К вопросу о судьбе пленного английского летчика Бака.
10 августа 1919г. началось Северодвинское наступление. Планировалось, что эту операцию будет поддерживать и авиация, дислоцированная в Березнике силами всех исправных самолетов. Куликов, в своей статье «Славяно-Британский авиакорпус на Севере России» (Авиамастер, 1999) так описывает эту операцию:
«… Рано утром 10 августа, как только рассеялся туман, на бомбардировку судов Двинской флотилии красных вылетели семь DH-9 и два DH-9A, вооруженные зажигательными (фосфорными) и фугасными бомбами. После их отлета на аэродром вновь опустился туман, и пришлось зажечь костры. В 5 ч. 30 м. утра только пять экипажей нашли аэродром и удачно приземлились. Позже было установлено, что два экипажа, ориентируясь по компасу, улетели далеко на север. Один из них, пролетев почти 200 миль, удачно сел в Пинеге, а другой в Холмогорах… Третий самолет приземлился на песчаном берегу реки, а четвертый - в 30 милях от Пинеги, в районе вражеских окопов, и судьба его долго была неизвестна. Лишь два экипажа смогли выйти на цель и сбросить бомбы…».
(Кстати, ради топичности, надо заметить, что в этой операции предполагалось первое использование М-бомб. Причем, скорее всего, сброс этих бомб планировался во второй волне налета)
Наблюдателем в экипаже, «судьба которого оставалась неизвестной» служил оружейный мастер (или арттехник) Чарльз Эдвард Бак (Charles Edward Buck). Вылет 10 августа кончился для него неудачно - он попал в плен. В дальнейшем он опубликовал статью War Flying Adventure in Russia в журнале Popular Flying, February, 1937, в которой детально описывал все свои приключения в плену. Относительно злополучного вылета и обстоятельств пленения, он писал:
«… 10 августа 1919г. мы получили приказ подготовить все, какие только возможно, самолеты для проведения массированного налета на деревню Городок, в нескольких милях вверх по Двине. Поскольку я исполнял обязанности арттехника, всю ночь 9-го был весьма занят до 6 часов следующего утра, когда все было готово, за исключением одного - у машины, пилотируемой лейтенантом Д'Арси Леви не было наблюдателя.
Я вызвался сопровождать его, что было мне разрешено. Так началось путешествие, закончившиеся трагически для Д'Арси Леви и принесшее мне испытания, которые я не хотел бы повторить.
Когда мы взлетали, над аэродромом начал подниматься туман. Мы поднялись на 2000 футов и отправились к нашей цели вверх по реке. Пока мы летели, туман сгустился, но не закрыл реку полностью, благодаря чему мы успешно достигли своей цели. Кружась над ней, мы сбросили бомбы, по-видимому, весьма эффективно, поскольку в нескольких местах вспыхнул пожар.
Возвращаясь обратно на базу, мы заметили, что река полностью скрыта туманом. Трудность полета в таких условиях может быть оценена лишь теми, кто испытал это на себе, и вскоре мы обнаружили, что компас вращается плохо, а мы совершенно потерялись. Через несколько часов мой пилот приказал мне высматривать место для посадки, поскольку бензин был на исходе. Я увидел на некотором расстоянии справа черное пятно и указал на это пилоту. Подлетев туда, мы увидели реку и, на левом берегу - прекрасную площадку со свежескошенной травой. (Впоследствии я узнал, что если бы мы сели несколькими милями ниже по этой реке, мы оказались бы на нашей стороне фронта).
Мы совершили прекрасную посадку, и вышли из машины. Д'Арси Леви увидел солдата и побежал к нему, чтобы выяснить наше положение, мне же приказал оставаться у машины. Я видел, что солдат поднял винтовку, но мой пилот вырвал ее и побежал к самолету. Увидев это, я вернулся на свое место в ожидании приказов. Он вскочил в машину, двигатель которой все еще работал, и открыл огонь по приближающимся солдатам, одновременно пытаясь открыть дроссельную заслонку. Но двигатель фыркнул и заглох. Д'Арси Леви выскочил, пытаясь раскрутить пропеллер вручную, но было слишком поздно. Подбежавшие солдаты закололи его штыками на моих глазах.
Положение было весьма затруднительно. Что мне было делать? Продать свою жизнь как можно дороже, или сдаться?
Пока я решал, как поступить, солдаты бесцеремонно вытащили меня из машины и избили прикладами. Я, признаться, очень испугался, поскольку слышал рассказы о пытках и ужасной смерти, от которых дрожали самые смелые, и которые, как я потом узнал, осуществлялись самым ужасным образом…».
Итак, судя по описанию Бака, самолет добрался до цели, выполнил боевое задание и, на обратном пути, заблудился, сел на неприятельской территории, в результате чего летчик погиб, а сам Бак сдался в плен. Здесь возникает первый вопрос. Дело в том, что сводка красных сообщает об этом несколько иначе:
«… Вологда Штарм, 14 августа
… 10/8 В Труфаногорской взят плен один англичанин летчик. Захвачен исправный самолет, пулемет и бомбы.
Наштабриг Благосклонов
Военполитком Гридасов…».
Если в сводке упоминаются захваченные бомбы, надо полагать, что оные не были сброшены «… по-видимому, весьма эффективно, поскольку в нескольких местах вспыхнул пожар..»? Тем более и в статье Куликова отмечается, что «лишь два экипажа смогли выйти на цель и сбросить бомбы». Надо думать, что экипаж Д'Арси Леви в их число не вошел ...
В дальнейшем пленного Бака отправили, судя по его описанию, в Карпогорскую, где его допросили. Но, в силу незнания языка, опрос не состоялся. Бак так описывает этот эпизод:
«… Будучи введенным к командиру, я почувствовал жгучую ненависть присутствующих, некоторые из которых поглаживали свои револьверы самым угрожающим образом.
Солдат, знающий несколько слов по-английски, пытался расспросить меня о расположении наших сил, но говорил он довольно бессвязно, поэтому я ничего не ответил. По-видимому, было решено ждать более квалифицированного переводчика и меня отправили вниз, туда, где обычно держали скот. Я не могу адекватно описать это место. Там было чрезвычайно грязно, но несколько солдат, сидевших там, были, казалось, совсем как дома…
Три дня меня держали в этой ужасной дыре, где меня постоянно одолевали тысячи мух, и не было возможности помыться.
Наконец меня снова отвели наверх, где присутствовали те же самые люди, и еще один солдат, который сносно говорил по-английски. Он подверг меня перекрестному допросу относительно нашей деятельности, но на все вопросы я твердо отказался отвечать. Это возмутило их, и некоторые хотели перейти к пыткам. Я понял это, поскольку переводчик сообщил мне, что существует обычай - авиатор, попавший в их руки должен расплачиваться. Другие, достав револьверы, хотели меня немедленно расстрелять, и стал думать, что это было бы хорошим выходом из моего положения. Спасло меня то, что я был одет в костюм механика и сообщил им, что разжалован. Меня отправили снова вниз, в отвратительную темницу, где я ожидал отправки в Москву…».
В описанных эпизодах Баку, вероятно, довелось разговаривать с командованием 3-й Бригады. Либо, непосредственно с ее Командиром Иваном Кудриным, либо с Ком. 160 полка Смелковым. Озадачивает лишь одно. Бак постоянно пишет о неких «ужасных пытках», которые еще и «осуществлялись самым ужасным образом». Так где же эти пытки? Где дыба, клещи и костер? Вообще же, из его рассказа следует, что все пытки заключались лишь в том, что его держали в помещении, приспособленном под казарму, где он жил, ел, пил и спал вместе с красноармейцами. Да. Еще «поглаживали револьверы самым угрожающим образом».
Действительно, куда как страшнее Мудъюга…
Затем Бака отправили на пароходе вверх по Пинеге и пешком к Северной Двине, вероятно, в Верхнюю Тойму, где он был опять посажен на пароход и отправлен в Котлас, оттуда в Вятку. Из Вятки поездом в Вологду, куда Бак прибыл 31 августа. В Вологде он был серьезно допрошен.
«… На следующий день я предстал перед командиром и подвергся очень серьезному допросу. Я решил любой ценой не разглашать, что я знал о расположении наших войск и авиации. Я откровенно лгал и думал, что провел их вполне успешно…».
Да, насчет лжи, как было показано выше, Бак был мастер… Как и насчет выставления себя в благоприятном свете. Одного не учел Чарльз Эдвард. Того, что в архивах до сего дня хранится протокол его допроса:
«… Bugg Charles Edward (Бэгг Чарльз Эдвард). Подпоручик Королевской авиации.
10 августа вылетал на аэроплане DН9 с летчиком - капитаном D'Arey-Levi (д'Арей Леви) - из Двинского Березника в направлении к нашим линиям. Д'Арей Леви был пилотом, а Бэгг механиком, и о поставленной аппарату задаче последнему ничего не было известно. В густом тумане летчики заблудились, затем иссяк запас петроля, они увидели открытое место и решили спуститься и спросить, где они находятся. Спустившись, они внезапно были окружены приблизительно 20-ю красноармейцами, которым д'Арей Леви оказывал сопротивление и был убит (пленный точно не знает, может быть, он и сам застрелился) Бэгг же сдался. Он не знает место спуска, знает, что была большая церковь с красной крышей.
На аэродроме в Березнике было около 20 аэропланов. Большинство летчиков англичане, есть несколько русских. В начале августа разбился летчик Казаков; при крутом повороте скользнул на крыло, перешёл в штопор и разбился. Аппараты в Березнике имеются: DH9, DH9A, Снайп. Мотор на аппарате DH9 носит буквы В. Н. Р.
Опрашиваемый находился в Березнике с конца мая с. г. и работал все время в мастерской.
Об уходе англичан опрашиваемому известно очень мало; в конце сентября предполагался уход всех. Он не знает - будут ли увезены аппараты, или переданы русским. В дальнейшем, на большинство вопросов пленный не дает ценных ответов, отговариваясь незнанием.
1 сентября. Опрашивал Гейзелер ...».
В общем-то, помимо коверкания своего имени и имени пилота, никакой особо хитрой лжи не замечается. Бак выложил все, что знал. Правда и знал он немного.
Однако, опять-таки, возникают некоторые вопросы.
Прежде всего, остается непонятным, закололи ли штыками пилота, или он, все же «застрелился сам»? Как, впрочем, не до конца ясно, как же происходил сам бой, и какое участие принимал в нем сам Бак? Ведь, по словам самого Бака, упомянутыми выше, когда Д'Арси Леви бежал к самолету, Бак «занял свое место в ожидании приказаний». Другими словами, разместился в кабине наблюдателя, где находился пулемет. (То, что пулемет был на месте, свидетельствует вышеприведенная сводка). Почему же Бак им не воспользовался? Ведь пока пилот забирался в свою кабину, вел огонь по приближавшимся красноармейцам (видимо, из револьвера), пытался взлететь, раскручивал пропеллер, Бак, по всем понятиям, должен был бы его прикрыть пулеметным огнем. Трудно представить, что под таким огнем красноармейцы смогли бы приблизиться к самолету, тем более, заколоть пилота штыками.
фото кабин пилота и наблюдателя Хевиленда DH9. Хорошо видно расположение пулемета, который, согласно сводке, был захвачен вместе с Баком.
Из Вологды Бак был отправлен в Москву, где провел некоторое время в Бутырской тюрьме, вместе с другими пленными англичанами, а затем, все они были размещены в Андронниковском монастыре, где продолжались «пытки» в виде экскурсий по Кремлю и посещений Большого театра. Затем, через Петроград и Финляндию, пленные были отправлены на родину.
Такова история летчика Бака, рассказанная им самим и изложенная сухим языком документов.