Я устал
Кто бы знал, как я устал.
После 3-х недельного пеше-водного похода по Приполярному Уралу летом 1980 года, когда я, нетолстый тогда человек, похудел на 7 кг и придя домой завалился спать и проспал 20 часов кряду - тогда я не так устал. Тогда я ехал с Казанского вокзала домой и держа за плечами похудевший вдвое до каких-то 18-ти кг абалак чувствовал в душе великолепный восторг от успешных действий на местности и с легким сожалением поглядывал на полусонных людей в метро: вам, ребята, не довелось. Были силы.
А сейчас я смертельно устал. Кажется, если не будет другой возможности отдохнуть, я соглашусь даже на смерть. Устал от постоянной ответственности, от непонимания и одиночества, от самой своей абсолютной и безысходной правоты.
Но я не сдамся и не сдам, я не разменяю свои правоту на скотское соглашательство со своими гонителями. Я русский, и если я упёрся, то буду держать свой рубеж до последнего. А там как Бог даст. И те, кто ждут, что я свалюсь, не дождутся, полагаю. Там, за чертой, из-за которой нет возврата и которую они легко перешли, пусть они ждут моего конца, не буду желать им успеха.
Я много, много исправил в своей натуре. Но есть одно качество, которое никак мне не поддается: упование на лучшее в людях и надежда на лучшие обстоятельства. Причем и то, и другое совершенно безосновательно. Ожидание чуда, обращенное к куче говна - что может быть смешнее? И еще одно: мразь человеческая раз за разом огорчает меня. Уже давно пора привыкнуть к этому, воспринимать как данность. Нет, не могу привыкнуть, огорчаюсь, увещеваю и опять-таки надеюсь на лучшее.
А Миша опять заболел, не тяжело на этот раз, кашляет. Уже 4-й раз в этом году.
После 3-х недельного пеше-водного похода по Приполярному Уралу летом 1980 года, когда я, нетолстый тогда человек, похудел на 7 кг и придя домой завалился спать и проспал 20 часов кряду - тогда я не так устал. Тогда я ехал с Казанского вокзала домой и держа за плечами похудевший вдвое до каких-то 18-ти кг абалак чувствовал в душе великолепный восторг от успешных действий на местности и с легким сожалением поглядывал на полусонных людей в метро: вам, ребята, не довелось. Были силы.
А сейчас я смертельно устал. Кажется, если не будет другой возможности отдохнуть, я соглашусь даже на смерть. Устал от постоянной ответственности, от непонимания и одиночества, от самой своей абсолютной и безысходной правоты.
Но я не сдамся и не сдам, я не разменяю свои правоту на скотское соглашательство со своими гонителями. Я русский, и если я упёрся, то буду держать свой рубеж до последнего. А там как Бог даст. И те, кто ждут, что я свалюсь, не дождутся, полагаю. Там, за чертой, из-за которой нет возврата и которую они легко перешли, пусть они ждут моего конца, не буду желать им успеха.
Я много, много исправил в своей натуре. Но есть одно качество, которое никак мне не поддается: упование на лучшее в людях и надежда на лучшие обстоятельства. Причем и то, и другое совершенно безосновательно. Ожидание чуда, обращенное к куче говна - что может быть смешнее? И еще одно: мразь человеческая раз за разом огорчает меня. Уже давно пора привыкнуть к этому, воспринимать как данность. Нет, не могу привыкнуть, огорчаюсь, увещеваю и опять-таки надеюсь на лучшее.
А Миша опять заболел, не тяжело на этот раз, кашляет. Уже 4-й раз в этом году.