Вы читали, как поют козлы?
Рубрика: Habent sua fata libelli *
Герман ДЬЯКОНОВ **
…Как вдруг глаз споткнулся на странной и в то же время весьма привлекательной для половины человечества фамилии. ВАГИНОВ. Константин Константинович. Литератор. Прожил на свете всего 34 года, умер «своей смертью» от туберкулеза в 1934 году, 26 апреля.
Татьяна Глебова. Портрет писателя (Константин Вагинов). 1930-е
Ничего себе - «своя смерть»! По нынешним меркам - молодой человек, ибо не дожил до 35. Отец его был расстрелян в 1937-м за то, что был жандармским ротмистром. Автоним семьи - Вагенгеймы.
Но вернемся к литературе. Голова идет кругом от перечисления друзей и знакомых Константина Вагинова. Летом 1921 года был принят в «Цех поэтов» Николая Гумилёва. Совместно с Николаем Тихоновым и другими основал группу «Островитяне». По его собственному признанию, в начале 20-х он состоял почти во всех поэтических объединениях Петрограда, но ни к какой литературной школе не принадлежал. Позднее наш герой учился на словесном отделении Высших государственных курсов искусствознания при Институте истории искусств. Среди его преподавателей были Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Б. Энгельгардт. В 1924 году Вагинов знакомится с М. Бахтиным, а также с И. Соллертинским, М. Юдиной, П. Медведевым, Л. Пумпянским...
Но дело не в связях, а в его прозе. А проза, доложу я вам, сказочно прекрасна. И не только по некоей фантазийности сюжета. Каждое второе предложение - сочная груша. Каждое третье - смарагд самоцветный. А там французские духи и сибирские пельмени. Вы скажете, что всё это не так уж здорово подходит одно к другому, и будете правы. Эклектичность прозы Вагинова - ее основная характеристика. К. К. начинал как поэт, но и стихи его не были тем, чего мы ждем от стихов. Скорее это были загустевшие во времени фрагменты поэм, которые никогда не были написаны. Но это всего лишь мое мнение - мнение заурядного читателя.
Что касается прозы, то она пофразно совершенна, но как целое весьма загадочна, оставляя в сознании читателя, преодолевшего «Козлиную песнь» или «Труды и дни Свистонова», недоумение: что-то он, читатель, немного (или много) недопонял, или автор перемудрил так, что и сам не разобрался в том, что хотел и сумел написать. Чистейший постмодернизм, вам не кажется?
Из всего вышесказанного можно было бы сделать вывод, что колонка в сегодняшнем номере написана совсем напрасно, и судьба у этого автора - вполне заслуженное забвение. Нет! Проза Вагинова притягивает к себе чем-то, но чем, я ни понять, ни объяснить не могу. Хотя бы так: навскидку открываете произведение под заглавием «Гарпагониана», первую главу, называющуюся «Систематизатор», и начинаете читать.
Если через пару-тройку предложений вы не отбросите книгу за отсутствием интереса к ней, то вы поймете, что я хотел, но не смог сказать. Описывается очередной эпизод из жизни коллекционера, да не простого, а имеющего научную жилку. Предметы, составляющие его многочисленные сокровищницы, самые невероятные - от человеческих ногтей до ругательств, и каждому объекту надо отыскать своё, только ему надлежащее место. И так далее, всё страннее и страннее. Попробуйте сами почитать.
* Книги имеют свою судьбу.
** Специалист по теории информатики.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 29 апреля 2021 года, № 9 (206)
Герман ДЬЯКОНОВ **
…Как вдруг глаз споткнулся на странной и в то же время весьма привлекательной для половины человечества фамилии. ВАГИНОВ. Константин Константинович. Литератор. Прожил на свете всего 34 года, умер «своей смертью» от туберкулеза в 1934 году, 26 апреля.
Татьяна Глебова. Портрет писателя (Константин Вагинов). 1930-е
Ничего себе - «своя смерть»! По нынешним меркам - молодой человек, ибо не дожил до 35. Отец его был расстрелян в 1937-м за то, что был жандармским ротмистром. Автоним семьи - Вагенгеймы.
Но вернемся к литературе. Голова идет кругом от перечисления друзей и знакомых Константина Вагинова. Летом 1921 года был принят в «Цех поэтов» Николая Гумилёва. Совместно с Николаем Тихоновым и другими основал группу «Островитяне». По его собственному признанию, в начале 20-х он состоял почти во всех поэтических объединениях Петрограда, но ни к какой литературной школе не принадлежал. Позднее наш герой учился на словесном отделении Высших государственных курсов искусствознания при Институте истории искусств. Среди его преподавателей были Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Б. Энгельгардт. В 1924 году Вагинов знакомится с М. Бахтиным, а также с И. Соллертинским, М. Юдиной, П. Медведевым, Л. Пумпянским...
Но дело не в связях, а в его прозе. А проза, доложу я вам, сказочно прекрасна. И не только по некоей фантазийности сюжета. Каждое второе предложение - сочная груша. Каждое третье - смарагд самоцветный. А там французские духи и сибирские пельмени. Вы скажете, что всё это не так уж здорово подходит одно к другому, и будете правы. Эклектичность прозы Вагинова - ее основная характеристика. К. К. начинал как поэт, но и стихи его не были тем, чего мы ждем от стихов. Скорее это были загустевшие во времени фрагменты поэм, которые никогда не были написаны. Но это всего лишь мое мнение - мнение заурядного читателя.
Что касается прозы, то она пофразно совершенна, но как целое весьма загадочна, оставляя в сознании читателя, преодолевшего «Козлиную песнь» или «Труды и дни Свистонова», недоумение: что-то он, читатель, немного (или много) недопонял, или автор перемудрил так, что и сам не разобрался в том, что хотел и сумел написать. Чистейший постмодернизм, вам не кажется?
Из всего вышесказанного можно было бы сделать вывод, что колонка в сегодняшнем номере написана совсем напрасно, и судьба у этого автора - вполне заслуженное забвение. Нет! Проза Вагинова притягивает к себе чем-то, но чем, я ни понять, ни объяснить не могу. Хотя бы так: навскидку открываете произведение под заглавием «Гарпагониана», первую главу, называющуюся «Систематизатор», и начинаете читать.
Если через пару-тройку предложений вы не отбросите книгу за отсутствием интереса к ней, то вы поймете, что я хотел, но не смог сказать. Описывается очередной эпизод из жизни коллекционера, да не простого, а имеющего научную жилку. Предметы, составляющие его многочисленные сокровищницы, самые невероятные - от человеческих ногтей до ругательств, и каждому объекту надо отыскать своё, только ему надлежащее место. И так далее, всё страннее и страннее. Попробуйте сами почитать.
* Книги имеют свою судьбу.
** Специалист по теории информатики.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 29 апреля 2021 года, № 9 (206)