Самарский композитор Слонимский
Сегодня исполняется 90 лет со дня рождения композитора Сергея Михайловича Слонимского (1932-2020). О нем и его роли в формировании самарской культуры - в публикации «Свежей газеты».
Вопросы задавала Светлана ВНУКОВА
«В творческой биографии Сергея Слонимского есть одна интересная и «частная особенность» - значимость в ней Самары. Здесь прошел ряд его авторских концертов, волжскому городу, отметившему четырехсотлетие, композитор посвятил свою Пятую симфонию. Здесь впервые увидели свет рампы его оперы «Виринея», «Мария Стюарт», «Гамлет», - писал композитор, пианист и музыковед Владимир Блок в российской газете «Культура».
Сергей Слонимский
[Spoiler (click to open)]
Поводом для публикации, собственно, и стал «Гамлет» Слонимского, который самарцы представили москвичам по инициативе Театра Наций. Через пять лет свет рампы зажжется в Самаре для оперы Слонимского «Видения Иоанна Грозного», а в 2012-м на вечере, посвященном 80-летию Сергея Михайловича, будут звучать дуэты из «Короля Лира», предпоследней оперы композитора. Филармонические проекты, чтение лекций, участие в жюри Конкурса Кабалевского, консультации студентов и педагогов пединститута… Почти полвека творческой работы связывали Самару и классика современности. 12 августа музыкальный мир отметит 90-летие выдающегося петербуржца, и мы говорим о нем со Светланой ХУМАРЬЯН, которую он называл своей «самой верной и умной соратницей в искусстве».
С. В.: Начало союзу нестоличного театра и классика, союзу уникальному, положила, как известно, «Виринея».
С. Х.: 67-й год. Тогда «Виринею» - это первая из восьми опер Сергея Михайловича - поставили сразу три театра. Одновременно практически. В Ленинграде - Малый театр оперы и балета, в Москве - Театр Станиславского и Немировича-Данченко. И наш. У нас идея постановки принадлежала Иосифу Юрьевичу Айзиковичу, в те годы главному дирижеру театра. Айзикович, как и Слонимский, окончил Ленинградскую консерваторию...
С. В.:...где Слонимский впоследствии преподавал?
С. Х.: С 59-го и до конца жизни. Защитил кандидатскую по искусствоведению и преподавал композицию и теоретические дисциплины. Айзикович на десять лет старше Слонимского, но в Ленинградской консерватории учился дважды: как скрипач и позже как дирижер. Слонимского знал и высоко ценил. Хотя у многих были сомнения в том, что труппе и оркестру удастся овладеть новым для того времени музыкальным языком «Виринеи», сочетающим в себе русский музыкальный фольклор, который Слонимский глубоко знал и любил, и современные техники музыкальной выразительности.
С. В.: Сомнения были напрасны?
С. Х.: Что касается творческого состава, он с честью справился с трудной работой. Свидетельство тому - множество наград на всесоюзном конкурсе. Незабываемые образы удалось создать Лине Левченко (Виринея), Николаю Сухову (Магара), Анне Серпер (Макеиха). Спектакль прошел восемь раз. Я была на всех представлениях, и с каждым разом опера мне нравилась все больше и больше. Думаю, что не только мне: спектакль очень хорошо принимали. Но в массе своей самарская публика была еще все-таки не готова к восприятию новаций.
С. В.: Не видела «Виринеи» - в 67-м я была еще крайне мала. Как говорил Бендер, дитя. Знакомство мое со Слонимским началось с «Гамлета». И вот этого не забыть. 1 октября 1993-го противостояние правительства и народных депутатов обострилось до крайности, а на самарской сцене принц датский терзается вопросом «быть или не быть». И в зале - аншлаг.
С. Х.: 1 октября - Международный день музыки, и российской премьерой «Гамлета» в постановке Владимира Коваленко, Бориса Рябикина и Гарри Эллинского наш оперный открывал очередной сезон. И в Москве в ноябре 93-го на гастролях в театре Станиславского был полный зал, а в зале - цвет столичной публики. Тихон Николаевич Хренников в интервью говорил, что Слонимский этим спектаклем встал в ряды первейших композиторов мира и что в современной оперной музыке последнего времени нет сочинения, равного его «Гамлету».
С. В.: А верно, что Слонимский писал эту оперу меньше месяца?
С. Х.: Писал. Но думал о «Гамлете» с юности. И основные музыкальные темы звучали в нем чуть ли не с 13 лет. Не уверен был, что сможет соответствовать гению Шекспира и Пастернака, перевод которого нравился ему более прочих. Но в 91-м решился.
С. В.: Не потому ли, что перед страной тогда во всей своей остроте встали экзистенциальные вопросы, которыми задается Гамлет? И он у Слонимского, кстати, совсем не рефлексирующий интеллигент, каким его сделали Козинцев и обожаемый вами Смоктуновский. Гамлет Слонимского в интерпретации Вячеслава Храмова - боец, для которого отступить немыслимо.
С. Х.: При том, что противостоит ему фигура не менее мощная - Клавдий Александра Сибирцева, и поединок нравственных позиций переходит, как верно заметил кто-то из столичных критиков, в бой на поражение.
С. В.: И вот это играли той самой осенью, когда танки стреляли по Дому Советов.
С. Х.: Слонимский насилия не приемлет. Ни в какой его форме. Музыковед Михаил Бялик писал после премьеры «Видений» в журнале «Музыкальная академия»: «В изображении Грозного авторы исходят из нравственного постулата Достоевского: ничто не может оправдать слезу ребенка. Никакие таланты самодержца, никакие его добрые намерения и полезные деяния не в состоянии перевесить умерщвления даже одного человека». «Академия» тогда в нескольких номерах отозвалась о «Видениях». Глубокий и всесторонний анализ спектакля сделала, в частности, Ольга Девятова, культуролог и один из самых крупных специалистов по Слонимскому.
С. В.: Читала. И Бялика, и Девятову. Мне вообще кажется, что ни один спектакль нашей оперы не имел такой богатой прессы, как «Видения». Огромное просто количество публикаций. И в центральных СМИ, и в региональных.
С. Х.: Больше двухсот.
С. В.: Тут, думаю, свою роль сыграли еще и фигуры, которых вы, как руководитель проекта, к постановке привлекли. Ростропович, Стуруа, Алекси-Месхишвили, Смелянский, Сигалова... Беспрецедентной, потребовавшей невероятных организационных усилий не только по меркам российской провинции, но и по мировым стандартам, называет Бялик подготовку премьеры, а сам спектакль - последним знаменательным событием уходящего века в российской музыке. Но в то же время пишет о дискуссии, которая развернулась после премьеры, и о том, что главным предметом дискуссии стал как раз образ Грозного. И дискуссия эта была весьма порой яростная.
С. Х.: И говорит это только об одном: спектакль затронул болевые точки времени. Нашего времени. Его нерв. «Понять настоящее с помощью прошлого» - такую задачу ставил перед собой Слонимский всякий раз, когда брал за основу своих произведений трагические страницы истории Отечества. И здесь он прямой наследник Мусоргского.
С. В.: В Интернете висит интервью Слонимского (обозначено как последнее), в нем он в числе прочего рассказывает о том, как впервые, ребенком восьми лет, услышал сказку Шварца «Дракон». Шварц читал ее, только что написанную, друзьям, к числу которых принадлежал и отец Слонимского. «Вот с тех пор, - говорит Слонимский, - я и возненавидел тиранию». Вопрос: как его устроить, мир без насилия, если любая власть - не обязательно власть тирана - это так или иначе насилие, а «юноши с чистыми помыслами», убивающие чудовище и достигающие таким образом высшей власти, часто сами становятся точно такими же чудовищами? Что это? Свойство власти или насилие в самой природе человека и только ждет случая проявить себя? С. В.: Вот на эти вопросы ответов нет, мне кажется, и у Слонимского.
С. Х.: Задача художника, как, впрочем, и журналиста, не ответы давать, а ставить вопросы.
С. В.: В иные времена даже и постановка вопроса - штука рискованная. Хотя Слонимскому-то мужества не надо было занимать. В том же интервью говорит о том, что творец перестает быть творцом, если им овладевает страх, и вспоминает Зощенко, еще одного друга отца, который сказал однажды: «Писатель с перепуганной душой - это потеря квалификации». А ведь и вы, Светлана Петровна, не из трусливых. Я про решение поставить у нас «Мастера и Маргариту» Слонимского. В Питере-то запретили. Родной Слонимскому Питер и «Видения» ставить не рискнул: счел, видимо, слишком острой тему. А вы рискнули, и в результате… Сколько их было, спектаклей?
С. Х.: 30. Последний из пяти, которыми дирижировал Ростропович, транслировал канал «Культура».
После премьеры оперы «Видения Иоанна Грозного». Слева направо: продюсер Давид Смелянский, вице-губернатор Владимир Мокрый, Мстислав Ростропович, Светлана Хумарьян, Сергей Слонимский, автор либретто Яков Гордин
С. В.: Но «Видения» - это все-таки 99-й. А «Мастер»-то - 72-й.
С. Х.: И что? Роман же еще в 66-м опубликовали. В журнале «Москва». И, между прочим, в Ленинграде опера прозвучала. В концертном исполнении. В Доме композиторов, под управлением Рождественского. И даже аудиозапись велась. Любительская, правда. Зал был переполнен, и в зале были Товстоногов, Мравинский, Ойстрах, и им понравилось.
С. В.: А на следующее утро - звонок из Ленинградского обкома и приказ размагнитить пленку. Но тут-то в город на Неве и приезжают Хумарьян с Рябикиным…
С. Х.: В командировке были. А в БДТ - премьера. «Ревизор». И мы, конечно, пошли. А там - Слонимский. Он же и для драматического театра много писал, и в «Ревизоре» БДТ его музыка. Ну и Товстоногов меня и Рябикина с ним познакомил.
С. В.: То есть на «Виринее» у нас Слонимского не было?
С. Х.: Нет. Но я его и до встречи в БДТ видела. Хотя и издали. В Кремлевском Дворце съездов на премьере балета «Икар», первого его балета. В то время я знала уже и многие симфонические произведения Сергея Михайловича, а тут еще и балет.
С. В.: Ваша главная страсть.
С. Х.: Не могла, как понимаешь, не поехать. И после оваций Екатерине Максимовой, Владимиру Васильеву и Валерию Лагунову, когда зал начал вызывать автора, с одного из мест партера поднялся молодой интеллигентный человек, корректно раскланялся, но на сцену не вышел. И я подумала: какое, наверное, удовольствие общаться с этим человеком, незаурядным, но таким скромным. Вообще, у меня правило: во избежание разочарования воспринимать творцов исключительно через искусство. Но тут интуиция не подвела. Слонимский - человек ошеломительной эрудиции и редких нравственных качеств. Полное отсутствие меркантильности, снобизма. По-петербуржски деликатный, он обладал воистину внутренним стальным стержнем, мог быть резким, если происходило то, с чем не в состоянии был согласиться, что не в состоянии был принять. Он не мог принять ложь, лицемерие, продажность, несправедливость во всех ее проявлениях, и его необыкновенно раздражала мелочная суета вокруг карьерных вещей и несамостоятельность мышления. Он отстаивал право художника на эксперимент, создание собственных законов творчества, право художника, да и не только художника, на собственное видение истории и современности.
С. В.: Вот они откуда, Светлана Петровна, споры вокруг его произведений. Но на то и искусство, чтобы не только ласкать, но и корябать. Такая уж на нем печать, на искусстве, если оно большое.
С. Х.: Мне очень Сергея Михайловича не хватает, но я счастлива тем, что почти полвека была погружена в мир его музыки, мир страстей и чувств его героев, и горжусь тем, что он удостоил меня своей требовательной, лишенной конъюнктуры, духовно обогащенной дружбы…
С. В.: …начало которой положил еще один ваш кумир. Я про Товстоногова.
С. Х.: Да, Георгия Александровича я тоже очень любила и, когда в ЛГИТМиКе училась, все вечера проводила если не в Мариинке, то в БДТ. И потом при любой возможности в Ленинград на премьеру мчалась. До сих пор помню, как рыдала на «Трех мешках сорной пшеницы». Ах, какой там был Олег Иванович Борисов! Великий актер. И спектакль был великий. И я очень благодарна Георгию Александровичу за знакомство с Сергеем Михайловичем. Слонимский нас к себе домой позвал после «Ревизора» - послушать ту самую запись. Рождественский предупредил его о звонке в Союз композиторов, членом которого Сергей Михайлович, между прочим, еще студентом стал, и он успел сделать копию записи. А фрагменты второго акта пел сам. Кстати, и в 99-м на генеральной репетиции «Видений» пел партию Федьки Басманова. Это роль Валерия Бондарева. Он очень хорош был в «Гамлете», Лаэрта пел, и роль Басманова ему удалась, но во время генеральной Валерий был болен, и его заменил Слонимский. Голос у Слонимского совсем не оперный, но образы он рисовал настолько ярко, а музыка была так хороша, что мы с Рябикиным вернулись в Самару буквально одержимые мыслью о постановке.
С. В.: А где Слонимский тогда жил?
С. Х.: В Доме писателей, где в свое время жили Ахматова, Юрий Герман, Заболоцкий, Зощенко, Каверин, Олейников, Шварц… Весь цвет литературного Ленинграда. Сергей Михайлович там жил всю свою жизнь. Канал Грибоедова, 9. Он там вырос. Еще в 30-е годы там дали квартиру его отцу, Михаилу Леонидовичу Слонимскому, писателю, добровольцу Первой мировой войны, основателю литературного объединения «Серапионовы братья». В издательстве Горького «Всемирная литература» в свое время работал. Вообще Слонимские - удивительная семья. Один дядя Сергея Михайловича, Николай Леонидович, - крупнейший американский музыковед; второй, Александр Леонидович, - превосходный филолог, пушкинист, двоюродный дядя, Антоний Слонимский, - польский поэт, драматург, литературный критик. Жена Сергея Михайловича, Раиса Николаевна, - музыковед, доктор педагогических наук и кандидат искусствоведения, профессор СПбГИК.
С. В.: Но возвращаясь к «Мастеру»…
С. Х.: Приехали домой, рассказали Айзиковичу, рад был необыкновенно.
С. В.: Но надо было еще начальство уговорить.
С. Х.: Тогда управлением руководил Борис Иванович Шаркунов. Он в основном селом занимался, а я была его замом, занималась искусством, Борис Иванович мне в этом полностью доверял, и нам с Рябикиным даже и особо уговаривать его не пришлось. Пошли в обком. И тоже никаких возражений. В обкоме тогда работали вменяемые люди.
С. В.: И что Слонимский на это на все сказал?
С. Х.: Сказал, что время «Мастера» еще не пришло, что оркестр не справится. «Грозу» нам предложил. Оперу своего педагога по композиции Венедикта Венедиктовича Пушкова. Говорил, какая это прекрасная, очень русская, мелодичная опера.
С. В.: И не напрасно. Поставили же, в конце концов. И с успехом «Гроза» Пушкова у нас шла, и Левченко (Катерина) и там блистала.
С. Х.: И, как и в случае с «Видениями», это была мировая премьера. Но речь-то о Слонимском. Обычно авторы буквально «руки выкручивают», только бы их произведение включили в репертуар. А Слонимского уговаривали. Я с таким впервые столкнулась.
С. В.: Может, предчувствовал, что не случится?
С. Х.: В театре затеяли реконструкцию, Айзиковича пригласили в Улан-Удэ главным дирижером, Рябикин тоже уехал. Вот только поэтому премьера «Мастера» прошла не у нас, а в Москве и Ганновере. И почти через два десятилетия. Но Рябикин все-таки поставит Слонимского. Вернется в 92-м, будет работать у нас еще четыре года и поставит «Гамлета», с которого мы и начали сегодняшний разговор.
С. В.: И в котором не коснулись еще одного проекта САТОиБ и Слонимского - «Марии Стюарт».
С. Х.: Опера «Мария Стюарт» - это 80-й год, и это тоже мировая премьера, сыгравшая значительную роль в том, что театр получил звание академического. Дирижер - Лев Оссовский, режиссер - Ольга Иванова, художник - Сергей Бархин, хормейстер - Валерия Навротская. И восторженные оценки приехавших на премьеру из Москвы и Ленинграда ведущих отечественных критиков. На московских гастролях театра в 1981 году спектакль стал главным событием. Иван Семенович Козловский, помню, поднялся в финале на сцену и произнес 15-минутный дифирамб театру и исполнителям, а Джеймс Олдридж рекомендовал вывезти спектакль на Эдинбургский фестиваль. Светлана Чумакова пела партию Марии Стюарт, Анатолий Пономаренко - Босуэла… Надо сказать, что музыка Слонимского многим нашим актерам дала возможность создать образы, которые украшают лучшие страницы истории театра.
С. В.: Кстати, про образы. Я ведь вас, Светлана Петровна, ввела в заблуждение. Сказала, что с музыкой Слонимского меня познакомил «Гамлет», а на самом деле я с детства Слонимского слушаю. Только не осознавала, что слушаю его. Он же музыку и для фильмов писал. В том числе для картины «Республика ШКИД», которую Полока снял и которую я обожаю. А это же 66-й год. Но, честно скажу, в голове не укладывается. Сложнейшая симфония «Круги ада» и «жалистная» песенка питерских беспризорников. И то и другое - Слонимский! Говорят, песенку про кошку, у которой четыре ноги, в десять минут сочинил, на спор, а Пантелеев, автор повести и сам шкидовец, когда услышал, расплакался: до того угадал Слонимский дух беспризорного Петрограда.
С. Х.: Это отдельный талант Сергея Михайловича - быть в музыке разным. Актерский, я бы сказала, талант. Способность к перевоплощению. Потому так и очаровывало его авторское исполнение и с таким удовольствием работают в его операх актеры. У него абсолютный во всех смыслах слух, и он необыкновенно чувствует слово. И у него превосходное чувство юмора. А его ирония, по отношению к себе прежде всего, - это тоже, мне кажется, сугубо петербургское качество.
С. В.: У Полоки со Слонимским был ведь еще и фильм «Интервенция». Про Гражданскую войну. Кстати, Полока в Самаре родился. Вы знали? Слонимский называет Самару второй музыкальной родиной, а Полока сам тут у нас появился на свет. Проездом, правда: у матери схватки в поезде начались. А «Интервенцию» на экраны не пустили. В 68-м должна была выйти. А до этого на полку положили документальный фильм «Перед судом истории», где звучит музыка Слонимского. Точнее, сняли с проката после трех дней демонстрации в Москве и Ленинграде.
С. Х.: У многих произведений Сергея Михайловича сложная судьба. Симфонических в том числе.
Вячеслав Храмов в заглавной роли в опере С. Слонимского «Гамлет»
С. В.: А вы знаете, что Бродский предлагал Слонимскому уехать? После той истории с запрещением «Мастера».
С. Х.: Сергей Михайлович говорил мне об этом. Но он бы не смог вне России.
С. В.: Так и сказал Бродскому: «За границей жить не смогу». И еще спросил: «Ты ведь тоже уезжать не хочешь?» И Бродский сказал: «Да, не хочу».
Сергей Михайлович СЛОНИМСКИЙ (1932-2020) - композитор, пианист, музыковед. Кандидат искусствоведения (1963), профессор (1976), народный артист России (1987), действительный член Российской академии образования (1993). Один из крупнейших отечественных композиторов, автор 34 симфоний, восьми опер, трех балетов, камерной и вокальной музыки, музыки к кинофильмам и театральным постановкам.
Лауреат Государственной премии РСФСР им. Глинки (1983), Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (2001), Премии правительства Санкт-Петербурга (1996) и международной премии «Балтийская звезда» (2009), кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» ӀV степени и командорского креста «За заслуги» Республики Польша. Почетный секретарь Союза композиторов России.
Заниматься композицией начал в возрасте 11 лет частным образом с В. Я. Шебалиным. Окончил Ленинградскую консерваторию по классам композиции (класс О. А. Евлахова) и фортепиано (класс В. В. Нильсена) и аспирантуру под руководством Т. Г. Тер-Мартиросяна (1955). С 1959 года преподавал музыкально-теоретические дисциплины в консерватории, с 1967 года - композицию.
Автор книг «Симфонии Сергея Прокофьева», «Бурлески, элегии, дифирамбы в презренной прозе», «Свободный диссонанс».
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 7 июля 2022 года, № 14 (235)
Вопросы задавала Светлана ВНУКОВА
«В творческой биографии Сергея Слонимского есть одна интересная и «частная особенность» - значимость в ней Самары. Здесь прошел ряд его авторских концертов, волжскому городу, отметившему четырехсотлетие, композитор посвятил свою Пятую симфонию. Здесь впервые увидели свет рампы его оперы «Виринея», «Мария Стюарт», «Гамлет», - писал композитор, пианист и музыковед Владимир Блок в российской газете «Культура».
Сергей Слонимский
[Spoiler (click to open)]
Поводом для публикации, собственно, и стал «Гамлет» Слонимского, который самарцы представили москвичам по инициативе Театра Наций. Через пять лет свет рампы зажжется в Самаре для оперы Слонимского «Видения Иоанна Грозного», а в 2012-м на вечере, посвященном 80-летию Сергея Михайловича, будут звучать дуэты из «Короля Лира», предпоследней оперы композитора. Филармонические проекты, чтение лекций, участие в жюри Конкурса Кабалевского, консультации студентов и педагогов пединститута… Почти полвека творческой работы связывали Самару и классика современности. 12 августа музыкальный мир отметит 90-летие выдающегося петербуржца, и мы говорим о нем со Светланой ХУМАРЬЯН, которую он называл своей «самой верной и умной соратницей в искусстве».
С. В.: Начало союзу нестоличного театра и классика, союзу уникальному, положила, как известно, «Виринея».
С. Х.: 67-й год. Тогда «Виринею» - это первая из восьми опер Сергея Михайловича - поставили сразу три театра. Одновременно практически. В Ленинграде - Малый театр оперы и балета, в Москве - Театр Станиславского и Немировича-Данченко. И наш. У нас идея постановки принадлежала Иосифу Юрьевичу Айзиковичу, в те годы главному дирижеру театра. Айзикович, как и Слонимский, окончил Ленинградскую консерваторию...
С. В.:...где Слонимский впоследствии преподавал?
С. Х.: С 59-го и до конца жизни. Защитил кандидатскую по искусствоведению и преподавал композицию и теоретические дисциплины. Айзикович на десять лет старше Слонимского, но в Ленинградской консерватории учился дважды: как скрипач и позже как дирижер. Слонимского знал и высоко ценил. Хотя у многих были сомнения в том, что труппе и оркестру удастся овладеть новым для того времени музыкальным языком «Виринеи», сочетающим в себе русский музыкальный фольклор, который Слонимский глубоко знал и любил, и современные техники музыкальной выразительности.
С. В.: Сомнения были напрасны?
С. Х.: Что касается творческого состава, он с честью справился с трудной работой. Свидетельство тому - множество наград на всесоюзном конкурсе. Незабываемые образы удалось создать Лине Левченко (Виринея), Николаю Сухову (Магара), Анне Серпер (Макеиха). Спектакль прошел восемь раз. Я была на всех представлениях, и с каждым разом опера мне нравилась все больше и больше. Думаю, что не только мне: спектакль очень хорошо принимали. Но в массе своей самарская публика была еще все-таки не готова к восприятию новаций.
С. В.: Не видела «Виринеи» - в 67-м я была еще крайне мала. Как говорил Бендер, дитя. Знакомство мое со Слонимским началось с «Гамлета». И вот этого не забыть. 1 октября 1993-го противостояние правительства и народных депутатов обострилось до крайности, а на самарской сцене принц датский терзается вопросом «быть или не быть». И в зале - аншлаг.
С. Х.: 1 октября - Международный день музыки, и российской премьерой «Гамлета» в постановке Владимира Коваленко, Бориса Рябикина и Гарри Эллинского наш оперный открывал очередной сезон. И в Москве в ноябре 93-го на гастролях в театре Станиславского был полный зал, а в зале - цвет столичной публики. Тихон Николаевич Хренников в интервью говорил, что Слонимский этим спектаклем встал в ряды первейших композиторов мира и что в современной оперной музыке последнего времени нет сочинения, равного его «Гамлету».
С. В.: А верно, что Слонимский писал эту оперу меньше месяца?
С. Х.: Писал. Но думал о «Гамлете» с юности. И основные музыкальные темы звучали в нем чуть ли не с 13 лет. Не уверен был, что сможет соответствовать гению Шекспира и Пастернака, перевод которого нравился ему более прочих. Но в 91-м решился.
С. В.: Не потому ли, что перед страной тогда во всей своей остроте встали экзистенциальные вопросы, которыми задается Гамлет? И он у Слонимского, кстати, совсем не рефлексирующий интеллигент, каким его сделали Козинцев и обожаемый вами Смоктуновский. Гамлет Слонимского в интерпретации Вячеслава Храмова - боец, для которого отступить немыслимо.
С. Х.: При том, что противостоит ему фигура не менее мощная - Клавдий Александра Сибирцева, и поединок нравственных позиций переходит, как верно заметил кто-то из столичных критиков, в бой на поражение.
С. В.: И вот это играли той самой осенью, когда танки стреляли по Дому Советов.
С. Х.: Слонимский насилия не приемлет. Ни в какой его форме. Музыковед Михаил Бялик писал после премьеры «Видений» в журнале «Музыкальная академия»: «В изображении Грозного авторы исходят из нравственного постулата Достоевского: ничто не может оправдать слезу ребенка. Никакие таланты самодержца, никакие его добрые намерения и полезные деяния не в состоянии перевесить умерщвления даже одного человека». «Академия» тогда в нескольких номерах отозвалась о «Видениях». Глубокий и всесторонний анализ спектакля сделала, в частности, Ольга Девятова, культуролог и один из самых крупных специалистов по Слонимскому.
С. В.: Читала. И Бялика, и Девятову. Мне вообще кажется, что ни один спектакль нашей оперы не имел такой богатой прессы, как «Видения». Огромное просто количество публикаций. И в центральных СМИ, и в региональных.
С. Х.: Больше двухсот.
С. В.: Тут, думаю, свою роль сыграли еще и фигуры, которых вы, как руководитель проекта, к постановке привлекли. Ростропович, Стуруа, Алекси-Месхишвили, Смелянский, Сигалова... Беспрецедентной, потребовавшей невероятных организационных усилий не только по меркам российской провинции, но и по мировым стандартам, называет Бялик подготовку премьеры, а сам спектакль - последним знаменательным событием уходящего века в российской музыке. Но в то же время пишет о дискуссии, которая развернулась после премьеры, и о том, что главным предметом дискуссии стал как раз образ Грозного. И дискуссия эта была весьма порой яростная.
С. Х.: И говорит это только об одном: спектакль затронул болевые точки времени. Нашего времени. Его нерв. «Понять настоящее с помощью прошлого» - такую задачу ставил перед собой Слонимский всякий раз, когда брал за основу своих произведений трагические страницы истории Отечества. И здесь он прямой наследник Мусоргского.
С. В.: В Интернете висит интервью Слонимского (обозначено как последнее), в нем он в числе прочего рассказывает о том, как впервые, ребенком восьми лет, услышал сказку Шварца «Дракон». Шварц читал ее, только что написанную, друзьям, к числу которых принадлежал и отец Слонимского. «Вот с тех пор, - говорит Слонимский, - я и возненавидел тиранию». Вопрос: как его устроить, мир без насилия, если любая власть - не обязательно власть тирана - это так или иначе насилие, а «юноши с чистыми помыслами», убивающие чудовище и достигающие таким образом высшей власти, часто сами становятся точно такими же чудовищами? Что это? Свойство власти или насилие в самой природе человека и только ждет случая проявить себя? С. В.: Вот на эти вопросы ответов нет, мне кажется, и у Слонимского.
С. Х.: Задача художника, как, впрочем, и журналиста, не ответы давать, а ставить вопросы.
С. В.: В иные времена даже и постановка вопроса - штука рискованная. Хотя Слонимскому-то мужества не надо было занимать. В том же интервью говорит о том, что творец перестает быть творцом, если им овладевает страх, и вспоминает Зощенко, еще одного друга отца, который сказал однажды: «Писатель с перепуганной душой - это потеря квалификации». А ведь и вы, Светлана Петровна, не из трусливых. Я про решение поставить у нас «Мастера и Маргариту» Слонимского. В Питере-то запретили. Родной Слонимскому Питер и «Видения» ставить не рискнул: счел, видимо, слишком острой тему. А вы рискнули, и в результате… Сколько их было, спектаклей?
С. Х.: 30. Последний из пяти, которыми дирижировал Ростропович, транслировал канал «Культура».
После премьеры оперы «Видения Иоанна Грозного». Слева направо: продюсер Давид Смелянский, вице-губернатор Владимир Мокрый, Мстислав Ростропович, Светлана Хумарьян, Сергей Слонимский, автор либретто Яков Гордин
С. В.: Но «Видения» - это все-таки 99-й. А «Мастер»-то - 72-й.
С. Х.: И что? Роман же еще в 66-м опубликовали. В журнале «Москва». И, между прочим, в Ленинграде опера прозвучала. В концертном исполнении. В Доме композиторов, под управлением Рождественского. И даже аудиозапись велась. Любительская, правда. Зал был переполнен, и в зале были Товстоногов, Мравинский, Ойстрах, и им понравилось.
С. В.: А на следующее утро - звонок из Ленинградского обкома и приказ размагнитить пленку. Но тут-то в город на Неве и приезжают Хумарьян с Рябикиным…
С. Х.: В командировке были. А в БДТ - премьера. «Ревизор». И мы, конечно, пошли. А там - Слонимский. Он же и для драматического театра много писал, и в «Ревизоре» БДТ его музыка. Ну и Товстоногов меня и Рябикина с ним познакомил.
С. В.: То есть на «Виринее» у нас Слонимского не было?
С. Х.: Нет. Но я его и до встречи в БДТ видела. Хотя и издали. В Кремлевском Дворце съездов на премьере балета «Икар», первого его балета. В то время я знала уже и многие симфонические произведения Сергея Михайловича, а тут еще и балет.
С. В.: Ваша главная страсть.
С. Х.: Не могла, как понимаешь, не поехать. И после оваций Екатерине Максимовой, Владимиру Васильеву и Валерию Лагунову, когда зал начал вызывать автора, с одного из мест партера поднялся молодой интеллигентный человек, корректно раскланялся, но на сцену не вышел. И я подумала: какое, наверное, удовольствие общаться с этим человеком, незаурядным, но таким скромным. Вообще, у меня правило: во избежание разочарования воспринимать творцов исключительно через искусство. Но тут интуиция не подвела. Слонимский - человек ошеломительной эрудиции и редких нравственных качеств. Полное отсутствие меркантильности, снобизма. По-петербуржски деликатный, он обладал воистину внутренним стальным стержнем, мог быть резким, если происходило то, с чем не в состоянии был согласиться, что не в состоянии был принять. Он не мог принять ложь, лицемерие, продажность, несправедливость во всех ее проявлениях, и его необыкновенно раздражала мелочная суета вокруг карьерных вещей и несамостоятельность мышления. Он отстаивал право художника на эксперимент, создание собственных законов творчества, право художника, да и не только художника, на собственное видение истории и современности.
С. В.: Вот они откуда, Светлана Петровна, споры вокруг его произведений. Но на то и искусство, чтобы не только ласкать, но и корябать. Такая уж на нем печать, на искусстве, если оно большое.
С. Х.: Мне очень Сергея Михайловича не хватает, но я счастлива тем, что почти полвека была погружена в мир его музыки, мир страстей и чувств его героев, и горжусь тем, что он удостоил меня своей требовательной, лишенной конъюнктуры, духовно обогащенной дружбы…
С. В.: …начало которой положил еще один ваш кумир. Я про Товстоногова.
С. Х.: Да, Георгия Александровича я тоже очень любила и, когда в ЛГИТМиКе училась, все вечера проводила если не в Мариинке, то в БДТ. И потом при любой возможности в Ленинград на премьеру мчалась. До сих пор помню, как рыдала на «Трех мешках сорной пшеницы». Ах, какой там был Олег Иванович Борисов! Великий актер. И спектакль был великий. И я очень благодарна Георгию Александровичу за знакомство с Сергеем Михайловичем. Слонимский нас к себе домой позвал после «Ревизора» - послушать ту самую запись. Рождественский предупредил его о звонке в Союз композиторов, членом которого Сергей Михайлович, между прочим, еще студентом стал, и он успел сделать копию записи. А фрагменты второго акта пел сам. Кстати, и в 99-м на генеральной репетиции «Видений» пел партию Федьки Басманова. Это роль Валерия Бондарева. Он очень хорош был в «Гамлете», Лаэрта пел, и роль Басманова ему удалась, но во время генеральной Валерий был болен, и его заменил Слонимский. Голос у Слонимского совсем не оперный, но образы он рисовал настолько ярко, а музыка была так хороша, что мы с Рябикиным вернулись в Самару буквально одержимые мыслью о постановке.
С. В.: А где Слонимский тогда жил?
С. Х.: В Доме писателей, где в свое время жили Ахматова, Юрий Герман, Заболоцкий, Зощенко, Каверин, Олейников, Шварц… Весь цвет литературного Ленинграда. Сергей Михайлович там жил всю свою жизнь. Канал Грибоедова, 9. Он там вырос. Еще в 30-е годы там дали квартиру его отцу, Михаилу Леонидовичу Слонимскому, писателю, добровольцу Первой мировой войны, основателю литературного объединения «Серапионовы братья». В издательстве Горького «Всемирная литература» в свое время работал. Вообще Слонимские - удивительная семья. Один дядя Сергея Михайловича, Николай Леонидович, - крупнейший американский музыковед; второй, Александр Леонидович, - превосходный филолог, пушкинист, двоюродный дядя, Антоний Слонимский, - польский поэт, драматург, литературный критик. Жена Сергея Михайловича, Раиса Николаевна, - музыковед, доктор педагогических наук и кандидат искусствоведения, профессор СПбГИК.
С. В.: Но возвращаясь к «Мастеру»…
С. Х.: Приехали домой, рассказали Айзиковичу, рад был необыкновенно.
С. В.: Но надо было еще начальство уговорить.
С. Х.: Тогда управлением руководил Борис Иванович Шаркунов. Он в основном селом занимался, а я была его замом, занималась искусством, Борис Иванович мне в этом полностью доверял, и нам с Рябикиным даже и особо уговаривать его не пришлось. Пошли в обком. И тоже никаких возражений. В обкоме тогда работали вменяемые люди.
С. В.: И что Слонимский на это на все сказал?
С. Х.: Сказал, что время «Мастера» еще не пришло, что оркестр не справится. «Грозу» нам предложил. Оперу своего педагога по композиции Венедикта Венедиктовича Пушкова. Говорил, какая это прекрасная, очень русская, мелодичная опера.
С. В.: И не напрасно. Поставили же, в конце концов. И с успехом «Гроза» Пушкова у нас шла, и Левченко (Катерина) и там блистала.
С. Х.: И, как и в случае с «Видениями», это была мировая премьера. Но речь-то о Слонимском. Обычно авторы буквально «руки выкручивают», только бы их произведение включили в репертуар. А Слонимского уговаривали. Я с таким впервые столкнулась.
С. В.: Может, предчувствовал, что не случится?
С. Х.: В театре затеяли реконструкцию, Айзиковича пригласили в Улан-Удэ главным дирижером, Рябикин тоже уехал. Вот только поэтому премьера «Мастера» прошла не у нас, а в Москве и Ганновере. И почти через два десятилетия. Но Рябикин все-таки поставит Слонимского. Вернется в 92-м, будет работать у нас еще четыре года и поставит «Гамлета», с которого мы и начали сегодняшний разговор.
С. В.: И в котором не коснулись еще одного проекта САТОиБ и Слонимского - «Марии Стюарт».
С. Х.: Опера «Мария Стюарт» - это 80-й год, и это тоже мировая премьера, сыгравшая значительную роль в том, что театр получил звание академического. Дирижер - Лев Оссовский, режиссер - Ольга Иванова, художник - Сергей Бархин, хормейстер - Валерия Навротская. И восторженные оценки приехавших на премьеру из Москвы и Ленинграда ведущих отечественных критиков. На московских гастролях театра в 1981 году спектакль стал главным событием. Иван Семенович Козловский, помню, поднялся в финале на сцену и произнес 15-минутный дифирамб театру и исполнителям, а Джеймс Олдридж рекомендовал вывезти спектакль на Эдинбургский фестиваль. Светлана Чумакова пела партию Марии Стюарт, Анатолий Пономаренко - Босуэла… Надо сказать, что музыка Слонимского многим нашим актерам дала возможность создать образы, которые украшают лучшие страницы истории театра.
С. В.: Кстати, про образы. Я ведь вас, Светлана Петровна, ввела в заблуждение. Сказала, что с музыкой Слонимского меня познакомил «Гамлет», а на самом деле я с детства Слонимского слушаю. Только не осознавала, что слушаю его. Он же музыку и для фильмов писал. В том числе для картины «Республика ШКИД», которую Полока снял и которую я обожаю. А это же 66-й год. Но, честно скажу, в голове не укладывается. Сложнейшая симфония «Круги ада» и «жалистная» песенка питерских беспризорников. И то и другое - Слонимский! Говорят, песенку про кошку, у которой четыре ноги, в десять минут сочинил, на спор, а Пантелеев, автор повести и сам шкидовец, когда услышал, расплакался: до того угадал Слонимский дух беспризорного Петрограда.
С. Х.: Это отдельный талант Сергея Михайловича - быть в музыке разным. Актерский, я бы сказала, талант. Способность к перевоплощению. Потому так и очаровывало его авторское исполнение и с таким удовольствием работают в его операх актеры. У него абсолютный во всех смыслах слух, и он необыкновенно чувствует слово. И у него превосходное чувство юмора. А его ирония, по отношению к себе прежде всего, - это тоже, мне кажется, сугубо петербургское качество.
С. В.: У Полоки со Слонимским был ведь еще и фильм «Интервенция». Про Гражданскую войну. Кстати, Полока в Самаре родился. Вы знали? Слонимский называет Самару второй музыкальной родиной, а Полока сам тут у нас появился на свет. Проездом, правда: у матери схватки в поезде начались. А «Интервенцию» на экраны не пустили. В 68-м должна была выйти. А до этого на полку положили документальный фильм «Перед судом истории», где звучит музыка Слонимского. Точнее, сняли с проката после трех дней демонстрации в Москве и Ленинграде.
С. Х.: У многих произведений Сергея Михайловича сложная судьба. Симфонических в том числе.
Вячеслав Храмов в заглавной роли в опере С. Слонимского «Гамлет»
С. В.: А вы знаете, что Бродский предлагал Слонимскому уехать? После той истории с запрещением «Мастера».
С. Х.: Сергей Михайлович говорил мне об этом. Но он бы не смог вне России.
С. В.: Так и сказал Бродскому: «За границей жить не смогу». И еще спросил: «Ты ведь тоже уезжать не хочешь?» И Бродский сказал: «Да, не хочу».
Сергей Михайлович СЛОНИМСКИЙ (1932-2020) - композитор, пианист, музыковед. Кандидат искусствоведения (1963), профессор (1976), народный артист России (1987), действительный член Российской академии образования (1993). Один из крупнейших отечественных композиторов, автор 34 симфоний, восьми опер, трех балетов, камерной и вокальной музыки, музыки к кинофильмам и театральным постановкам.
Лауреат Государственной премии РСФСР им. Глинки (1983), Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (2001), Премии правительства Санкт-Петербурга (1996) и международной премии «Балтийская звезда» (2009), кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» ӀV степени и командорского креста «За заслуги» Республики Польша. Почетный секретарь Союза композиторов России.
Заниматься композицией начал в возрасте 11 лет частным образом с В. Я. Шебалиным. Окончил Ленинградскую консерваторию по классам композиции (класс О. А. Евлахова) и фортепиано (класс В. В. Нильсена) и аспирантуру под руководством Т. Г. Тер-Мартиросяна (1955). С 1959 года преподавал музыкально-теоретические дисциплины в консерватории, с 1967 года - композицию.
Автор книг «Симфонии Сергея Прокофьева», «Бурлески, элегии, дифирамбы в презренной прозе», «Свободный диссонанс».
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 7 июля 2022 года, № 14 (235)