Otello Opernhaus Zürich 22.11.2011
Под крылом самолета осталась Москва, переполненная балетно-хореографическими событиями, которые в последнее время просто пёрли изо всех щелей старой-новой сцены Большого театра. Вырваться из этого кипящего котла мне помог давно продуманный вояж - аж с весны был куплен перелет в Цюрих. Я и преположить не мог, что в итоге все обернется бесконечными перелетами :-) - 7 взлетов и посадок за 5 дней, но стюардессы, говорят, летают и больше, а я всего лишь любитель оперы, которого иногда закашивает в сторону балета, а эти два искусства всегда норовят сомкнуть ряды и устроить легкую катавасию в одни и те же числа.
Zürich встретил густым туманом. И всю первую половину следующего дня туман не рассеивался.
Настроение хорошее, т к я уже знаю какую очередную замечательную постановку Отелло Дж.Верди сварганили в Opernhaus Zürich. В октябре прошла премьера, в которой должен был состояться взлет и парение новой звезды tenore di forza Peter Seiffert (как водится, очередного tenore di forza искали среди вагнеристов, т е тех же щей, но пожиже влей; почему-то среди ответственных за оперу считается, что если певец может громко и протяжно орать Парсифаля, то уж Отелло ему спеть - раз плюнуть, поэтому на нынешний сезон Зайферт был заявлен как Отелло на театры категории А : Zurich, Wiener Staatsoper, Bayerische Staatsoper). Где-то за 2 недели до выпуска прилетела огромная птица обломинго и унесла на своих крыльях Peter Seiffert, который ни вот тебе заболел, но деятельность свою в опере Фиделио, например, не прекратил - как вы знаете, вагнеристы всегда замечательно исполняют Фиделио и туда им и дорога.
Вместо Peter Seiffert (а кто бы другого ожидал) оказался José Cura, - бесспорный Отелло и настоящий tenore di forza, совершенно не претендующий вспахивать глубокий пласт вагнеровской музыки, как впрочем, и другие выдающиеся сильные тенора никогда не певшие Вагнера. Сейчас это Куре постоянно вменятся в вину, но мы ведь живем не во времена золотого века оперы, у нас с легкой руки Пласидо Доминго опера превратилась в ширпотреб - когда всяк чего хочет, тот то и поет в стиле абы как удалось.
Если учесть, что José Cura в это время имел свой репертуар в Цюрихе и пел Девушку с запада, то все то, что бодяжат иной раз околооперные деятели, и в тч числе наши, типа сорокиной с ренанским, теряет всякий смысл, п ч две серьезнейшие партии крепкого тенорового репертуара певец пел два дня подряд. Вот такие поступили слухи из заграницы, достоверность которых я проверил самолично.
Теперь про то, что я люблю. Про режоперу. Но оч коротко. П ч
José Cura, как культовый Отелло современности:-), теперь не вылезает из камуфляжа - армейские ботинки, пятнистые штаны - вооружен и оч опасен. В спектакле Вика образ и вовсе ужесточен. Как я понял, что-то типа Каддафи, п ч араб, - что вполне по Шекспиру и п ч его олицетворяет танк (это вам не митина люстра, возгорание которой олицетворяет полыхание либидо Татьяны и обнажает нежное полудамское естество самого мити). Если кто обратил внимание, любовный дуэт начинается на танке, а заканчивается по-простецки на полу. :-)
Почему Дездемона в платье невесты, честно говорю, не знаю... - теперь во всех новых постановках Дездемона обязательно в платье невесты - могу только предположить что белизна платья символизирует шекспировский блондинистый цвет волос главной героини (но конечно могу ошибаться).
Отелло на протяжении всего спектакля хоть и не венецианский, но мавр. И если у Шекспира он выкрест, то буйная фантазия Вика, сдается мне, так и оставила его масульманином, п ч в конце он появился как бабай в тюбетейке и портках кальсонного типа.:-)
Были изюминки над которыми весело гоготала швейцарская публика : швейцарский лев, проткнутый мечетями и панно с крестиками/ноликами - про него я ничего не понял. Про что я понял - про сожженную машину на сцене, когда Отелло начала сжигать ревность. Но тут настолько в лоб, что особых мозговых упражнений не требуется.:-)
Привычная ко всему цюрихская публика якобы даже не кричала "Бу" постановочной команде. Ори- не ори, а Отелло все равно будет в камуфляже - он же военный:-). Исполнителей принимали оч тепло, тем более, что с премьеры прошло достаточно спектаклей и маэстро-постановщик уже убыл лепить очередную говяшку и без его присмотра каждый начал проявлять свою звездную индивидуальность в деле проработки образов. Чем могли помогли приведению известной оперы в перевариваемый вид.
Thomas Hampson - Daniele Gatti - Fiorenza Cedolins - José Cura
За пультом стоял Daniele Gatti, с некоторых пор любимец публики славного города Цюрих. Получилось не без накладок, конечно : не всегда собирались вместе хор и оркестр, было дело разъезжались ансамбли. Акценты у этого дирижера какие-то особенные - сцена смерти, например, затянута немыслимо. Оркестр звучал непривычно жестко, по военному, даже bacio(лобзание) выглядело как кусание. Не сказать, что мне не поравилось. Но как-то уж слишком не похоже на известные образцовые исполнения.
José Cura после того, как окончательно выпал в осадок Зайферт, поет все спектакли в этом сезоне. Другое дело, когда Отелло-Кура это все же вдыхает жизнь в любую интерпретацию. Вот и здесь он сумел привести в равновесие музыку и сценическую картинку. Певец настолько свободен в вокале, что уже не важно что за хрень вокруг и какие балясины навешались на партию из-за впадающего в маразм режиссера. Голос сочный, яркий, в зале с прекрасной акустикой доминирует, что и должно быть в Отелло. Успех большой вопреки тому, что режиссер сильно потрудился для того, чтобы спектакль получился со знаком минус. Ну чтобы спорным был. :-)
Собственно, бесспорно, первоклассная работа José Cura. И, бесспорно, никуда не годная работа Graham Vick. Т е спектакль, в котором нет предмета для споров.
Fiorenza Cedolins, с ее не слишком подходящим для партии Дездемоны голосом, сделала практически все что могла. На первом месте конечно оказались ее просто таки модельные внешние данные. Тем более, единственно в чем нельзя упрекнуть Вика, так это в женоненавистничестве. Т е безупречный внешний вид на протяжении всего спектакля, подкрепленный постоянной сменой различных туалетов, разумеется, не обошлось без комбинации, но черной и ненадолго:-)
По вокалу достаточно средне. Как все опытные певицы Чедолинс умело управляется с piano, а когда надо поддать мощи, голос перестает слушаться и становится малоподвижным, грубоватым. И некие потери вокальной формы уже налицо, особенно это было заметно в III акте в небольшом ариозо и в заключительном ансамбле. Зато полностью реабилитировалась в Ивушке, - она почему-то у всех хорошо получается, как бы не пели до того, - и все замедленные темпы выдержала, и голос не качался, появился звук сконцентрированный и красивый.
Thomas Hampson,- что называется, звезда первой величины, - впервые взялся за Яго, партию вообще никак не подходящую к его голосу.
Credo in un Dio crudel
Даже было не совсем понятно зачем... Как он может исполнить эту супер драматическую роль достаточно светлым, некогда легким, и, как показал спектакль, окончательно убитым Макбетом голосом.
Где-то говорил, где-то пел, где-то не в тон, где-то поперк музыки.
Если бы аппарат Хэмпсона в настоящий момент был в нормальном состоянии, то его Яго мог бы и прозвучать, п ч по замыслу режиссера главный злодей Отелло - некий тоталитарный авторитет, а Яго, - постоянно чем-то напуганный вояка не нюхавший пороха, зато сильно преуспевший в интригах. Герой, который никаким образом не мог конкурировать с Отелло по силе личности.
Дуэт
В этом спектакле Яго ближе к Кассио, персонажу достаточно бесцветному во всех постановках Отелло. Бесцветный и голос Хемпсона. На сцене был Яго без всяких претензий и получилось что Отелло сам себя довел до полного иступления. Его и обмынывать-то было некому. Сам обманулся.
После того как отгремели овации, мне подумалось, а кто будет тем храбрецом, который поставит оперу Отелло по Верди и по Шекспиру и когда наконец-то банк UBS перестанет тупо вколачивать деньги в имена режисеров. Должное же это когда-то кончится. Жалко только, что карьеры артистов проходят на таком примитивном фоне...
Zürich встретил густым туманом. И всю первую половину следующего дня туман не рассеивался.
Настроение хорошее, т к я уже знаю какую очередную замечательную постановку Отелло Дж.Верди сварганили в Opernhaus Zürich. В октябре прошла премьера, в которой должен был состояться взлет и парение новой звезды tenore di forza Peter Seiffert (как водится, очередного tenore di forza искали среди вагнеристов, т е тех же щей, но пожиже влей; почему-то среди ответственных за оперу считается, что если певец может громко и протяжно орать Парсифаля, то уж Отелло ему спеть - раз плюнуть, поэтому на нынешний сезон Зайферт был заявлен как Отелло на театры категории А : Zurich, Wiener Staatsoper, Bayerische Staatsoper). Где-то за 2 недели до выпуска прилетела огромная птица обломинго и унесла на своих крыльях Peter Seiffert, который ни вот тебе заболел, но деятельность свою в опере Фиделио, например, не прекратил - как вы знаете, вагнеристы всегда замечательно исполняют Фиделио и туда им и дорога.
Вместо Peter Seiffert (а кто бы другого ожидал) оказался José Cura, - бесспорный Отелло и настоящий tenore di forza, совершенно не претендующий вспахивать глубокий пласт вагнеровской музыки, как впрочем, и другие выдающиеся сильные тенора никогда не певшие Вагнера. Сейчас это Куре постоянно вменятся в вину, но мы ведь живем не во времена золотого века оперы, у нас с легкой руки Пласидо Доминго опера превратилась в ширпотреб - когда всяк чего хочет, тот то и поет в стиле абы как удалось.
Если учесть, что José Cura в это время имел свой репертуар в Цюрихе и пел Девушку с запада, то все то, что бодяжат иной раз околооперные деятели, и в тч числе наши, типа сорокиной с ренанским, теряет всякий смысл, п ч две серьезнейшие партии крепкого тенорового репертуара певец пел два дня подряд. Вот такие поступили слухи из заграницы, достоверность которых я проверил самолично.
Теперь про то, что я люблю. Про режоперу. Но оч коротко. П ч
- я не буду пересказывать содержание оперы Отелло, тк уважаю тех, кто читает мои опусы и верю в их высокий интеллектуальный уровень
- я не буду долго пересказывать про то, что я видел на сцене, тк знаю что это нафиг никому не надо
José Cura, как культовый Отелло современности:-), теперь не вылезает из камуфляжа - армейские ботинки, пятнистые штаны - вооружен и оч опасен. В спектакле Вика образ и вовсе ужесточен. Как я понял, что-то типа Каддафи, п ч араб, - что вполне по Шекспиру и п ч его олицетворяет танк (это вам не митина люстра, возгорание которой олицетворяет полыхание либидо Татьяны и обнажает нежное полудамское естество самого мити). Если кто обратил внимание, любовный дуэт начинается на танке, а заканчивается по-простецки на полу. :-)
Click to viewПочему Дездемона в платье невесты, честно говорю, не знаю... - теперь во всех новых постановках Дездемона обязательно в платье невесты - могу только предположить что белизна платья символизирует шекспировский блондинистый цвет волос главной героини (но конечно могу ошибаться).
Отелло на протяжении всего спектакля хоть и не венецианский, но мавр. И если у Шекспира он выкрест, то буйная фантазия Вика, сдается мне, так и оставила его масульманином, п ч в конце он появился как бабай в тюбетейке и портках кальсонного типа.:-)
Были изюминки над которыми весело гоготала швейцарская публика : швейцарский лев, проткнутый мечетями и панно с крестиками/ноликами - про него я ничего не понял. Про что я понял - про сожженную машину на сцене, когда Отелло начала сжигать ревность. Но тут настолько в лоб, что особых мозговых упражнений не требуется.:-)
Привычная ко всему цюрихская публика якобы даже не кричала "Бу" постановочной команде. Ори- не ори, а Отелло все равно будет в камуфляже - он же военный:-). Исполнителей принимали оч тепло, тем более, что с премьеры прошло достаточно спектаклей и маэстро-постановщик уже убыл лепить очередную говяшку и без его присмотра каждый начал проявлять свою звездную индивидуальность в деле проработки образов. Чем могли помогли приведению известной оперы в перевариваемый вид.
Thomas Hampson - Daniele Gatti - Fiorenza Cedolins - José Cura
За пультом стоял Daniele Gatti, с некоторых пор любимец публики славного города Цюрих. Получилось не без накладок, конечно : не всегда собирались вместе хор и оркестр, было дело разъезжались ансамбли. Акценты у этого дирижера какие-то особенные - сцена смерти, например, затянута немыслимо. Оркестр звучал непривычно жестко, по военному, даже bacio(лобзание) выглядело как кусание. Не сказать, что мне не поравилось. Но как-то уж слишком не похоже на известные образцовые исполнения.
José Cura после того, как окончательно выпал в осадок Зайферт, поет все спектакли в этом сезоне. Другое дело, когда Отелло-Кура это все же вдыхает жизнь в любую интерпретацию. Вот и здесь он сумел привести в равновесие музыку и сценическую картинку. Певец настолько свободен в вокале, что уже не важно что за хрень вокруг и какие балясины навешались на партию из-за впадающего в маразм режиссера. Голос сочный, яркий, в зале с прекрасной акустикой доминирует, что и должно быть в Отелло. Успех большой вопреки тому, что режиссер сильно потрудился для того, чтобы спектакль получился со знаком минус. Ну чтобы спорным был. :-)
Собственно, бесспорно, первоклассная работа José Cura. И, бесспорно, никуда не годная работа Graham Vick. Т е спектакль, в котором нет предмета для споров.
Fiorenza Cedolins, с ее не слишком подходящим для партии Дездемоны голосом, сделала практически все что могла. На первом месте конечно оказались ее просто таки модельные внешние данные. Тем более, единственно в чем нельзя упрекнуть Вика, так это в женоненавистничестве. Т е безупречный внешний вид на протяжении всего спектакля, подкрепленный постоянной сменой различных туалетов, разумеется, не обошлось без комбинации, но черной и ненадолго:-)
По вокалу достаточно средне. Как все опытные певицы Чедолинс умело управляется с piano, а когда надо поддать мощи, голос перестает слушаться и становится малоподвижным, грубоватым. И некие потери вокальной формы уже налицо, особенно это было заметно в III акте в небольшом ариозо и в заключительном ансамбле. Зато полностью реабилитировалась в Ивушке, - она почему-то у всех хорошо получается, как бы не пели до того, - и все замедленные темпы выдержала, и голос не качался, появился звук сконцентрированный и красивый.
Thomas Hampson,- что называется, звезда первой величины, - впервые взялся за Яго, партию вообще никак не подходящую к его голосу.
Credo in un Dio crudel
Даже было не совсем понятно зачем... Как он может исполнить эту супер драматическую роль достаточно светлым, некогда легким, и, как показал спектакль, окончательно убитым Макбетом голосом.
Где-то говорил, где-то пел, где-то не в тон, где-то поперк музыки.
Если бы аппарат Хэмпсона в настоящий момент был в нормальном состоянии, то его Яго мог бы и прозвучать, п ч по замыслу режиссера главный злодей Отелло - некий тоталитарный авторитет, а Яго, - постоянно чем-то напуганный вояка не нюхавший пороха, зато сильно преуспевший в интригах. Герой, который никаким образом не мог конкурировать с Отелло по силе личности.
Дуэт
В этом спектакле Яго ближе к Кассио, персонажу достаточно бесцветному во всех постановках Отелло. Бесцветный и голос Хемпсона. На сцене был Яго без всяких претензий и получилось что Отелло сам себя довел до полного иступления. Его и обмынывать-то было некому. Сам обманулся.
После того как отгремели овации, мне подумалось, а кто будет тем храбрецом, который поставит оперу Отелло по Верди и по Шекспиру и когда наконец-то банк UBS перестанет тупо вколачивать деньги в имена режисеров. Должное же это когда-то кончится. Жалко только, что карьеры артистов проходят на таком примитивном фоне...