Реминисценции
Я не помню тот момент, когда на меня внезапно свалилась фея Асклепия. Возможно, я спал или отрывал крылышки мухам. Но что -то во мне стало не так. Я стал по другому смотреть на дворовых хромоногих кошек, меня умиляла странная неправильность подруг в песочнице, мир наполнился смыслами и синдромами.
Я спер мамашкин учебник по акушерству и гинекологии с необычными и соблазнительными картинками. Следует заметить, что я был развит не по годам и все схватывал на лету. Я все быстро освоил, преодолел культурный шок и начал нести знания в массы.
Надо сказать, что к тому времени я уже пользовался авторитетом в нашем небольшом военном городке. Во-первых, я быстрее всех выплавлял свинцовые грузила из старых аккумуляторов с помощью инновационный системы впрыска бензина в активную горючую смесь. Во-вторых, я с особым цинизмом надрал задницу сыну полковника, который к тому времени уже всех достал своими ябедами. Как потом выяснилось, этого сученка было лучше не трогать.
Я развил бешеную деятельность. Я только тем и занимался, что развенчивал мифы о зачатии, беременности и рождении. Я рисовал схемы на стене сарая, опровергал скептиков, вступал в дискуссии. Вообщем, образовывал подрастающее поколение как мог. Был страстен, как Савонарола или Иуда Маккавей. Я даже дважды подрался со свидетелем секты бомбометающих аистов. Авторитет мой рос как на дрожжах. Я трепетал от восторга и собирал дивиденды.Я был готов покорять новые высоты. В домашней библиотеке были еще книги, до которых еще не добрались мои шаловливые ручонки. Но трест внезапно лопнул.
Сын полковника на меня донес. Я был подвергнут обструкции, унижению и поношению. Маркиз Де Сад меня бы понял. Был нещадно порот, заперт в темницы, затем отправлен к бабушке в Балашов. Меня торжественно объявили извращенцем и рано созревшим эротоманом. Книга была изъята, спрятана под замок. Но, подобно Галилею, я не усмирился.
Но сладкий яд познания естества уже проник в мое невинное сознание. Я с упоением изучал внутренности забитого на заднем дворе порося. Стал завсегдатаем поселковой библиотеки. Применив все свое обаяние, выпросил у библиотекарши все тома малой медицинской энциклопедии.
Я не спал ночами. Я постигал и изучал. Я держал все в себе. Я пропал. Пубертатный период прошел незаметно. Я мечтал о карьере Боткина и Бильрота, когда мои сверстники грезили о титьках. О чем я несказанно сожалею.
И вот я стою перед вами, старый, добрый и больной доктор.
И думаю иногда, чтобы случилось со мною, если бы на меня не свалилась эта чертова фея Асклепия.
--------------------------------