РИМ: ТУФЛИ, СУМКИ И БАНДЬЕРА РОССА
Давно не писала, занята была. На позапрошлой неделе съездила в Женеву, а на прошлой - в Рим. В Женеве была впервые и чисто по делам. Жили мы прямо на берегу озера в гостинице Кемпински; сидишь за завтраком и словно плывёшь на огромном корабле: улицы не видно, а сразу видно озеро. Когда распогодилось - можно было легко разглядеть Монблан. Совсем рядом - памятник «женевскому гражданину», изобретателю современной демократии Жан-Жаку Руссо.
Из тамошних чудес удивил магазин, где продаётся велосипед с огромным колесом, к которому прилажены педали. Такими были самые первые велосипеды, я где-то видела в детской книжке. Оказывается, они есть и сейчас, но стоят дорого и надо заказывать заранее. Бессмысленно, но занятно.
Больше всего в Швейцарии поражает количество часов: их столько, что при всём напряжении воображения невозможно себе представить, куда их девают. Я наконец купила сыну в подарок хорошие и дорогие часы, которые собиралась подарить ему ещё на 25-летие (сейчас ему 28), да так и не подарила. Кажется, ему понравилось.
В Женеве из труб идёт уютный дымок: значит, отопление индивидуальное, каждый сам греется, как может.
Нотариальная контора, куда нам потребовалось сходить, расположена в квартире на 4-м этаже дома рубежа 19-20-го века, построенного в ходовом тогда стиле art nouveau; у нас почти весь центр Москвы застроен в этот период и в этом стиле. Но в Москве всё делалось побоГаче (с фрикативным южным Г), поизвилистее, а в Женеве - более просто и буднично. Но в Москве эти дома, побывавшие и коммуналками, и учреждениями, сильно загадили, а в Европе - всё сохранилось. Даже, по-моему, плитка на полу - та, историческая. И лифт - медленный, с распашными дверцами. Он, конечно, не древний, но просто старый и исправный. Лифт, как тогда часто делали, посреди подъезда, а лестница идёт, огибая лифт.
Квартира тоже сделана абсолютно аналогично тем, что строились в Москве: вход в торце коридора, по сторонам - двери в комнаты. Старинный паркет, лепнина, всё выкрашено в молочно-белый цвет. Ничего особенного, но меня неизменно завораживают старые помещения. Видимо, не одну меня: сейчас очень развиты всякого рода техники создания искусственной старины: трещинки, потёртости, даже следы искусственно грязи и ржавчины. Я несколько раз была на курсах художественной реставрации по субботам: очень интересно. Когда уйду на покой (если это когда-нибудь произойдёт) - непременно займусь этим делом вплотную.
Ну да Бог с ней, с Женевой. Расскажу о Риме.
Жили мы в гостинице в самом центре, называется «Боливар», совсем радом с Алтарём Отечества - помпезным монументом в честь объединения Италии, в двух шагах от Виа дель Корсо - средоточия модных магазинов. Зданию 400 лет, перестраивалось в начале 20-го века. В столовой на стене фрески. Есть выход на соеднюю крышу, там летом ставят столы для завтрака.
Много русских туристов. В магазинах то и дело встречаются русские продавщицы, нанятые для обслуживания наших покупателей. Да и сами лавочники пытаются говорить по-русски, во всяком случае, знают по-русски самые ходовые слова: «юбки», «брюки», «сумки», ну и цифры, конечно.
Мне нравятся маленькие итальянские лавки, где сидят, как правило, старые тётки-владелицы. Иногда это традиционный бизнес, унаследованный от предков. В таких лавках тебя обслуживают не просто внимательно - с любовью, а о товаре и модных тенденциях знают всё и даже больше. Когда-то на месте этих магазинов были мастерские, где всё это тут же и делали. Теперь делают на стороне, но у каждой лавки - свой доверенный и проверенный поставщик, чаще местный, из своей провинции. Впрочем, и сегодня можно при желании заказать, чтобы специально сделали отсутствующий цвет, например. Я покупала моей компаньонке длинные перчатки в такой лавке. Продавала пожилая тётка, похожая на добрую бабу Ягу. Чтобы рассмотреть что-то мелкое, она надевала прикольные круглые очки черепахового цвета (может, и правда, из черепахи). Очки болтались у неё на шнурочке: две половинки их скреплялись на переносице, когда надо надеть, и разъединялись, когда нужда в очках отпадала. Добрая Яга рассказала, что в прошлом сезоне была мода на цветные перчатки, а сегодня вновь вернулись к чёрно-коричневой гамме. На вопрос, как идёт бизнес - только вздохнула. Это при том, что итальянцы, люди солнечные, прибедняться не склонны.
Вообще, Италия производит впечатление беднеющей. Даже ёлка на площади - какая-то кривоватая и бедноватая. Про иллюминацию и не говорю: после Москвы Рим кажется провинцией - никакого моря огней. В сущности говоря, итальянцы - жертвы глобализации. Раньше-то как было? Они просто понижали свою лиру - и их товары были вполне желанны и доступны в других странах. А поскольку внутри страны жили они своим внутренним производством и товары приобретали за лиры - им было довольно всё равно, в каком соотношении их лира находится с долларом и всем прочим. Не на 100% всё равно: сырьё, энергоносители у них в высокой степени покупные, но так-сяк крутились. Это, кстати, лишний раз доказывает неоспоримое: покупать сырьё и широчайшим образом вывозить готовые изделия - бизнес выгодный. При том что товары made in Italy всегда отличались замечательным качеством, а уж в области дизайна итальянцы - лидируют со значительным отрывом. Сильны они не только в дизайне - они отменные инженеры, изобретатели, технологи; это ведётся ещё со времён Леонардо. Отметились итальянцы почти во всём - от станкостроения до химии. Любопытно, что все лаки, краски для художественной реставрации, которой я увлеклась в последнее время, оказались итальянскими.
Сейчас лиру не понизишь: нету больше лиры, а евро управляется из Брюсселя. Итальянские товары стали враз дороже для внешнего потребителя. Предприниматели начали выводить производства за границу, где труд дёшев. Понять можно всех: они борются за выживание своих бизнесов. Но результат вышел неутешительным. Мало того, что дома люди лишились рабочих мест. Качество, то самое легендарное итальянское качество, способное превратить обыкновенный башмак в произведение искусства, которое хочется трогать, вертеть в руках и даже поставить на тумбочку, прежде чем начать носить, - так вот это качество стало стремительно улетучиваться. То да не то! А рядовой усреднённый ширпотреб китайцы научились гнать и без помощи итальянцев.
Замечательное итальянское качество гнездится в мелко-средних компаниях. Италия сохранила преемственную связь с ремеслом, которое, в свою очередь, тесно связано с искусством. Вернее, у них нет непроходимой стены между ремеслом и искусством. В самом слове artigiano - ремесленник, сквозит arte - искусство. А маляр и живописец - и вовсе обозначается одним словом - pittore. Да и сами ремесленники сохранились, хотя многие умения гибнут. Широко известное Мурано сжимается под натиском дешёвого китайского стекла, ПОЧТИ такого же, как итальянский оригинал.
Сейчас многие итальянские компании ВОЗВРАЩАЮТСЯ из Китая, не солоно хлебавши. И опять принимаются работать на родине. Почему? Почему у других получается, а у небольших итальянских производителей - нет? Прежде всего у каких - других? Успешно переносят свои производства в Китай и окрестности большие компании, называвшиеся у нас прежде транснациональными корпорациями. У них массовое, огромное производство, где технология расписана до самой мельчайшей подробности и человек используется как машина, просто потому, что данный процесс ещё не успели автоматизировать. В этих производствах качество труда, квалификация рабочей силы имеет минимальное значение: выучиться делать что-то незатейливое может каждый. К тому же - и это очень важно! - у больших компаний есть подготовленные инструкторы и надсмотрщики, чего нет у небольших итальянских фирм. В небольших итальянских фирмах очень многое, да что многое - всё почти - определяется качеством труда. Там необычайно много неосознанных, частью даже не проговоренных и уж тем более не записанных ноу-хау. Это даже не какая-то специфическая технология, а та самая ускользающая культура производства, которая мучительно не давалась нам и которую в СССР пытались насаждать всякими там «пятилетками качества», «рабочими гарантиями» и иными организационно-бюрократическими мерами.
Эта не дающаяся нам материя - качество труда - и есть главное богатство Италии. И оно грозит исчезнуть. Ну, пусть не исчезнуть вовсе, но подвергнуться порядочной эрозии.
Помню, в 1997 г., размышляя, какой бы замутить бизнес, я проехала по бесчисленным фабричонкам области Венето, говорила с людьми, выискивала возможности, прикидывала так и сяк… Непосредственного результата это не дало, но я увидела массу интересного. Поразила тётка-надомница, строчащая наряду с самыми рядовыми изделиями и костюмы высоких марок. Нет, это не подделка, просто высокие марки размещают работу среди такихвот надомниц. В 90-е годы, во всяком случае, было так. Так вот этой тёткой не надо руководить, ей не требуется супервайзер, она сама знает как. Вероятно, когда-то вначале её проинструктировали, а потом она делает как надо. Я прикинула, как бы поступила на её месте российская коллега - м-да… Я наблюдала этот процесс ещё в 80-е на фабрике «Женская мода»: там итальянские инструкторы пытались научить наших швей шить, как надо, на итальянских же машинах. Научили вроде, но изделия выходили «с акцентом», особенно после отъезда итальянцев. Постепенно акцент становился всё более заметным, а итальянское происхождение вещей - всё менее выраженным, пока наконец не исчезло вовсе. Всё там было, кроме малости - культуры труда.
Общее падение качества изделий - это процесс всемирный. Об одной - упадке традиционной западной промышленной культуры, идущей от ремесла, я уже упомянула. Упадок, в свою очередь, обусловлен глобализацией. Рабочие места уходят от итальянских трудящихся за границу, а качество теряется по дороге. Но и на тех местах, что остаются, часто работают приезжие, которым и объяснить-то толком ничего не удаётся, потому что пакистанцы или ещё кто-нибудь. Но они соглашаются на более низкую получку или вообще работу без правильного трудоустройства и соответственно без социальных гарантий. Наши итальянские поставщики бытовой техники, ведут настоящую войну за качество. Воюют с пакистанцами.
Второй враг качества - это бренд. Сегодня выгоднее всего вкладываться в раскрутку бренда. Когда бренд раскручен - под ним можно впарить любую дрянь. Современный потребитель покупает всё меньше предмет с его ценными потребительскими качествами и всё больше - «нас возвышающий обман», каковым является бренд. Не товар покупает современный человека, а миф товара, который позволяет ему, потребителю, хоть на вершок возвыситься, приподнять свою самооценку, слегка подкормить вечно голодное и уязвлённое самолюбие. Покупая бренд Х, он больше не социальная пыль, гонимая ветром, обитатель блочной коробочки, стоялец в пробках и конторский сиделец. Он приобщается к виртуальному сообществу классных парней, у которых уже есть Х и у которых в жизни «всё будет кока-кола». В этот миф и вкладываются сегодня деньги. А поскольку, как учит военное искусство, быть сильным на всех направлениях нельзя - вот и выбирают направление главного удара. Сегодня это бренд. А качество самого товара, его, как говорили в старину, добрОта - эти дедовские благоглупости лежат весьма далеко от этого генерального направления.
Покупая что-то, мы часто не просто переплачиваем за бренд: мы ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ платим за бренд. Сколько? Понять это довольно просто. В итальянских лавках можно найти прекрасные изделия местных мануфактур, которые не рекламируются и не брендируются. Вообще. Просто сумка. Или просто туфли. Но при этом отличного, превосходного качества. Например, в центре Рима, прямо возле фонтана Треви, есть обувной магазин, торгующий превосходной обувью. Мягкой, полностью кожаной, традиционных итальянских фасонов. Аренда там дорогая: центр. А цены… очень хорошие там цены. Я купила две пары одинаковых туфель, только разного цвета, себе и дочке, по 45 евро за пару. Брендовая обувь стоит от 150 евро, 200 - типичная цена. Вот столько стОит бренд.
Аналогичная история с сумками. Я купила превосходную, мягчайшую, кожаную сумку, любовно сработанную, прекрасно отделанную внутри, за 68 евро. Менее 200 более-менее марочная сумка не стОит. Я даже не говорю о сверхпрестижных сумках, созданных специально для разводки лохов: те могут стоить и 2 000 евро, и больше. Я - о средней, но всё-таки марочной продукции. Что она чем-то лучше товара no name - это предмет веры, а не опыта. Однажды по дороге из Голландии я купила сумку за 500 долларов. Она утратила вид после первого дождя, под который я с нею попала. А когда-то, помню, итальянские ремесленники специально лили на сумки воду из алюминиевого чайника, чтобы показать, как добротно выделана кожа: вода просто с неё скатывается. Вот столько стОит товар - и столько миф товара.
Собственно, качество и добрОта товара в современной жизни и не нужна. Товар ДОЛЖЕН БЫТЬ ПЛОХИМ. Чтобы поскорее развалился, утратил минимальные потребительские качества и был заменён новым - столь же плохим. Ещё лучше, чтобы он становился тебе противен прямо по приходу из магазина. И такое бывает очень часто. И ты снова идёшь в магазин, и опять что-нибудь покупаешь - столь же дрянное. В результате и складывается то самое забавное положение, над которым любят иронизировать мужчины: нечего надеть, и это «нечего надеть» не помещается в шкафу.
По верному наблюдению известного философа Александра Зиновьева, идеал современного человека - это труба, в которую с одной стороны засасываются товары, а с другой они выбрасываются прямиком на свалку. Чем быстрее пролетают товары в трубе, тем исправнее крутятся колёса современного капитализма. Спасибо ещё, что итальянские сапожники, портные, сумочники - всё ещё умеют делать прекрасные, крепкие, достойные вещи. Ведь качество обладает некой самоценностью - независимо от того, готов ли кто-то за это платить, способен ли оценить. Это то же творчество. А в творчестве простой маленький человек приближается к Творцу. Помню, Михаил Веллер рассказывал где-то, как в юности работал в многотиражке какой-то ленинградской фабрики, и молодые сотрудники старались там писать не по-многотиражечьи, а по-настоящему, вкладывая в это дело душу и силы. И это единственно правильный подход - к любому делу.
А современный капитализм убивает качество, заменяя его валом, количеством, каким-то цунами бескачественной дряни, который обрушивается на всех нас, перемалывая природу и гомоздя свалки. Например, сейчас становится всё меньше чистошерстяных вещей. Полушерсть - и то спасибо. В 90-х годах в Италии шерсти было сколько угодно. Зато сегодня наладились делать акрил, очень похожий на шерсть. Это дёшево, доступно, и выглядит прилично. Вполне возможно, люди, не привыкшие к шерсти, особой и разницы не ощущают, как молодёжь не любит натуральное молоко, предпочитая магазинное. При этом производители шерсти, готовые её делать - закрываются. В России производство шерсти практически умерло. Когда-то в нашем Сальском районе Ростовской области растили и стригли баранов, а теперь - не требуется.
Когда-то мы страстно верили: вот будет капитализм, вот начнётся конкуренция - вот тогда и будет качество. Капитализм есть , а качества - всё меньше. Даже на его, качества, родине, в Италии.
Не сказать, чтобы итальянцы этого не понимали. Понимают. Но сделать ничего не могут: современная демократия этого не позволит. Владелица магазина, где я купила сумку, заметив, что я говорю по-итальянски, спросила меня о положении на Украине. Я с удовольствием провела небольшую политинформацию. Спросила её, как дела идут в Италии.
- У нас правит мафия» - убеждённо сказала торговка. И добавила:
- У вас, иностранцев, киношное понимание мафии. А на самом деле, мафия - это сращение банков, правительства и преступности. Это паразиты. Вот что такое мафия, и она правит».
- А кто ей противостоит? - спросила я.
- Те, кто трудится, - ответила тётка. Похоже, она хорошо продумала эту политическую конструкцию, стоя в своём магазине. - Трудящиеся: и хозяева, и работники - вот кто должен сбросить мафию. Нужно принять правильные законы, чтобы страна развивалась, чтобы работникам дать работать.
- Какие, например, правильные законы? - заинтересовалась я.
- Например, запретить выводить деньги за границу. Чтобы вкладывали их внутри страны. Закрыть, закрыть границу. Запретить. - Старушка распалилась, словно на митинге.
Вот такая интересная конструкция: не рабочие против хозяев, а те и другие - против финансовых и политических паразитов. Что ж, мне близка твоя позиция, трудящаяся торговка сумками и чемоданами из города Рима.
А в последний день, прямо перед отъездом, мы попали на настоящий митинг. Вышли на часок попрощаться с Римом и наткнулись на большую манифестацию. Громадный митинг на площади, трибуна, масса знамён и даже агитационный аэростат парил в небе. Митинг проходил одновременно в разных городах в рамках общеотраслевой забастовки рабочих-строителей по случаю заключения коллективного отраслевого договора работодателей с профсоюзами. Требовали разморозить государственные стройки, замороженные по случаю кризиса, создать рабочие места. Любопытно, что участники митинга - те самые рабочие-строители - были в подавляющем числе итальянцы. Это меня удивило: казалось, что строят в современном мире только условные таджики. Один только индус в ччалме, стоял несколько поодаль, держа красный флаг. Оратор говорил красиво и пылко, хотя и несколько абстрактно, как это свойственно романским народам.
Я стояла среди рабочих, вокруг реяли красные флаги и вдруг мне показалось, что я - участница революции. Что современный мир, который кажется таким незыблемым и безальтернативным, в одночасье падёт, как шелуха, и начнётся совсем иная жизнь, а нынешняя - будет вспоминаться, как сон или небывальщина. Но это ощущение длилось всего несколько мгновений. А дальше я миновала небольшую группу полицейских, всего человек пять, охраняющих митинг, и поспешила в гостиницу: расплатиться и выносить чемодан.
Из тамошних чудес удивил магазин, где продаётся велосипед с огромным колесом, к которому прилажены педали. Такими были самые первые велосипеды, я где-то видела в детской книжке. Оказывается, они есть и сейчас, но стоят дорого и надо заказывать заранее. Бессмысленно, но занятно.
Больше всего в Швейцарии поражает количество часов: их столько, что при всём напряжении воображения невозможно себе представить, куда их девают. Я наконец купила сыну в подарок хорошие и дорогие часы, которые собиралась подарить ему ещё на 25-летие (сейчас ему 28), да так и не подарила. Кажется, ему понравилось.
В Женеве из труб идёт уютный дымок: значит, отопление индивидуальное, каждый сам греется, как может.
Нотариальная контора, куда нам потребовалось сходить, расположена в квартире на 4-м этаже дома рубежа 19-20-го века, построенного в ходовом тогда стиле art nouveau; у нас почти весь центр Москвы застроен в этот период и в этом стиле. Но в Москве всё делалось побоГаче (с фрикативным южным Г), поизвилистее, а в Женеве - более просто и буднично. Но в Москве эти дома, побывавшие и коммуналками, и учреждениями, сильно загадили, а в Европе - всё сохранилось. Даже, по-моему, плитка на полу - та, историческая. И лифт - медленный, с распашными дверцами. Он, конечно, не древний, но просто старый и исправный. Лифт, как тогда часто делали, посреди подъезда, а лестница идёт, огибая лифт.
Квартира тоже сделана абсолютно аналогично тем, что строились в Москве: вход в торце коридора, по сторонам - двери в комнаты. Старинный паркет, лепнина, всё выкрашено в молочно-белый цвет. Ничего особенного, но меня неизменно завораживают старые помещения. Видимо, не одну меня: сейчас очень развиты всякого рода техники создания искусственной старины: трещинки, потёртости, даже следы искусственно грязи и ржавчины. Я несколько раз была на курсах художественной реставрации по субботам: очень интересно. Когда уйду на покой (если это когда-нибудь произойдёт) - непременно займусь этим делом вплотную.
Ну да Бог с ней, с Женевой. Расскажу о Риме.
Жили мы в гостинице в самом центре, называется «Боливар», совсем радом с Алтарём Отечества - помпезным монументом в честь объединения Италии, в двух шагах от Виа дель Корсо - средоточия модных магазинов. Зданию 400 лет, перестраивалось в начале 20-го века. В столовой на стене фрески. Есть выход на соеднюю крышу, там летом ставят столы для завтрака.
Много русских туристов. В магазинах то и дело встречаются русские продавщицы, нанятые для обслуживания наших покупателей. Да и сами лавочники пытаются говорить по-русски, во всяком случае, знают по-русски самые ходовые слова: «юбки», «брюки», «сумки», ну и цифры, конечно.
Мне нравятся маленькие итальянские лавки, где сидят, как правило, старые тётки-владелицы. Иногда это традиционный бизнес, унаследованный от предков. В таких лавках тебя обслуживают не просто внимательно - с любовью, а о товаре и модных тенденциях знают всё и даже больше. Когда-то на месте этих магазинов были мастерские, где всё это тут же и делали. Теперь делают на стороне, но у каждой лавки - свой доверенный и проверенный поставщик, чаще местный, из своей провинции. Впрочем, и сегодня можно при желании заказать, чтобы специально сделали отсутствующий цвет, например. Я покупала моей компаньонке длинные перчатки в такой лавке. Продавала пожилая тётка, похожая на добрую бабу Ягу. Чтобы рассмотреть что-то мелкое, она надевала прикольные круглые очки черепахового цвета (может, и правда, из черепахи). Очки болтались у неё на шнурочке: две половинки их скреплялись на переносице, когда надо надеть, и разъединялись, когда нужда в очках отпадала. Добрая Яга рассказала, что в прошлом сезоне была мода на цветные перчатки, а сегодня вновь вернулись к чёрно-коричневой гамме. На вопрос, как идёт бизнес - только вздохнула. Это при том, что итальянцы, люди солнечные, прибедняться не склонны.
Вообще, Италия производит впечатление беднеющей. Даже ёлка на площади - какая-то кривоватая и бедноватая. Про иллюминацию и не говорю: после Москвы Рим кажется провинцией - никакого моря огней. В сущности говоря, итальянцы - жертвы глобализации. Раньше-то как было? Они просто понижали свою лиру - и их товары были вполне желанны и доступны в других странах. А поскольку внутри страны жили они своим внутренним производством и товары приобретали за лиры - им было довольно всё равно, в каком соотношении их лира находится с долларом и всем прочим. Не на 100% всё равно: сырьё, энергоносители у них в высокой степени покупные, но так-сяк крутились. Это, кстати, лишний раз доказывает неоспоримое: покупать сырьё и широчайшим образом вывозить готовые изделия - бизнес выгодный. При том что товары made in Italy всегда отличались замечательным качеством, а уж в области дизайна итальянцы - лидируют со значительным отрывом. Сильны они не только в дизайне - они отменные инженеры, изобретатели, технологи; это ведётся ещё со времён Леонардо. Отметились итальянцы почти во всём - от станкостроения до химии. Любопытно, что все лаки, краски для художественной реставрации, которой я увлеклась в последнее время, оказались итальянскими.
Сейчас лиру не понизишь: нету больше лиры, а евро управляется из Брюсселя. Итальянские товары стали враз дороже для внешнего потребителя. Предприниматели начали выводить производства за границу, где труд дёшев. Понять можно всех: они борются за выживание своих бизнесов. Но результат вышел неутешительным. Мало того, что дома люди лишились рабочих мест. Качество, то самое легендарное итальянское качество, способное превратить обыкновенный башмак в произведение искусства, которое хочется трогать, вертеть в руках и даже поставить на тумбочку, прежде чем начать носить, - так вот это качество стало стремительно улетучиваться. То да не то! А рядовой усреднённый ширпотреб китайцы научились гнать и без помощи итальянцев.
Замечательное итальянское качество гнездится в мелко-средних компаниях. Италия сохранила преемственную связь с ремеслом, которое, в свою очередь, тесно связано с искусством. Вернее, у них нет непроходимой стены между ремеслом и искусством. В самом слове artigiano - ремесленник, сквозит arte - искусство. А маляр и живописец - и вовсе обозначается одним словом - pittore. Да и сами ремесленники сохранились, хотя многие умения гибнут. Широко известное Мурано сжимается под натиском дешёвого китайского стекла, ПОЧТИ такого же, как итальянский оригинал.
Сейчас многие итальянские компании ВОЗВРАЩАЮТСЯ из Китая, не солоно хлебавши. И опять принимаются работать на родине. Почему? Почему у других получается, а у небольших итальянских производителей - нет? Прежде всего у каких - других? Успешно переносят свои производства в Китай и окрестности большие компании, называвшиеся у нас прежде транснациональными корпорациями. У них массовое, огромное производство, где технология расписана до самой мельчайшей подробности и человек используется как машина, просто потому, что данный процесс ещё не успели автоматизировать. В этих производствах качество труда, квалификация рабочей силы имеет минимальное значение: выучиться делать что-то незатейливое может каждый. К тому же - и это очень важно! - у больших компаний есть подготовленные инструкторы и надсмотрщики, чего нет у небольших итальянских фирм. В небольших итальянских фирмах очень многое, да что многое - всё почти - определяется качеством труда. Там необычайно много неосознанных, частью даже не проговоренных и уж тем более не записанных ноу-хау. Это даже не какая-то специфическая технология, а та самая ускользающая культура производства, которая мучительно не давалась нам и которую в СССР пытались насаждать всякими там «пятилетками качества», «рабочими гарантиями» и иными организационно-бюрократическими мерами.
Эта не дающаяся нам материя - качество труда - и есть главное богатство Италии. И оно грозит исчезнуть. Ну, пусть не исчезнуть вовсе, но подвергнуться порядочной эрозии.
Помню, в 1997 г., размышляя, какой бы замутить бизнес, я проехала по бесчисленным фабричонкам области Венето, говорила с людьми, выискивала возможности, прикидывала так и сяк… Непосредственного результата это не дало, но я увидела массу интересного. Поразила тётка-надомница, строчащая наряду с самыми рядовыми изделиями и костюмы высоких марок. Нет, это не подделка, просто высокие марки размещают работу среди такихвот надомниц. В 90-е годы, во всяком случае, было так. Так вот этой тёткой не надо руководить, ей не требуется супервайзер, она сама знает как. Вероятно, когда-то вначале её проинструктировали, а потом она делает как надо. Я прикинула, как бы поступила на её месте российская коллега - м-да… Я наблюдала этот процесс ещё в 80-е на фабрике «Женская мода»: там итальянские инструкторы пытались научить наших швей шить, как надо, на итальянских же машинах. Научили вроде, но изделия выходили «с акцентом», особенно после отъезда итальянцев. Постепенно акцент становился всё более заметным, а итальянское происхождение вещей - всё менее выраженным, пока наконец не исчезло вовсе. Всё там было, кроме малости - культуры труда.
Общее падение качества изделий - это процесс всемирный. Об одной - упадке традиционной западной промышленной культуры, идущей от ремесла, я уже упомянула. Упадок, в свою очередь, обусловлен глобализацией. Рабочие места уходят от итальянских трудящихся за границу, а качество теряется по дороге. Но и на тех местах, что остаются, часто работают приезжие, которым и объяснить-то толком ничего не удаётся, потому что пакистанцы или ещё кто-нибудь. Но они соглашаются на более низкую получку или вообще работу без правильного трудоустройства и соответственно без социальных гарантий. Наши итальянские поставщики бытовой техники, ведут настоящую войну за качество. Воюют с пакистанцами.
Второй враг качества - это бренд. Сегодня выгоднее всего вкладываться в раскрутку бренда. Когда бренд раскручен - под ним можно впарить любую дрянь. Современный потребитель покупает всё меньше предмет с его ценными потребительскими качествами и всё больше - «нас возвышающий обман», каковым является бренд. Не товар покупает современный человека, а миф товара, который позволяет ему, потребителю, хоть на вершок возвыситься, приподнять свою самооценку, слегка подкормить вечно голодное и уязвлённое самолюбие. Покупая бренд Х, он больше не социальная пыль, гонимая ветром, обитатель блочной коробочки, стоялец в пробках и конторский сиделец. Он приобщается к виртуальному сообществу классных парней, у которых уже есть Х и у которых в жизни «всё будет кока-кола». В этот миф и вкладываются сегодня деньги. А поскольку, как учит военное искусство, быть сильным на всех направлениях нельзя - вот и выбирают направление главного удара. Сегодня это бренд. А качество самого товара, его, как говорили в старину, добрОта - эти дедовские благоглупости лежат весьма далеко от этого генерального направления.
Покупая что-то, мы часто не просто переплачиваем за бренд: мы ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ платим за бренд. Сколько? Понять это довольно просто. В итальянских лавках можно найти прекрасные изделия местных мануфактур, которые не рекламируются и не брендируются. Вообще. Просто сумка. Или просто туфли. Но при этом отличного, превосходного качества. Например, в центре Рима, прямо возле фонтана Треви, есть обувной магазин, торгующий превосходной обувью. Мягкой, полностью кожаной, традиционных итальянских фасонов. Аренда там дорогая: центр. А цены… очень хорошие там цены. Я купила две пары одинаковых туфель, только разного цвета, себе и дочке, по 45 евро за пару. Брендовая обувь стоит от 150 евро, 200 - типичная цена. Вот столько стОит бренд.
Аналогичная история с сумками. Я купила превосходную, мягчайшую, кожаную сумку, любовно сработанную, прекрасно отделанную внутри, за 68 евро. Менее 200 более-менее марочная сумка не стОит. Я даже не говорю о сверхпрестижных сумках, созданных специально для разводки лохов: те могут стоить и 2 000 евро, и больше. Я - о средней, но всё-таки марочной продукции. Что она чем-то лучше товара no name - это предмет веры, а не опыта. Однажды по дороге из Голландии я купила сумку за 500 долларов. Она утратила вид после первого дождя, под который я с нею попала. А когда-то, помню, итальянские ремесленники специально лили на сумки воду из алюминиевого чайника, чтобы показать, как добротно выделана кожа: вода просто с неё скатывается. Вот столько стОит товар - и столько миф товара.
Собственно, качество и добрОта товара в современной жизни и не нужна. Товар ДОЛЖЕН БЫТЬ ПЛОХИМ. Чтобы поскорее развалился, утратил минимальные потребительские качества и был заменён новым - столь же плохим. Ещё лучше, чтобы он становился тебе противен прямо по приходу из магазина. И такое бывает очень часто. И ты снова идёшь в магазин, и опять что-нибудь покупаешь - столь же дрянное. В результате и складывается то самое забавное положение, над которым любят иронизировать мужчины: нечего надеть, и это «нечего надеть» не помещается в шкафу.
По верному наблюдению известного философа Александра Зиновьева, идеал современного человека - это труба, в которую с одной стороны засасываются товары, а с другой они выбрасываются прямиком на свалку. Чем быстрее пролетают товары в трубе, тем исправнее крутятся колёса современного капитализма. Спасибо ещё, что итальянские сапожники, портные, сумочники - всё ещё умеют делать прекрасные, крепкие, достойные вещи. Ведь качество обладает некой самоценностью - независимо от того, готов ли кто-то за это платить, способен ли оценить. Это то же творчество. А в творчестве простой маленький человек приближается к Творцу. Помню, Михаил Веллер рассказывал где-то, как в юности работал в многотиражке какой-то ленинградской фабрики, и молодые сотрудники старались там писать не по-многотиражечьи, а по-настоящему, вкладывая в это дело душу и силы. И это единственно правильный подход - к любому делу.
А современный капитализм убивает качество, заменяя его валом, количеством, каким-то цунами бескачественной дряни, который обрушивается на всех нас, перемалывая природу и гомоздя свалки. Например, сейчас становится всё меньше чистошерстяных вещей. Полушерсть - и то спасибо. В 90-х годах в Италии шерсти было сколько угодно. Зато сегодня наладились делать акрил, очень похожий на шерсть. Это дёшево, доступно, и выглядит прилично. Вполне возможно, люди, не привыкшие к шерсти, особой и разницы не ощущают, как молодёжь не любит натуральное молоко, предпочитая магазинное. При этом производители шерсти, готовые её делать - закрываются. В России производство шерсти практически умерло. Когда-то в нашем Сальском районе Ростовской области растили и стригли баранов, а теперь - не требуется.
Когда-то мы страстно верили: вот будет капитализм, вот начнётся конкуренция - вот тогда и будет качество. Капитализм есть , а качества - всё меньше. Даже на его, качества, родине, в Италии.
Не сказать, чтобы итальянцы этого не понимали. Понимают. Но сделать ничего не могут: современная демократия этого не позволит. Владелица магазина, где я купила сумку, заметив, что я говорю по-итальянски, спросила меня о положении на Украине. Я с удовольствием провела небольшую политинформацию. Спросила её, как дела идут в Италии.
- У нас правит мафия» - убеждённо сказала торговка. И добавила:
- У вас, иностранцев, киношное понимание мафии. А на самом деле, мафия - это сращение банков, правительства и преступности. Это паразиты. Вот что такое мафия, и она правит».
- А кто ей противостоит? - спросила я.
- Те, кто трудится, - ответила тётка. Похоже, она хорошо продумала эту политическую конструкцию, стоя в своём магазине. - Трудящиеся: и хозяева, и работники - вот кто должен сбросить мафию. Нужно принять правильные законы, чтобы страна развивалась, чтобы работникам дать работать.
- Какие, например, правильные законы? - заинтересовалась я.
- Например, запретить выводить деньги за границу. Чтобы вкладывали их внутри страны. Закрыть, закрыть границу. Запретить. - Старушка распалилась, словно на митинге.
Вот такая интересная конструкция: не рабочие против хозяев, а те и другие - против финансовых и политических паразитов. Что ж, мне близка твоя позиция, трудящаяся торговка сумками и чемоданами из города Рима.
А в последний день, прямо перед отъездом, мы попали на настоящий митинг. Вышли на часок попрощаться с Римом и наткнулись на большую манифестацию. Громадный митинг на площади, трибуна, масса знамён и даже агитационный аэростат парил в небе. Митинг проходил одновременно в разных городах в рамках общеотраслевой забастовки рабочих-строителей по случаю заключения коллективного отраслевого договора работодателей с профсоюзами. Требовали разморозить государственные стройки, замороженные по случаю кризиса, создать рабочие места. Любопытно, что участники митинга - те самые рабочие-строители - были в подавляющем числе итальянцы. Это меня удивило: казалось, что строят в современном мире только условные таджики. Один только индус в ччалме, стоял несколько поодаль, держа красный флаг. Оратор говорил красиво и пылко, хотя и несколько абстрактно, как это свойственно романским народам.
Я стояла среди рабочих, вокруг реяли красные флаги и вдруг мне показалось, что я - участница революции. Что современный мир, который кажется таким незыблемым и безальтернативным, в одночасье падёт, как шелуха, и начнётся совсем иная жизнь, а нынешняя - будет вспоминаться, как сон или небывальщина. Но это ощущение длилось всего несколько мгновений. А дальше я миновала небольшую группу полицейских, всего человек пять, охраняющих митинг, и поспешила в гостиницу: расплатиться и выносить чемодан.