Что носили русские женщины под кокошником
У русского кокошника непростая судьба. Петр Первый запрещал не только бороды, но и традиционные женские головные уборы, убежденный, что они помешают привить европейский стиль одежды.
Мода и интерес к кокошникам вернулись при Екатерине II, которая, напротив, симпатизировала стилю «а ля рюс». Но, увы, изначальная культура ношения кокошника оказалась забытой, и только археологи смогли восстановить некоторые утерянные элементы народного костюма.
На картинах (которые, конечно, появились уже в 18-19 веках, когда уже толком не помнили, как русские женщины носили кокошники) часто рисовали головной убор, надетый непосредственно на волосы.
Такое могли носить только незамужние девушки, замужней женщине показывать волосы было неприлично. Но при этом, девушки как раз носили украшенные головные уборы очень редко, чаще - ленты в волосах или обручи («коруны»), а настоящий кокошник надевали впервые на свадьбу. Поэтому изображение народного головного убора, надетого прямо на косу - романтизированная версия, которая симпатично выглядит, но традиции не соответствует.
Фрагмент картины К.Маковского "Под венец" - судя по головным уборам, в компании присутствуют как замужние женщины, так и девушки (у кого коса выпущена из-под праздничного кокошника).
Поскольку сложноукрашенные традиционные головные уборы, кокошники, кики, сороки, носили взрослые замужние женщины, все волосы у этих женщин должны были быть полностью и тщательно прикрыты и собраны под убором.
Ответ на вопрос, что именно носили русские красавицы под кокошниками и как выглядели эти предметы одежды, дали археологи - например, при раскопках в Московском Кремле. Там были найдены замечательно сохранившиеся «нижние» вязаные шапочки, которые надевали непосредственно на волосы под кокошник или другой головной женский убор.
Волосник с золотым шитьем из раскопок московского Симонова монастыря
По своему применению эти шапочки, как выяснилось, назывались «волосники». Те, что были найдены в Кремле, были из шелка и расшиты золотыми нитями - они принадлежали женщинам из высокопоставленных семей.
По московским волосникам получилось идентифицировать остатки похожих шапочек, которые попадались и ранее, но сохранились так плохо, что сразу их предназначение понять было сложно. Их вязали или плели из ниток, а по всему низу такой шапочки шла полоса ткани, так называемое «очелье», от слова «чело» (то есть «лоб»).
Волосник из раскопок в Московском кремле, с плетением золотыми нитями и шелковым очельем (полосой по всему нижнему краю), 16 век
Волосник должен был надежно и плотно сидеть на голове, чтобы он не соскользнул, его затягивали веревочкой. Сверху уже надевался настоящий головной убор, платок, кика или кокошник, платок мог надеваться еще и дополнительным слоем между волосником и кикой. Вся эта конструкция (которая изначально, по видимому, пошла от намотанного на голове платка-полотенца) должна была скрыть волосы, поскольку показать их, то есть опростоволоситься, считалось для замужней женщины неприличным.
Интересно, что посторонние люди не могли видеть волосник, это было настоящее «нижнее белье», но только для головы, нижний головной убор. Разве что нижний край очелья мог выглядывать, обрамляя лицо.
Отреставрированный волосник из Нижнего Новгорода (14 век)
Но при этом волосник все равно старались украсить, ярким шелком, замысловатым плетением, плоской вышивкой, а богатые дамы - золотым и серебряным шитьем. И это интересный феномен, очень похожий, действительно, на современное желание носить красивое и дорогое нижнее белье, даже если его некому показать.
На одном из эскизов "боярышень" кисти Константина Маковского изображен головной убор, в котором шелковое очелье волосника выглядывает из-под кокошника, прикрывая лоб.
Но дело было не только в стремлении русской женщины «порадовать себя» красивой вещью, которую могли увидеть только домашние. Люди всегда старались украсить те места, которые казались им ключевыми и важными - головные уборы, рукава, воротники, окна, двери, крыши.
Так важные места защищались от зла и недобрых взглядов, ведь красота отпугивает лихо и отваживает беду.