Усадьба и деревня Ужанка.
Деревню Ужанка не сможет миновать ни один путешественник, который едет в древний Несвиж со стороны Мира и Городеи. Она живописно раскинулась на полевых пригорках в долине одноимённой речки, пересекая своими улицами все дороги, ведущие в Несвиж. Ужанка - не простая и бедная деревня. Её история столь же древняя, как история соседнего Несвижа, а многие её жители считают себя потомками старой литовской шляхты, утратившей свои сословные привилегии в начале 19 столетия.
Ещё в 1560 году Николай Радзивилл «Чёрный» - один из первых Радзивиллов, получивших княжеский титул Священной Римской империи - получил право собирать дань с двух волок земли в Ужанке. Так эта деревня появилась на страницах государственного делопроизводства Великого княжества Литовского. Николай Радзивилл «Чёрный» был «отцом» кальвинистской Реформации на землях Литвы, а ещё отцом белорусского книгопечатания. Первые книги на территории современной Беларуси (как например «Катехизис» Симона Будного, Брестская Библия) были изданы именно на его средства, которые были собраны, в том числе, и данью с Ужанки.
Титульный лист Брестской Библии, изданной на средства Николая Радзивилла «Чёрного» в 1563 г.
Протестантское движение в ВКЛ стало яркой, но не слишком долгой страницей его истории. Вот и уже сын Николая Радзивилла «Чёрного» Николай Христофор Радзивилл «Сиротка» сразу же после смерти отца в 1567 году стал католиком. Да таким, который задумал исправить все «ошибки» своего предшественника и сделать из несвижского края оплот католической церкви на Литве. Для этого в начале 1580-х годов он приглашает в Несвиж монахов-иезуитов, которые уже имели в Литве свои миссии в Вильне и Полоцке. Несвиж должен был стать третьим литовским городом, в котором был бы открыт коллегиум этого ордена. Большой друг Николая Радзивилла «Сиротки» ректор Виленской иезуитской академии Пётр Скарга в письмах к начальству ордена рекламировал несвижские земли, называя их «Литовской Ломбардией», лежащей «недалеко от Вильни и Полоцка в самой середине новогрудской Белой Руси, многолюдной и плодородной». Однако, реальность, увиденная первыми прибывшими в Несвиж монахами ордена, их разочаровала - они посчитали радзивилловскую столицу «сельской глушью», и ещё долгое время жаловались на недостаточное обеспечение их миссии. Тогда Николай Радзивилл решил сделать им поистине княжеский подарок из фонда своих землевладений, и 10 августа 1584 года издал фундушевый лист, по которому передавал ордену иезуитов огромные участки земли под Ляховичами и самим Несвижем. Среди новых несвижских владений иезуитов была деревня Рудавка и «Ужонка, над рекой Ужонкой лежачая». Такое щедрое спонсорство поспособствовало тому, что уже в том же году в Несвиже была открыта иезуитская начальная школа грамоты, а через два года в городе началось строительство нового костёла. А уже в 1590 году посланник генерала иезуитов Клаудио Аквавива Людвик де Масель открыл в Несвиже провинциальную конгрегацию ордена - цель Николая Радзивилла «Сиротки» была достигнута. А Ужанка на столетия стала экономической опорой миссии иезуитов в несвижском крае.
Вид на несвижский костёл и бывший иезуитский коллегиум. Фотография 1927 года.
Согласно фундушевому листу Николая Радзивилла «Сиротки» жители Ужанки освобождались от воинской службы, а так же от всех налогов и повинностей в пользу светских землевладельцев. Все доходы шли непосредственно ордену иезуитов.
Впрочем, такой статус Ужанки далеко не всегда гарантировал ей спокойное существование, защищённое от бурных перипетий светской жизни. Свидетельством этому служит охранный лист великого коронного гетмана Адама Сенявского (между прочим, правнука Николая Радзивилла «Сиротки»), выданного имению Ужанка в августе 1706 года, который защищал его от армейских постоев и поборов во время бывшей тогда в самом разгаре Северной войны. Весной того самого 1706 года армия шведского короля Карля XII совершенно уничтожила Несвиж и его окрестности. Наверняка иезуитской Ужанке тогда также жестоко досталось, и потому требовался охранный лист, чтобы защитить её хотя бы от наездов собственной армии. Примечательно, что написал этот лист именно коронный польский гетман. Тогдашний великий литовский гетман Михал Серваций Вишневецкий, похоже, в то время уже склонялся в сторону Карла XII и его ставленника в Речи Посполитой Станислава Лещинского. А, как известно, в свою очередь глава несвижской ординации князь Кароль Станислав Радзивилл был активным сторонником противоположного лагеря - саксонского курфюрста Фридриха Августа и Петра I.
Охранный лист великого коронного гетмана Адама Сенявского имению Ужанка
Также очевидно, что Ужанка скорее всего сильно пострадала и за полстолетия до вышеупомянутых событий, когда особые ненавистники католической церкви - московские отряды воеводы Семёна Змиева в 1659 году так же жгли и разрушали несвижские окрестности.
К счастью, Ужанка восстановилась и после московских, и после шведских погромов. А в конце 18 века она перешла из церковного в светское землевладение - через Радзивиллов к роду Корбутов герба Корчак. В начале 19 столетия Ужанка состояла из двух соседних деревнь - Большой Ужанки, где ещё с иезуитских времён находился двор управляющего имением, и Малой Ужанки, стоящей у старого тракта из Городеи в Несвиж. Всего в двух деревнях насчитывалось почти три сотни душ жителей. Интересно, что в тогдашней Ужанке было внутреннее разделение на две категории жителей - обычных крестьян и «шляхту». Шляхта выделялась среди деревенских жителей прежде всего своим благосостоянием, которое позволяло им строить более добротные дома («усадьбы») с деревянными полами, крытыми гонтом крышами и завалинками. Также у ужанской шляхты были особенные родовые традиции, культура похорон, до сих пор заметная на местном кладбище, и преданность католической вере. Фамилии ужанских шляхтичей - такие, как, к примеру, Козелл или Грынкевич - также выделяли их среди обычных крестьян. При этом, в реалиях Российской империи никто из них доказать документально своё дворянство не смог, а потому шляхтичи из Ужанки вели жизнь обычных земледельцев. Можно предположить, что ужанская шляхта уходит своими корнями во времена князя Кароля Станислава Радзивилля «Пане Каханку», который собрал на несвижских землях один из самых больших в Литве собственных военных отрядов - «милицию». Возможно, те, кто когда-то служил в таких отрядах и помогал Каролю Станиславу участвовать в его авантюрах и стали предками той самой ужанской шляхты.
Говоря же о приверженности жителей Ужанки католической конфессии, невозможно не упомянуть прекрасный её памятник, с давних пор украшающий Ужанку. В конце деревенской улицы перед усадебным двором стоит небольшая, но очень колоритная часовня, или как говорили раньше «касцёльчык». Её могучие суровые кирпичные стены, сдержанный барочный облик напоминают нам о старой радзивилловской эпохе, временах основания первых несвижских монастырей в 16 столетии.
Часовня в Ужанке
Некоторые исследователи считают, что ужанская часовня и в самом деле была построена во времена Николая Радзивилла «Сиротки». Однако общепринятой датой строительства считается всё же 18 столетие. Монограмма Иисуса Христа на фронтоне, которая одновременно являлась символом ордена иезуитов, прямо говорит нам о том, кому эта часовня обязана появлением на свет. Таким образом, период иезуитского владения Ужанкой остался запечатлённым не только в письменной истории, но и в камне.
Фронтон часовни в Ужанке с эмблемой ордена иезуитов
Но в 19 веке орден иезуитов был уже запрещён даже в Российской империи. Все его земельные владения стали либо государственными, либо светскими, либо перешли православной церкви. В случае с Ужанкой, как уже говорилось, владельцами имения стал род Корбутов, центральной усадьбой которого стал другой бывший иезуитский двор в Рудавке. К концу 19 века, однако, имение несколько раздробилось, в нём появились и другие землевладельцы, а центральная усадьба была продана Йозефу и Эрнестине Бородзичам - шляхтичам из рода, издавна владевшими имениями в старом Новогрудском воеводстве под Ляховичами и Новой Мышью. После Иосифа и Эрнестины хозяином ужанскго имения стал их сын Игнатий с женой Элеонорой. При Бородзичах старый двор управляющего превратился в полноценную и самостоятельную усадьбу. Всё было сделано для того, чтобы превратить Ужанку в зажиточное и уютное имение, которое не уступало бы любому дворянскому владению на Несвижчине. Здесь появились новый усадебный дом, конюшня, мельница, молочная ферма, сыроварня. Также ужанковской усадьбе принадлежало 60 гектар леса, что начинался неподалёку от деревни, отчего он до сих пор имеет у её жителей название «Бародзічаў лес».
Конюшня в усадебном дворе в Ужанке
Усадьбу в Ужанке окружал прекрасный сад и клумбы с цветами, за которыми лично ухаживала Элеонора Бородзич. На весенние и летние христианские праздники она же украшала этими цветами дорогу от деревни до ужанского «касцёльчыка». Дорога к храму, кроме того, благодаря Бородзичам была обсажена лиственницами - «панскай елкай», как говорили деревенские жители. А Игнатий Бородзич завёл при доме декоративных птиц, особой его любовью и гордостью среди которых были павлины!
Вид на часовню в Ужанске со стороны усадебного двора. В правой части снимка, среди старых панских деревьев, те самые лиственницы.
Многие жители деревни в межвоенное время работали у Бородзичей на хозяйстве. По воспоминаниям старожилов платили за работу всегда справедливо и в срок - 2 злотых за день. Также паны могли помочь, если кто-то из крестьян нуждался в ткани для одежды или в дереве для строительства дома.
И жила бы Ужанка долго и счастливо, если бы 17 сентября 1939 года на неё не напали те, кто считал, что такое положение вещей здесь всех очень угнетает. Те, кто считал, что работать надо бесплатно и на государство, павлинов надо зарезать, деревья срубить, созданное трудами многих людей - разбить и сжечь, а самих людей - убить.
Игнатию Бородзичу было тогда уже 58 лет. Как и многие литовские дворяне, он в своё время принимал участие в польско-советской войне 1919 - 1921 годов, имел звание поручика запаса. Уже много лет он был далёк от армейской службы и занимался хозяйством в своём имении. Однако мстительному Сталину было особенно важно расправится с теми, кто когда-то разгромил его большевистскую армию под Варшавой - со всеми, до кого он только мог дотянуться. И вот Игнатий Бородзич вместо того, чтобы готовиться встретить старость в своём имении, о котором он столько заботился, оказался в лагере военнопленных в Козельске. Выжившие заключённые этого лагеря из числа действующих польских военнослужащих удивлялись, что среди них почему-то оказалось много таких - возрастных отставников, которые имели уже весьма опосредованное отношение к армейской службе. Игнатий Бородзич среди выживших не оказался… 13 апреля 1940 года он был расстрелян в катынском лесу. Его жене Элеоноре, к счастью, позволили уехать в Варшаву. Та же участь быть выселенными из собственных домов постигла ещё многих жителей деревни.
Усадебный двор в Ужанке совершенно уничтожили уже после Второй мировой войны. Уцелело только добротное кирпичное здание конюшни с массивными коваными дверями.
Старые кованые двери в усадебной конюшне в Ужанке
Из древней иезуитской часовни выбросили всю богослужебную утварь и устроили в ней склад минеральных удобрений. В двух Ужанках по советской разнарядке было создано два колхоза. Один назвали стандартно и безыскусно - «Красная Ужанка», - а вот второй почему-то гордо носил имя Льва Толстого, хотя вряд ли в Ужанке как-то особенно зачитывались его произведениями. Это странное название просуществовало до 1964 года, когда два ужанковских колхоза объединились в один. А через два года и две Ужанки стали одной деревней без приставок «Большая» и «Малая».
Восстановление разорённой советскими колхозниками часовни в Ужанке. Фотография 1990 года.
В конце 1980-х годов стараниями местных жителей и несвижского духовенства старая иезуитская часовня в Ужанке была возвращена костёлу - к сожалению, совершенно приведённая в негодность. При реставрации она была обложена кирпичом, так как по древним стенам пошли трещины. Также был обновлён интерьер. Восстановленный храм был освящён во имя иконы Матери Божией Остробрамской - издавна почитаемой на несвижской земле.
Часовня Матери Божией Остробрамской в Ужанке. Вид со стороны апсиды.
Теперь в Ужанке вновь часто идут церковные службы. Вновь по той самой улице, которую когда-то украшала цветами Элеонора Бородзич, идут люди и на Пасху, и на Рождество, и на другие праздники. А за часовней остатки старых усадебных аллей, которые вели когда-то во двор, на котором уже не гуляют павлины. Только старая конюшня под вековыми липами помнит здесь те времена. Да ещё, может быть, Бородзичев лес, что всё так же чернеет вдалеке. И всё так же бежит по лугу возле самой деревни речка Ужанка…
Ещё в 1560 году Николай Радзивилл «Чёрный» - один из первых Радзивиллов, получивших княжеский титул Священной Римской империи - получил право собирать дань с двух волок земли в Ужанке. Так эта деревня появилась на страницах государственного делопроизводства Великого княжества Литовского. Николай Радзивилл «Чёрный» был «отцом» кальвинистской Реформации на землях Литвы, а ещё отцом белорусского книгопечатания. Первые книги на территории современной Беларуси (как например «Катехизис» Симона Будного, Брестская Библия) были изданы именно на его средства, которые были собраны, в том числе, и данью с Ужанки.
Титульный лист Брестской Библии, изданной на средства Николая Радзивилла «Чёрного» в 1563 г.
Протестантское движение в ВКЛ стало яркой, но не слишком долгой страницей его истории. Вот и уже сын Николая Радзивилла «Чёрного» Николай Христофор Радзивилл «Сиротка» сразу же после смерти отца в 1567 году стал католиком. Да таким, который задумал исправить все «ошибки» своего предшественника и сделать из несвижского края оплот католической церкви на Литве. Для этого в начале 1580-х годов он приглашает в Несвиж монахов-иезуитов, которые уже имели в Литве свои миссии в Вильне и Полоцке. Несвиж должен был стать третьим литовским городом, в котором был бы открыт коллегиум этого ордена. Большой друг Николая Радзивилла «Сиротки» ректор Виленской иезуитской академии Пётр Скарга в письмах к начальству ордена рекламировал несвижские земли, называя их «Литовской Ломбардией», лежащей «недалеко от Вильни и Полоцка в самой середине новогрудской Белой Руси, многолюдной и плодородной». Однако, реальность, увиденная первыми прибывшими в Несвиж монахами ордена, их разочаровала - они посчитали радзивилловскую столицу «сельской глушью», и ещё долгое время жаловались на недостаточное обеспечение их миссии. Тогда Николай Радзивилл решил сделать им поистине княжеский подарок из фонда своих землевладений, и 10 августа 1584 года издал фундушевый лист, по которому передавал ордену иезуитов огромные участки земли под Ляховичами и самим Несвижем. Среди новых несвижских владений иезуитов была деревня Рудавка и «Ужонка, над рекой Ужонкой лежачая». Такое щедрое спонсорство поспособствовало тому, что уже в том же году в Несвиже была открыта иезуитская начальная школа грамоты, а через два года в городе началось строительство нового костёла. А уже в 1590 году посланник генерала иезуитов Клаудио Аквавива Людвик де Масель открыл в Несвиже провинциальную конгрегацию ордена - цель Николая Радзивилла «Сиротки» была достигнута. А Ужанка на столетия стала экономической опорой миссии иезуитов в несвижском крае.
Вид на несвижский костёл и бывший иезуитский коллегиум. Фотография 1927 года.
Согласно фундушевому листу Николая Радзивилла «Сиротки» жители Ужанки освобождались от воинской службы, а так же от всех налогов и повинностей в пользу светских землевладельцев. Все доходы шли непосредственно ордену иезуитов.
Впрочем, такой статус Ужанки далеко не всегда гарантировал ей спокойное существование, защищённое от бурных перипетий светской жизни. Свидетельством этому служит охранный лист великого коронного гетмана Адама Сенявского (между прочим, правнука Николая Радзивилла «Сиротки»), выданного имению Ужанка в августе 1706 года, который защищал его от армейских постоев и поборов во время бывшей тогда в самом разгаре Северной войны. Весной того самого 1706 года армия шведского короля Карля XII совершенно уничтожила Несвиж и его окрестности. Наверняка иезуитской Ужанке тогда также жестоко досталось, и потому требовался охранный лист, чтобы защитить её хотя бы от наездов собственной армии. Примечательно, что написал этот лист именно коронный польский гетман. Тогдашний великий литовский гетман Михал Серваций Вишневецкий, похоже, в то время уже склонялся в сторону Карла XII и его ставленника в Речи Посполитой Станислава Лещинского. А, как известно, в свою очередь глава несвижской ординации князь Кароль Станислав Радзивилл был активным сторонником противоположного лагеря - саксонского курфюрста Фридриха Августа и Петра I.
Охранный лист великого коронного гетмана Адама Сенявского имению Ужанка
Также очевидно, что Ужанка скорее всего сильно пострадала и за полстолетия до вышеупомянутых событий, когда особые ненавистники католической церкви - московские отряды воеводы Семёна Змиева в 1659 году так же жгли и разрушали несвижские окрестности.
К счастью, Ужанка восстановилась и после московских, и после шведских погромов. А в конце 18 века она перешла из церковного в светское землевладение - через Радзивиллов к роду Корбутов герба Корчак. В начале 19 столетия Ужанка состояла из двух соседних деревнь - Большой Ужанки, где ещё с иезуитских времён находился двор управляющего имением, и Малой Ужанки, стоящей у старого тракта из Городеи в Несвиж. Всего в двух деревнях насчитывалось почти три сотни душ жителей. Интересно, что в тогдашней Ужанке было внутреннее разделение на две категории жителей - обычных крестьян и «шляхту». Шляхта выделялась среди деревенских жителей прежде всего своим благосостоянием, которое позволяло им строить более добротные дома («усадьбы») с деревянными полами, крытыми гонтом крышами и завалинками. Также у ужанской шляхты были особенные родовые традиции, культура похорон, до сих пор заметная на местном кладбище, и преданность католической вере. Фамилии ужанских шляхтичей - такие, как, к примеру, Козелл или Грынкевич - также выделяли их среди обычных крестьян. При этом, в реалиях Российской империи никто из них доказать документально своё дворянство не смог, а потому шляхтичи из Ужанки вели жизнь обычных земледельцев. Можно предположить, что ужанская шляхта уходит своими корнями во времена князя Кароля Станислава Радзивилля «Пане Каханку», который собрал на несвижских землях один из самых больших в Литве собственных военных отрядов - «милицию». Возможно, те, кто когда-то служил в таких отрядах и помогал Каролю Станиславу участвовать в его авантюрах и стали предками той самой ужанской шляхты.
Говоря же о приверженности жителей Ужанки католической конфессии, невозможно не упомянуть прекрасный её памятник, с давних пор украшающий Ужанку. В конце деревенской улицы перед усадебным двором стоит небольшая, но очень колоритная часовня, или как говорили раньше «касцёльчык». Её могучие суровые кирпичные стены, сдержанный барочный облик напоминают нам о старой радзивилловской эпохе, временах основания первых несвижских монастырей в 16 столетии.
Часовня в Ужанке
Некоторые исследователи считают, что ужанская часовня и в самом деле была построена во времена Николая Радзивилла «Сиротки». Однако общепринятой датой строительства считается всё же 18 столетие. Монограмма Иисуса Христа на фронтоне, которая одновременно являлась символом ордена иезуитов, прямо говорит нам о том, кому эта часовня обязана появлением на свет. Таким образом, период иезуитского владения Ужанкой остался запечатлённым не только в письменной истории, но и в камне.
Фронтон часовни в Ужанке с эмблемой ордена иезуитов
Но в 19 веке орден иезуитов был уже запрещён даже в Российской империи. Все его земельные владения стали либо государственными, либо светскими, либо перешли православной церкви. В случае с Ужанкой, как уже говорилось, владельцами имения стал род Корбутов, центральной усадьбой которого стал другой бывший иезуитский двор в Рудавке. К концу 19 века, однако, имение несколько раздробилось, в нём появились и другие землевладельцы, а центральная усадьба была продана Йозефу и Эрнестине Бородзичам - шляхтичам из рода, издавна владевшими имениями в старом Новогрудском воеводстве под Ляховичами и Новой Мышью. После Иосифа и Эрнестины хозяином ужанскго имения стал их сын Игнатий с женой Элеонорой. При Бородзичах старый двор управляющего превратился в полноценную и самостоятельную усадьбу. Всё было сделано для того, чтобы превратить Ужанку в зажиточное и уютное имение, которое не уступало бы любому дворянскому владению на Несвижчине. Здесь появились новый усадебный дом, конюшня, мельница, молочная ферма, сыроварня. Также ужанковской усадьбе принадлежало 60 гектар леса, что начинался неподалёку от деревни, отчего он до сих пор имеет у её жителей название «Бародзічаў лес».
Конюшня в усадебном дворе в Ужанке
Усадьбу в Ужанке окружал прекрасный сад и клумбы с цветами, за которыми лично ухаживала Элеонора Бородзич. На весенние и летние христианские праздники она же украшала этими цветами дорогу от деревни до ужанского «касцёльчыка». Дорога к храму, кроме того, благодаря Бородзичам была обсажена лиственницами - «панскай елкай», как говорили деревенские жители. А Игнатий Бородзич завёл при доме декоративных птиц, особой его любовью и гордостью среди которых были павлины!
Вид на часовню в Ужанске со стороны усадебного двора. В правой части снимка, среди старых панских деревьев, те самые лиственницы.
Многие жители деревни в межвоенное время работали у Бородзичей на хозяйстве. По воспоминаниям старожилов платили за работу всегда справедливо и в срок - 2 злотых за день. Также паны могли помочь, если кто-то из крестьян нуждался в ткани для одежды или в дереве для строительства дома.
И жила бы Ужанка долго и счастливо, если бы 17 сентября 1939 года на неё не напали те, кто считал, что такое положение вещей здесь всех очень угнетает. Те, кто считал, что работать надо бесплатно и на государство, павлинов надо зарезать, деревья срубить, созданное трудами многих людей - разбить и сжечь, а самих людей - убить.
Игнатию Бородзичу было тогда уже 58 лет. Как и многие литовские дворяне, он в своё время принимал участие в польско-советской войне 1919 - 1921 годов, имел звание поручика запаса. Уже много лет он был далёк от армейской службы и занимался хозяйством в своём имении. Однако мстительному Сталину было особенно важно расправится с теми, кто когда-то разгромил его большевистскую армию под Варшавой - со всеми, до кого он только мог дотянуться. И вот Игнатий Бородзич вместо того, чтобы готовиться встретить старость в своём имении, о котором он столько заботился, оказался в лагере военнопленных в Козельске. Выжившие заключённые этого лагеря из числа действующих польских военнослужащих удивлялись, что среди них почему-то оказалось много таких - возрастных отставников, которые имели уже весьма опосредованное отношение к армейской службе. Игнатий Бородзич среди выживших не оказался… 13 апреля 1940 года он был расстрелян в катынском лесу. Его жене Элеоноре, к счастью, позволили уехать в Варшаву. Та же участь быть выселенными из собственных домов постигла ещё многих жителей деревни.
Усадебный двор в Ужанке совершенно уничтожили уже после Второй мировой войны. Уцелело только добротное кирпичное здание конюшни с массивными коваными дверями.
Старые кованые двери в усадебной конюшне в Ужанке
Из древней иезуитской часовни выбросили всю богослужебную утварь и устроили в ней склад минеральных удобрений. В двух Ужанках по советской разнарядке было создано два колхоза. Один назвали стандартно и безыскусно - «Красная Ужанка», - а вот второй почему-то гордо носил имя Льва Толстого, хотя вряд ли в Ужанке как-то особенно зачитывались его произведениями. Это странное название просуществовало до 1964 года, когда два ужанковских колхоза объединились в один. А через два года и две Ужанки стали одной деревней без приставок «Большая» и «Малая».
Восстановление разорённой советскими колхозниками часовни в Ужанке. Фотография 1990 года.
В конце 1980-х годов стараниями местных жителей и несвижского духовенства старая иезуитская часовня в Ужанке была возвращена костёлу - к сожалению, совершенно приведённая в негодность. При реставрации она была обложена кирпичом, так как по древним стенам пошли трещины. Также был обновлён интерьер. Восстановленный храм был освящён во имя иконы Матери Божией Остробрамской - издавна почитаемой на несвижской земле.
Часовня Матери Божией Остробрамской в Ужанке. Вид со стороны апсиды.
Теперь в Ужанке вновь часто идут церковные службы. Вновь по той самой улице, которую когда-то украшала цветами Элеонора Бородзич, идут люди и на Пасху, и на Рождество, и на другие праздники. А за часовней остатки старых усадебных аллей, которые вели когда-то во двор, на котором уже не гуляют павлины. Только старая конюшня под вековыми липами помнит здесь те времена. Да ещё, может быть, Бородзичев лес, что всё так же чернеет вдалеке. И всё так же бежит по лугу возле самой деревни речка Ужанка…