Вечно живой Даль
Татьяна РОМАНОВА *
22 ноября исполняется 220 лет со дня рождения Владимира Ивановича ДАЛЯ, русского писателя, этнографа, фольклориста и лексикографа, автора «Толкового словаря живого великорусского языка».
Владимир Даль
[Spoiler (click to open)]
В Оренбурге есть памятник, где рядом стоят молодые Пушкин и Даль. Они были почти ровесниками. Даль моложе на два года. Не случайно стоят рядом эти два великих человека, сделавших так много для становления русской национальной культуры. Не случайно этот памятник находится именно здесь. Летом 1833 года судьба свела этих двух близких по духу людей в Оренбурге, где Даль служил чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе В. А. Перовском, а Пушкин приехал собирать материалы по истории Пугачевского бунта на Южном Урале.
Памятник Далю и Пушкину в Оренбурге
Они познакомились в 1832 году в Петербурге после публикации «Русских сказок, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенных, к быту житейскому приноровленных и поговорками ходячими разукрашенных казаком Владимиром Луганским. Пяток первый». Эта книга произвела настолько сильное впечатление, что Далю предложили место профессора русского языка и словесности в Дерптском университете.
В то же время директор канцелярии III отделения департамента полиции писал: «Наделала у нас шуму книжка, пропущенная цензурой, напечатанная и поступившая в продажу. Заглавие ее - «Русские сказки Казака Луганского». Книжка написана самым простым слогом, вполне приспособлена для низших классов, для купечества, солдат и прислуги. В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и проч. Я принял смелость поднести ее его величеству, который приказал арестовать сочинителя и взять его бумаги для рассмотрения». Автора сказок арестовали, а тираж уничтожили. Заступничество Василия Жуковского помогло, но карьера столичная доктора Даля рухнула, и он получил назначение в Оренбург.
Желая узнать мнение Пушкина, Даль подарил ему сохранившийся экземпляр своей скандальной книжки. Пушкин признал в Дале равного себе сказочника и подарил ему свою сказку с дарственной надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику казаку Луганскому, сказочник Александр Пушкин».
Даль, как и Пушкин, не стеснялся иронично изображать сильных мира сего: «А царедворцы его - кто взят из грязи да посажен в князи; кто и велик телом, да мал делом; иной с высоку, да без намеку; тот с виду орел, да умом тетерев, личиком беленек, да умом простенек, хоть и не книжен, да хорошо острижен; а которые посмышленее, так все плуты наголо, кто кого сможет, тот того и гложет, ну, словом, живут - только хлеб жуют, едят - небо коптят!»
Язык сказок показывает, насколько виртуозно владел автор русской сказовой традицией, и ясно выражает его славянофильскую позицию: «Кто сказку мою слушать собирается, тот пусть на русские поговорки не прогневается, языка доморощенного не пугается; у меня сказочник в лаптях; по паркетам не шатывался, своды расписные, речи затейливые только по сказкам одним и знает. А кому сказка моя про царя Дадона Золотого Кошеля, про двенадцать князей его, про конюших, стольников, блюдолизов придворных, про Ивана Молодого Сержанта, Удалую голову, спроста без прозвища, без роду, без племени, и прекрасную супругу его, девицу Катерину, не по нутру, не по нраву - тот садись за грамоты французские, переплеты сафьяновые, листы золотообрезные, читай бредни высокоумные!»
Даль всю жизнь собирал все, что относилось к русской народной культуре: сказки, песни, лубочные картинки, обычаи и обряды, но главным образом, - слова и крылатые народные выражения. Пушкин высоко ценил это увлечение Даля: «Ваше собрание не пустая затея, не увлечение. Это еще совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать - у вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки пред изумленными современниками и потомками».
Коллекция Даля была настолько обширна и многообразна, что он один, конечно, не мог справиться с ее обработкой. Сказки он подарил Александру Афанасьеву, песни - Петру Киреевскому, а лубочные картинки - Императорской публичной библиотеке. Свои богатейшие материалы словесной коллекции он предложил Академии наук, в ведении которой было составление словарей. Сначала автору обещали заплатить по 15 копеек за каждое новое слово, которого нет в Академическом словаре, но, заплатив за первую тысячу и узнав, что в запасе еще тысяч восемьдесят, от этой затеи отказались.
***
Даль не имел ни специального филологического образования, ни опыта лексикографической работы, у него не оказалось помощников, однако он все же рискнул один начать создавать свой словарь, даже не надеясь, что сможет справиться с этой непосильной задачей и успеет завершить этот огромный труд до конца жизни.
В 1860 году, когда было обработано не больше половины всех записей, Даль сделал доклад в Обществе любителей русской словесности. Сообщение произвело такое сильное впечатление на слушателей, что они решили немедленно начать публикацию словаря. И сразу же собрали 3 000 рублей для начала этого очень важного для развития отечественной культуры дела.
Памятник Толковому словарю Даля в Оренбурге
Даль работал над словарем в общей сложности 53 года: отдал «полжизни некорыстному труду, коего конца не чаял увидеть». Первое слово записал, когда ему было 18 лет, однако к обработке материалов приступил, лишь уйдя в отставку в 1859 году. 12 последних лет жизни он посвятил работе над текстом словаря. Он никак не мог остановиться, так как считал, что: «Это не словарь, а запасы для словаря; скиньте мне 30 лет с костей, дайте 10 лет досугу и велите добрым людям пристать с добрым советом - мы бы все переделали, и тогда бы вышел словарь!»
Даль подробно объясняет выбор каждого слова для названия словаря «Толковый словарь живого великорусского языка»: толковый - одноязычный словарь с объяснением значений слов; в словарь включены только слова великорусского наречия в отличие от малорусского и белорусского; это словарь живого, то есть современного языка.
В результате получилось самое полное собрание слов общенародного русского языка середины XIX в.: 200 000 слов и 30 000 устойчивых выражений. Сюда вошли слова как литературного языка, так и областных народных говоров. Из академического (1847) и областного словарей Даль выбрал наиболее актуальную лексику, добавив к ней порядка 80 000 диалектных слов из собственной картотеки.
В основе этого великого труда лежит идея автора научить образованных людей в России говорить по-русски, показав им богатство русской лексики и фразеологии, в которых отражается специфическая национальная картина мира. Материалы словаря адресованы прежде всего людям, которые, свободно владея иностранными языками, порой даже думая на этих языках, пренебрежительно относились к простонародному языку. Этот словарь должен был открыть сокровищницу народной речи прежде всего художникам слова и другой образованной публике. «Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи».
Даже по способу организации материала словарь оригинален. Он построен по алфавитно-гнездовому принципу. Алфавитный порядок заголовочных слов позволяет читателю ориентироваться в составе словника, а гнездовое расположение показывает словообразовательное и смысловое родство слов, значения которых в большинстве случаев становятся понятны в результате сравнения. Такой принцип построения словарных статей помог сократить объем описания, максимально сэкономив место для многочисленных примеров, сделавших словарь неисчерпаемо богатым источником знаний о русской народной речи, обычаях и культуре.
Показателен пример словарной статьи: «НА ВÓДКУ, на вино, на чай, на чаёк, подарок мелкими деньгами за услугу, сверх ряды. Когда Бог создал немца, француза, англичанина и пр. и спросил их, довольны ли они, то они отозвались довольными; русский также, но попросил на водку. Приказный и со смерти на вино просит (лубочн. картина). Мужика из воды вытащишь, он и за это на водку просит. Навóдочные деньги, начайные, данные на водку».
Однако словарь Даля не избежал критики: прежде всего, за отсутствие стилистических помет и включение «выдуманных», а также большого количества областных слов и выражений. Помещая рядом заимствованные и областные слова или русские кальки иноязычной лексики, словарь давал возможность выбора: горизонт - небозём, кругозор, небосклон; атмосфера - мироколица, колоземица.
Отвечая на критику, Даль писал, что сам он ничего не придумал, а только взял из народной речи. Так, например, автомат Даль предлагал называть словом живуля, которое представлено в загадке: «Сидит живая живулечка на живом стулечке, живое мясцо теребит» (младенец). Живулей называли также кукол-марионеток на ярмарках, которые как бы сами двигались.
***
Первые выпуски Толкового словаря были отмечены золотой Константиновской медалью от Императорского географического общества. После публикации словаря в 1868 году Даль был избран в почетные члены Императорской академии наук по историко-филологическому отделению и награжден Ломоносовской премией.
Второе издание словаря вышло уже после смерти автора в 1880-1882 гг. Третье издание подготовил профессор И. А. Бодуэн де Куртенэ в 1903-1909 гг. Он добавил порядка 20 000 новых слов, в том числе обсценную лексику, которую Даль по этическим соображениям не считал нужным включать. В 1955 году было переиздано второе издание словаря с сохранением всех особенностей дореволюционной графики и орфографии. Последующие стереотипные издания его воспроизводят.
Словарь Даля всегда был настольной книгой русской интеллигенции. До 30-х годов XX в. он использовался как основной справочник по русскому языку. В то время больше негде было проверить слово, если не считать словари иностранных слов. По словарю Даля русский язык учили даже иностранцы. Так, в 1909 году после окончания русско-японской войны японцы заказали большую партию экземпляров, чтобы обеспечить ими «все полковые библиотеки и все военно-учебные заведения Японии».
«Толковый словарь живого великорусского языка» стал мифологическим символом русской культурной идентичности: «Русская культура - это кисть Маковского, / Мрамор Антокольского, Лермонтов и Даль, / Терема и церковки, звон Кремля Московского, / Музыки Чайковского сладкая печаль».
Русские эмигранты его воспринимали как частицу Родины, как «маленький Кремль» и спасение от небытия. Так, Владимир Набоков в Кембридже увидел на лотке словарь Даля: «Однажды, эту дребедень / перебирая, - в зимний день, / когда, изгнанника печаля, / шел снег, как в русском городке, - / нашел я Пушкина и Даля / на заколдованном лотке. <…> Я приобрел его за полкроны и читал его, по несколько страниц ежевечерне».
И сегодня словарь Даля не только активно используется филологами, учащимися всех рангов и студентами, но и с интересом читается самыми широкими кругами любителей русской словесности. Он навсегда останется уникальным источником изучения общенародного русского языка и народной культуры середины XIX века. Беспримерно великий труд, который ученый подарил России, настолько ценен и актуален, что в 2019 году «Толковому словарю живого великорусского языка» поставлен памятник в том же Оренбурге.
В то же время сам Владимир Иванович считал себя лишь учеником великого и могучего учителя - русского языка: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка». Это напоминает апостольское служение.
* Кандидат филологических наук, доцент Самарского университета.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 25 ноября 2021 года, № 22 (219)
22 ноября исполняется 220 лет со дня рождения Владимира Ивановича ДАЛЯ, русского писателя, этнографа, фольклориста и лексикографа, автора «Толкового словаря живого великорусского языка».
Владимир Даль
[Spoiler (click to open)]
В Оренбурге есть памятник, где рядом стоят молодые Пушкин и Даль. Они были почти ровесниками. Даль моложе на два года. Не случайно стоят рядом эти два великих человека, сделавших так много для становления русской национальной культуры. Не случайно этот памятник находится именно здесь. Летом 1833 года судьба свела этих двух близких по духу людей в Оренбурге, где Даль служил чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе В. А. Перовском, а Пушкин приехал собирать материалы по истории Пугачевского бунта на Южном Урале.
Памятник Далю и Пушкину в Оренбурге
Они познакомились в 1832 году в Петербурге после публикации «Русских сказок, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенных, к быту житейскому приноровленных и поговорками ходячими разукрашенных казаком Владимиром Луганским. Пяток первый». Эта книга произвела настолько сильное впечатление, что Далю предложили место профессора русского языка и словесности в Дерптском университете.
В то же время директор канцелярии III отделения департамента полиции писал: «Наделала у нас шуму книжка, пропущенная цензурой, напечатанная и поступившая в продажу. Заглавие ее - «Русские сказки Казака Луганского». Книжка написана самым простым слогом, вполне приспособлена для низших классов, для купечества, солдат и прислуги. В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и проч. Я принял смелость поднести ее его величеству, который приказал арестовать сочинителя и взять его бумаги для рассмотрения». Автора сказок арестовали, а тираж уничтожили. Заступничество Василия Жуковского помогло, но карьера столичная доктора Даля рухнула, и он получил назначение в Оренбург.
Желая узнать мнение Пушкина, Даль подарил ему сохранившийся экземпляр своей скандальной книжки. Пушкин признал в Дале равного себе сказочника и подарил ему свою сказку с дарственной надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику казаку Луганскому, сказочник Александр Пушкин».
Даль, как и Пушкин, не стеснялся иронично изображать сильных мира сего: «А царедворцы его - кто взят из грязи да посажен в князи; кто и велик телом, да мал делом; иной с высоку, да без намеку; тот с виду орел, да умом тетерев, личиком беленек, да умом простенек, хоть и не книжен, да хорошо острижен; а которые посмышленее, так все плуты наголо, кто кого сможет, тот того и гложет, ну, словом, живут - только хлеб жуют, едят - небо коптят!»
Язык сказок показывает, насколько виртуозно владел автор русской сказовой традицией, и ясно выражает его славянофильскую позицию: «Кто сказку мою слушать собирается, тот пусть на русские поговорки не прогневается, языка доморощенного не пугается; у меня сказочник в лаптях; по паркетам не шатывался, своды расписные, речи затейливые только по сказкам одним и знает. А кому сказка моя про царя Дадона Золотого Кошеля, про двенадцать князей его, про конюших, стольников, блюдолизов придворных, про Ивана Молодого Сержанта, Удалую голову, спроста без прозвища, без роду, без племени, и прекрасную супругу его, девицу Катерину, не по нутру, не по нраву - тот садись за грамоты французские, переплеты сафьяновые, листы золотообрезные, читай бредни высокоумные!»
Даль всю жизнь собирал все, что относилось к русской народной культуре: сказки, песни, лубочные картинки, обычаи и обряды, но главным образом, - слова и крылатые народные выражения. Пушкин высоко ценил это увлечение Даля: «Ваше собрание не пустая затея, не увлечение. Это еще совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать - у вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки пред изумленными современниками и потомками».
Коллекция Даля была настолько обширна и многообразна, что он один, конечно, не мог справиться с ее обработкой. Сказки он подарил Александру Афанасьеву, песни - Петру Киреевскому, а лубочные картинки - Императорской публичной библиотеке. Свои богатейшие материалы словесной коллекции он предложил Академии наук, в ведении которой было составление словарей. Сначала автору обещали заплатить по 15 копеек за каждое новое слово, которого нет в Академическом словаре, но, заплатив за первую тысячу и узнав, что в запасе еще тысяч восемьдесят, от этой затеи отказались.
***
Даль не имел ни специального филологического образования, ни опыта лексикографической работы, у него не оказалось помощников, однако он все же рискнул один начать создавать свой словарь, даже не надеясь, что сможет справиться с этой непосильной задачей и успеет завершить этот огромный труд до конца жизни.
В 1860 году, когда было обработано не больше половины всех записей, Даль сделал доклад в Обществе любителей русской словесности. Сообщение произвело такое сильное впечатление на слушателей, что они решили немедленно начать публикацию словаря. И сразу же собрали 3 000 рублей для начала этого очень важного для развития отечественной культуры дела.
Памятник Толковому словарю Даля в Оренбурге
Даль работал над словарем в общей сложности 53 года: отдал «полжизни некорыстному труду, коего конца не чаял увидеть». Первое слово записал, когда ему было 18 лет, однако к обработке материалов приступил, лишь уйдя в отставку в 1859 году. 12 последних лет жизни он посвятил работе над текстом словаря. Он никак не мог остановиться, так как считал, что: «Это не словарь, а запасы для словаря; скиньте мне 30 лет с костей, дайте 10 лет досугу и велите добрым людям пристать с добрым советом - мы бы все переделали, и тогда бы вышел словарь!»
Даль подробно объясняет выбор каждого слова для названия словаря «Толковый словарь живого великорусского языка»: толковый - одноязычный словарь с объяснением значений слов; в словарь включены только слова великорусского наречия в отличие от малорусского и белорусского; это словарь живого, то есть современного языка.
В результате получилось самое полное собрание слов общенародного русского языка середины XIX в.: 200 000 слов и 30 000 устойчивых выражений. Сюда вошли слова как литературного языка, так и областных народных говоров. Из академического (1847) и областного словарей Даль выбрал наиболее актуальную лексику, добавив к ней порядка 80 000 диалектных слов из собственной картотеки.
В основе этого великого труда лежит идея автора научить образованных людей в России говорить по-русски, показав им богатство русской лексики и фразеологии, в которых отражается специфическая национальная картина мира. Материалы словаря адресованы прежде всего людям, которые, свободно владея иностранными языками, порой даже думая на этих языках, пренебрежительно относились к простонародному языку. Этот словарь должен был открыть сокровищницу народной речи прежде всего художникам слова и другой образованной публике. «Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи».
Даже по способу организации материала словарь оригинален. Он построен по алфавитно-гнездовому принципу. Алфавитный порядок заголовочных слов позволяет читателю ориентироваться в составе словника, а гнездовое расположение показывает словообразовательное и смысловое родство слов, значения которых в большинстве случаев становятся понятны в результате сравнения. Такой принцип построения словарных статей помог сократить объем описания, максимально сэкономив место для многочисленных примеров, сделавших словарь неисчерпаемо богатым источником знаний о русской народной речи, обычаях и культуре.
Показателен пример словарной статьи: «НА ВÓДКУ, на вино, на чай, на чаёк, подарок мелкими деньгами за услугу, сверх ряды. Когда Бог создал немца, француза, англичанина и пр. и спросил их, довольны ли они, то они отозвались довольными; русский также, но попросил на водку. Приказный и со смерти на вино просит (лубочн. картина). Мужика из воды вытащишь, он и за это на водку просит. Навóдочные деньги, начайные, данные на водку».
Однако словарь Даля не избежал критики: прежде всего, за отсутствие стилистических помет и включение «выдуманных», а также большого количества областных слов и выражений. Помещая рядом заимствованные и областные слова или русские кальки иноязычной лексики, словарь давал возможность выбора: горизонт - небозём, кругозор, небосклон; атмосфера - мироколица, колоземица.
Отвечая на критику, Даль писал, что сам он ничего не придумал, а только взял из народной речи. Так, например, автомат Даль предлагал называть словом живуля, которое представлено в загадке: «Сидит живая живулечка на живом стулечке, живое мясцо теребит» (младенец). Живулей называли также кукол-марионеток на ярмарках, которые как бы сами двигались.
***
Первые выпуски Толкового словаря были отмечены золотой Константиновской медалью от Императорского географического общества. После публикации словаря в 1868 году Даль был избран в почетные члены Императорской академии наук по историко-филологическому отделению и награжден Ломоносовской премией.
Второе издание словаря вышло уже после смерти автора в 1880-1882 гг. Третье издание подготовил профессор И. А. Бодуэн де Куртенэ в 1903-1909 гг. Он добавил порядка 20 000 новых слов, в том числе обсценную лексику, которую Даль по этическим соображениям не считал нужным включать. В 1955 году было переиздано второе издание словаря с сохранением всех особенностей дореволюционной графики и орфографии. Последующие стереотипные издания его воспроизводят.
Словарь Даля всегда был настольной книгой русской интеллигенции. До 30-х годов XX в. он использовался как основной справочник по русскому языку. В то время больше негде было проверить слово, если не считать словари иностранных слов. По словарю Даля русский язык учили даже иностранцы. Так, в 1909 году после окончания русско-японской войны японцы заказали большую партию экземпляров, чтобы обеспечить ими «все полковые библиотеки и все военно-учебные заведения Японии».
«Толковый словарь живого великорусского языка» стал мифологическим символом русской культурной идентичности: «Русская культура - это кисть Маковского, / Мрамор Антокольского, Лермонтов и Даль, / Терема и церковки, звон Кремля Московского, / Музыки Чайковского сладкая печаль».
Русские эмигранты его воспринимали как частицу Родины, как «маленький Кремль» и спасение от небытия. Так, Владимир Набоков в Кембридже увидел на лотке словарь Даля: «Однажды, эту дребедень / перебирая, - в зимний день, / когда, изгнанника печаля, / шел снег, как в русском городке, - / нашел я Пушкина и Даля / на заколдованном лотке. <…> Я приобрел его за полкроны и читал его, по несколько страниц ежевечерне».
И сегодня словарь Даля не только активно используется филологами, учащимися всех рангов и студентами, но и с интересом читается самыми широкими кругами любителей русской словесности. Он навсегда останется уникальным источником изучения общенародного русского языка и народной культуры середины XIX века. Беспримерно великий труд, который ученый подарил России, настолько ценен и актуален, что в 2019 году «Толковому словарю живого великорусского языка» поставлен памятник в том же Оренбурге.
В то же время сам Владимир Иванович считал себя лишь учеником великого и могучего учителя - русского языка: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка». Это напоминает апостольское служение.
* Кандидат филологических наук, доцент Самарского университета.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 25 ноября 2021 года, № 22 (219)