Считаем деньги в кармане БГ
Кампания Бориса Гребенщикова на Планете.Ру, как я и предсказывал, преодолела в начале недели психологический рубеж в 6 миллионов рублей. Сейчас там на счётчике - 6.245.368, и деньги продолжают поступать.
Самое время обратить внимание интересующихся темой на мелкий шрифт, помогающий понять некоторые особенности краудфандингового сбора и его существенные отличия от классической благотворительности. Благо структура сбора прозрачна, и опубликованные результаты весьма поучительны.
В правой колонке любой кампании на Планете.Ру можно видеть список лотов («акций»), продажа которых обеспечивает поступление средств от «акционеров» (они же в американском краудфандинговом лексиконе backers). Можно, конечно, перечислить деньги на любую кампанию, ничего за них не покупая - это будет полным аналогом благотворительного пожертвования. В гребенщиковском сборе на данную минуту таких лотов «без награды» куплено 617, из общего числа в 4376 проданных акций. То есть лоты без награды составляют 14,1% от всех взносов в казну коллектива. На первый взгляд, это довольно много, но в денежном выражении - 334.268 рублей, то есть всего 5,35% от всей собранной суммы. Чисто из любопытства можем также подсчитать, что средний размер пожертвования «без награды» в кампании «Аквариума» составил 542 рубля. При том, что следующей строчкой за 300 рублей предлагалось купить новые записи «Аквариума» в lossless формате, и этот лот лидирует по числу продаж (но не по выручке) в силу своей дешевизны. Вторым по популярности лотом стала CD-версия той же музыки за 1000 рублей. Электронный доступ оплатили 1052 раза, CD с автографом - 943 раза. Заметим, что количество купленных лотов отличается от числа «акционеров». Деньги внесли 3808 человек, а акций куплено 4376. То есть 568 лотов (13% от общего количества) куплено акционерами, которые сделали более одной покупки. И это лишний раз напоминает нам, что в основе краудфандинга - не только благородный порыв души (обеспечивший в нашем случае поступление 5,35% денег), но и добросовестные коммерческие сделки по покупке людьми нужных им товаров по устраивающей их цене. Которые в случае «Аквариума» обеспечили 94,65% выручки.
Любопытно посравнивать в кампании «Аквариума» экономический эффект от продажи самых дорогих и самых дешёвых лотов. Скажем, лидирующая по популярности цифровая лицензия на новый альбом за 300 рублей принесла лишь 315.000 рублей выручки - это даже меньше, чем благотворительные взносы, просто потому, что сам лот очень дёшев. Можно было сделать и по 500, как опыт нам теперь подсказывает. А супердорогое коллекционное издание из 30 альбомов, которое выставлялось ограниченными тиражами - сперва по 20.000 рублей, теперь по 30.000 - принесло к этой минуте 1.950.000 рублей, при проданных 75 единицах. На втором месте по выручке - виниловая «Соль» по стартовой цене 3000 и 4000 рублей за допечатку, которая в общей сложности принесла 950.000 рублей выручки с 250 проданных единиц.
Некоторые из этих цифр в принципе можно спрогнозировать заранее. Другие становятся для организаторов кампании сюрпризом, и зачастую вносят коррективы в предлагаемый ассортимент лотов. Например, трудно заранее предсказать ликвидность самых дорогих предложений в списке - не только при продаже музыки, но и в любом другом краудфандинговом сборе. Например, продавцы гаджетов норовят предлагать оптовые партии по 20 или 100 единиц корпоративным закупщикам. За дорогие деньги краудфандеры продают ужин со знаменитостями, или экскурсию в свой офис/студию. Часто продаётся имя жертвователя в благодарственном списке или титрах - себестоимость у этого лота нулевая, а сегмент очень премиальный. Дорогие лоты предлагаются всегда, но спрос на них - вещь очень капризная. «Аквариуму» в этом смысле повезло, потому что все самые дорогие позиции, выставленные ограниченным тиражом, оказались сразу раскуплены. Это означало, что у кампании появились и деньги на дополнительный тираж, и понимание, как можно скорректировать стоимость «премиальных» лотов при их допечатке. В большинстве краудфандинговых сборов, даже успешных, такого не происходит: значительная часть дорогих лотов остаётся невостребованной. Это зависит и от цены предложения, и от уровня платежеспособности целевой аудитории, и от характера самого лота. Заметим, что устроители кампании «Аквариума» не предложили акционерам никаких традиционно дорогих ништяков, кроме собственно музыки: ни приглашений на репетицию/запись альбома, ни ужинов с Гребенщиковым, ни спонсорских логотипов на будущем диске, ни даже проходок по списку на какой-нибудь будущий концерт. С учётом той конъюнктуры, которая выяснилась в первые недели сбора на Планете, все эти возможности остаются у них в резерве. Хотя подозреваю, что часть возможностей останется не реализованной из принципиальных соображений.
Пишу я обо всём этом к тому, что для нужд пресловутой «реальной музжурналистики»™ краудфандинговый сбор обеспечивает куда больше прозрачности и понятности экономики процесса, чем выпуск и продажа музыкальных альбомов лейблами, которые никогда не склонны всерьёз отчитываться о своих расходах и выручке ни перед публикой, ни перед музыкантами. В себестоимость альбома, подсчитываемую лейблами, входит куча разнообразного дерьма, не имеющего отношения к музыкальному процессу: зарплаты корпоративных топ-менеджеров, адвокатов, лоббистов отрасли (причём продажами музыки в России поддерживается лоббизм в США, и наоборот), реклама, маркетинг и пиар, красивые офисы в небоскрёбах и всевозможные эксперименты по диверсификации бизнеса. Деньги, заложенные в стоимость альбома классиков рока, со спокойной душой инвестируются в прокачку очередной звезды-однодневки на небосклоне хомячковой телевизионной попсы. Покупая у лейблов, мы платим не за ту музыку, которую слушаем сами, а за весь их индустриальный процесс. Краудфандинг тем и хорош, что тут всё это дерьмо отсекается. Если я считаю $4,5 справедливой ценой за ничем не ограниченный доступ к новому альбому «Аквариума» в lossless формате (который будет у меня жить сразу на трёх облаках и воспроизводиться из любой точки света), то мне б хотелось, чтобы не меньше $4 из этой суммы получил сам «Аквариум». И чтобы ни копейки моих денег не пошло ни на лоббирование SOPA, ни на раскрутку юных дарований с «Фабрики звёзд», ни на телевизионные ролики и биллборды, грозящие тюрьмой за скачивание музыки в Интернете, ни на членские взносы в RIAA/MPAA, ни на зарплату бухгалтерам, изобретающим всё новые схемы «как бы нам половчей оставить музыкантов без их копеечного роялти».
Так что я рад, что краудфандинг в России с каждым годом становится всё более реальным инструментом финансирования непопсовых музыкальных проектов, и что мантру Шахрина « Гребенщиков собирает в Интернете 200 долларов в год» можно со спокойной душой сдавать в утиль за неактуальностью. Кстати, подозреваю, что и сам Шахрин уже в курсе изменившихся реалий. Вот чисто по этому ролику судя:
Это ж нормальная такая история: сначала краудфандинга не замечали, потом смеялись над его ничтожными сборами, давали интервью о его бесперспективности, а потом уж и сами шляпу протягивают. Об этом ещё Махатма предупреждал. А он знал толк в крауде.
Самое время обратить внимание интересующихся темой на мелкий шрифт, помогающий понять некоторые особенности краудфандингового сбора и его существенные отличия от классической благотворительности. Благо структура сбора прозрачна, и опубликованные результаты весьма поучительны.
В правой колонке любой кампании на Планете.Ру можно видеть список лотов («акций»), продажа которых обеспечивает поступление средств от «акционеров» (они же в американском краудфандинговом лексиконе backers). Можно, конечно, перечислить деньги на любую кампанию, ничего за них не покупая - это будет полным аналогом благотворительного пожертвования. В гребенщиковском сборе на данную минуту таких лотов «без награды» куплено 617, из общего числа в 4376 проданных акций. То есть лоты без награды составляют 14,1% от всех взносов в казну коллектива. На первый взгляд, это довольно много, но в денежном выражении - 334.268 рублей, то есть всего 5,35% от всей собранной суммы. Чисто из любопытства можем также подсчитать, что средний размер пожертвования «без награды» в кампании «Аквариума» составил 542 рубля. При том, что следующей строчкой за 300 рублей предлагалось купить новые записи «Аквариума» в lossless формате, и этот лот лидирует по числу продаж (но не по выручке) в силу своей дешевизны. Вторым по популярности лотом стала CD-версия той же музыки за 1000 рублей. Электронный доступ оплатили 1052 раза, CD с автографом - 943 раза. Заметим, что количество купленных лотов отличается от числа «акционеров». Деньги внесли 3808 человек, а акций куплено 4376. То есть 568 лотов (13% от общего количества) куплено акционерами, которые сделали более одной покупки. И это лишний раз напоминает нам, что в основе краудфандинга - не только благородный порыв души (обеспечивший в нашем случае поступление 5,35% денег), но и добросовестные коммерческие сделки по покупке людьми нужных им товаров по устраивающей их цене. Которые в случае «Аквариума» обеспечили 94,65% выручки.
Любопытно посравнивать в кампании «Аквариума» экономический эффект от продажи самых дорогих и самых дешёвых лотов. Скажем, лидирующая по популярности цифровая лицензия на новый альбом за 300 рублей принесла лишь 315.000 рублей выручки - это даже меньше, чем благотворительные взносы, просто потому, что сам лот очень дёшев. Можно было сделать и по 500, как опыт нам теперь подсказывает. А супердорогое коллекционное издание из 30 альбомов, которое выставлялось ограниченными тиражами - сперва по 20.000 рублей, теперь по 30.000 - принесло к этой минуте 1.950.000 рублей, при проданных 75 единицах. На втором месте по выручке - виниловая «Соль» по стартовой цене 3000 и 4000 рублей за допечатку, которая в общей сложности принесла 950.000 рублей выручки с 250 проданных единиц.
Некоторые из этих цифр в принципе можно спрогнозировать заранее. Другие становятся для организаторов кампании сюрпризом, и зачастую вносят коррективы в предлагаемый ассортимент лотов. Например, трудно заранее предсказать ликвидность самых дорогих предложений в списке - не только при продаже музыки, но и в любом другом краудфандинговом сборе. Например, продавцы гаджетов норовят предлагать оптовые партии по 20 или 100 единиц корпоративным закупщикам. За дорогие деньги краудфандеры продают ужин со знаменитостями, или экскурсию в свой офис/студию. Часто продаётся имя жертвователя в благодарственном списке или титрах - себестоимость у этого лота нулевая, а сегмент очень премиальный. Дорогие лоты предлагаются всегда, но спрос на них - вещь очень капризная. «Аквариуму» в этом смысле повезло, потому что все самые дорогие позиции, выставленные ограниченным тиражом, оказались сразу раскуплены. Это означало, что у кампании появились и деньги на дополнительный тираж, и понимание, как можно скорректировать стоимость «премиальных» лотов при их допечатке. В большинстве краудфандинговых сборов, даже успешных, такого не происходит: значительная часть дорогих лотов остаётся невостребованной. Это зависит и от цены предложения, и от уровня платежеспособности целевой аудитории, и от характера самого лота. Заметим, что устроители кампании «Аквариума» не предложили акционерам никаких традиционно дорогих ништяков, кроме собственно музыки: ни приглашений на репетицию/запись альбома, ни ужинов с Гребенщиковым, ни спонсорских логотипов на будущем диске, ни даже проходок по списку на какой-нибудь будущий концерт. С учётом той конъюнктуры, которая выяснилась в первые недели сбора на Планете, все эти возможности остаются у них в резерве. Хотя подозреваю, что часть возможностей останется не реализованной из принципиальных соображений.
Пишу я обо всём этом к тому, что для нужд пресловутой «реальной музжурналистики»™ краудфандинговый сбор обеспечивает куда больше прозрачности и понятности экономики процесса, чем выпуск и продажа музыкальных альбомов лейблами, которые никогда не склонны всерьёз отчитываться о своих расходах и выручке ни перед публикой, ни перед музыкантами. В себестоимость альбома, подсчитываемую лейблами, входит куча разнообразного дерьма, не имеющего отношения к музыкальному процессу: зарплаты корпоративных топ-менеджеров, адвокатов, лоббистов отрасли (причём продажами музыки в России поддерживается лоббизм в США, и наоборот), реклама, маркетинг и пиар, красивые офисы в небоскрёбах и всевозможные эксперименты по диверсификации бизнеса. Деньги, заложенные в стоимость альбома классиков рока, со спокойной душой инвестируются в прокачку очередной звезды-однодневки на небосклоне хомячковой телевизионной попсы. Покупая у лейблов, мы платим не за ту музыку, которую слушаем сами, а за весь их индустриальный процесс. Краудфандинг тем и хорош, что тут всё это дерьмо отсекается. Если я считаю $4,5 справедливой ценой за ничем не ограниченный доступ к новому альбому «Аквариума» в lossless формате (который будет у меня жить сразу на трёх облаках и воспроизводиться из любой точки света), то мне б хотелось, чтобы не меньше $4 из этой суммы получил сам «Аквариум». И чтобы ни копейки моих денег не пошло ни на лоббирование SOPA, ни на раскрутку юных дарований с «Фабрики звёзд», ни на телевизионные ролики и биллборды, грозящие тюрьмой за скачивание музыки в Интернете, ни на членские взносы в RIAA/MPAA, ни на зарплату бухгалтерам, изобретающим всё новые схемы «как бы нам половчей оставить музыкантов без их копеечного роялти».
Так что я рад, что краудфандинг в России с каждым годом становится всё более реальным инструментом финансирования непопсовых музыкальных проектов, и что мантру Шахрина « Гребенщиков собирает в Интернете 200 долларов в год» можно со спокойной душой сдавать в утиль за неактуальностью. Кстати, подозреваю, что и сам Шахрин уже в курсе изменившихся реалий. Вот чисто по этому ролику судя:
Click to viewЭто ж нормальная такая история: сначала краудфандинга не замечали, потом смеялись над его ничтожными сборами, давали интервью о его бесперспективности, а потом уж и сами шляпу протягивают. Об этом ещё Махатма предупреждал. А он знал толк в крауде.