Бегун
Его вроде как бы и жалко, его непутевость, она не обусловлена болезнью, он по жизни такой и ничего поделать с этим не может.
Я же у него и спросил как то в самый критический момент:
- Ты чё такой то, почему так ведёшь себя?
Он, уже фиолетовыми губами, прошептал:
- Да не знаю, родился я видать таким...
Дальше он провалился в бездну наркотического сна. А ведь всё могло быть совсем иным и мы бы его передали коллегам вполне себе компенсированным, но нет, характер такой...
За трое суток до этого...
Мне его показали ближе к обеду, даже не по тяжести состояния, а по причине отсутствия вен, моя задача была- поставить центральный катетер. Рядом была супруга, она молча встала и уступила мне место возле родного человека. Женщины, я уже много раз убеждаюсь, что чем тяжелее характер и ,,интереснее,, жизнь, которая явно была как в поговорке- ,,не поле перейти,, тем с большей покорностью и трепетностью вторая половина ухаживает, хотя конечно, это и не факт, но часто подобные сцены вижу.
Он уже тяжело дышал, его хроническая обструктивная болезнь совместно со злобной бактерией добивала мужика. Худощавый, серый, с бочкообразной грудной клеткой, его дыхательные меха, еще не часто, но уже глубоко вдыхали, выхватывая молекулы кислорода из атмосферы. Он знал, что курево его доканает, но бросать и не собирался. Вен у него уже совсем не было, наркотические игры бесшабашной молодости. Мы подозревали пневмонию, однако компьтерная томограмма говорила об обратном. Я воткнул ему катетер в подключичную вену. Начали вливать антибиотики и другие химиопрепараты.
Только я ушел, откорригировав с коллегами терапию, он, несмотря на увещевания супруги, рванул на улицу, покурить.
С улицы, с третьей затяжки, его и притащили, синюшного и часто дышащего.
Снова вызвали меня. Кислород, ингаляции, ожил. Его единственный глаз внимательно смотрел на меня, второй, полуоткрытый, смотрел, поблескивая куда то вдаль. Теперь он мой клиент, реанимационный. Переделали анализы, выяснилось, что его кровь растеряла практически все тромбоциты, однако еще была способна свернуться.
Пять месяцев назад он лечился в областной больнице, заподозрили опухоль кишечника, назначили колоноскопию. И что бы вы думали? Сбежал!
И вот он весь такой больной, еще не старый, лежит, супруга переживает, дочки рядом. Отдышался, одыбался, договорились с областными специалистами, что его заберут, мы еще заподозрили саркоидоз легких. Вроде всё хорошо, на завтра готовимся на выезд.
Ночью он снова сбежал. Когда я его увидел, понял, что от нас он уже не сбежит. Фиолетовый, дышащий словно загнанная лошадь.
- Ты почему такой то...
Катетер, что я ставил, перестал функционировать. Нашли вену на ноге, однако, мне всё же пришлось снова катетеризировать центральную вену. Дальше наркоз, ИВЛ. Я думал, ему хана, но выжил, уже через три часа порозовел, пульс перестал тарахтеть от запредельной гипоксии.
Коллеги из области решили его транспортировать к себе, на аппарате исскуственной вентиляции.
Довезли. Выходили. Я как то встречался с докторами, которые его лечили: " с ним совершенно невозможно договориться, он никого не слушает, сложный пациент..."
Удивительно, но дети и жена его, продолжали любить и терпеть, или это было что то другое...
Я же у него и спросил как то в самый критический момент:
- Ты чё такой то, почему так ведёшь себя?
Он, уже фиолетовыми губами, прошептал:
- Да не знаю, родился я видать таким...
Дальше он провалился в бездну наркотического сна. А ведь всё могло быть совсем иным и мы бы его передали коллегам вполне себе компенсированным, но нет, характер такой...
За трое суток до этого...
Мне его показали ближе к обеду, даже не по тяжести состояния, а по причине отсутствия вен, моя задача была- поставить центральный катетер. Рядом была супруга, она молча встала и уступила мне место возле родного человека. Женщины, я уже много раз убеждаюсь, что чем тяжелее характер и ,,интереснее,, жизнь, которая явно была как в поговорке- ,,не поле перейти,, тем с большей покорностью и трепетностью вторая половина ухаживает, хотя конечно, это и не факт, но часто подобные сцены вижу.
Он уже тяжело дышал, его хроническая обструктивная болезнь совместно со злобной бактерией добивала мужика. Худощавый, серый, с бочкообразной грудной клеткой, его дыхательные меха, еще не часто, но уже глубоко вдыхали, выхватывая молекулы кислорода из атмосферы. Он знал, что курево его доканает, но бросать и не собирался. Вен у него уже совсем не было, наркотические игры бесшабашной молодости. Мы подозревали пневмонию, однако компьтерная томограмма говорила об обратном. Я воткнул ему катетер в подключичную вену. Начали вливать антибиотики и другие химиопрепараты.
Только я ушел, откорригировав с коллегами терапию, он, несмотря на увещевания супруги, рванул на улицу, покурить.
С улицы, с третьей затяжки, его и притащили, синюшного и часто дышащего.
Снова вызвали меня. Кислород, ингаляции, ожил. Его единственный глаз внимательно смотрел на меня, второй, полуоткрытый, смотрел, поблескивая куда то вдаль. Теперь он мой клиент, реанимационный. Переделали анализы, выяснилось, что его кровь растеряла практически все тромбоциты, однако еще была способна свернуться.
Пять месяцев назад он лечился в областной больнице, заподозрили опухоль кишечника, назначили колоноскопию. И что бы вы думали? Сбежал!
И вот он весь такой больной, еще не старый, лежит, супруга переживает, дочки рядом. Отдышался, одыбался, договорились с областными специалистами, что его заберут, мы еще заподозрили саркоидоз легких. Вроде всё хорошо, на завтра готовимся на выезд.
Ночью он снова сбежал. Когда я его увидел, понял, что от нас он уже не сбежит. Фиолетовый, дышащий словно загнанная лошадь.
- Ты почему такой то...
Катетер, что я ставил, перестал функционировать. Нашли вену на ноге, однако, мне всё же пришлось снова катетеризировать центральную вену. Дальше наркоз, ИВЛ. Я думал, ему хана, но выжил, уже через три часа порозовел, пульс перестал тарахтеть от запредельной гипоксии.
Коллеги из области решили его транспортировать к себе, на аппарате исскуственной вентиляции.
Довезли. Выходили. Я как то встречался с докторами, которые его лечили: " с ним совершенно невозможно договориться, он никого не слушает, сложный пациент..."
Удивительно, но дети и жена его, продолжали любить и терпеть, или это было что то другое...