Три года в Домоделово
Я встретилась с ней недавно, когда пришлось ночевать в аэропорту Домодедово в ожидании рейса.
Она из Махачкалы. Бледная, очень худенькая, красивая дагестанка с короткой стрижкой. Сорока пяти лет от роду, но похожа на девочку или серну и совершенно не похожа на бомжа.
- Кто тебе такую прическу делает?
- Вот остриглась налысо, волосы немного отрасли, я их и подравняла сама.
Зовут её Марина. В Махачкале у неё было другое имя, но для русских (вас, сказала) - Марина.
Марина живёт в аэропорту Домодедово уже три года.
Она сидит в зале ожидания в удобном кресле, поджавши ноги, и смотрит видео на ютьюбе про котиков и других зверушек. Рядом большая «семейная» тележка - собственность аэропорта с её личными вещами в чемоданах и пластиковых пакетах. Эта женщина мало чем отличается от других пассажирок Домодедово.
- Чем зарабатываешь на жизнь?
- Милостыню прошу, - просто отвечает Марина. На стоянках возле машин, которые привозят людей в аэропорт. Недавно меня избил один, по ногам бил, менты его научили. Я пошла побои снимать в наш (!) (аэропортовский) медпункт. Так доктор, он с ними заодно, написал: воспаление мышечных тканей. Это на мои синяки он так сказал. А чему там воспаляться? Открывает свои худенькие ножки:
- Нет у меня там никакой мышечной ткани. Я после этого избиения, этого стресса заболела - гормональный баланс нарушился - опухоли пошли. Киста в почках, в печени что-то. По женской недавно операцию делала, семь дней назад. Марина очень хочет, чтоб наказали обидчика, кавказкий гордый нрав.
-Всё началось из-за этого избиения. Менты так и не нашли его, хотя он там был. Не искали. Я жаловалась, но никто не ищет.
Я думаю, что Марине так понравилось жить в этом новом сверкающем аэропорту, что она решила ментов чуток пошантажировать. Этого не любят.
Показывает кадры, где к ней подходят работники Домодедова и просят покинуть их территорию. Марина размахивает своим новым смартфоном и снимает их на видео, наезжая:
- Чего ты прикрываешь лейбочку - покажи свою имя и фамилию! Работники аэропорта, и милиция, наверное, побаивается её, правдолюбку, пишущую во все инстанции. Потому и терпят три года её постоянное местожительство - аэропорт Домодедово.
А может и не поэтому терпят, а просто из жалости. Уж очень больной она выглядит. И отчего она «налысо стриглась» - не рассказывает. Очень гордая, настоящая дагестанка.
- Давай я тебя сфотографирую?
- Только подожди, говорит. Убирает растянутые на вещи ноги, выпрямляется, поправляет волосы.
Сейчас можно. А вдруг фото увидят мои, дагестанские.
Марина просит меня посмотреть за вещами, а сама бежит куда-то и приносит два пластиковых пивных стакана кипятка. Из термоса добавляет подкисшую траву - настойку календулы. Кладет в один стакан с десяток ложек сахара, а другим заливает термос. Потом кружочками нарезает в этот сахарный сироп половину лимона. Пачка творога, который она из Москвы привезла когда на операцию ездила. Булочка. Вот и завтрак.
После завтрака - большой полиэтиленовый пакет лекарств. Объясняет:
- Это антибиотики, пью чтоб не заразится поносом. Это - для микрофлоры. Это от печении, это от почек, это приписали, это я сама решила пить. Глотает таблетки горстями.
- А где ты моешься?
- Вещи негде оставить, а так я чаще бы в баню ходила. Недавно сходила - полторы тысячи рублей мытьё вышло. Тысячу - на камеру хранения, там почасовая оплата. 200 - баня, 100 за стирку отдала, там простирнули мою одежду в стиральной машине.
- А сушила где?
- Да вот здесь и сушила, на ручке тележки.
Они были, есть и будут - люди без определенного места жительства. Их гонят, создают неудобные условия, в Домодедово, например, поставили железные ручки между сиденьями, приходится пассажирам спать в очень неудобных позах:
Так вот борются с бомжами - странниками на земле, как и все мы. Может это и хорошо. Наверное, где-нибудь в цивилизованных странах её бы выселили, а здесь - жалеют, сердобольные. Но Марина очень больна, ей бы в больницу. Она сама выбрала себе местожительства - аэропорт, где люди и взлетающие самолёты.