Браво, фестиваль!
«ПоМост» + «Золотая Маска» = формула успеха
Галина ТОРУНОВА *
Девять дней длился в Новокуйбышевске IX Фестиваль «ПоМост», которого мы ждали с нетерпением и в предвкушении. Он был особенным в этом году, соединившись с уже ставшим традиционным десантом национального фестиваля «Золотая Маска». Главным манком нынешнего фестиваля стал отбор лучших спектаклей театра кукол. Все спектакли, так или иначе, исповедовали почтение к этому виду театрального искусства: кто-то больше, кто-то меньше, кто-то лучше, кто-то… но об этом ниже. В своем обзоре мы касаемся не всех спектаклей, сыгранных на фестивале, а только, как нам показалось, наиболее показательных для современного состояния российского театра.
[Spoiler (click to open)]
Первый же спектакль фестиваля поразил. Хотя от Тимура Бекмамбетова, режиссера, продюсера, технологического предпринимателя, клипмейкера, основателя компании Bazelevs и изобретателя формата скринлайф, ничего ординарного ожидать не приходится. И всё-таки, насмотревшись «Дозоров», «Ёлок», «Особо опасных» и еще около пятидесяти фильмов в разных форматах, мы могли ждать чего-либо грандиозного, невероятных эффектов.
Сцена из спектакля Театра Наций «Ходжа Насреддин»
Эффекты были, но всё оказалось проще, скромнее, домашнее как-то. Возможно, оттого, что мы были предупреждены рекламой, рецензиями и вообще слухами о том, что популярнейший кинорежиссер дебютировал в Театре Наций кукольным спектаклем. Просто было любопытно: как это? Да тут еще хозяева фестиваля постарались, соорудив на сцене большого зала Дворца культуры высоченную трибуну для зрителей.
Сначала надо было подняться по крутой лесенке, а потом спуститься, и тогда уже можно вглядеться в зеленую стену-решетку с орнаментами в мусульманском стиле. Потом она распахнется и высветится прямоугольное пространство, очень напоминающее широкоформатный экран, но не в кинотеатре, а скорее дома, почти телевизионный. В этом небольшом, но длинном пространстве (как на экране) нам поведают притчу о средневековом мудреце-пройдохе Ходже Насреддине.
Рассказывать будет Ишак, которого Ходжа выкупил у прижимистого, но глуповатого хозяина. Почти два часа будут идти по дороге Ходжа и его ученик Ишак. Дорога будет сама бежать им под ноги, и на ней им будут встречаться люди, арбузы, звезды (из арбузных семечек), цветы, любимая жена, давно погибшая в плену у жестокого Эмира, сам Эмир, его воины и Белая кобылица. Два часа непрерывного движения в световом луче по движущейся дорожке.
Встречные фигуры будут выезжать или возникать откуда-то сзади из темноты. Эффект светового занавеса работает безукоризненно. Куклы прелестны и двигаются ну просто как живые, у них работают руки, ноги, хвосты и уши, рты и глазки. Многим зрителям эти куклы напомнили кого-то из их домашних любимцев, и восторг они вызвали у каждого видевшего их. Автор кукол - Анна Викторова, она же режиссер-постановщик, она же - ученица Резо Габриадзе, она же - племянница Тимура Нуруахитовича.
Но мало этих кукол придумать и изготовить, ими необходимо безупречно владеть, что тоже почти получается у Максима Кустова, Евгения Шавкунова, Александра и Натальи Третьяк, Екатерины Малетиной и Рената Шаймарданова. Правда, у коня Эмира чуть заплетались ноги, но это - мелочи. Основная идея спектакля довольно проста и ясно выражена: дайте человеку свободу, укажите ему путь, и он станет Человеком, даже если он ишак. Но вот чего явно не хватает спектаклю - театра. Живого, обращенного в диалоге к нам, к каждому, сидящему в зале. Формат кино, предложенный режиссером, с голосами актеров, записанными (зафиксированными) когда-то и навсегда, входит в противоречие, я бы даже сказала, в конфликт с такими живыми куклами. И пусть это замечательные актеры - Константин Хабенский, Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Виктор Вержбицкий, Игорь Золотовицкий, Инга Оболдина и Елизавета Боярская, - но их присутствие в спектакле формально, а это убивает театр. Я уже не говорю, что чужой текст создает дополнительные трудности для кукловодов: необходимо синхронизировать движение с чужим словом. Хотя понятно, что букет звезд первой величины - мощный рекламный ход, не случайно все анонсы спектакля начинаются с перечисления этих имен, не нуждающихся в представлении. Большая часть публики восприняла спектакль с восторгом, и она радостно скандировала «кукареку» - пароль для присоединения к сонму учеников Ходжи Насреддина. Но мне театра очень не хватило, а телевизор я предпочитаю смотреть дома.
Спектакль - лауреат Российской национальной премии «Золотая Маска» в номинации «Лучший спектакль в театре кукол» - 2022.
Театр Наций
Тимур Бекмамбетов, Ильгиз Зайниев
Ходжа Насреддин
Режиссер - Тимур Бекмамбетов
Режиссер, художник-постановщик и автор кукол - Анна Викторова
Мастер по куклам - Виктор Антонов
Композитор - Юрий Потеенко
Художник по свету - Александр Сиваев
***Радость. Чудо. Волшебство. Не было среди тех, кто смотрел спектакль театра «КукФо» («Кукольный формат»), противоположных мнений, ощущений. Пожалуй, это редкий спектакль, по поводу которого сошлись во мнении и рядовые зрители, среди которых было много детей, и суровые критики.
Всё просто: это был живой театр, которого становится всё меньше и меньше. Его и всегда было не очень много, а сейчас - просто хоть караул кричи.
Сцена из спектакля театра КУКФО (Кукольный формат) «Птифуры. Бабушки»
Спектакль составлен из маленьких, как крохотные пирожные - птифуры, скетчей, крохотных историй, героями которых стали бабушки, реже дедушки. Все истории придуманы самими авторами спектакля, а может быть, подсмотрены в славном городе Санкт-Петербурге. Их много, этих бабушек и дедушек, они кукольные, но трудно поверить, что они неживые. У каждой/каждого из них свое лицо, своя история, свой характер.
Режиссер - Анна Викторова, уже знакомая нам по «Ходже Насреддину». И что-то общее в этих ее куклах есть. Один масштаб - они маленькие. Они сделаны очень подробно и любовно. Но в «Ходже» куклы - марионетки, в «Птифурах» - самые разные.
В «Ходже» кукловоды спрятаны от нас за световым занавесом, создается иллюзия, что куклы самостоятельные (весьма условная иллюзия). Здесь же куклы и актеры играют открыто, от нас не скрывают того, что куклу ведут, что актер шевелит ручкой куклы.
Иногда актеры используют принцип теневого театра, уходя за ставку - окно. И там могут возникнуть вообще невероятные сюжеты, как, например, скачущие вдалеке под музыку Бориса Мокроусова из «Неуловимых мстителей» красноармейцы, будто впрыгнувшие с картины Казимира Малевича «Скачет красная конница», - вероятно, любимые герои этих старушек.
В «Птифурах» куклы существуют, живут, действуют рядом с актерами и вместе с ними. Актеров всего двое: Екатерина Ионас, она же - автор идеи, и Кирилл Смирнов. Правда, где-то в середине спектакля появится живая старушка, в том смысле, что настоящая. Она выйдет из зала, откуда-то из задних рядов, и будет рассказывать свою историю, очень просто и естественно, а потом прочтет нам стихи и уйдет. Многие приняли этот выход за чистую монету, а на самом деле это тоже Ионас, только Татьяна, бабушка Екатерины.
После ее выхода артисты пригласят зрителей выходить рассказывать свои истории, читать стихи. Говорят, на многих спектаклях на их призыв охотно откликались, на нашем все почему-то застеснялись. Вообще, актеры удивительно хорошо и любовно умеют общаться с куклами, друг с другом, с нами и с разными предметами, а их в спектакле огромное количество, они множились и множились, и всегда они были к месту: зонтики, вёдра, коньки, кастрюли, серебряный дождь в качестве снега, сабли, ножницы и так далее, и так далее. В конце нас всех накрыло облако радужных мыльных пузырей.
Пересказать все истории просто невозможно. Вот, например, бабушка отправилась на базар продавать молоко. Она шла по дороге, это длилось и длилось (это Кирилл крутил столешницу, а Екатерина вышагивала куклой), а нам не было скучно. Бабушка периодически справлялась, долго ли еще, и просилась отдохнуть. И таких подробных, простых и очень узнаваемых историй-действий в спектакле много, вернее, он весь состоит из них. Но это так трогательно. Хочется длить и длить наше общее существование в этом театре.
Кстати, на рынке актеры включились в торговлю и продали зрителям несколько простых вещей. И я купила коробочку питерской клюквы. Буду пить чай и вспоминать всех по очереди. Особенно бедного Виталия Егоровича, который так мал, что его нельзя разглядеть, но и с ним артисты разговаривали и общались, и нельзя было не поверить, что он есть и что его чуть не съел шаловливый Тобик.
КукФо. Театр. Кукольный формат
Птифуры. Бабушки
Скетчи про стариков и старушек
Идея Екатерины Ионас
Режиссер-постановщик, художник - Анна Викторова
***Спектакль сложный уже на уровне сюжета. Хотя довольно скоро начинаешь понимать, что нам хотели поведать. И тогда злободневность его становится острее. Конечно, можно сказать, что он - о любви и смерти, но ведь и вечные перепевы «Ромео и Джульетты» об этом.
Есть одна особенность, заложенная в самой легенде. Речь идет о малочисленном народе, который живет высоко в горах, где вся система коммуникаций связана с канатами; где женщины работают и охотятся наравне с мужчинами, но рожать детей, как известно, могут только женщины. К будущему мужу девушка должна пройти по канату над пропастью. Пройдет - станет женой, упадет - погибнет, и не продолжится род. А жених будет долго носить траур. Вот так всё просто и страшно.
Сцена из спектакля театра «Открытое пространство» «Деревня канатоходцев»
Еще в этом селении живут птицы, живут практически как соседи, но именно на них охотятся люди - мужчины и женщины. Несколько раз нам показывают пропасть с канатом, который натягивают на наших глазах, и по нему пускают пройти некую фигуру, изображающую то девушку, стремящуюся к жениху; то Смерть - белую фигурку с длинными болтающимися ручками-веревочками; то Жизнь - такую же абстрактную фигуру со светящимся земным шаром вместо головы.
На наших глазах в пропасть упали одна за другой четыре невесты. Женщины часто причитают, что нельзя жить по старым обычаям, но всё идет как и шло. А рядом живет состоявшаяся семья, где подрастает девочка/девушка, которая уже встретила мальчика/юношу и готова идти к нему по канату над пропастью.
Она идет и вот-вот упадет, но юноша бросается к ней и выносит на своих плечах. С тех пор в этом селении все носят друг друга на своих плечах. Мы видим в финале кукольные гроздья. Это семьи, сохранившие друг друга.
В сюжете еще много дополнительных фабул, повествующих о том, что было прежде и почему так повелось. Сложен и многослоен изобразительно-художественный ряд спектакля. Темное пространство, затянутое черной тканью, в нем стоят, как будто в случайном порядке, каменные столбы. На полу здесь и там разложены доски, которые периодически поднимаются благодаря откосам, и на них натягиваются канаты. Всё очень натурально и фактурно.
Костюмы у женщин и мужчин мало чем отличаются: короткие черные куртки и длинные юбки из тяжелой струящейся ткани. Они красиво и жутковато развеваются, когда актеры начинают кружиться, создавая суровые ветры горных вершин, которые не могут не уловить зрители. На головах у всех надеты высокие пирамидальные шапки из мягкого фетра.
Актеров в спектакле всего четверо, две женщины и двое мужчин: Александр Балсанов, Алла Данишевская, Мария Сафонова, Ренат Шавалиев. Они играют всех и всё: людей, птиц, горы, через которые переброшен канат, родителей и детей, соседей. На лицах у них часто появляются маски с клювом, иногда эти маски надеваются на шапки. Не всегда можно понять, кто в этот миг перед тобой, человек или птица, и какая это птица: молодой орел или старый мудрый филин. Иногда маска птицы надевается на большой палец руки.
Спектакль существует в постоянном движении, как в физическом, так и в действенном плане. В нем много вещей, но громоздким он не кажется. В спектакль взято несколько кукол - весьма абстрактных, будто их из подручных средств сделал на досуге ребенок. Они скорее символы, нежели действующие лица. Есть уже упомянутые маски.
Кукольный стиль отражается скорее в поведении персонажей, которые не проживаются актерами, а представляются ими. Спектакль сложный, тяжеловатый по фактуре, но мрачно-красивый. Однако отдохнуть на нем не удастся.
Театр «Открытое пространство»
Деревня канатоходцев
Живая легенда
Режиссер - Яна Тумина
Художник - Кира Камалетдинова
Художник по костюмам - Наталья Корнилова
Музыкальный руководитель - Ренат Шавалиев
Продюсер - Алла Данишевская
***Еще один переусложненный спектакль, в то же время легко читающийся. Нам в очередной раз поведали о чудовищных временах жизни нашей страны победившей Революции (или переворота, как принято нынче говорить), начавшей строительство социализма. Для этого повествования авторы почему-то выбрали сказку Виталия Губарева «Королевство кривых зеркал», только поменяв знаки. В книжке ужасная жизнь протекала под руководством проклятых королей и буржуинов, в спектакле ужасна действительность советского молодого государства.
Сцена из спектакля Альметьевского татарского государственного театра «Королевство кривых»
Некая Оля (Ляйсан Загидуллина), глядя в зеркало, попадает в страну в конец двадцатых годов. Попадает туда в качестве студентки университета, где она пытается разыскать некоего Дмитрия Варламова (Раушан Мухаметзянов). И вот она ходит по этому королевству кривых, где все натурально передвигаются на полусогнутых ногах. Ходит по всем кругам ада, в котором живут угрюмые, плохо одетые люди, стоящие в очереди за жидкой похлебкой из жестяной огромной кастрюли с надписью «суп». Она попадает в библиотеку, где валяются книги, в столовую, в общежитие, в кабинеты к декану, к следователю и, наконец, на собрание. И везде расспрашивает о Дмитрии. Кто-то отказывается ей отвечать, кто-то нашептывает о том, что Дмитрий - оппортунист или, наоборот, провокатор.
Периодически ее (и нас заодно) пугают. Иногда она прячется, иногда ее жалеют, чтобы тут же вцепиться в волосы. В финале ее окончательно разоблачают в прямом и в переносном смысле, то есть раздевают и закидывают в овальный пролом в задней стене декорации - намек на пасть, пожравшую и ее, и ее подругу-студентку, и, уж конечно, и самого Варламова.
Сгинули все. Остались уроды. Вот как-то так складывается сюжет старой сказки в пересказе театра. В финале появляется Бабушка с внучкой Олей-девочкой и заканчивает рассказывать сказку. Вероятно, она говорила от лица той Оли, которая когда-то побывала сама в королевстве кривых. Но это уже наши домыслы.
В спектакле есть несколько очень ярких, запоминающихся эпизодов и деталей. В дальнем верхнем углу почти на потолке сидит, удобно устроившись на стуле, Сталин, великий учитель всех студентов. Однажды к нему по ступенькам-скобам вскарабкался Следователь (Рафик Тагиров), поправил ножки вождю и уселся у этих ножек. Помните, «Я себя под Лениным чищу»? Только здесь - под Сталиным. При этом Следователь плохо владеет своими руками и ногами, его буквально носят на руках.
Вторая яркая фигура - Палач (Эдуард Латыпов), заплечных дел мастер - косая сажень в полуголых плечах - в длинном кожаном фартуке. Он довольно долго на переднем плане рубит топором нечто, вначале воспринимаемое нами как мясо или колбаса, куски которого летят в котел с надписью «компот». Потом мы понимаем, что это огромная морковка. Ну понятно: этот народ ничего слаще морковки не едал.
Запомнилась стая баб (женщинами их трудно назвать), которые периодически превращаются в птиц в белых масках с длинным клювом, как чумные доктора Средневековья. Сняв эти маски, они используют их как кулек с семечками, которые тут же с упоением щелкают, выплевывая кожуру себе под ноги. Они толпятся вокруг Оли, то утешая ее, то заставляя пригнуться.
Деталей, должных нас устрашить, в спектакле достаточно много, все сразу не углядишь, тем более что надо следить за переводом (спектакль играется на татарском языке). Вот, например, стены, которые окружают игровое пространство, имеют не уши, а руки, периодически пытающиеся что-то ухватить. Нас пугают, а нам - не страшно. Вновь вспоминается поэт - Певец Революции: «Слова у нас до важного самого в привычку входят, ветшают, как платья».
Альметьевский татарский государственный театр
Арсений Фарятьев, Антон Фёдоров
Королевство кривых
Режиссер, художник - Антон Фёдоров
Пластическое оформление Алины Мустафаевой
Художник по свету - Игорь Фомин
***Спектакль, которым фестиваль закрылся, оказался самым спорным, самым провокационным. Смею надеяться, что на это и рассчитывали те, кто формировал фестивальную афишу. Зал раскололся на две - не знаю, равные ли, - части. Одни морщились и произносили всякие слова, из которых самым нежным было «чушь». Другие с горящим глазом утверждали, что им нравится, пусть даже это эпатаж и вульгарность, забывая при этом, что определение «вульгарный» в первоначальном смысле означает «банальный, пошлый».
Сцена из спектакля Театра на Таганке «Lё Тартюф. Комедия»
Можно предположить, что разделение зала прошло по возрастному пределу. Молодым, воспитанным на юморе Comedy Club, это было то, что надо, а нам, немолодым, воспитанным на юморе Мольера и, скажем, Жванецкого, было не по себе. Устарели, видимо, мы с Мольером.
Собственно, никаких сложностей и открытий в спектакле мне углядеть не удалось. От мольеровского сюжета остались рожки да ножки. Заявленное в программке выяснение отношений в семье Оргона, приведшее к победе Тартюфа, лжеца и обманщика, так и осталось на бумаге, в спектакле никаких выяснений, а также никаких отношений не просматривается. Да и Тартюф никого не обманывает, он занимается только тем, что производит впечатление, как поп-идол Первого канала TV. Не случайно кульминацией спектакля (уж не знаю, задумывал ли так режиссер) стало первое появление Тартюфа в финале первого акта. Он вышел голый, прикрывая чресла гитарой. Зритель в недоуменном восторге замер и выдохнул с облегчением, когда, повернувшись, актер продемонстрировал черные стринги.
Жанр «комедия», вынесенный в название спектакля, себя не оправдывает. Точнее можно определить жанр этого произведения модным словом «стёб». Может быть, слово «комедия» намекало на то, что спектакль поставлен в стиле commedia dell’arte, но самые главные признаки, определяющие этот тип театра, импровизация и острая злободневность, в спектакле отсутствуют.
Масочная природа заявлена в фарсовом гриме и стиле поведения, но это, скорее, подделка, так же, как и намек на фарсовую природу существования персонажей. Зато гэгов в спектакле насыпано щедрой рукой. Вернее, надо сказать, что спектакль весь состоит из гэгов. Действие не развивается, а перепрыгивает от гэга к гэгу с обязательным задиранием юбок и швырянием торта в лицо. Кроме стёба здесь активно присутствовало шаржирование в том, как персонажи поют, как пляшут, как двигаются и как говорят.
Каюсь, один живой момент импровизации я пропустила: когда четверо зрителей (молодого, кстати, возраста) демонстративно покинули зал, четверо актеров, присутствовавших на сцене, слаженно помахали им рукой. Впрочем, может быть, это было не в первый раз и уже можно было отрепетировать.
И порадовало неожиданное выбрасывание персонажей в стенку, которая оказалась бумажной. Поколение Инета с удовольствием рвет бумагу, выбрасывая туда всё ненужное, устаревшее. И эти прорывы так и сияли до конца, когда и персонажам пришлось разоблачиться и продемонстрировать изнанку их костюмов. Зрелище не из приятных, но нам и не собирались сделать красиво.
Текст Мольера разбирается плохо, его произносят торопливо, не вникая в суть, но при этом старательно грассируя. Вероятно, над этим активно работала ассистент режиссера по работе с текстом Светлана Михалищева. И, наверное, это правильно, «уж сколько мы этих Тартюфов повидали» (или что-то в этом роде) - сказал мне молодой собеседник в антракте.
Пожалуй, самым комедийным моментом спектакля оказалось отмывание пола сцены во втором антракте после короткого второго акта, который весь прошел в выплескивании во все стороны ярко-красного желе и разбрасывании торта в пресловутое лицо. Пол отмывали простые уборщицы Дворца культуры, делали это профессионально и споро.
Приятнее всего было смотреть на музыкантов, сидящих справа и слева в боковых просцениумах. Они весь спектакль сосредоточенно играли разную музыку, а в остальное время отдыхали, спокойно разглядывая зал. Лица у них, правда, тоже были раскрашены. Но зал в основном веселился и кричал «браво» в финале.
Хочется думать, что «браво» относилось к фестивалю.
Театр на Таганке
Жан-Батист Мольер
Lё Тартюф. Комедия
Режиссер - Юрий Муравицкий
Художник - Галя Солодовникова
Композитор - Луи Лебе
Художник по свету - Сергей Васильев
Ассистент режиссера по хореографии - Дарья Авратинская
***Подводя итоги, необходимо еще раз поблагодарить всех устроителей фестиваля - правительство и министерство культуры Самарской области, руководство фестиваля «Золотая Маска», администрацию Новокуйбышевска и театр-студию «Грань» - за действительно праздничные, переполненные театральными событиями девять дней мая.
Особенно важно и интересно, что нынешний фестиваль был собран из лучших спектаклей театров кукол. Этот вид - кстати, старейший в истории мирового театра - сегодня несправедливо скинут в статус театра для малышей и часто существует в режиме детского лепета о дружбе ежиков и котиков, а также о пользе слушаться маму. На самом деле этот вид театра, как никакой другой, не имеет ограничений, этому театру подвластно всё, и нынешний фестиваль еще раз это доказал. Браво, фестиваль, мы ждем продолжения!
* Театровед, кандидат филологических наук, член Союза театральных деятелей и Союза журналистов РФ
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 9 июня 2022 года, № 12 (233)
Галина ТОРУНОВА *
Девять дней длился в Новокуйбышевске IX Фестиваль «ПоМост», которого мы ждали с нетерпением и в предвкушении. Он был особенным в этом году, соединившись с уже ставшим традиционным десантом национального фестиваля «Золотая Маска». Главным манком нынешнего фестиваля стал отбор лучших спектаклей театра кукол. Все спектакли, так или иначе, исповедовали почтение к этому виду театрального искусства: кто-то больше, кто-то меньше, кто-то лучше, кто-то… но об этом ниже. В своем обзоре мы касаемся не всех спектаклей, сыгранных на фестивале, а только, как нам показалось, наиболее показательных для современного состояния российского театра.
[Spoiler (click to open)]
Первый же спектакль фестиваля поразил. Хотя от Тимура Бекмамбетова, режиссера, продюсера, технологического предпринимателя, клипмейкера, основателя компании Bazelevs и изобретателя формата скринлайф, ничего ординарного ожидать не приходится. И всё-таки, насмотревшись «Дозоров», «Ёлок», «Особо опасных» и еще около пятидесяти фильмов в разных форматах, мы могли ждать чего-либо грандиозного, невероятных эффектов.
Сцена из спектакля Театра Наций «Ходжа Насреддин»
Эффекты были, но всё оказалось проще, скромнее, домашнее как-то. Возможно, оттого, что мы были предупреждены рекламой, рецензиями и вообще слухами о том, что популярнейший кинорежиссер дебютировал в Театре Наций кукольным спектаклем. Просто было любопытно: как это? Да тут еще хозяева фестиваля постарались, соорудив на сцене большого зала Дворца культуры высоченную трибуну для зрителей.
Сначала надо было подняться по крутой лесенке, а потом спуститься, и тогда уже можно вглядеться в зеленую стену-решетку с орнаментами в мусульманском стиле. Потом она распахнется и высветится прямоугольное пространство, очень напоминающее широкоформатный экран, но не в кинотеатре, а скорее дома, почти телевизионный. В этом небольшом, но длинном пространстве (как на экране) нам поведают притчу о средневековом мудреце-пройдохе Ходже Насреддине.
Рассказывать будет Ишак, которого Ходжа выкупил у прижимистого, но глуповатого хозяина. Почти два часа будут идти по дороге Ходжа и его ученик Ишак. Дорога будет сама бежать им под ноги, и на ней им будут встречаться люди, арбузы, звезды (из арбузных семечек), цветы, любимая жена, давно погибшая в плену у жестокого Эмира, сам Эмир, его воины и Белая кобылица. Два часа непрерывного движения в световом луче по движущейся дорожке.
Встречные фигуры будут выезжать или возникать откуда-то сзади из темноты. Эффект светового занавеса работает безукоризненно. Куклы прелестны и двигаются ну просто как живые, у них работают руки, ноги, хвосты и уши, рты и глазки. Многим зрителям эти куклы напомнили кого-то из их домашних любимцев, и восторг они вызвали у каждого видевшего их. Автор кукол - Анна Викторова, она же режиссер-постановщик, она же - ученица Резо Габриадзе, она же - племянница Тимура Нуруахитовича.
Но мало этих кукол придумать и изготовить, ими необходимо безупречно владеть, что тоже почти получается у Максима Кустова, Евгения Шавкунова, Александра и Натальи Третьяк, Екатерины Малетиной и Рената Шаймарданова. Правда, у коня Эмира чуть заплетались ноги, но это - мелочи. Основная идея спектакля довольно проста и ясно выражена: дайте человеку свободу, укажите ему путь, и он станет Человеком, даже если он ишак. Но вот чего явно не хватает спектаклю - театра. Живого, обращенного в диалоге к нам, к каждому, сидящему в зале. Формат кино, предложенный режиссером, с голосами актеров, записанными (зафиксированными) когда-то и навсегда, входит в противоречие, я бы даже сказала, в конфликт с такими живыми куклами. И пусть это замечательные актеры - Константин Хабенский, Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Виктор Вержбицкий, Игорь Золотовицкий, Инга Оболдина и Елизавета Боярская, - но их присутствие в спектакле формально, а это убивает театр. Я уже не говорю, что чужой текст создает дополнительные трудности для кукловодов: необходимо синхронизировать движение с чужим словом. Хотя понятно, что букет звезд первой величины - мощный рекламный ход, не случайно все анонсы спектакля начинаются с перечисления этих имен, не нуждающихся в представлении. Большая часть публики восприняла спектакль с восторгом, и она радостно скандировала «кукареку» - пароль для присоединения к сонму учеников Ходжи Насреддина. Но мне театра очень не хватило, а телевизор я предпочитаю смотреть дома.
Спектакль - лауреат Российской национальной премии «Золотая Маска» в номинации «Лучший спектакль в театре кукол» - 2022.
Театр Наций
Тимур Бекмамбетов, Ильгиз Зайниев
Ходжа Насреддин
Режиссер - Тимур Бекмамбетов
Режиссер, художник-постановщик и автор кукол - Анна Викторова
Мастер по куклам - Виктор Антонов
Композитор - Юрий Потеенко
Художник по свету - Александр Сиваев
***Радость. Чудо. Волшебство. Не было среди тех, кто смотрел спектакль театра «КукФо» («Кукольный формат»), противоположных мнений, ощущений. Пожалуй, это редкий спектакль, по поводу которого сошлись во мнении и рядовые зрители, среди которых было много детей, и суровые критики.
Всё просто: это был живой театр, которого становится всё меньше и меньше. Его и всегда было не очень много, а сейчас - просто хоть караул кричи.
Сцена из спектакля театра КУКФО (Кукольный формат) «Птифуры. Бабушки»
Спектакль составлен из маленьких, как крохотные пирожные - птифуры, скетчей, крохотных историй, героями которых стали бабушки, реже дедушки. Все истории придуманы самими авторами спектакля, а может быть, подсмотрены в славном городе Санкт-Петербурге. Их много, этих бабушек и дедушек, они кукольные, но трудно поверить, что они неживые. У каждой/каждого из них свое лицо, своя история, свой характер.
Режиссер - Анна Викторова, уже знакомая нам по «Ходже Насреддину». И что-то общее в этих ее куклах есть. Один масштаб - они маленькие. Они сделаны очень подробно и любовно. Но в «Ходже» куклы - марионетки, в «Птифурах» - самые разные.
В «Ходже» кукловоды спрятаны от нас за световым занавесом, создается иллюзия, что куклы самостоятельные (весьма условная иллюзия). Здесь же куклы и актеры играют открыто, от нас не скрывают того, что куклу ведут, что актер шевелит ручкой куклы.
Иногда актеры используют принцип теневого театра, уходя за ставку - окно. И там могут возникнуть вообще невероятные сюжеты, как, например, скачущие вдалеке под музыку Бориса Мокроусова из «Неуловимых мстителей» красноармейцы, будто впрыгнувшие с картины Казимира Малевича «Скачет красная конница», - вероятно, любимые герои этих старушек.
В «Птифурах» куклы существуют, живут, действуют рядом с актерами и вместе с ними. Актеров всего двое: Екатерина Ионас, она же - автор идеи, и Кирилл Смирнов. Правда, где-то в середине спектакля появится живая старушка, в том смысле, что настоящая. Она выйдет из зала, откуда-то из задних рядов, и будет рассказывать свою историю, очень просто и естественно, а потом прочтет нам стихи и уйдет. Многие приняли этот выход за чистую монету, а на самом деле это тоже Ионас, только Татьяна, бабушка Екатерины.
После ее выхода артисты пригласят зрителей выходить рассказывать свои истории, читать стихи. Говорят, на многих спектаклях на их призыв охотно откликались, на нашем все почему-то застеснялись. Вообще, актеры удивительно хорошо и любовно умеют общаться с куклами, друг с другом, с нами и с разными предметами, а их в спектакле огромное количество, они множились и множились, и всегда они были к месту: зонтики, вёдра, коньки, кастрюли, серебряный дождь в качестве снега, сабли, ножницы и так далее, и так далее. В конце нас всех накрыло облако радужных мыльных пузырей.
Пересказать все истории просто невозможно. Вот, например, бабушка отправилась на базар продавать молоко. Она шла по дороге, это длилось и длилось (это Кирилл крутил столешницу, а Екатерина вышагивала куклой), а нам не было скучно. Бабушка периодически справлялась, долго ли еще, и просилась отдохнуть. И таких подробных, простых и очень узнаваемых историй-действий в спектакле много, вернее, он весь состоит из них. Но это так трогательно. Хочется длить и длить наше общее существование в этом театре.
Кстати, на рынке актеры включились в торговлю и продали зрителям несколько простых вещей. И я купила коробочку питерской клюквы. Буду пить чай и вспоминать всех по очереди. Особенно бедного Виталия Егоровича, который так мал, что его нельзя разглядеть, но и с ним артисты разговаривали и общались, и нельзя было не поверить, что он есть и что его чуть не съел шаловливый Тобик.
КукФо. Театр. Кукольный формат
Птифуры. Бабушки
Скетчи про стариков и старушек
Идея Екатерины Ионас
Режиссер-постановщик, художник - Анна Викторова
***Спектакль сложный уже на уровне сюжета. Хотя довольно скоро начинаешь понимать, что нам хотели поведать. И тогда злободневность его становится острее. Конечно, можно сказать, что он - о любви и смерти, но ведь и вечные перепевы «Ромео и Джульетты» об этом.
Есть одна особенность, заложенная в самой легенде. Речь идет о малочисленном народе, который живет высоко в горах, где вся система коммуникаций связана с канатами; где женщины работают и охотятся наравне с мужчинами, но рожать детей, как известно, могут только женщины. К будущему мужу девушка должна пройти по канату над пропастью. Пройдет - станет женой, упадет - погибнет, и не продолжится род. А жених будет долго носить траур. Вот так всё просто и страшно.
Сцена из спектакля театра «Открытое пространство» «Деревня канатоходцев»
Еще в этом селении живут птицы, живут практически как соседи, но именно на них охотятся люди - мужчины и женщины. Несколько раз нам показывают пропасть с канатом, который натягивают на наших глазах, и по нему пускают пройти некую фигуру, изображающую то девушку, стремящуюся к жениху; то Смерть - белую фигурку с длинными болтающимися ручками-веревочками; то Жизнь - такую же абстрактную фигуру со светящимся земным шаром вместо головы.
На наших глазах в пропасть упали одна за другой четыре невесты. Женщины часто причитают, что нельзя жить по старым обычаям, но всё идет как и шло. А рядом живет состоявшаяся семья, где подрастает девочка/девушка, которая уже встретила мальчика/юношу и готова идти к нему по канату над пропастью.
Она идет и вот-вот упадет, но юноша бросается к ней и выносит на своих плечах. С тех пор в этом селении все носят друг друга на своих плечах. Мы видим в финале кукольные гроздья. Это семьи, сохранившие друг друга.
В сюжете еще много дополнительных фабул, повествующих о том, что было прежде и почему так повелось. Сложен и многослоен изобразительно-художественный ряд спектакля. Темное пространство, затянутое черной тканью, в нем стоят, как будто в случайном порядке, каменные столбы. На полу здесь и там разложены доски, которые периодически поднимаются благодаря откосам, и на них натягиваются канаты. Всё очень натурально и фактурно.
Костюмы у женщин и мужчин мало чем отличаются: короткие черные куртки и длинные юбки из тяжелой струящейся ткани. Они красиво и жутковато развеваются, когда актеры начинают кружиться, создавая суровые ветры горных вершин, которые не могут не уловить зрители. На головах у всех надеты высокие пирамидальные шапки из мягкого фетра.
Актеров в спектакле всего четверо, две женщины и двое мужчин: Александр Балсанов, Алла Данишевская, Мария Сафонова, Ренат Шавалиев. Они играют всех и всё: людей, птиц, горы, через которые переброшен канат, родителей и детей, соседей. На лицах у них часто появляются маски с клювом, иногда эти маски надеваются на шапки. Не всегда можно понять, кто в этот миг перед тобой, человек или птица, и какая это птица: молодой орел или старый мудрый филин. Иногда маска птицы надевается на большой палец руки.
Спектакль существует в постоянном движении, как в физическом, так и в действенном плане. В нем много вещей, но громоздким он не кажется. В спектакль взято несколько кукол - весьма абстрактных, будто их из подручных средств сделал на досуге ребенок. Они скорее символы, нежели действующие лица. Есть уже упомянутые маски.
Кукольный стиль отражается скорее в поведении персонажей, которые не проживаются актерами, а представляются ими. Спектакль сложный, тяжеловатый по фактуре, но мрачно-красивый. Однако отдохнуть на нем не удастся.
Театр «Открытое пространство»
Деревня канатоходцев
Живая легенда
Режиссер - Яна Тумина
Художник - Кира Камалетдинова
Художник по костюмам - Наталья Корнилова
Музыкальный руководитель - Ренат Шавалиев
Продюсер - Алла Данишевская
***Еще один переусложненный спектакль, в то же время легко читающийся. Нам в очередной раз поведали о чудовищных временах жизни нашей страны победившей Революции (или переворота, как принято нынче говорить), начавшей строительство социализма. Для этого повествования авторы почему-то выбрали сказку Виталия Губарева «Королевство кривых зеркал», только поменяв знаки. В книжке ужасная жизнь протекала под руководством проклятых королей и буржуинов, в спектакле ужасна действительность советского молодого государства.
Сцена из спектакля Альметьевского татарского государственного театра «Королевство кривых»
Некая Оля (Ляйсан Загидуллина), глядя в зеркало, попадает в страну в конец двадцатых годов. Попадает туда в качестве студентки университета, где она пытается разыскать некоего Дмитрия Варламова (Раушан Мухаметзянов). И вот она ходит по этому королевству кривых, где все натурально передвигаются на полусогнутых ногах. Ходит по всем кругам ада, в котором живут угрюмые, плохо одетые люди, стоящие в очереди за жидкой похлебкой из жестяной огромной кастрюли с надписью «суп». Она попадает в библиотеку, где валяются книги, в столовую, в общежитие, в кабинеты к декану, к следователю и, наконец, на собрание. И везде расспрашивает о Дмитрии. Кто-то отказывается ей отвечать, кто-то нашептывает о том, что Дмитрий - оппортунист или, наоборот, провокатор.
Периодически ее (и нас заодно) пугают. Иногда она прячется, иногда ее жалеют, чтобы тут же вцепиться в волосы. В финале ее окончательно разоблачают в прямом и в переносном смысле, то есть раздевают и закидывают в овальный пролом в задней стене декорации - намек на пасть, пожравшую и ее, и ее подругу-студентку, и, уж конечно, и самого Варламова.
Сгинули все. Остались уроды. Вот как-то так складывается сюжет старой сказки в пересказе театра. В финале появляется Бабушка с внучкой Олей-девочкой и заканчивает рассказывать сказку. Вероятно, она говорила от лица той Оли, которая когда-то побывала сама в королевстве кривых. Но это уже наши домыслы.
В спектакле есть несколько очень ярких, запоминающихся эпизодов и деталей. В дальнем верхнем углу почти на потолке сидит, удобно устроившись на стуле, Сталин, великий учитель всех студентов. Однажды к нему по ступенькам-скобам вскарабкался Следователь (Рафик Тагиров), поправил ножки вождю и уселся у этих ножек. Помните, «Я себя под Лениным чищу»? Только здесь - под Сталиным. При этом Следователь плохо владеет своими руками и ногами, его буквально носят на руках.
Вторая яркая фигура - Палач (Эдуард Латыпов), заплечных дел мастер - косая сажень в полуголых плечах - в длинном кожаном фартуке. Он довольно долго на переднем плане рубит топором нечто, вначале воспринимаемое нами как мясо или колбаса, куски которого летят в котел с надписью «компот». Потом мы понимаем, что это огромная морковка. Ну понятно: этот народ ничего слаще морковки не едал.
Запомнилась стая баб (женщинами их трудно назвать), которые периодически превращаются в птиц в белых масках с длинным клювом, как чумные доктора Средневековья. Сняв эти маски, они используют их как кулек с семечками, которые тут же с упоением щелкают, выплевывая кожуру себе под ноги. Они толпятся вокруг Оли, то утешая ее, то заставляя пригнуться.
Деталей, должных нас устрашить, в спектакле достаточно много, все сразу не углядишь, тем более что надо следить за переводом (спектакль играется на татарском языке). Вот, например, стены, которые окружают игровое пространство, имеют не уши, а руки, периодически пытающиеся что-то ухватить. Нас пугают, а нам - не страшно. Вновь вспоминается поэт - Певец Революции: «Слова у нас до важного самого в привычку входят, ветшают, как платья».
Альметьевский татарский государственный театр
Арсений Фарятьев, Антон Фёдоров
Королевство кривых
Режиссер, художник - Антон Фёдоров
Пластическое оформление Алины Мустафаевой
Художник по свету - Игорь Фомин
***Спектакль, которым фестиваль закрылся, оказался самым спорным, самым провокационным. Смею надеяться, что на это и рассчитывали те, кто формировал фестивальную афишу. Зал раскололся на две - не знаю, равные ли, - части. Одни морщились и произносили всякие слова, из которых самым нежным было «чушь». Другие с горящим глазом утверждали, что им нравится, пусть даже это эпатаж и вульгарность, забывая при этом, что определение «вульгарный» в первоначальном смысле означает «банальный, пошлый».
Сцена из спектакля Театра на Таганке «Lё Тартюф. Комедия»
Можно предположить, что разделение зала прошло по возрастному пределу. Молодым, воспитанным на юморе Comedy Club, это было то, что надо, а нам, немолодым, воспитанным на юморе Мольера и, скажем, Жванецкого, было не по себе. Устарели, видимо, мы с Мольером.
Собственно, никаких сложностей и открытий в спектакле мне углядеть не удалось. От мольеровского сюжета остались рожки да ножки. Заявленное в программке выяснение отношений в семье Оргона, приведшее к победе Тартюфа, лжеца и обманщика, так и осталось на бумаге, в спектакле никаких выяснений, а также никаких отношений не просматривается. Да и Тартюф никого не обманывает, он занимается только тем, что производит впечатление, как поп-идол Первого канала TV. Не случайно кульминацией спектакля (уж не знаю, задумывал ли так режиссер) стало первое появление Тартюфа в финале первого акта. Он вышел голый, прикрывая чресла гитарой. Зритель в недоуменном восторге замер и выдохнул с облегчением, когда, повернувшись, актер продемонстрировал черные стринги.
Жанр «комедия», вынесенный в название спектакля, себя не оправдывает. Точнее можно определить жанр этого произведения модным словом «стёб». Может быть, слово «комедия» намекало на то, что спектакль поставлен в стиле commedia dell’arte, но самые главные признаки, определяющие этот тип театра, импровизация и острая злободневность, в спектакле отсутствуют.
Масочная природа заявлена в фарсовом гриме и стиле поведения, но это, скорее, подделка, так же, как и намек на фарсовую природу существования персонажей. Зато гэгов в спектакле насыпано щедрой рукой. Вернее, надо сказать, что спектакль весь состоит из гэгов. Действие не развивается, а перепрыгивает от гэга к гэгу с обязательным задиранием юбок и швырянием торта в лицо. Кроме стёба здесь активно присутствовало шаржирование в том, как персонажи поют, как пляшут, как двигаются и как говорят.
Каюсь, один живой момент импровизации я пропустила: когда четверо зрителей (молодого, кстати, возраста) демонстративно покинули зал, четверо актеров, присутствовавших на сцене, слаженно помахали им рукой. Впрочем, может быть, это было не в первый раз и уже можно было отрепетировать.
И порадовало неожиданное выбрасывание персонажей в стенку, которая оказалась бумажной. Поколение Инета с удовольствием рвет бумагу, выбрасывая туда всё ненужное, устаревшее. И эти прорывы так и сияли до конца, когда и персонажам пришлось разоблачиться и продемонстрировать изнанку их костюмов. Зрелище не из приятных, но нам и не собирались сделать красиво.
Текст Мольера разбирается плохо, его произносят торопливо, не вникая в суть, но при этом старательно грассируя. Вероятно, над этим активно работала ассистент режиссера по работе с текстом Светлана Михалищева. И, наверное, это правильно, «уж сколько мы этих Тартюфов повидали» (или что-то в этом роде) - сказал мне молодой собеседник в антракте.
Пожалуй, самым комедийным моментом спектакля оказалось отмывание пола сцены во втором антракте после короткого второго акта, который весь прошел в выплескивании во все стороны ярко-красного желе и разбрасывании торта в пресловутое лицо. Пол отмывали простые уборщицы Дворца культуры, делали это профессионально и споро.
Приятнее всего было смотреть на музыкантов, сидящих справа и слева в боковых просцениумах. Они весь спектакль сосредоточенно играли разную музыку, а в остальное время отдыхали, спокойно разглядывая зал. Лица у них, правда, тоже были раскрашены. Но зал в основном веселился и кричал «браво» в финале.
Хочется думать, что «браво» относилось к фестивалю.
Театр на Таганке
Жан-Батист Мольер
Lё Тартюф. Комедия
Режиссер - Юрий Муравицкий
Художник - Галя Солодовникова
Композитор - Луи Лебе
Художник по свету - Сергей Васильев
Ассистент режиссера по хореографии - Дарья Авратинская
***Подводя итоги, необходимо еще раз поблагодарить всех устроителей фестиваля - правительство и министерство культуры Самарской области, руководство фестиваля «Золотая Маска», администрацию Новокуйбышевска и театр-студию «Грань» - за действительно праздничные, переполненные театральными событиями девять дней мая.
Особенно важно и интересно, что нынешний фестиваль был собран из лучших спектаклей театров кукол. Этот вид - кстати, старейший в истории мирового театра - сегодня несправедливо скинут в статус театра для малышей и часто существует в режиме детского лепета о дружбе ежиков и котиков, а также о пользе слушаться маму. На самом деле этот вид театра, как никакой другой, не имеет ограничений, этому театру подвластно всё, и нынешний фестиваль еще раз это доказал. Браво, фестиваль, мы ждем продолжения!
* Театровед, кандидат филологических наук, член Союза театральных деятелей и Союза журналистов РФ
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 9 июня 2022 года, № 12 (233)