Взаимовлияние политических и торгово-экономических отношений между Россией и Японией
(Выступление на I научно-практической конференции Ассоциации японоведов
«Российско-японские отношения на современном этапе: будет ли качественный сдвиг?»,
14 ноября 2008 года)
В своем выступлении я хотел бы остановиться на связи политики и экономики в российско-японских отношениях. На мой взгляд, не стоит переоценивать влияние одного на другое и наоборот. Еще Советским Союзом делалась ставка на то, что огромная заинтересованность японских деловых кругов в доступе к рыбным богатствам нашей страны побудит японских политиков занять более гибкую позицию в двусторонних политических отношениях. Тогда даже существовало такое выражение: «рыба плывет впереди политики».
В трудные для России 90-е годы уже Япония пыталась жестко увязать эти два аспекта отношений. В Токио рассчитывали на то, что потребность России в японской финансово-экономической помощи заставит ее пойти на уступки в территориальном споре по поводу Южных Курил («северных территорий» по японской терминологии). Выдвигались концепции «сэйкэй фукабун» (неразделимость политики и экономики) и «какудай кинко» (расширяющегося баланса). Последняя предусматривала сбалансированное расширение экономического сотрудничества с Россией по мере ее движения навстречу японским требованиям по территориальному вопросу. Был и зондаж насчет просто выкупа спорных островов по тогдашней «суперцене» в 26 млрд. долл.
Однако, несмотря на то, что в те годы Россия остро нуждалась в иностранной финансовой помощи, расчеты на нее не достигли желаемого эффекта. С тех пор ситуация коренным образом изменилась. Россия стала уже другой страной.
Тем не менее, подходы, увязывающие политические и экономические аспекты российско-японских отношений продолжают сохраняться и сейчас, хотя и в значительно более мягкой форме.
Со стороны российских деятелей, в том числе весьма высокого ранга, также общим местом стали рассуждения о том, что подписание мирного договора между двумя странами на основе решения территориального вопроса откроет двери для японских инвестиций в российскую экономику и принесет нашей стране другие экономические дивиденды.
Вместе с тем они пытаются убедить японскую сторону в том, что, наоборот, необходимо наращивать экономические и прочие связи, и тем самым создавать благоприятную атмосферу для нахождения взаимоприемлемого варианта решения территориальной проблемы.
Однако, думается, расчеты на использование экономики в целях политики как с одной, так и с другой стороны, не совсем обоснованы.
Если проанализировать позицию японских официальных лиц, высказывания японских экспертов по России и двусторонним отношениям с ней, то можно отметить, что в них последовательно проводится такая мысль: если бы в отношениях между нашими странами были решены проблемы, оставшиеся от прошлого, и нормализованы межгосударственные отношения, то это оказало бы большое позитивное влияние на двустороннее экономическое сотрудничество. Подразумевается, что для этого надо решить территориальный вопрос, вернув Японии Южные Курилы, и заключить с ней мирный договор.
Подобного рода высказывания являются непременным атрибутом статей и выступлений многих японских политологов и политиков, таких, например, как профессор Хоккайдского Университета Хироси Кимура, профессор Университета Мэйдзи Сигэки Хакамада и др. Этот тезис является ключевым и в статье известного японского русиста, профессора Университета Хосэй Нобуо Симотомаи, помещенной в «Независимой газете» от 15 сентября 2008 года. Статья так и озаглавлена: «Мирный договор необходим. Мудрый поворот в политических отношениях обеспечит сдвиг в экономике».
В японском экспертном сообществе риторика на эту тему достигла, пожалуй, своего апогея в докладе под названием: «Природа российского государства и стратегия Японии по отношению к России». Доклад облечен в форму десяти рекомендаций Политического совета «Японского форума по международным отношениям» кабинету министров Японии.
Лейтмотивом документа является посыл о необходимости ужесточить позицию Японии в отношениях с Россией в связи с нежеланием последней вернуть Японии все спорные Южнокурильские острова. При этом утверждается, что Россия предлагает развивать экономические отношения с Японией без всякого решения территориальной проблемы.
В связи с этим в первом же пункте доклада дается следующая рекомендация: «Япония должна четко дать понять России, что: (1) отсутствие решения (территориального вопроса - В.К.) привело к серьезному чувству недоверия; (2) это недоверие ограничивает японские инвестиции в Россию и сотрудничество с ней; (3) только решение проблемы (территориальной - В.К.) побудит Японию прилагать усилия для полномасштабного экономического сотрудничества».
Примечательно, что формулы «территории в обмен на экономическое сотрудничество с Японией» придерживаются и некоторые наши соотечественники. Так, сотрудник вышеупомянутой «Независимой газеты» Андрей Терехов в своей статье в номере от 19 мая этого года под названием «Острова раздора и надежды», ссылается на неких экспертов, которые полагают, что лучшие дивиденды от урегулирования проблемы мирного договора можно было бы извлечь за счет прихода японских технологий, инвестиций и активизации двустороннего сотрудничества во всех областях».
А вот что говорит по этому поводу бывший заместитель главы МИД России, экс-посол в Японии, а ныне заместитель гендиректора Российской корпорации нанотехнологий Александр Лосюков в интервью журналу «Россия в глобальной политике» от 25 апреля 2008 года: «Обе стороны должны что-то выиграть. Отдавая что-то японцам, надо получить какие-то экономические выгоды. Речь не о какой-то цене, а о базе для сотрудничества государств. Перспектива нормального сосуществования с соседом стоит дороже».
То есть, из этого высказывания следует, что в нормальном сосуществовании мы заинтересованы больше, чем наш сосед, и за него надо что-то отдать японцам. А заодно мы получим какие-то экономические выгоды. А отдавать нам нечего, кроме островов.
Интересно отметить, что подобного рода ожидания экономических благ в обмен на территории, как правило, носят абстрактный характер, никак не развиваются и не конкретизируются.
Чтобы понять, насколько подобные утверждения соответствуют действительности и, вообще, как увязаны между собой политический и экономический аспекты двусторонних отношений, необходимо хотя бы кратко остановиться на состоянии и тенденциях развития торгово-экономических отношений между Россией и Японией.
Несмотря на неурегулированность территориальной проблемы и отсутствие мирного договора, эти отношения за последние годы заметно активизировались. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что число представительств японских компаний в Москве достигло 350.
Существенно вырос объем торговли. По российским данным, в 2007 году он составил свыше 20 млрд. долл., в том числе экспорт - 7,4 млрд., а импорт - 12,7 млрд. То есть мы имеем торговый дефицит с Японией в размере свыше 5 млрд. долл., хотя еще некоторое время назад у нас было устойчивое положительное сальдо торговли с ней. В текущем году объем двусторонней торговли, по некоторым японским оценкам, составит около 30 млрд. долл.
Вроде бы неплохие абсолютные показатели. Однако они означают, что в 2007 году на долю Японии приходилось всего лишь 2,1% от общего объема экспорта и 6,4 импорта России. Из этого следует, что роль Японии во внешней торговле России весьма незначительна. Еще меньшую роль играет Россия во внешней торговле Японии. Ее доля, как в экспорте, так и импорте колеблется в пределах 1-2%.
Если посмотреть на структуру торговли России с Японией, то выяснится, что на протяжении долгих лет она не претерпевает серьезных изменений. Япония закупает у России преимущественно цветные металлы, энергоресурсы, морепродукты и лес. На эти четыре товара приходится cвыше 90% всего стоимостного объема российского экспорта в Японию.
В российском же импорте из Японии главной статьей являются автомобили. Так, в 2006 году на них пришлось почти 75%, то есть около трех четвертых, всего импорта. Подавляющее большинство из этих автомобилей - легковые машины. Свыше половины из них - это подержанные автомобили, которые ввозятся главным образом на российский Дальний Восток.
В отличие от Советского Союза, который закупал в Японии наряду со стальными трубами для бурно строившихся нефтепроводов огромное количество так называемого комплектного оборудования (то есть, целые заводы), нынешняя Россия практически не ввозит из нее производственного оборудования для крупномасштабного обновления основного капитала своих предприятий.
Таким образом, наша торговля с Японией носит характер обмена топлива, сырья и продовольствия (морепродуктов) на готовую промышленную продукцию в основном потребительского характера. Если называть вещи своими именами, то мы как были, так и остаемся сырьевым придатком нашей дальневосточной соседки и рынком сбыта ее автомобилей (как новых, так и бывших в употреблении) - главной фишки японского экспорта. Именно на производстве и экспорте автомобилей в значительной степени держится вся японская экономика.
Любопытно отметить, что, по официальным данным, в прошлом году по всему миру было продано 1,2 млн. подержанных машин из Японии. Из них 400 тыс. ушло в Россию, то есть каждый третий подержанный японский автомобиль был куплен россиянами. Таким образом, мы являемся еще и мировыми лидерами в деле оказания помощи Японии в решении ее проблемы утилизации старых автомобилей.
В инвестиционном сотрудничестве между Россией и Японией имеются свои слабые места. И главное из них - нежелание японского бизнеса делать крупные инвестиции в российскую экономику, прежде всего в обрабатывающую промышленность, а не в автосборочные и энергетические проекты. По данным на конец декабря 2007 года, объем японских инвестиций, накопленных в российской экономике, составил 3,1 млрд. долл. В этой сумме инвестиционные кредиты занимают львиную долю - 90%. Попросту говоря, это связанные торговые кредиты, на которые мы обязаны покупать товары только у японских фирм и которые нам нужно будет возвращать, естественно, с процентами.
А вот объем японских прямых инвестиций составил всего лишь чуть более 322 млн. долл., или около 10% от общего объема. Между тем, это наиболее эффективные капиталовложения, так как несут с собой новые технологии, передовые методы управления и другой позитив. По объему всех инвестиций в экономику России Япония, являющаяся второй экономической державой мира, находится где-то в конце первой десятки зарубежных стран-инвесторов. Вместе с тем ее доля от общего объема прямых иностранных инвестиций, поступивших к нам в 2007 году, составила каких-то 0,3%.
В прошлом году приток японских инвестиций в экономику России заметно снизился и составил лишь 484,1 млн. долл., что достигло 70,7% от уровня 2006 года. При этом доля Японии в общем объеме поступивших в Россию иностранных инвестиций, составила всего 0,4%.
Отраслевая структура накопленных японских инвестиций свидетельствует об узкой направленности этих инвестиций по видам экономической деятельности. Так, 78,5% инвестиций было аккумулировано в добыче топливно-энергетических ресурсов и лишь 11,7% всех накопленных инвестиций было сосредоточено в обрабатывающих производствах.
Структура японских прямых инвестиций также оставляет желать лучшего. И без того ничтожная сумма этих инвестиций сосредоточена в узком сегменте нашей экономики: производстве легковых автомобилей (42,1%), оптовой и розничной торговле и ремонте автотранспорта (14,5%), обработке древесины (13,8%), предоставлении услуг по добыче нефти и газа (8,5%).
Из этих данных следует, что японские капиталы на сегодняшний день не играют сколько-нибудь заметной роли в экономике России, за исключением нефтегазовых проектов на Сахалине. Так, в июне сего года Японский банк международного сотрудничества и другие японские банки предоставили кредит проекту Сахалин-2 в размере 5,3 млрд. долл.
Что касается российского предпринимательского капитала в Японии, то там его просто нет.
Если говорить о сотрудничестве в валютно-финансовой сфере между Россией и Японией, то оно практически только начинается. Японские банки и фондовые структуры пока очень слабо представлены на российском фондовом рынке. Такие финансовые холдинги, как «Номура сёкэн» и другие, только начинают свою деятельность в России. Мы также до недавнего времени фактически игнорировали японский фондовый рынок, являющийся одним из самых крупных в мире. Планировавшийся Газпромом выпуск облигаций, номинированных в иенах (эквивалентный 1 млрд. долл.), - это только первый шаг в направлении этого рынка.
Многие специалисты, наверное, обратили внимание на тот отрадный факт, что с 12 сентября этого года на Осакской фондовой бирже должны были начаться продажи акций рублевых биржевых фондов.
В позапрошлом году Центробанк России наконец-то ввел иену в свои золотовалютные резервы.
Однако, боюсь, эти ростки сотрудничества в новой для двусторонних отношений сфере могут скоро зачахнуть. Но не в результате какого-то негатива в наших политических связях, а под ударами мирового финансового кризиса.
Если же обратиться к такой специфической области, как научно-технические связи, то и они носят довольно ограниченный характер. Это космос, ядерная энергетика, железнодорожный транспорт и телекоммуникации.
В общем, объективно говоря, на сегодняшний день Россия и Япония весьма слабо зависят друг от друга в сфере экономики. В этих условиях не приходится говорить о том, что какое-то ограничение или даже сворачивание в той или иной форме торгово-экономических отношений между двумя странами во имя политических целей будет иметь серьезный эффект для обеих стран.
Да и трудно себе представить, что ради этого, например, были закрыты или хотя бы престали строиться японские автомобильные заводы в России, или Япония отказалась бы от закупок в нашей стране нужных ей нефти, газа, сырья и морепродуктов, тех же крабов, например. А может, наши соседи с целью ужесточения подходов к нашей стране, как это советуют эксперты из вышеупомянутого Форума, откажутся от формулы «крабы в обмен на подержанные автомобили»? Ведь именно по этой формуле осуществляется значительная часть торговых сделок, зачастую контрабандного характера, между коммерсантами обеих стран на Дальнем Востоке.
А если вдруг Япония не будет больше строить у нас свои автосборочные предприятия, то европейские и американские автомобильные концерны скажут ей только спасибо. Или давайте представим себе невозможное: японское правительство следует рекомендациям этого Фонда и отказывается от закупок в России нефти и газа. Тогда этому решению очень обрадуются китайцы, корейцы или те же индусы. Это с одной стороны.
А с другой стороны, как я уже говорил, есть популярный, но никак не конкретизированный тезис о том, что в случае «нормализации» политических отношений стремительно, чуть ли не скачкообразно, начнут развиваться торгово-экономические связи между Россией и Японией. Возникает вопрос за счет чего, то есть, за счет каких ресурсов, это может произойти?
Возьмем торговлю. Вряд ли стоит ожидать в обозримой перспективе столь же быстрого роста товарообмена между нашими странами, который был отмечен в последние несколько лет. Ведь основным «драйвером» этого товарообмена был экспорт японских автомобилей на быстрорастущий за счет нефтедолларов российский рынок. Однако в условиях надвигающегося экономического кризиса в России вряд ли темпы роста экспорта этих автомобилей сохранятся на прежнем уровне. Так, уже в октябре продажи фирмы «Ниссан» в России снизились на 40%.
Стоимостный объем российского экспорта в Японию также вряд ли сильно вырастет за счет начавшихся и ожидаемых поставок нефти и газа, так как цена на нефть резко упала и, видимо, еще долго будет стагнировать. А цена на газ, как правило, привязана к цене на нефть.
Не думаю, что в России большие надежды возлагают на японские займы и кредиты. Уже и без них российские банки и корпорации «ухитрились» назанимать денег в странах Запада на гигантскую сумму. По данным на конец 2007 года, она достигла 488,3 млрд. долл. Это превышает суммарные резервы Банка России, Резервного Фонда и Фонда национального благосостояния, которые на 24 октября составляли 484,7 млрд. долл.
Поэтому сейчас в России актуальной становится другая задача - как нам расплатиться по этим займам, особенно в условиях, когда в России начинается ползучая девальвация рубля.
Что касается научно-технического сотрудничества, то здесь тоже не предвидится каких-либо прорывов, и вряд ли можно ожидать, что в случае, например, мирного договора с Японией на Россию прольется дождь японских новейших технологий. Ведь и так, несмотря на отсутствие этого договора, идет достаточно успешное сотрудничество в сфере железнодорожного транспорта, телекоммуникаций, космоса, и ядерной энергетики, то есть там, где имеется взаимный коммерческий интерес и должная конкурентоспособность.
Теперь несколько слов о расхожем тезисе о необходимости развивать наш Дальневосточный регион с помощью японских капиталов и технологий. Мы всячески зазываем туда эти капиталы, но почему-то упускаем из виду, что крупный отечественный капитал туда не очень-то хочет идти.
Не побоюсь повторить банальную истину о том, что в Россию, и прежде всего на Дальний Восток, серьезные японские капиталы придут только тогда, когда там не на словах, а на деле будет создан подходящий инвестиционный климат, производственная, транспортная, финансовая и социальная инфраструктура. А до тех пор японцы будут вкладываться в более развитых регионах, что мы видим на примере японских автопроизводителей.
«Тоёта», «Нисан» и «Судзуки», поднимаемые на щит как флагманы японских инвестиций в России, строят автосборочные заводы под Санкт-Петербургом и в Ульяновске, а вовсе не в Хабаровске и Владивостоке. На Дальнем же Востоке и в Сибири японские инвестиции идут главным образом в энергетические и сырьевые проекты.
О том, как японская сторона видит свое участие в развитии Дальневосточного региона, дает представление ее «Инициатива по укреплению японо-российского сотрудничества в регионах Дальнего Востока и Восточной Сибири». Данная инициатива предусматривает восемь областей сотрудничества. Среди них первым номером значится, естественно, энергетика. Далее идут транспорт, информация и связь, охрана окружающей среды, обеспечение безопасности, развитие межрегиональных связей.
Седьмой пункт, который, на мой взгляд, должен быть ключевым, озаглавлен так: «Увеличение товарооборота и инвестиций и улучшение торгово-экономических условий». В нем, в частности, говорится: «Японская сторона надеется, что в целях дальнейшего улучшения условий торговли и инвестиций в России будут приняты необходимые меры, а именно реорганизация транспортной и промышленной инфраструктуры, финансовой и расчетной системы, упрощение и обеспечение прозрачности налоговой системы, прогресс в упрощении и прозрачности налоговых процедур, совершенствование судебной системы, усиление защиты прав интеллектуальной собственности, усиление защиты инвесторов. Японская сторона будет пристально наблюдать за дальнейшими шагами российской стороны в данной области, и Японо-российская организация по содействию торговле и инвестициям может сыграть в этом определенную роль» (Цитируется по тексту, переведенному на русский язык японской стороной.).
Таким образом, в самой главной сфере - сфере торговли и инвестиций - японцы нам указывают, что с их точки зрения нам нужно сделать, чтобы в этой сфере был прогресс. А они будут за нашими действиями «пристально наблюдать». Вот такая инициатива!
Я уж не говорю о том несколько странном обстоятельстве, что инициативу по сотрудничеству на нашей территории почему-то проявляют наши соседи, а не мы сами. Очевидно, что всякая инициатива отражает, прежде всего, интересы инициатора.
Это мы должны разработать реальную программу развития нашего Дальнего Востока и Восточной Сибири и сделать конкретные предложения Японии и другим нашим дальневосточным соседям, направленные на развитие там производительных сил, а не на выкачивание природных ресурсов.
Что касается выше процитированных пожеланий японской стороны, то хотя они и облечены в форму «инициативы», я их слышу уже не первый год. Наверное, они в своей основе справедливы, и вот их-то реализация, на мой взгляд, действительно способствовала бы наращиванию торгово-экономических отношений России с Японией, как в количественном, так и в качественном отношении.
Что же касается политического фактора, то, например, наличие территориальных и политических проблем в отношениях Японии с Китаем и Южной Кореей (кстати, более острых, чем в отношениях с Россией) не является препятствием для успешного развития всеобъемлющих торгово-экономических отношений между ними. А по объему и качеству эти отношения значительно превосходят отношения Японии с нашей страной. Это с одной стороны.
А с другой стороны, как показывает опыт, колоссальная экономическая взаимозависимость Японии с Китаем и Южной Кореей отнюдь не благоприятствует решению их территориальных споров. Отсюда очевидный вывод: Москве и Токио следует продвигать развитие экономических и политических связей на параллельных курсах и не отягощать это развитие их взаимной увязкой.
Уверен, что, несмотря на имеющиеся проблемы и трудности, российско-японские отношения в XXI веке действительно обладают большим потенциалом и хорошими перспективами с точки зрения фундаментальных интересов как России, так и Японии. Но для их реализации потребуется немало времени и целенаправленная, кропотливая работа.
Валерий Кистанов, д.и.н., к.э.н., руководитель Центра исследований Японии Института Дальнего Востока РАН