От Олеши до Торнаторе: in the depths of beauty
Жизель
Национальная опера Украины, 15 июня 2014г.
После почти двух лет походов в НОУ на балеты, редко какая Жизель теперь представляет для меня уравнение со многими неизвестными, особенно в силу того, что приглашенные солисты у нас нечасты. Однако вчерашний спектакль стоял особняком - меня ожидали никогда ранее не виденные интерпретации Жизели, Альберта, Ганса, Мирты и даже вставного па-де-де. Не худо, я Вам скажу - как если бы в другой театр попала.
Кстати, вставное па-де-де я крайне редко комментирую - только если чем-то зацепит. А вчера оно мне запомнилось. Молодой человек (в программке - Богдан) сперва заинтересовал хорошими данными и яркой южной внешностью, но его напряжение сильно смазало впечатление. И потом - ну как балетному артисту с такой благодатной фактурой можно иметь такие невоспитанные ноги?! Большую часть текста на полусогнутых отбегали-с, милостивый государь! Партнерша (Степанченко) понравилась значительно больше - была в настроении, танцевала довольно уверенно и блеснула отличным партерным вращением. Правда, мой взгляд немножко резал зажатый корпус.
Батильда Ксении Иваненко - моя любимая, именно у нее получается полноценный, а не проходной персонаж. Героиня нашей характерной примы очень гармонично сочетает горделивый аристократизм (какая стать!), жажду новых впечатлений и снисходительно-покровительственное отношение к нижестоящим. На мой взгляд, Батильда такой и была. Конечно, есть разные восприятия. Но если упрощать и смягчать этот образ, то невеста Альберта будет лишена благородной значительности, а если трансформировать его в напыщенную и самодовольную гламурную особу, то это идет совсем вразрез с либретто - не каждая светская львица вот тут сейчас снимет с шеи очень дорогую вещь и подарит встреченной молодой девушке.
Сразу хочу поделиться радостью - пожалуй, я впервые увидела в НОУ Мирту, очень близкую к моему представлению об этом образе. Все, что я видела в Нацопере до г-жи Ирины Борисовой - это было абстрактно. Очень абстрактно и размыто. Екатерина Козаченко с ее великолепным воздушным сюиви танцевала абстрактное холодное ехидство. Синобу Такита с невозмутимой сухостью воплощала абстрактное безразличие ориентального божества. А мощная подача и ощутимая физика Христины Шишпор демонстрировали абстрактную власть, начальственность и право силы. Их Мирты были довольно хороши, каждая по своему, но для меня оставались как бы на заднем плане, обезличенными и неиндивидуализированными функциями.
А вчера была совсем особенная Мирта... Мирта-личность. Мирта со своим собственным именем и историей. Мирта, которую вот здесь и сейчас почему то очень цепляет эта странная земная троица с их страхом, страстью и любовью. За счет чего создавался подобный эффект? Я бы не сказала, что у г-жи Борисовой какие-то сверх-особенные линии или там технические изюминки - это просто очень достойный, крепкий уровень. И отнюдь не за ее руками или стопами мне было интересно наблюдать.
Но у Ирины Борисовой оказались абсолютно поразительные глаза. Мне сразу вспомнилось Симоновское:
Погоня в Западной пустыне,
Калифорнийская гроза,
И погибавшей героини
Невероятные глаза.
Это были глаза сильной личности, которая в земной жизни так и не состоялась. Пожалуй, не менее незаурядной, чем сама Жизель - иначе не стала бы она повелительницей этих мертвых душ. В ее отношении к Альберту и Гансу было какое-то очень личное желание проникнуться чужим страданием, чужой любовью, вершить судьбу чужих глубоких чувств, которых ей так и не дано было узнать - а хотелось при жизни наверное именно этого. Мирта Ирины Борисовой под маской ледяного равнодушия скрывала свою собственную трагедию, и увиденная романтическая драма при ее участии приобрела как бы новое измерение. Браво! Нет, даже так - Bravissima, Ирина Борисова!!! Я даже не представляла, что Вы так талантливы:)
Ваша покорная слуга от тотального поношения балетных артистов НОУ (я вот тут почитала парочку своих собственных отзывов годичной давности - хі, трішечки невдобно получилось:)) постепенно дрейфует в сторону довольно личного восприятия их успехов и неуспехов. Ну то есть - я уже переживаю за выступления, мне очень хочется, чтоб все у них сложилось хорошо, тогда как раньше было или безразлично, или даже воспринималось как повод поупражняться в остроумии. Определенно, балет - он облагораживает:) Даже такие дремучие "оперные" души, как моя:)
Это я к тому, что за Альберта г-на Сухорукова я переживала. По-моему мнению, он был абсолютно не готов танцевать эту партию в НОУ. Вот Тибальда или Франца - готов, а жемчужину романтического балетного репертуара... С таким темпераментно-характерным типажом, такими жесткими стопами... Да еще и с такой активной репертуарной загрузкой - ну когда ему было сделать такой огромный кусок работы?! И все же, все же... Он это сделал - свидетельствую! На сцене была не ходульная картонка-самоделка, не воспроизведение текста, не "амбразурное" вытаскивание партии на зубах: "хоть сцену проломлю, но сделаю!". А был особенный, ни на кого не похожий, интересный и примечательный Альберт.
Кстати, я бы не сказала, что образ его привел меня в восторг в принципе:) Это действительно было непривычно и незаурядно в первом акте. Не знаю, то ли злодейско-характерный флер так въелся в его артистическое нутро, то ли сильная индивидуальность так трансформировала под себя хореографическое наполнение, но это был самый недобрый и довольно таки циничный Альберт из всех увиденных.
Вот Сергей Сидорский - какой сластолюбивый высокородный Казанова у него получился! Сразу видно - со вкусом, легко, радостно и не первый год бесчестит его герой крестьянских девушек к обоюдному удовольствию:) У Яна Вани - был прекрасный и не лишенный романтизма европейский nobile, который никому зла не желал, просто пришел вступить в свои права сеньора и сюзерена. Денис Недак привнес нотку витального Средиземноморья - у его южного Альберта было большое мужское сердце, и он честно готов был взять на содержание и Жизель, и все ее семейство. Неспокойным, сумрачно-меланхоличным был Сергей Полунин - как будто из "Грамматики любви" Бунина, а его герой все оттягивал и оттягивал момент принятия решения, пока не стало слишком поздно, но он то как раз искал большую и настоящую любовь.
А вот Никита Сухоруков в первом действии как по мне - это воплощение понятия "барская спесь", и никак иначе. Настойчивые увещевания друга оставить Жизель он "гасит" так, что кажется еще чуть-чуть возражений - и друга просто сошлют на конюшню и выпорют, как распоследнего холопа. В сцене безумия он почти бросается на окружающих с возмущением и гневом: "Почему не предотвратили?! Это все ваши крестьянские дела, ваши интриги, ваши лесничие!". В отдельных моментах его герой мне напомнил что-то из бессердечных дворян у Толстого - "Детство. Отрочество. Юность", или скажем выходки Анатоля Курагина из "Войны и Мира". Равнодушие на грани с цинизмом, помноженное на уверенность в непогрешимости сословных привилегий и настоянное на еще детской вседозволенности маленького барчука. Но судьба иногда проделывает такие неожиданные штуки... Весь этот коктейль нравственных пороков Альберта-Сухорукова мог так же и дальше шипеть, и со временем забродить до уродливой консистенции какого-нибудь Аракчеева. Но он встретил ее...
Как сказал однажды Оскар Уайльд: "Красота - один из видов Гения, но она еще выше Гения, ибо не требует понимания". Так вот, Татьяна Голякова - наверное, эстетически наиболее совершенная Жизель из увиденных в НОУ. Просто констатация факта - такими лицами украшают обложки журнала Vogue, а такие тела вдохновляют Праксителей. Именно в ее интерпретации я увидела большую трагедию красоты - которой извечно хотят овладеть, присвоить, купить - в общем, заполучить. При этом внутреннее содержание как как бы даже в расчет и не берется - но оно есть, и какое! Жизель у Татьяны Голяковой - одухотворенная, нежная девушка с очень щедрой и открытой душой. Диагональ рондов - это было как мягкое желание поделиться с другими своим радостным ожиданием счастья и будущей свадьбы.
Однако, для Альберта Сухорукова - увы, она не больше чем "кукла наследника Тутти". Ну или что-то такое - "Барин к себе выписали... Новую девку для услуг в горницах...". Да, пожалуй если тебе открываются глаза на то, что к тебе именно так относится мужчина, который для тебя дороже жизни - тут действительно можно сойти с ума... А вообще, вся сцена безумия мне немного напомнила строки современной поэтессы Саши Бест:
Мы сегодня вдвоем.
На запястье моем
Незаметные капельки ртути.
Я танцую до слез,
Я играю всерьез.
Я ведь кукла наследника Тутти.
Собственно, для меня вчерашняя Жизель - это и есть некая смесь Юрия Олеши с великолепной образной системой "красивая и желанная кукла - девочка с живым сердцем" его "Трех Толстяков" и Джузеппе Торнаторе с его психологически-садистичной "Маленой". Только балетный "наследник Тутти" оказался куда более эгоистичным, чем герой Олеши, да и без излишнего натурализма овладевания красотой как в "Малене" обошлись. Однако на вопрос было ли "то самое" у вчерашних Альберта и Жизели, можно ответить однозначно "да, было". Это следовало из сцены сумасшествия, читалось в ней - например, когда Жизель начинает ласкать его лицо.
Пожалуй, весь "виллисный" акт для Альберта Сухорукова - это его чистилище. Такой себе уникальный шанс грешнику по воле провидения пройти заслуженные им мытарства при жизни и увидеть себя с ног до головы - таким, какой ты есть на самом деле, а не каким хочешь казаться. Это было мощно, я скажу вам... Артистически мощно.
В техническом смысле второго действия я особенно боялась - предполагала, что антраша г-н Сухоруков будет стругать, как на Житомирской лесопилке. Однако, второй акт меня очень поразил - это было не просто со смыслом, но еще и весьма элегантно исполнено. Конечно, не без огрехов, и улучшать просто необходимо - но из своих нынешних данных исходя, г-н Сухоруков выдал на-гора 99% возможного. Потому я и спрашивала - кто с ним работал? Чья это педагогическая заслуга? Кто это у нас просто Макаренко от балетной педагогики, в пару месяцев превративший неотесанного (простите, г-н Сухоруков!!!) детмузовца в уверенного Альберта, которого не стыдно показывать на главной сцене страны. Конечно, я не преуменьшаю заслуги самого г-на Сухорукова, но все же:)
А финал был особенный - удивительно эффектная находка, я такого в НОУ еще не видела. Простившись с Жизелью, Альберт берет огромный букет с ее могилы и, отходя в глубину сцены, медленно рассыпает дорожку белых цветов... Не менее пронзительно-кинематографично, чем у Торнаторе. И почти так же поэтично, как у Маяковского:
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг
Национальная опера Украины, 15 июня 2014г.
После почти двух лет походов в НОУ на балеты, редко какая Жизель теперь представляет для меня уравнение со многими неизвестными, особенно в силу того, что приглашенные солисты у нас нечасты. Однако вчерашний спектакль стоял особняком - меня ожидали никогда ранее не виденные интерпретации Жизели, Альберта, Ганса, Мирты и даже вставного па-де-де. Не худо, я Вам скажу - как если бы в другой театр попала.
Кстати, вставное па-де-де я крайне редко комментирую - только если чем-то зацепит. А вчера оно мне запомнилось. Молодой человек (в программке - Богдан) сперва заинтересовал хорошими данными и яркой южной внешностью, но его напряжение сильно смазало впечатление. И потом - ну как балетному артисту с такой благодатной фактурой можно иметь такие невоспитанные ноги?! Большую часть текста на полусогнутых отбегали-с, милостивый государь! Партнерша (Степанченко) понравилась значительно больше - была в настроении, танцевала довольно уверенно и блеснула отличным партерным вращением. Правда, мой взгляд немножко резал зажатый корпус.
Батильда Ксении Иваненко - моя любимая, именно у нее получается полноценный, а не проходной персонаж. Героиня нашей характерной примы очень гармонично сочетает горделивый аристократизм (какая стать!), жажду новых впечатлений и снисходительно-покровительственное отношение к нижестоящим. На мой взгляд, Батильда такой и была. Конечно, есть разные восприятия. Но если упрощать и смягчать этот образ, то невеста Альберта будет лишена благородной значительности, а если трансформировать его в напыщенную и самодовольную гламурную особу, то это идет совсем вразрез с либретто - не каждая светская львица вот тут сейчас снимет с шеи очень дорогую вещь и подарит встреченной молодой девушке.
Сразу хочу поделиться радостью - пожалуй, я впервые увидела в НОУ Мирту, очень близкую к моему представлению об этом образе. Все, что я видела в Нацопере до г-жи Ирины Борисовой - это было абстрактно. Очень абстрактно и размыто. Екатерина Козаченко с ее великолепным воздушным сюиви танцевала абстрактное холодное ехидство. Синобу Такита с невозмутимой сухостью воплощала абстрактное безразличие ориентального божества. А мощная подача и ощутимая физика Христины Шишпор демонстрировали абстрактную власть, начальственность и право силы. Их Мирты были довольно хороши, каждая по своему, но для меня оставались как бы на заднем плане, обезличенными и неиндивидуализированными функциями.
А вчера была совсем особенная Мирта... Мирта-личность. Мирта со своим собственным именем и историей. Мирта, которую вот здесь и сейчас почему то очень цепляет эта странная земная троица с их страхом, страстью и любовью. За счет чего создавался подобный эффект? Я бы не сказала, что у г-жи Борисовой какие-то сверх-особенные линии или там технические изюминки - это просто очень достойный, крепкий уровень. И отнюдь не за ее руками или стопами мне было интересно наблюдать.
Но у Ирины Борисовой оказались абсолютно поразительные глаза. Мне сразу вспомнилось Симоновское:
Погоня в Западной пустыне,
Калифорнийская гроза,
И погибавшей героини
Невероятные глаза.
Это были глаза сильной личности, которая в земной жизни так и не состоялась. Пожалуй, не менее незаурядной, чем сама Жизель - иначе не стала бы она повелительницей этих мертвых душ. В ее отношении к Альберту и Гансу было какое-то очень личное желание проникнуться чужим страданием, чужой любовью, вершить судьбу чужих глубоких чувств, которых ей так и не дано было узнать - а хотелось при жизни наверное именно этого. Мирта Ирины Борисовой под маской ледяного равнодушия скрывала свою собственную трагедию, и увиденная романтическая драма при ее участии приобрела как бы новое измерение. Браво! Нет, даже так - Bravissima, Ирина Борисова!!! Я даже не представляла, что Вы так талантливы:)
Ваша покорная слуга от тотального поношения балетных артистов НОУ (я вот тут почитала парочку своих собственных отзывов годичной давности - хі, трішечки невдобно получилось:)) постепенно дрейфует в сторону довольно личного восприятия их успехов и неуспехов. Ну то есть - я уже переживаю за выступления, мне очень хочется, чтоб все у них сложилось хорошо, тогда как раньше было или безразлично, или даже воспринималось как повод поупражняться в остроумии. Определенно, балет - он облагораживает:) Даже такие дремучие "оперные" души, как моя:)
Это я к тому, что за Альберта г-на Сухорукова я переживала. По-моему мнению, он был абсолютно не готов танцевать эту партию в НОУ. Вот Тибальда или Франца - готов, а жемчужину романтического балетного репертуара... С таким темпераментно-характерным типажом, такими жесткими стопами... Да еще и с такой активной репертуарной загрузкой - ну когда ему было сделать такой огромный кусок работы?! И все же, все же... Он это сделал - свидетельствую! На сцене была не ходульная картонка-самоделка, не воспроизведение текста, не "амбразурное" вытаскивание партии на зубах: "хоть сцену проломлю, но сделаю!". А был особенный, ни на кого не похожий, интересный и примечательный Альберт.
Кстати, я бы не сказала, что образ его привел меня в восторг в принципе:) Это действительно было непривычно и незаурядно в первом акте. Не знаю, то ли злодейско-характерный флер так въелся в его артистическое нутро, то ли сильная индивидуальность так трансформировала под себя хореографическое наполнение, но это был самый недобрый и довольно таки циничный Альберт из всех увиденных.
Вот Сергей Сидорский - какой сластолюбивый высокородный Казанова у него получился! Сразу видно - со вкусом, легко, радостно и не первый год бесчестит его герой крестьянских девушек к обоюдному удовольствию:) У Яна Вани - был прекрасный и не лишенный романтизма европейский nobile, который никому зла не желал, просто пришел вступить в свои права сеньора и сюзерена. Денис Недак привнес нотку витального Средиземноморья - у его южного Альберта было большое мужское сердце, и он честно готов был взять на содержание и Жизель, и все ее семейство. Неспокойным, сумрачно-меланхоличным был Сергей Полунин - как будто из "Грамматики любви" Бунина, а его герой все оттягивал и оттягивал момент принятия решения, пока не стало слишком поздно, но он то как раз искал большую и настоящую любовь.
А вот Никита Сухоруков в первом действии как по мне - это воплощение понятия "барская спесь", и никак иначе. Настойчивые увещевания друга оставить Жизель он "гасит" так, что кажется еще чуть-чуть возражений - и друга просто сошлют на конюшню и выпорют, как распоследнего холопа. В сцене безумия он почти бросается на окружающих с возмущением и гневом: "Почему не предотвратили?! Это все ваши крестьянские дела, ваши интриги, ваши лесничие!". В отдельных моментах его герой мне напомнил что-то из бессердечных дворян у Толстого - "Детство. Отрочество. Юность", или скажем выходки Анатоля Курагина из "Войны и Мира". Равнодушие на грани с цинизмом, помноженное на уверенность в непогрешимости сословных привилегий и настоянное на еще детской вседозволенности маленького барчука. Но судьба иногда проделывает такие неожиданные штуки... Весь этот коктейль нравственных пороков Альберта-Сухорукова мог так же и дальше шипеть, и со временем забродить до уродливой консистенции какого-нибудь Аракчеева. Но он встретил ее...
Как сказал однажды Оскар Уайльд: "Красота - один из видов Гения, но она еще выше Гения, ибо не требует понимания". Так вот, Татьяна Голякова - наверное, эстетически наиболее совершенная Жизель из увиденных в НОУ. Просто констатация факта - такими лицами украшают обложки журнала Vogue, а такие тела вдохновляют Праксителей. Именно в ее интерпретации я увидела большую трагедию красоты - которой извечно хотят овладеть, присвоить, купить - в общем, заполучить. При этом внутреннее содержание как как бы даже в расчет и не берется - но оно есть, и какое! Жизель у Татьяны Голяковой - одухотворенная, нежная девушка с очень щедрой и открытой душой. Диагональ рондов - это было как мягкое желание поделиться с другими своим радостным ожиданием счастья и будущей свадьбы.
Однако, для Альберта Сухорукова - увы, она не больше чем "кукла наследника Тутти". Ну или что-то такое - "Барин к себе выписали... Новую девку для услуг в горницах...". Да, пожалуй если тебе открываются глаза на то, что к тебе именно так относится мужчина, который для тебя дороже жизни - тут действительно можно сойти с ума... А вообще, вся сцена безумия мне немного напомнила строки современной поэтессы Саши Бест:
Мы сегодня вдвоем.
На запястье моем
Незаметные капельки ртути.
Я танцую до слез,
Я играю всерьез.
Я ведь кукла наследника Тутти.
Собственно, для меня вчерашняя Жизель - это и есть некая смесь Юрия Олеши с великолепной образной системой "красивая и желанная кукла - девочка с живым сердцем" его "Трех Толстяков" и Джузеппе Торнаторе с его психологически-садистичной "Маленой". Только балетный "наследник Тутти" оказался куда более эгоистичным, чем герой Олеши, да и без излишнего натурализма овладевания красотой как в "Малене" обошлись. Однако на вопрос было ли "то самое" у вчерашних Альберта и Жизели, можно ответить однозначно "да, было". Это следовало из сцены сумасшествия, читалось в ней - например, когда Жизель начинает ласкать его лицо.
Пожалуй, весь "виллисный" акт для Альберта Сухорукова - это его чистилище. Такой себе уникальный шанс грешнику по воле провидения пройти заслуженные им мытарства при жизни и увидеть себя с ног до головы - таким, какой ты есть на самом деле, а не каким хочешь казаться. Это было мощно, я скажу вам... Артистически мощно.
В техническом смысле второго действия я особенно боялась - предполагала, что антраша г-н Сухоруков будет стругать, как на Житомирской лесопилке. Однако, второй акт меня очень поразил - это было не просто со смыслом, но еще и весьма элегантно исполнено. Конечно, не без огрехов, и улучшать просто необходимо - но из своих нынешних данных исходя, г-н Сухоруков выдал на-гора 99% возможного. Потому я и спрашивала - кто с ним работал? Чья это педагогическая заслуга? Кто это у нас просто Макаренко от балетной педагогики, в пару месяцев превративший неотесанного (простите, г-н Сухоруков!!!) детмузовца в уверенного Альберта, которого не стыдно показывать на главной сцене страны. Конечно, я не преуменьшаю заслуги самого г-на Сухорукова, но все же:)
А финал был особенный - удивительно эффектная находка, я такого в НОУ еще не видела. Простившись с Жизелью, Альберт берет огромный букет с ее могилы и, отходя в глубину сцены, медленно рассыпает дорожку белых цветов... Не менее пронзительно-кинематографично, чем у Торнаторе. И почти так же поэтично, как у Маяковского:
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг