Зеэв бен-Зеэв Путин: при чём тут волки?
Написал давеча пост про «Город Золотой» и Володю-Зеэва Гейзеля.
Не поленился даже поставить тег ACRONYM, со всплывающей подсказкой о том, что имя Зеэв, означающее «Волк», является ивритским эквивалентом Владимира. Как выяснилось, подсказка моя скорее запутала читателя, чем объяснила логику переименования. Так что напишу о ней отдельно.
Смена имён - любопытный исторический процесс, наблюдение за которым помогает многое понять о нравах в разных обществах.
Прежде всего, в основе массовых решений о смене имени лежит стремление представителей национального меньшинства или иммигрантов к ассимиляции. Основных мотивов тут может быть два: политический или бытовой. Политический важен в тех случаях, когда принадлежность к нацменьшинству может послужить причиной для дискриминации - и человек меняет фамилию, чтобы быть битым по лицу, а не по паспорту.
В царской России для евреев, отбывших 25 лет на военной службе в качестве военных кантонистов, одним из бонусов при увольнении из армии было право взять себе славянскую фамилию. Впрочем, тип этой фамилии регулировался законодательно: она должна была образовываться от названия какого-нибудь члена человеческого тела. Отсюда пошли на Руси всевозможные Рукины и Ногины. А один еврейский дембель, замучавшись выбирать по анатомическому атласу, принял Соломоново решение, и стал просто Членовым. В те времена, когда его посетила эта дивная идея, слово «член» не являлось синонимом хуя (вспомним стихотворение капитана Лебядкина «Краса красот сломала член, и интересней вдвое стала», или фразу Гоголя про «платье, облипавшее вокруг ее девственных и вместе мощных членов»).
Отпрыск сообразительного дембеля, сионист Ефим Членов, покинул Россию в 1911 году, и никаких проблем с фамилией не имел. В нескольких городах Израиля есть улица, носящая его имя, и служащая источником неисчерпаемого веселья для русскоязычных репатриантов. Когда в 1991 году в доме 51 по этой улице в Тель-Авиве сняла первый офис редакция юмористического еженедельника «Бэседэр?», у них была даже рубрика «Кошмар на Улице Членов». Но когда (за 70 лет до «Бэседэра») на этой улице снимали свою первую тель-авивскую квартиру родители Ицхака Рабина, ничего смешного или двусмысленного в её названии они не находили.
Меньше повезло тем потомкам военного кантониста, которые остались в России. Но стоит отметить, что они это испытание выдержали: ни профессор Михаил Анатольевич Членов, ни кто-либо из его детей фамилию менять не стал.
В Австро-Венгрии в первой половине XIX века затеялась всеобщая паспортизация населения, подразумевавшая, что у каждого подданного Империи появится фамилия (до получения паспортов большинство европейцев, не принадлежащих к аристократии, было известно по отчествам в родном селе или по топонимам - в чужом). Состоятельным австрийским евреям разрешалось за деньги придумать себе «красивую» немецкую фамилию. Так явились на свет бесчисленные Трахтенберги, Лилиенблюмы, Розентали, Блюменфельды и Ротенберги с Ковальчуками. А Коны, Каны, Кацы, Заки, Шацы и Лифшицы - из тех, кому не хватило денег на красивую немецкую фамилию, или не захотелось онемечиваться.
В Советском Союзе евреи начали в массовом порядке менять фамилии задолго до сталинской кампании против безродных космополитов - по бытовой причине, переезжая из моноациональных местечек в многонациональные мегаполисы, где окружающим было сложно выговорить их сложные идишские ФИО. Трудно не согласиться, что «Илья Ильф» запомнить проще, чем «Ехиель-Лейб Арнольдович Файнзильберг», а «Леон Бакст» - чем «Лейб-Хаим Израилевич Розенберг». Но стоит заметить, что ни «Илья Ильф», ни «Леон Бакст» не звучат как русские имена, взятые ради ассимиляции. До 1948 года острой нужды скрывать национальность у советских евреев не было.
Такой же процесс упрощения имён ради удобства окружающих мы можем видеть в истории итальянского Возрождения, главные деятели которого известны нам не по фамилиям, а по кличкам: ни «Рафаэль», ни «Микеланджело», ни «Леонардо», ни «Донателло», ни «Джотто», ни «Тициан», ни «Джорджоне», ни «Караваджо», ни «Каналетто» фамилией не является. При том, что у каждого из перечисленных была своя фамилия, и вполне себе произносимая по-итальянски, просто кличка по сей день кажется удобней. Единственное тут, пожалуй, исключение - хорват Андрия Медулич, которого переименовали в Скьявоне (Славянин) из-за непроизносимости исходного имени. В Испании похожая история была с Эль Греко. Но клички «Славянин» и «Грек» прозрачно намекают, что никаких целей этнической мимикрии тут не ставилось.
После кампании против безродных космополитов (вроде бы завершившейся со смертью Сталина) в СССР установился режим государственного антисемитизма, так что замена еврейских фамилий на славянские стала осознанной необходимостью для желающих сделать советскую карьеру, или просто поступить в вуз. В девятом классе со мной учились Яна Кульман и Наташа Вайнтрауб, но в списке выпускников 1983 года таких фамилий нет. За время каникул перед 10 классом обе барышни, не сговариваясь, обрели славянские фамилии. Самое смешное, что Яна, которую я до смены фамилии вообще не воспринимал как еврейку (мало ли на свете германских языков), избрала себе в точности ту же фамилию, которую 30 лет спустя дочь Путина использовала для сокрытия царских кровей.
Впрочем, пора вернуться к теме ивритизации, с которой начался наш рассказ.
В Израиле любому репатрианту при первом оформлении удостоверения личности предлагается бесплатная возможность ивритизировать имя. Любой Лев может стать Арье, любой Виталий - Хаимом. МВД Израиля в этот процесс не вмешивается и никаких указаний не даёт. Мой кузен Артём Телегин в своё время стал «Том Харли Дэвидсон», и никого не смутило, что Harley Davidson - не вполне израильская марка мотоцикла, а имени Том в иврите нет.
Во времена британского мандата и в последующую эпоху Бен-Гуриона, ивритизация имён была императивным требованием сионизма. Она в те времена рассматривалась как символический жест отказа от наследия Диаспоры и выбора нового исторического пути. Большинство фамилий зубров израильской политики - ивритизированные псевдонимы: Бен-Гурион когда-то родился Грюном, Шарон - Шайнерманом, Перес - Перским, Шамир - Езерницким, Рабин - Рабичевым, Голда Меир - урождённая Мабович и Меерсон по мужу, а Менахема Бегина в детстве звали Мечислав Вольфович Бегун. Биньямин Нетаниягу хоть и не менял фамилии, но лишь потому, что это успел сделать его покойный отец, Бенцион Натанович Миликовский. По той же причине обошёлся без смены фамилии политик Рехавам Зеэви: с этим вопросом ещё до его рождения разобрался его отец, урождённый Соломон Волкович.
Эта традиция сошла на нет вместе с израильским социализмом. Сегодня в Израиле ни для работы на государственном радио и ТВ, ни для занятий политикой отказываться от ашкеназского имени и фамилии не требуется. Однако бытовые соображения произносимости никуда не делись. В Израиле они усугубляются спецификой ивритского письма без гласных. Самая обычная нездешняя фамилия после записи на иврите начинает прочитываться весьма причудливо. Моего армейского сослуживца Соловьёва командиры называли «Солобаев», а один прапорщик прочёл его фамилию как «Соло-Бэйб». Табличку на двери квартиры Миши Генделева почтальоны читали как «Гандлоб». Арсена Ревазова носители иврита не раз именовали «Рав Зуб» («Большой Член»), а фамилию Евгения Серафимовича Финкеля легко прочесть как «Пин Каль» («Лёгкий Хуй»). Казалось бы, в моей фамилии трудно что-нибудь перепутать, если для её записи использовано пять букв, но больше 20 лет назад я бросил объяснять курьерам и чиновникам, что она не читается «Нусик»…
Пора, однако, вернуться к Гейзелю и объяснить, наконец, почему Владимиры в Израиле поголовно становятся Зеэвами (что на иврите означает «Волк»). Как «Виталий» и «Вивьен» превращаются в «Хаима», «Лев» - в «Арье», а «Медведев» - в «Дова», понятно: это всё дословные переводы смысла имён на иврит. Как «Антоны» становятся «Амнонами» или «Натанами», а «Миша» превращается в «Моше» - тоже очевидно: тут чисто фонетическое созвучие. Однако имя «Владимир» не означает «Волк» и не звучит похоже на «Зеэв». А поскреби любого родившегося в СССР израильтянина с именем Зеэв - и в метрике его прочтёшь «Владимир».
Ларчик тут открывается достаточно просто. Традицию переименовываться из «Владимира» в «Зеэва» ввёл классик сионизма Жаботинский. Последующие поколения Владимиров просто следуют в этом вопросе его примеру, ставшему традицией. При чём же здесь волк, спросите вы. А при том, что в российской черте оседлости евреи своих детей «Владимирами» не называли. Это имя мальчики потом брали себе сами для простоты общения с русскоговорящими сверстниками, а в метрике все они (и Жаботинский, и отец его последователя Бегина, и отец Жириновского) значились Вольфами. Соответственно, Жаботинский, хоть и печатался на русском языке под именем «Владимир», в итоге ивритизировал не славянское имя крестителя Руси, а своё изначальное идишское имя «Вольф», которое как раз и означает «волк».
Не поленился даже поставить тег ACRONYM, со всплывающей подсказкой о том, что имя Зеэв, означающее «Волк», является ивритским эквивалентом Владимира. Как выяснилось, подсказка моя скорее запутала читателя, чем объяснила логику переименования. Так что напишу о ней отдельно.
Смена имён - любопытный исторический процесс, наблюдение за которым помогает многое понять о нравах в разных обществах.
Прежде всего, в основе массовых решений о смене имени лежит стремление представителей национального меньшинства или иммигрантов к ассимиляции. Основных мотивов тут может быть два: политический или бытовой. Политический важен в тех случаях, когда принадлежность к нацменьшинству может послужить причиной для дискриминации - и человек меняет фамилию, чтобы быть битым по лицу, а не по паспорту.
В царской России для евреев, отбывших 25 лет на военной службе в качестве военных кантонистов, одним из бонусов при увольнении из армии было право взять себе славянскую фамилию. Впрочем, тип этой фамилии регулировался законодательно: она должна была образовываться от названия какого-нибудь члена человеческого тела. Отсюда пошли на Руси всевозможные Рукины и Ногины. А один еврейский дембель, замучавшись выбирать по анатомическому атласу, принял Соломоново решение, и стал просто Членовым. В те времена, когда его посетила эта дивная идея, слово «член» не являлось синонимом хуя (вспомним стихотворение капитана Лебядкина «Краса красот сломала член, и интересней вдвое стала», или фразу Гоголя про «платье, облипавшее вокруг ее девственных и вместе мощных членов»).
Отпрыск сообразительного дембеля, сионист Ефим Членов, покинул Россию в 1911 году, и никаких проблем с фамилией не имел. В нескольких городах Израиля есть улица, носящая его имя, и служащая источником неисчерпаемого веселья для русскоязычных репатриантов. Когда в 1991 году в доме 51 по этой улице в Тель-Авиве сняла первый офис редакция юмористического еженедельника «Бэседэр?», у них была даже рубрика «Кошмар на Улице Членов». Но когда (за 70 лет до «Бэседэра») на этой улице снимали свою первую тель-авивскую квартиру родители Ицхака Рабина, ничего смешного или двусмысленного в её названии они не находили.
Меньше повезло тем потомкам военного кантониста, которые остались в России. Но стоит отметить, что они это испытание выдержали: ни профессор Михаил Анатольевич Членов, ни кто-либо из его детей фамилию менять не стал.
В Австро-Венгрии в первой половине XIX века затеялась всеобщая паспортизация населения, подразумевавшая, что у каждого подданного Империи появится фамилия (до получения паспортов большинство европейцев, не принадлежащих к аристократии, было известно по отчествам в родном селе или по топонимам - в чужом). Состоятельным австрийским евреям разрешалось за деньги придумать себе «красивую» немецкую фамилию. Так явились на свет бесчисленные Трахтенберги, Лилиенблюмы, Розентали, Блюменфельды и Ротенберги с Ковальчуками. А Коны, Каны, Кацы, Заки, Шацы и Лифшицы - из тех, кому не хватило денег на красивую немецкую фамилию, или не захотелось онемечиваться.
В Советском Союзе евреи начали в массовом порядке менять фамилии задолго до сталинской кампании против безродных космополитов - по бытовой причине, переезжая из моноациональных местечек в многонациональные мегаполисы, где окружающим было сложно выговорить их сложные идишские ФИО. Трудно не согласиться, что «Илья Ильф» запомнить проще, чем «Ехиель-Лейб Арнольдович Файнзильберг», а «Леон Бакст» - чем «Лейб-Хаим Израилевич Розенберг». Но стоит заметить, что ни «Илья Ильф», ни «Леон Бакст» не звучат как русские имена, взятые ради ассимиляции. До 1948 года острой нужды скрывать национальность у советских евреев не было.
Такой же процесс упрощения имён ради удобства окружающих мы можем видеть в истории итальянского Возрождения, главные деятели которого известны нам не по фамилиям, а по кличкам: ни «Рафаэль», ни «Микеланджело», ни «Леонардо», ни «Донателло», ни «Джотто», ни «Тициан», ни «Джорджоне», ни «Караваджо», ни «Каналетто» фамилией не является. При том, что у каждого из перечисленных была своя фамилия, и вполне себе произносимая по-итальянски, просто кличка по сей день кажется удобней. Единственное тут, пожалуй, исключение - хорват Андрия Медулич, которого переименовали в Скьявоне (Славянин) из-за непроизносимости исходного имени. В Испании похожая история была с Эль Греко. Но клички «Славянин» и «Грек» прозрачно намекают, что никаких целей этнической мимикрии тут не ставилось.
После кампании против безродных космополитов (вроде бы завершившейся со смертью Сталина) в СССР установился режим государственного антисемитизма, так что замена еврейских фамилий на славянские стала осознанной необходимостью для желающих сделать советскую карьеру, или просто поступить в вуз. В девятом классе со мной учились Яна Кульман и Наташа Вайнтрауб, но в списке выпускников 1983 года таких фамилий нет. За время каникул перед 10 классом обе барышни, не сговариваясь, обрели славянские фамилии. Самое смешное, что Яна, которую я до смены фамилии вообще не воспринимал как еврейку (мало ли на свете германских языков), избрала себе в точности ту же фамилию, которую 30 лет спустя дочь Путина использовала для сокрытия царских кровей.
Впрочем, пора вернуться к теме ивритизации, с которой начался наш рассказ.
В Израиле любому репатрианту при первом оформлении удостоверения личности предлагается бесплатная возможность ивритизировать имя. Любой Лев может стать Арье, любой Виталий - Хаимом. МВД Израиля в этот процесс не вмешивается и никаких указаний не даёт. Мой кузен Артём Телегин в своё время стал «Том Харли Дэвидсон», и никого не смутило, что Harley Davidson - не вполне израильская марка мотоцикла, а имени Том в иврите нет.
Во времена британского мандата и в последующую эпоху Бен-Гуриона, ивритизация имён была императивным требованием сионизма. Она в те времена рассматривалась как символический жест отказа от наследия Диаспоры и выбора нового исторического пути. Большинство фамилий зубров израильской политики - ивритизированные псевдонимы: Бен-Гурион когда-то родился Грюном, Шарон - Шайнерманом, Перес - Перским, Шамир - Езерницким, Рабин - Рабичевым, Голда Меир - урождённая Мабович и Меерсон по мужу, а Менахема Бегина в детстве звали Мечислав Вольфович Бегун. Биньямин Нетаниягу хоть и не менял фамилии, но лишь потому, что это успел сделать его покойный отец, Бенцион Натанович Миликовский. По той же причине обошёлся без смены фамилии политик Рехавам Зеэви: с этим вопросом ещё до его рождения разобрался его отец, урождённый Соломон Волкович.
Эта традиция сошла на нет вместе с израильским социализмом. Сегодня в Израиле ни для работы на государственном радио и ТВ, ни для занятий политикой отказываться от ашкеназского имени и фамилии не требуется. Однако бытовые соображения произносимости никуда не делись. В Израиле они усугубляются спецификой ивритского письма без гласных. Самая обычная нездешняя фамилия после записи на иврите начинает прочитываться весьма причудливо. Моего армейского сослуживца Соловьёва командиры называли «Солобаев», а один прапорщик прочёл его фамилию как «Соло-Бэйб». Табличку на двери квартиры Миши Генделева почтальоны читали как «Гандлоб». Арсена Ревазова носители иврита не раз именовали «Рав Зуб» («Большой Член»), а фамилию Евгения Серафимовича Финкеля легко прочесть как «Пин Каль» («Лёгкий Хуй»). Казалось бы, в моей фамилии трудно что-нибудь перепутать, если для её записи использовано пять букв, но больше 20 лет назад я бросил объяснять курьерам и чиновникам, что она не читается «Нусик»…
Пора, однако, вернуться к Гейзелю и объяснить, наконец, почему Владимиры в Израиле поголовно становятся Зеэвами (что на иврите означает «Волк»). Как «Виталий» и «Вивьен» превращаются в «Хаима», «Лев» - в «Арье», а «Медведев» - в «Дова», понятно: это всё дословные переводы смысла имён на иврит. Как «Антоны» становятся «Амнонами» или «Натанами», а «Миша» превращается в «Моше» - тоже очевидно: тут чисто фонетическое созвучие. Однако имя «Владимир» не означает «Волк» и не звучит похоже на «Зеэв». А поскреби любого родившегося в СССР израильтянина с именем Зеэв - и в метрике его прочтёшь «Владимир».
Ларчик тут открывается достаточно просто. Традицию переименовываться из «Владимира» в «Зеэва» ввёл классик сионизма Жаботинский. Последующие поколения Владимиров просто следуют в этом вопросе его примеру, ставшему традицией. При чём же здесь волк, спросите вы. А при том, что в российской черте оседлости евреи своих детей «Владимирами» не называли. Это имя мальчики потом брали себе сами для простоты общения с русскоговорящими сверстниками, а в метрике все они (и Жаботинский, и отец его последователя Бегина, и отец Жириновского) значились Вольфами. Соответственно, Жаботинский, хоть и печатался на русском языке под именем «Владимир», в итоге ивритизировал не славянское имя крестителя Руси, а своё изначальное идишское имя «Вольф», которое как раз и означает «волк».