыко, а не после, как он описывает!
Короче говоря, еще раз: какого-либо документального подтверждения воспоминаний Тарасенко я не нашел. Тут я хочу обратить ваше внимание на мягкость формулировки "я не нашел". То есть, возможно, кому-то другому это удастся. Хотелось бы! Уж очень красивая история! Уж очень хочется, чтобы она оказалась правдой! Тем более, что Тарасенко действительно был другом нашей страны. Однако мои консультации с профессиональными историками настраивают скорее на пессимистический лад. Согласно мнению профессионалов, речь идет скорее о красивой легенде, чем об истинном эпизоде, имевшем место в действительности.
Зато в моих поисках я попутно наткнулся на другого друга Израиля - Кларка Клиффорда. Вот он действительно приложил немало усилий к тому, чтобы США признали государство Израиль сразу после его провозглашения. Он, как и Тарасенко, не еврей. Он не руководствовался национальными еврейскими интересами. Он руководствовался американскими интересами. Он просто считал, что голосование американских евреев важно (в отличие от других чиновников, вообще не принимавших во внимание американских евреев, как электоральную силу), и, что ключом к голосованию американских евреев на будущих выборах станет "приверженность президента либеральному подходу при решении, как политических, так и экономических вопросов". А еще он считал, что обещания нужно выполнять, а Трумэн в марте 1948 года, встретившись с Хаимом Вейцманом, твердо пообещал поддержать еврейское государство. Поэтому на решающем совещании в Белом Доме 12 мая 1948 года (кстати,с подачи самого Трумэна) Клиффорд заявил следующее: "В таком нестабильном регионе, как Ближний Восток, где нет и не было традиций демократического правления, с точки зрения долгосрочных стратегических интересов США важно, чтобы было создано именно демократическое государство, на которое мы сможем положиться. Именно еврейское государство может стать таким. А мы должны укрепить его своим признанием". Заметьте, что все остальные были против. Против был прежде всего госсекретарь Джордж Маршалл, которого Трумэн считал "самым великим из ныне живущих американцев". Категорически против был министр обороны, антисемит Джеймс Форрестол. Он говорил так: "Вы просто не понимаете, что 30 млн. арабов столкнут 600 тыс. евреев в море. И все. Подумайте о нефти. Мы должны быть на стороне нефти". Против был и заместитель госсекретаря Роберт Лоуэтт, и третий человек в Госдепе Чарльз Боален, и начальник отдела политического планирования Джордж Кеннан, и начальник офиса по делам ООН Дин Раск. На совещании в Овальном кабинете Маршалл рассердился настолько, что спросил Трумэна: "Почему вообще присутствует здесь этот человек?" - имея в виду Клиффорда, советника по внутренним делам. А Трумэн ответил: "Потому что я попросил его присутствовать". Маршал покраснел от гнева и объявил, что, если президент признает Израиль, то он, Маршалл, на будущих выборах проголосует против президента. Короче, разошлись, так ничего и не решив. В результате 14 мая утром администрация еще не знала, что делать, хотя в 10 утра Бен-Гурион в известном здании на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве уже провозгласил независимость Израиля. Через 2 часа Клиффорд позвонил представителю Еврейского Агентства Эпштейну и предложил ему написать лично Трумэну официальное письмо с просьбой о признании еврейского государства, а копию письма направить Маршаллу. У Эпштейна, представьте, не было никакого опыта в составлении подобных писем, поэтому на консультации и уточнения ушло еще 2 часа. В 14 часов копия письма поступила в Госдепартамент. А около 16 часов Клиффорду позвонил Роберт Лоуэтт и сказал, что Маршалл не согласен с позицией президента, но выступать против не будет. С этим уже можно было "работать". "Это все, что нам нужно" - сказал Трумэн. В 17:45 Кларк Клиффорд позвонил Дину Раску (начальнику офиса по делам ООН в Госдепе) и попросил передать Уоррену Остину в Нью-Йорк, что президент принял решение и признает Израиль сразу после 6-ти часов вечера. Раск сказал: "Но это противоречит всему, что наша делегация делала на этой сессии!" "И, тем не менее, президент хочет именно этого" - ответил Клиффорд. Далее Раск позвонил Остину, а тот, как уже было сказано, расстроившись, уехал домой, в то время, как его коллеги все еще голосовали за международное попечительство над Палестиной. В 18:11 пресс-секретарь Трумэна Чарли Росс собрал скучавших в Белом Доме журналистов и зачитал переданную ему Клиффордом короткую записку: "Заявление президента. Администрация была информирована о провозглашении в Палестине Еврейского государства. США признают временное правительство, как фактическую власть в новом государстве." Кстати, название государства еще не было известно. Предполагалось, что оно будет называться "Иудея". Только потом в текст было вписано название "Израиль". В ООН еще до поступления официальной информации распространился слух о признании Израиля Соединенными Штатами "де факто". В зале заседаний стали шушукаться, некоторые дипломаты стали саркастически хихикать, а американцы буквально силой задержали представителя Кубы, который шел к трибуне, чтобы объявить о выходе из ООН. Но потом и сами члены американской делегации стали обсуждать возможность коллективной отставки. В конце концов американец, проф. Филипп Джессап, коммунист и далеко не главный человек в делегации, который за несколько минут до этого говорил, что ему ничего не известно, зачитал официальный текст, говорящий о признании Израиля. В итоге США признали Израиль хоть и "де факто", а не "де юре", но первыми. Советский Союз признал Израиль только через три дня - 17 мая. Зато - "де юре".
Я же "на закуску" хочу процитировать фрагмент из заключительной речи председателя 135-го заседания 2-й сессии Генассамблеи, д-ра Арсе (согласно Official Records): "Народ Палестины сам определит свое будущее согласно своим собственным интересам. Свобода никому не дается в виде подарка, она должна быть завоевана, часто ценою слез и страданий. Если это необходимо, то во имя свободы приемлемо даже кровопролитие. Но что неприемлемо, так это пролитие крови в интересах, чуждых тем, за которые воюют люди, отстаивающие свою судьбу. Ассамблея должна надеяться на то, что братоубийственная война в Палестине закончится так скоро, насколько это возможно. Она должна приветствовать появление нового свободного народа в международном сообществе и надеяться на то, что народы Палестины, вне зависимости от расы и происхождения, поймут, что их ближайшие интересы и их будущее зависят от взаимопонимания, а не от иностранного вмешательства".
Золотые слова. Жаль, не все их читали.