Путешествия по Беларуси - Усадьба Мокраны и фольварк Кунцевщина. Белорусский затерянный мир.
В 1860 году французский путешественник Анри Муо в одной из своих экспедиций вглубь джунглей Индокитая обнаружил среди них великолепный полузаброшенный город Ангкор, знаменитый ныне на весь мир. В этом городе постоянно жила небольшая группа буддистских монахов, а иногда даже забредали некоторые европейские путешественники. Но именно Анри составил подробное описание своего трёхнедельного пребывания в этом городе, которым затем зачитывалась вся Европа. В то время европейцы обожали читать такие истории о таинственных и далёких древних городах, затерянных в не менее далёких джунглях. В современной Беларуси во многих местах зачастую чувствуешь себя именно таким первопроходцем, наследником дела Анри Муо. Вроде бы и люди здесь давно живут, и путешественники бывали… Но затем оказывается, что те руины, на которых ты стоишь, - часть удивительной древней истории, прекрасной культуры и даже - ни больше, ни меньше - утерянной цивилизации...
Деревня Мокраны - это самый край старой Литвы. Дальше за ней до самой Припяти только бескрайние полесские болота с редкими-редкими сёлами на более возвышенных над трясинами местах. Здесь уже повсюду чувствуется «дыхание Полесья». Даже до ближайшего местечка Семежева в дореволюционную эпоху нужно было добираться по дороге, периодически переходящей в насыпную «грэблю» над болотистым берегом реки Морочь. Не удивительно, что Мокраны в течении своей истории однажды попали в «сферу интересов» столицы западного Полесья города Пинска, а точнее, пинского хорунжего (знаменосца) Николая Войниловича. Он приобрёл имение Мокраны с соседними фольварками Кунцевщина и Урведь у знаменитого рода Радзивиллов во второй половине 18 столетия. Вероятно тогда, когда небезызвестный Кароль Станислав Радзивилл «Пане Коханку» нуждался в средствах на какое-нибудь своё очередное авантюрное предприятие.
Стоит лишь упомянуть фамилию Войниловичей, как у знакомых с нашей историей сразу должны возникнуть ассоциации со славными представителями этого рода из имения Савичи. Однако, несмотря на то, что Савичи находились недалеко от Мокран (в 25 км.) Войниловичи, владевшие этими имениями, были разными. Безусловно, когда-то это были родственные ветви, но со временем они разошлись настолько далеко, что к началу 20 века уже считали друг друга просто однофамильцами.
Итак, пинский хорунжий Николай Войнилович во 2-й половине 18 в. прочно обосновался в Мокранах, женился на представительнице рода Обуховичей (из имения Липа под Несвижем) и стал основателем целой родовой ветви, центром которой стали Мокраны. А уже его сын Ксаверий Войнилович закладывает здесь новую большую усадьбу. Более того, к купленным когда-то отцом землям прибавляются некоторые фольварки в окрестностях Мокран, а также земли в окрестностях Бобруйска (имение Корытное под нынешними Осиповичами). Правда, эти только приобретённые земли он едва не потерял. Будучи пламенным патриотом Речи Посполитой, Ксаверий с радостью встал под знамёна императора Франции Наполеона, как только на горизонте замаячила перспектива её восстановления. Воевал он в одном из польских полков, что называется, не «для галочки» - заслужил орден Vituti Militari от Герцогства Варшавского и Орден Почётного Легиона от самих французов. Имел звание капитана войск польских. С такими заслугами на земле Российской империи делать ему было нечего, и скитаться бы Ксаверию Войниловичу в изгнании долгие годы. Однако благосклонность российского императора Александра I, объявившего амнистию всем участникам наполеоновской кампании, позволила ему (и ещё сотням таких же землевладельцев) вернуться в родные имения.
Вернулся он героем. Вскоре женился на родственнице командира 18-го новогрудского кавалеристского полка Константина Дунин-Раецкого. Наверняка в усадьбе в Мокранах в то время можно было услышать у камина в гостиной множество интереснейших историй о славных временах войны за wolność.
Уланы Княжества Варшавского с картины художника (уроженца Гродно) Януария Суходольского. Возможно, похожим на них был когда-то и Ксаверий Войнилович.
Сын Ксаверия Войниловича Иосиф был значительно менее воинственного нрава, нежели его отец. Несмотря на то, что на его век пришлись два восстания под теми же лозунгами восстановления Речи Посполитой, он не оставил в них сколь либо значительного следа. Отрешившись от глобальных государственных задач, он сосредоточил всё внимание на благосостоянии родного имения и всего Слуцкого уезда, в котором оно находилось. И надо сказать, что это удалось ему на славу! Иосиф Войнилович создал в Мокранах настоящий райский усадебный уголок - красивое, прибыльное имение, настоящее украшение для своего рода и всей дворянской культуры нашей земли!
При Иосифе Войниловиче приобрёл свои окончательные очертания главный усадебный дом, заложенный ещё его отцом в первой половине 19 века. Его нельзя было назвать шикарным парадным дворцом - это было, скорее тихое и уютное родовое гнездо. Дом был одноэтажным, прямоугольным в плане, сложенным из деревянного (лиственничного) бруса. Два входа (парадный и садовый) украшали четырёхколонные портики с треугольными фронтонами, под которыми находились просторные террасы. Комнаты усадебного дома при Ксаверии Войниловиче были больших размеров. Таких, что Иосиф счёл за более полезное разделить некоторые из них дополнительными перегородками надвое. Но центральные комнаты, в которых частенько доводилось бывать гостям усадьбы всегда оставались просторными. Это были гостиная, и три салона (один из них главный, бальный). Эти комнаты были вымощены паркетом и выложены светлой плиткой, а тёплый очаг теплился здесь в мраморных каминах.
Усадебный дом Войнилловичей в Мокранах. Фотография начала 20 в.
Перед домом находилась большая круглая цветочная клумба, вокруг которой был проложен подъездной путь к парадному входу. Здесь же рядом стояла официна - дом для усадебной прислуги, которая была построена в одном стиле с главным домом, с таким же крыльцом и портиком с четырьмя колоннами.
В парковом дворе стояло интересное каменное здание - «скарбец». Это была хозяйственная постройка, в которой хранилась утварь для обслуживания главного усадебного дома и парка. Скарбец был двухэтажным и имел открытую галерею на деревянных столбах вдоль всего второго этажа.
А парк в мокранской усадьбе был знатный! В нём было множество самых разных аллей и дорожек. Росли липы, каштаны, грабы, тополя, черешни, жасмин, барбарис и ещё много самых разных деревьев и кустарников. В некоторых местах они были посажены таким образом, чтобы образовывать своеобразные тенистые беседки для отдыха. Посреди парка находилась оранжерея с экзотическими теплолюбивыми растениями, которые летом выносились из неё в вазонах и также расставлялись в парке. А ещё здесь же было здание, аналогов которого не сыскать, наверное, на территории всей нынешней Беларуси! Это была теплица, в которой выращивали … самые настоящие ананасы! Колхозникам современной Беларуси не всегда удаётся успешно вырастить даже обыкновенные помидоры, а имении Войниловичей уже в 19 веке выращивали и вовсе невиданную для здешних широт культуру. Выращивали не просто для забавы - ананасы приносили имению неплохой доход! Их возили на продажу даже в Варшаву и Киев, что ещё раз подчёркивает уникальность имения Войниловичей в масштабах всех западных губерний Российской империи.
Несмотря на некоторую скромность во внешнем облике, усадебный дом Войниловичей очень живописно смотрелся среди окружающего ландшафта. Он стоял на высшей точке самого высокого в окрестностях холма. Два больших каменных пилона заменяли обычную въездную браму. А от них бежала вниз к ручейку-притоку Морочи красивейшая каштановая аллея.
Аллея, которая вела к усадьбе Войниловичей на вершине холма. Каштанов здесь уже не осталось…
Недалеко от берега этого ручейка расположился ещё один грандиозный проект Иосифа Войниловича - маслозавод.
Руины маслозавода Войниловичей. Фото - btclub
Большое кирпичное здание завода с внушительной трёхэтажной башней привлекает внимание не только своими размерами, но и несомненной красотой и изяществом архитектуры. Живое свидетельство того для литовской шляхты промышленная архитектура не была синонимом убогости и серости! По своей величественности этот завод едва ли не превосходит главный усадебный дом! Вот подлинное свидетельство того, что Иосиф Войниллович ценил промышленное состояние своего имения куда превыше своего личного комфорта.
Руины маслозавода Войниловичей
Для скотоводства в своём имении Иосиф Войниллович разыскал в Нижней Саксонии особую разновидность чёрно-пёстрой породы коров, отличавшуюся особенно крупными надоями. В то время в Российской империи имений, где разводили такую породу, едва ли набрался бы десяток. Более того, даже в СССР она получила массовое распространение только после второй мировой войны. А у Войниловичей в Мокранах она была уже в 19 веке! Такой прогрессивный подход приносил свои плоды - маслосырзавод производил в год более 5 тонн готового сливочного масла!
Руины маслосырзавода Войниловичей
Как уже упоминалось, маслозавод находился на берегу ручья, притока Морочи. В том месте, где его пересекала въездная аллея в имение, была устроена запруда. Это позволило не только создать здесь традиционную для наших краёв водяную мельницу, но и пруд, украсивший собой здешние и без того чудесные пейзажи.
Пруд в Мокранах, на котором когда-то стояла мельница. Слева - остатки усадебного парка.
Примерно через полкилометра каштановая въездная аллея переходила в лиственничную и завершалась у ещё одного грандиозного проекта Иосифа Войниловича - родовой подземной часовни-усыпальницы. Это настолько удивительное, прекрасное и уникальное для нашей страны сооружение, что оно, безусловно, заслуживает отдельного о себе рассказа.
Рядом с усыпальницей уже находилась дворовая деревня имения Мокраны. Оно было, как бы это сейчас назвали, «градообразующим предприятием». Возле него стремительно разрасталась деревня под названием Задворцы. Здесь жили, в основном, крестьяне, работавшие у Войниловичей. Ещё в 18 веке, при Николае Войниловиче, когда деревня была совсем небольшой, здесь уже была деревянная церковь греческого обряда (униатская), освящённая во имя святого Георгия. Со временем эта церковь стала центром униатского, а с 1839 года - православного, прихода во владениях Войниловичей. К несчастью, храм постепенно старел, а в довершении всего, в 1857 году в нём случился пожар. И собирали бы задворские крестьяне средства на новую церковь очень долго, если бы не вмешались обстоятельства.
Как уже упоминалось, Иосиф Войниллович не унаследовал воинский пыл своего отца в отношении возрождения Речи Посполитой. Он и под эгидой Российской империи сумел добиться в своих имениях неплохих успехов. Во время восстания 1863 г. он если и сочувствовал повстанцам, то так незаметно, что не вызвал у властей никаких подозрений в своей благонадёжности. В то время, как у его дальних родственников в Савичах едва не отобрали усадьбу, его собственные Мокраны остались неприкосновенными. Более того, после того, как после восстания российские власти упразднили выборность должности уездных предводителей дворянства, этот пост по назначению получил именно Иосиф Войниллович! При этом он не стал в глазах слуцкой шляхты неким «предателем» и «изменником». Знакомый нам Эдвард Войнилович пишет о нём как о человеке «очень добром и достойном», притом, что до него пост предводителя дворянства занимал его собственный дядя Тадеуш Войнилович. Умные и благородные всё же были в то время люди…
Находясь вне подозрений властей Российской империи, Иосиф Войнилович, тем не менее, решил добровольно укрепить один из её столпов, а именно православие. Недалеко от его усадьбы и бывшей дворовой деревни должен был появиться новый белокаменный храм. Это совершенно разорвало бы шаблон царских идеологов о том, что-де католические литовские землевладельцы все сплошь «враги православия» и могут только «бунтовать и строить козни».
За какую-то пару лет (1865-1866 гг.) на участке возле деревни Задворцы была построена церковь, которая бы сделала честь даже уездному Слуцку! Ведь приход в новой церкви был уже немаленький - почти 900 человек, - и такого небольшого храма, как был здесь до того, было бы уже недостаточно. Просторная, высокая, с большой звоницей, сочетавшая в себе черты классического и псевдорусского стилей она стала одним из самых красивых зданий в имении Войниловичей!
Руины церкви в Мокранах со стороны фасада. Фото - btclub
У церкви была довольно нетипичная для храмов того времени плоская апсида.
Церковь в Мокранах со стороны апсиды.
Это сближало храм в Мокранах с построенной практически в это же время церковью в имении Наркевичей-Иодко Пуково, которое, кстати, находилось не слишком далеко. У нового храма осталась преемственность со старым только в своём титуле - он был освящён во имя святого Георгия.
Руины церкви святого Георгия в Мокранах. Храм, затерянный в современных джунглях.
Однако, следует сказать и о другой стороне медали. Притом, что Иосиф Войнилович очевидно стремился жить в мире с российскими властями и не был замечен в действиях против них, нельзя сказать, что он был совершенно чужд в мыслях делу бывшей Речи Посполитой. Думается, о многом говорит тот факт, что его дочь Людвика вышла замуж за бывшего личного адьютанта самого Зыгмунта Сераковского - Ярослава Корвин-Коссаковского! Но впрочем, неизвестно, что сыграло большую роль в выборе Иосифом Войнилловичем зятя - его слава на полях восстания 1863 года, либо то, что после него, отбыв наказание в ссылке, он стал одним из лучших и самых прогрессивных землевладельцев в своём родовом имении под Варшавой.
Иосиф Войнилович скончался в Варшаве 15 июня 1882 года и был похоронен в созданной им родовой усыпальнице на родной земле, для которой он столько всего сделал.
Продолжателем начатого надлежало стать его сыну Ксаверию. Нужно заметить, что у Войниловичей из Мокран, начиная со второго владельца, появилась традиция называть сыновей в честь своих отцов. Именно поэтому мы имеем в истории этой усадьбы сразу нескольких Ксавериев и Иосифов.
Ксаверию Войниловичу-младшему досталось в наследство одна из лучших усадеб Минской губернии. Он с детства видел только самые лучшие примеры хозяйствования на земле. И вот теперь молодому человеку, которому едва исполнилось 20 лет, нужно было и сохранить, и приумножить всё, что долгим трудом создавали предки. И ему это сполна удалось! И в этом ещё одна замечательная особенность рода Войниловичей - каждое его поколение неизменно приносило весомый вклад в родовую сокровищницу. Каждое последующее поколение всегда оставляло свои владения в ещё лучшем состоянии, чем то, в котором они его получили.
Во времена Ксаверия Войниловича, в конце 19 столетия, по землям Российской империи шагала промышленная революция. Строились новые заводы и фабрики, в производстве (в том числе и сельскохозяйственном) всё больше задействовали различные машины и механизмы. Ксаверий Войниллович очень успешно внедрял эти инновации на землях своего имения. В начале 20 века там находилась собственная паровая лесопилка, использовавшая местные лесные ресурсы, две паровые мельницы, обрабатывающие зерно с полей имения. Маслозавод, заложенный ещё при отце, Ксаверий Войниллович также механизировал при помощи паровых машин. Но и этого ему показалось мало! Ксаверий решил создать в имении новое собственное производство!
Ещё в самом начале 19 века его дед (также Ксаверий) приобрёл в паре километров к северу от центральной усадьбы небольшой фольварк под названием Кунцевщина. Почти сто лет это место так и оставалось небольшим фольварком. Рядом находилось кладбище деревни Новые Мокраны со старой, униатских ещё времён, церковью. В конце 19 - начале 20 века здесь многое изменилось.
Сразу по вступлении в права наследования в 1883 году Ксаверий Войниллович начал строить в Кунцевщине масштабное производство. Здесь должен был появиться один из крупнейших спиртовых заводов в Минской губернии! Производство спирта, как писал современник этих событий Эдвард Войнилович, имело здесь «такое же значение, как, например, производство сахара в южных губерниях или в Королевстве». В то время это было и выгодное и, если хотите, «модное» вложение своих денег. А после того, как в 1899 году российское правительство увеличило квоты на закупку продукции у спиртзаводов, для них и вовсе наступил «золотой век». В начале 20 века спиртзавод Ксаверия Войниловича входил в тройку крупнейших аналогичных предприятий Минской губернии! Работало на нём 29 человек - больше в то время работало только на аналогичном заводе в Минске! Поэтому вокруг бывшего маленького фольварка в начале 20 века вырос целый рабочий посёлок.
Доминантой нового заводского центра стало огромное по тем меркам (да и по нынешним немаленькое) основное здание спиртзавода - там где производили ректификацию спирта. На этом здании по заказу Ксаверия Войниловича был выведен год окончания постройки (1906 г.), его инициалы и родовой герб - в ознаменование его личного вклада в славу своего рода!
Главное здание спиртзавода Ксаверия Войнилловича.
Напротив находился двухэтажный дом управляющего фольварком, к которому примыкали конюшни, кузницы, стельмашни (колёсные мастерские), склады сырья и оборы - огромные постройки, в которых содержался скот (в частности, пресловутые немецкие коровы).
Руины огромных обор в фольварке Кунцевщина.
Этот фольварк стал для Ксаверия Войниловича поистине делом всей жизни. Поэтому неудивительно, что здесь же он заложил небольшой домик и для себя - чтобы, как и его отец, всегда быть в гуще производственных событий. Здесь у Ксаверия была одноэтажная «дача» с небольшим садиком и прудом.
А что же главная усадьба? - В ней всё тоже было всё в надлежащем порядке. В начале 20 века в ней уже собралась солидная библиотека, коллекция живописи, которая включала в себя портреты всех представителей мокранской линии Войнилловичей. В столовой на стенах располагалась коллекция охотничьих трофеев, добытых в окрестных лесах северного Полесья ещё Иосифом Войнилловичем. В усадьбе располагался также и музыкальный салон, где стояло фортепиано, виолончель и флейты - Ксаверий Войнилович увлекался не только хозяйственными делами, но и музыкальные искусства не были ему чужды!
Единственное, что омрачало жизнь Ксаверия Войниловича в его райском уголке это потеря любимой жены Эмилии из Древецких. Она умерла ещё в 1889 году в возрасте 29 лет, оставив ему пятилетнего сына, которого по семейной традиции назвали в честь деда - Иосифом. Как память о ней в музыкальном салоне остался резной шкафчик с вырезанным на дверках гербом её рода «Налеч». Ксаверий Войниллович воспитывал своего сына сам. Ему было чему научить своего наследника, и было что передать ему. Но к несчастью, в самых страшных кошмарах он не мог предвидеть того, что случится с его семьёй и тем, что веками создавали его предки…
С началом первой мировой войны военные реквизиции рабочих лошадей и уничтожение усадебных полей потоками беженцев казалось серьёзной потерей. Но это было лишь начало, лишь малая часть той беды, которая ждала этот, некогда цветущий, край впереди.
В 1917 году началось разрушение Российской империи. Её армия, подогретая большевистской пропагандой, стремительно превратилась в дикую орду жестоких убийц и грабителей. Известно, какому жуткому разорению подверглось соседнее имение Войниловичей в Савичах - что уже говорить о Мокранах, которые располагались совсем недалеко от военной дороги из Бреста в Бобруйск…
В 1918 году наступление немцев ненадолго приостановило бесчинства банд бывших солдат, однако вскоре немцы пали жертвами уже собственной революции. А на «смену» немцам шли большевики, а с ними их человеконенавистническая идеология и бандитский сброд, готовый претворять эту идеологию в жизнь. Главный вождь этой кровавой шайки по кличке Ленин открыто заявлял в то время: «Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, война жуликам, тунеядцам и хулиганам… Богатые и жулики, это - две стороны одной медали, это - два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это - главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом…». Поэтому приход большевиков означал для Войнилловичей только одно - верную смерть.
Ксаверию Войниловичу было на тот момент уже под шестьдесят, его сыну Иосифу под сорок. Можно представить себе, что означало для них покинуть родной дом, быть изгнанным с родной земли, на которой трудились их деды и прадеды. Их имение, созданное их заботами и умом, которое ещё недавно - только-только! - было предметом их гордости, признанным лидером по всем производственным показателям, лежало теперь разорённое, в руинах, и ничто хорошее не ожидало его в будущем. Ксаверий Войнилович наверняка вспоминал, как работал здесь его отец, как на его глазах строились здесь новые заводы, дома, храмы, как заповедовал его отец хранить и приумножать созданное, как он сам учил тому же своего сына Иосифа. Вспоминал он наверняка и то, как когда-то они с женой подъезжали к крыльцу их усадьбы, как гуляли по аллеям своего парка, как играла его жена на фортепиано, которое ещё недавно стояло в совершенно разгромленном теперь салоне… Ничего этого не будет у него теперь. Ему нечего будет передать своему сыну, он никогда не придёт уже на могилу к своим родителям, не зажжёт лампаду в родовом склепе и не попросит у Господа об их упокоении в Царствии Его. И даже его собственная могила, ждавшая его здесь рядом с предками, уже будет в другой, очень далёкой земле.
Ксаверий Войнилович скончался в 1923 году в Варшаве.
Могилы Ксаверия Войнилловича и его жены Эмилии на Повонзковском кладбище в Варшаве.
Его имение осталось, разрубленное границами Рижского договора 1921 г., на советской стороне. От всех земель остался только небольшой клочок в фольварке Кунцевщина у самой границы. Туда и перебрался, похоронив отца, со своей женой Анной из Грудзинских Иосиф Войнилович. Это было небезопасно и не слишком удобно, но это была его земля. Там ещё стоял хозяйственный комплекс, созданный его отцом. Если его восстановить, он мог вновь приносить какие-то средства.
Руины дома управляющего в фольварке Кунцевщина.
Там был и домик, в котором можно было жить с семьёй. В этом домике Войниловичи прожили ещё 15 лет, и за эти годы сумели и там создать уютный цветущий уголок.
Семья Войниловичей в своём доме в Кунцевщине. На переднем плане сидят Иосиф и Анна Войниловичи, за ними родители Анны - Раймунд и Анна Грудзинские. Справа младшая сестра Анны Эльжбета. Фотография середины 1930-х гг.
Здесь был чудесный садик со множеством клумб и прогулочных дорожек, а сам усадебный дом был овит плюющем и просто утопал в зелени
Садовый фасад в фольварке Кунцевщина. Фотография середины 1930-х гг.
Небольшой парк, заложенный ещё Ксаверием Войниловичем, пришёлся очень кстати, создавая несколько небольших живописных аллей вокруг.
Тополиная аллея в фольварке Кунцевщина. Фотография середины 1930-х гг.
Войнилловичи жили не блистая показной роскошью. Страстью, на которую Иосиф Войнилович не жалел средств была разве что охота. В этом он являлся последователем своего тёзки-дедушки. Правда, охотничий зал в его доме был поскромнее - просто охотничья комната, совмещённая к тому же с кабинетом.
Комната Иосифа Войниловича в фольварке Кунцевщина.
Зато охотничьи собаки у него были самые лучшие и породистые! -
Его жена Анна всячески создавала в их маленьком поместье уют - вышеупомянутый садик, да и вообще весь ландшафтный дизайн здесь, были фактически её детищем.
Анна Войнилович (слева под зонтиком) и другие женщины с собаками на терассе у дома в Кунцевщине.
А по вечерам она любила собираться дома с подругами -
Анна Войнилович (вторая слева) на одной из «вечеринок» в доме в Кунцевщине.
Кстати, на последнем фото можно заметить, что Войниловичам удалось каким-то замечательным образом спасти из усадьбы в Мокранах галерею своих родовых портретов! Прямо по центру на фотографии висит портрет небезызвестного наполеоновского капитана Ксаверия Войниловича с орденом Почётного Легиона на груди!
До границы с Советским Союзом от Кунцевщины было 500 метров. В километре отсюда были родные для Иосифа Войниловича Мокраны. Он видел, как там вдалеке ездят трактора, снося усадебный дом, в котором выросли и жили несколько поколений его предков. Колхозное быдло на тракторах вырыло на его месте целый котлован, разыскивая мифическое «панское золото». Золота не нашли, но всё что было на месте усадьбы уничтожили…
На этом самом месте когда-то стоял усадебный дом Войнилловичей в Мокранах
Он слышал как гремят под ударами кувалд машины их масляного завода и паровых мельниц, как падают спиленные на дрова вековые деревья в их усадебном парке. Видел, как разрушают величественную колокольню Георгиевской церкви, построенную его дедом. Настоятеля церкви о. Василия Шиловича в 1930 году отправили в Гулаг, а в храме устроили мельницу. Видел он и зарево на месте родового костёла-усыпальницы - там догорали следы погрома, устроенного большевистскими подонками на могилах. Наверняка он всё это видел, и радовался лишь одному - что его отец не дожил до этого времени. А самому Иосифу оставалось только смотреть на это с той земли, которая у него ещё оставалась… Он ещё не знал, что скоро у него не будет и этого.
Вид с фольварка Кунцевщина на деревню Мокраны. Там, где теперь кустарник внизу у подножия холма, проходила польско-советская граница. Деревья с краю справа - это лиственницы над усыпальницей Войнилловичей.
Сентябрь 1939 года. Новое пришествие большевиков. Иосиф Войнилович с женой могли бы вновь бежать от него - у их семьи была хорошая машина «Шевроле». Но они не стали этого делать. Польша была уже уничтожена новой войной, а здесь была всё же их родная земля, на которой можно было и умереть.
Дом Войниловичей в фольварке Кунцевщина. Современное состояние.
Но советская власть не позволила и этого. Иосиф Войнилович в 1940 году был отправлен в сибирский лагерь, откуда уже никогда не вернулся, оставшись лежать в безвестной лагерной могиле. Никакой вины за ним придумать не могли, поэтому он был отправлен туда просто как «социально опасный элемент» - за то, что когда-то владел своей землёй и делал всё для её блага.
Дом управляющего фольварком и дом Войнилловичей (на заднем плане) в Кунцевщине.
С его женой по каким-то причинам столь быстро расправиться не успели. Она жила одна в своём доме ещё несколько лет, когда в Беларуси уже шла новая война. 25 лет назад в первую мировую немцы относились к дворянам благосклонно и даже выделяли охрану для их защиты от грабежей. Новому поколению немцев, пришедших теперь под национал-социалистическими знамёнами, до этого было уже мало дела. Вдова Иосифа Войниловича жила в одиночестве и стала лёгкой добычей для доблестных советских партизан, пришедших, по своему обыкновению, грабить. 19 ноября 1942 года 43-летняя Анна Войнилович из Грудзинских была убита в своём доме в Кунцевщине. Она была последней из мокранских Войниловичей. Дом после этого был подожжён. Возможно, за этот отважный поступок кто-то из партизан затем получил благодарность, а может быть даже и медаль.
Современный вид фольварка Кунцевщина.
В Кунцевщине остался стоять старый спиртзавод ныне совершенно заброшенный. На нём до сих пор стоят инициалы Ксаверия Войниловича и выложен родовой герб. Это единственный оставшийся памятник величию и одновременно великому страданию этого славного человека. Этого славного рода.
А совсем рядом на кладбище каким-то чудом сохранилась небольшая церковь с часовенкой. Она стоит здесь с незапамятных униатских ещё времён - именно так, скорее всего, когда-то выглядела и Георгиевская церковь в Мокранах, до того как Иосиф Войнилович построил там новый храм.
Церковь и часовня в Кунцевщине
В этой церкви и часовне можно найти уникальные следы прошлого, относящиеся ко временам, как минимум, двухсотлетней давности. Это и резной херувим над входом:
И кованый флюгер самой старинной работы с прекрасным изображением Вознесения Девы Марии:
И главное сокровище внутри часовни - уникальнейшее распятие, выполненное в народных и ещё униатских традициях неизвестным мастером, по меньшей мере, в 18 веке!
Сегодня люди молятся у этого распятия об упокоении успоших. И если вы вдруг будете в тех, затерянных в джунглях белорусской провинции, краях, помяните перед ним безвинно убитых Войниловичей, столько пережившем на своём веку. Они этого очень заслуживают.
Деревня Мокраны - это самый край старой Литвы. Дальше за ней до самой Припяти только бескрайние полесские болота с редкими-редкими сёлами на более возвышенных над трясинами местах. Здесь уже повсюду чувствуется «дыхание Полесья». Даже до ближайшего местечка Семежева в дореволюционную эпоху нужно было добираться по дороге, периодически переходящей в насыпную «грэблю» над болотистым берегом реки Морочь. Не удивительно, что Мокраны в течении своей истории однажды попали в «сферу интересов» столицы западного Полесья города Пинска, а точнее, пинского хорунжего (знаменосца) Николая Войниловича. Он приобрёл имение Мокраны с соседними фольварками Кунцевщина и Урведь у знаменитого рода Радзивиллов во второй половине 18 столетия. Вероятно тогда, когда небезызвестный Кароль Станислав Радзивилл «Пане Коханку» нуждался в средствах на какое-нибудь своё очередное авантюрное предприятие.
Стоит лишь упомянуть фамилию Войниловичей, как у знакомых с нашей историей сразу должны возникнуть ассоциации со славными представителями этого рода из имения Савичи. Однако, несмотря на то, что Савичи находились недалеко от Мокран (в 25 км.) Войниловичи, владевшие этими имениями, были разными. Безусловно, когда-то это были родственные ветви, но со временем они разошлись настолько далеко, что к началу 20 века уже считали друг друга просто однофамильцами.
Итак, пинский хорунжий Николай Войнилович во 2-й половине 18 в. прочно обосновался в Мокранах, женился на представительнице рода Обуховичей (из имения Липа под Несвижем) и стал основателем целой родовой ветви, центром которой стали Мокраны. А уже его сын Ксаверий Войнилович закладывает здесь новую большую усадьбу. Более того, к купленным когда-то отцом землям прибавляются некоторые фольварки в окрестностях Мокран, а также земли в окрестностях Бобруйска (имение Корытное под нынешними Осиповичами). Правда, эти только приобретённые земли он едва не потерял. Будучи пламенным патриотом Речи Посполитой, Ксаверий с радостью встал под знамёна императора Франции Наполеона, как только на горизонте замаячила перспектива её восстановления. Воевал он в одном из польских полков, что называется, не «для галочки» - заслужил орден Vituti Militari от Герцогства Варшавского и Орден Почётного Легиона от самих французов. Имел звание капитана войск польских. С такими заслугами на земле Российской империи делать ему было нечего, и скитаться бы Ксаверию Войниловичу в изгнании долгие годы. Однако благосклонность российского императора Александра I, объявившего амнистию всем участникам наполеоновской кампании, позволила ему (и ещё сотням таких же землевладельцев) вернуться в родные имения.
Вернулся он героем. Вскоре женился на родственнице командира 18-го новогрудского кавалеристского полка Константина Дунин-Раецкого. Наверняка в усадьбе в Мокранах в то время можно было услышать у камина в гостиной множество интереснейших историй о славных временах войны за wolność.
Уланы Княжества Варшавского с картины художника (уроженца Гродно) Януария Суходольского. Возможно, похожим на них был когда-то и Ксаверий Войнилович.
Сын Ксаверия Войниловича Иосиф был значительно менее воинственного нрава, нежели его отец. Несмотря на то, что на его век пришлись два восстания под теми же лозунгами восстановления Речи Посполитой, он не оставил в них сколь либо значительного следа. Отрешившись от глобальных государственных задач, он сосредоточил всё внимание на благосостоянии родного имения и всего Слуцкого уезда, в котором оно находилось. И надо сказать, что это удалось ему на славу! Иосиф Войнилович создал в Мокранах настоящий райский усадебный уголок - красивое, прибыльное имение, настоящее украшение для своего рода и всей дворянской культуры нашей земли!
При Иосифе Войниловиче приобрёл свои окончательные очертания главный усадебный дом, заложенный ещё его отцом в первой половине 19 века. Его нельзя было назвать шикарным парадным дворцом - это было, скорее тихое и уютное родовое гнездо. Дом был одноэтажным, прямоугольным в плане, сложенным из деревянного (лиственничного) бруса. Два входа (парадный и садовый) украшали четырёхколонные портики с треугольными фронтонами, под которыми находились просторные террасы. Комнаты усадебного дома при Ксаверии Войниловиче были больших размеров. Таких, что Иосиф счёл за более полезное разделить некоторые из них дополнительными перегородками надвое. Но центральные комнаты, в которых частенько доводилось бывать гостям усадьбы всегда оставались просторными. Это были гостиная, и три салона (один из них главный, бальный). Эти комнаты были вымощены паркетом и выложены светлой плиткой, а тёплый очаг теплился здесь в мраморных каминах.
Усадебный дом Войнилловичей в Мокранах. Фотография начала 20 в.
Перед домом находилась большая круглая цветочная клумба, вокруг которой был проложен подъездной путь к парадному входу. Здесь же рядом стояла официна - дом для усадебной прислуги, которая была построена в одном стиле с главным домом, с таким же крыльцом и портиком с четырьмя колоннами.
В парковом дворе стояло интересное каменное здание - «скарбец». Это была хозяйственная постройка, в которой хранилась утварь для обслуживания главного усадебного дома и парка. Скарбец был двухэтажным и имел открытую галерею на деревянных столбах вдоль всего второго этажа.
А парк в мокранской усадьбе был знатный! В нём было множество самых разных аллей и дорожек. Росли липы, каштаны, грабы, тополя, черешни, жасмин, барбарис и ещё много самых разных деревьев и кустарников. В некоторых местах они были посажены таким образом, чтобы образовывать своеобразные тенистые беседки для отдыха. Посреди парка находилась оранжерея с экзотическими теплолюбивыми растениями, которые летом выносились из неё в вазонах и также расставлялись в парке. А ещё здесь же было здание, аналогов которого не сыскать, наверное, на территории всей нынешней Беларуси! Это была теплица, в которой выращивали … самые настоящие ананасы! Колхозникам современной Беларуси не всегда удаётся успешно вырастить даже обыкновенные помидоры, а имении Войниловичей уже в 19 веке выращивали и вовсе невиданную для здешних широт культуру. Выращивали не просто для забавы - ананасы приносили имению неплохой доход! Их возили на продажу даже в Варшаву и Киев, что ещё раз подчёркивает уникальность имения Войниловичей в масштабах всех западных губерний Российской империи.
Несмотря на некоторую скромность во внешнем облике, усадебный дом Войниловичей очень живописно смотрелся среди окружающего ландшафта. Он стоял на высшей точке самого высокого в окрестностях холма. Два больших каменных пилона заменяли обычную въездную браму. А от них бежала вниз к ручейку-притоку Морочи красивейшая каштановая аллея.
Аллея, которая вела к усадьбе Войниловичей на вершине холма. Каштанов здесь уже не осталось…
Недалеко от берега этого ручейка расположился ещё один грандиозный проект Иосифа Войниловича - маслозавод.
Руины маслозавода Войниловичей. Фото - btclub
Большое кирпичное здание завода с внушительной трёхэтажной башней привлекает внимание не только своими размерами, но и несомненной красотой и изяществом архитектуры. Живое свидетельство того для литовской шляхты промышленная архитектура не была синонимом убогости и серости! По своей величественности этот завод едва ли не превосходит главный усадебный дом! Вот подлинное свидетельство того, что Иосиф Войниллович ценил промышленное состояние своего имения куда превыше своего личного комфорта.
Руины маслозавода Войниловичей
Для скотоводства в своём имении Иосиф Войниллович разыскал в Нижней Саксонии особую разновидность чёрно-пёстрой породы коров, отличавшуюся особенно крупными надоями. В то время в Российской империи имений, где разводили такую породу, едва ли набрался бы десяток. Более того, даже в СССР она получила массовое распространение только после второй мировой войны. А у Войниловичей в Мокранах она была уже в 19 веке! Такой прогрессивный подход приносил свои плоды - маслосырзавод производил в год более 5 тонн готового сливочного масла!
Руины маслосырзавода Войниловичей
Как уже упоминалось, маслозавод находился на берегу ручья, притока Морочи. В том месте, где его пересекала въездная аллея в имение, была устроена запруда. Это позволило не только создать здесь традиционную для наших краёв водяную мельницу, но и пруд, украсивший собой здешние и без того чудесные пейзажи.
Пруд в Мокранах, на котором когда-то стояла мельница. Слева - остатки усадебного парка.
Примерно через полкилометра каштановая въездная аллея переходила в лиственничную и завершалась у ещё одного грандиозного проекта Иосифа Войниловича - родовой подземной часовни-усыпальницы. Это настолько удивительное, прекрасное и уникальное для нашей страны сооружение, что оно, безусловно, заслуживает отдельного о себе рассказа.
Рядом с усыпальницей уже находилась дворовая деревня имения Мокраны. Оно было, как бы это сейчас назвали, «градообразующим предприятием». Возле него стремительно разрасталась деревня под названием Задворцы. Здесь жили, в основном, крестьяне, работавшие у Войниловичей. Ещё в 18 веке, при Николае Войниловиче, когда деревня была совсем небольшой, здесь уже была деревянная церковь греческого обряда (униатская), освящённая во имя святого Георгия. Со временем эта церковь стала центром униатского, а с 1839 года - православного, прихода во владениях Войниловичей. К несчастью, храм постепенно старел, а в довершении всего, в 1857 году в нём случился пожар. И собирали бы задворские крестьяне средства на новую церковь очень долго, если бы не вмешались обстоятельства.
Как уже упоминалось, Иосиф Войниллович не унаследовал воинский пыл своего отца в отношении возрождения Речи Посполитой. Он и под эгидой Российской империи сумел добиться в своих имениях неплохих успехов. Во время восстания 1863 г. он если и сочувствовал повстанцам, то так незаметно, что не вызвал у властей никаких подозрений в своей благонадёжности. В то время, как у его дальних родственников в Савичах едва не отобрали усадьбу, его собственные Мокраны остались неприкосновенными. Более того, после того, как после восстания российские власти упразднили выборность должности уездных предводителей дворянства, этот пост по назначению получил именно Иосиф Войниллович! При этом он не стал в глазах слуцкой шляхты неким «предателем» и «изменником». Знакомый нам Эдвард Войнилович пишет о нём как о человеке «очень добром и достойном», притом, что до него пост предводителя дворянства занимал его собственный дядя Тадеуш Войнилович. Умные и благородные всё же были в то время люди…
Находясь вне подозрений властей Российской империи, Иосиф Войнилович, тем не менее, решил добровольно укрепить один из её столпов, а именно православие. Недалеко от его усадьбы и бывшей дворовой деревни должен был появиться новый белокаменный храм. Это совершенно разорвало бы шаблон царских идеологов о том, что-де католические литовские землевладельцы все сплошь «враги православия» и могут только «бунтовать и строить козни».
За какую-то пару лет (1865-1866 гг.) на участке возле деревни Задворцы была построена церковь, которая бы сделала честь даже уездному Слуцку! Ведь приход в новой церкви был уже немаленький - почти 900 человек, - и такого небольшого храма, как был здесь до того, было бы уже недостаточно. Просторная, высокая, с большой звоницей, сочетавшая в себе черты классического и псевдорусского стилей она стала одним из самых красивых зданий в имении Войниловичей!
Руины церкви в Мокранах со стороны фасада. Фото - btclub
У церкви была довольно нетипичная для храмов того времени плоская апсида.
Церковь в Мокранах со стороны апсиды.
Это сближало храм в Мокранах с построенной практически в это же время церковью в имении Наркевичей-Иодко Пуково, которое, кстати, находилось не слишком далеко. У нового храма осталась преемственность со старым только в своём титуле - он был освящён во имя святого Георгия.
Руины церкви святого Георгия в Мокранах. Храм, затерянный в современных джунглях.
Однако, следует сказать и о другой стороне медали. Притом, что Иосиф Войнилович очевидно стремился жить в мире с российскими властями и не был замечен в действиях против них, нельзя сказать, что он был совершенно чужд в мыслях делу бывшей Речи Посполитой. Думается, о многом говорит тот факт, что его дочь Людвика вышла замуж за бывшего личного адьютанта самого Зыгмунта Сераковского - Ярослава Корвин-Коссаковского! Но впрочем, неизвестно, что сыграло большую роль в выборе Иосифом Войнилловичем зятя - его слава на полях восстания 1863 года, либо то, что после него, отбыв наказание в ссылке, он стал одним из лучших и самых прогрессивных землевладельцев в своём родовом имении под Варшавой.
Иосиф Войнилович скончался в Варшаве 15 июня 1882 года и был похоронен в созданной им родовой усыпальнице на родной земле, для которой он столько всего сделал.
Продолжателем начатого надлежало стать его сыну Ксаверию. Нужно заметить, что у Войниловичей из Мокран, начиная со второго владельца, появилась традиция называть сыновей в честь своих отцов. Именно поэтому мы имеем в истории этой усадьбы сразу нескольких Ксавериев и Иосифов.
Ксаверию Войниловичу-младшему досталось в наследство одна из лучших усадеб Минской губернии. Он с детства видел только самые лучшие примеры хозяйствования на земле. И вот теперь молодому человеку, которому едва исполнилось 20 лет, нужно было и сохранить, и приумножить всё, что долгим трудом создавали предки. И ему это сполна удалось! И в этом ещё одна замечательная особенность рода Войниловичей - каждое его поколение неизменно приносило весомый вклад в родовую сокровищницу. Каждое последующее поколение всегда оставляло свои владения в ещё лучшем состоянии, чем то, в котором они его получили.
Во времена Ксаверия Войниловича, в конце 19 столетия, по землям Российской империи шагала промышленная революция. Строились новые заводы и фабрики, в производстве (в том числе и сельскохозяйственном) всё больше задействовали различные машины и механизмы. Ксаверий Войниллович очень успешно внедрял эти инновации на землях своего имения. В начале 20 века там находилась собственная паровая лесопилка, использовавшая местные лесные ресурсы, две паровые мельницы, обрабатывающие зерно с полей имения. Маслозавод, заложенный ещё при отце, Ксаверий Войниллович также механизировал при помощи паровых машин. Но и этого ему показалось мало! Ксаверий решил создать в имении новое собственное производство!
Ещё в самом начале 19 века его дед (также Ксаверий) приобрёл в паре километров к северу от центральной усадьбы небольшой фольварк под названием Кунцевщина. Почти сто лет это место так и оставалось небольшим фольварком. Рядом находилось кладбище деревни Новые Мокраны со старой, униатских ещё времён, церковью. В конце 19 - начале 20 века здесь многое изменилось.
Сразу по вступлении в права наследования в 1883 году Ксаверий Войниллович начал строить в Кунцевщине масштабное производство. Здесь должен был появиться один из крупнейших спиртовых заводов в Минской губернии! Производство спирта, как писал современник этих событий Эдвард Войнилович, имело здесь «такое же значение, как, например, производство сахара в южных губерниях или в Королевстве». В то время это было и выгодное и, если хотите, «модное» вложение своих денег. А после того, как в 1899 году российское правительство увеличило квоты на закупку продукции у спиртзаводов, для них и вовсе наступил «золотой век». В начале 20 века спиртзавод Ксаверия Войниловича входил в тройку крупнейших аналогичных предприятий Минской губернии! Работало на нём 29 человек - больше в то время работало только на аналогичном заводе в Минске! Поэтому вокруг бывшего маленького фольварка в начале 20 века вырос целый рабочий посёлок.
Доминантой нового заводского центра стало огромное по тем меркам (да и по нынешним немаленькое) основное здание спиртзавода - там где производили ректификацию спирта. На этом здании по заказу Ксаверия Войниловича был выведен год окончания постройки (1906 г.), его инициалы и родовой герб - в ознаменование его личного вклада в славу своего рода!
Главное здание спиртзавода Ксаверия Войнилловича.
Напротив находился двухэтажный дом управляющего фольварком, к которому примыкали конюшни, кузницы, стельмашни (колёсные мастерские), склады сырья и оборы - огромные постройки, в которых содержался скот (в частности, пресловутые немецкие коровы).
Руины огромных обор в фольварке Кунцевщина.
Этот фольварк стал для Ксаверия Войниловича поистине делом всей жизни. Поэтому неудивительно, что здесь же он заложил небольшой домик и для себя - чтобы, как и его отец, всегда быть в гуще производственных событий. Здесь у Ксаверия была одноэтажная «дача» с небольшим садиком и прудом.
А что же главная усадьба? - В ней всё тоже было всё в надлежащем порядке. В начале 20 века в ней уже собралась солидная библиотека, коллекция живописи, которая включала в себя портреты всех представителей мокранской линии Войнилловичей. В столовой на стенах располагалась коллекция охотничьих трофеев, добытых в окрестных лесах северного Полесья ещё Иосифом Войнилловичем. В усадьбе располагался также и музыкальный салон, где стояло фортепиано, виолончель и флейты - Ксаверий Войнилович увлекался не только хозяйственными делами, но и музыкальные искусства не были ему чужды!
Единственное, что омрачало жизнь Ксаверия Войниловича в его райском уголке это потеря любимой жены Эмилии из Древецких. Она умерла ещё в 1889 году в возрасте 29 лет, оставив ему пятилетнего сына, которого по семейной традиции назвали в честь деда - Иосифом. Как память о ней в музыкальном салоне остался резной шкафчик с вырезанным на дверках гербом её рода «Налеч». Ксаверий Войниллович воспитывал своего сына сам. Ему было чему научить своего наследника, и было что передать ему. Но к несчастью, в самых страшных кошмарах он не мог предвидеть того, что случится с его семьёй и тем, что веками создавали его предки…
С началом первой мировой войны военные реквизиции рабочих лошадей и уничтожение усадебных полей потоками беженцев казалось серьёзной потерей. Но это было лишь начало, лишь малая часть той беды, которая ждала этот, некогда цветущий, край впереди.
В 1917 году началось разрушение Российской империи. Её армия, подогретая большевистской пропагандой, стремительно превратилась в дикую орду жестоких убийц и грабителей. Известно, какому жуткому разорению подверглось соседнее имение Войниловичей в Савичах - что уже говорить о Мокранах, которые располагались совсем недалеко от военной дороги из Бреста в Бобруйск…
В 1918 году наступление немцев ненадолго приостановило бесчинства банд бывших солдат, однако вскоре немцы пали жертвами уже собственной революции. А на «смену» немцам шли большевики, а с ними их человеконенавистническая идеология и бандитский сброд, готовый претворять эту идеологию в жизнь. Главный вождь этой кровавой шайки по кличке Ленин открыто заявлял в то время: «Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, война жуликам, тунеядцам и хулиганам… Богатые и жулики, это - две стороны одной медали, это - два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это - главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом…». Поэтому приход большевиков означал для Войнилловичей только одно - верную смерть.
Ксаверию Войниловичу было на тот момент уже под шестьдесят, его сыну Иосифу под сорок. Можно представить себе, что означало для них покинуть родной дом, быть изгнанным с родной земли, на которой трудились их деды и прадеды. Их имение, созданное их заботами и умом, которое ещё недавно - только-только! - было предметом их гордости, признанным лидером по всем производственным показателям, лежало теперь разорённое, в руинах, и ничто хорошее не ожидало его в будущем. Ксаверий Войнилович наверняка вспоминал, как работал здесь его отец, как на его глазах строились здесь новые заводы, дома, храмы, как заповедовал его отец хранить и приумножать созданное, как он сам учил тому же своего сына Иосифа. Вспоминал он наверняка и то, как когда-то они с женой подъезжали к крыльцу их усадьбы, как гуляли по аллеям своего парка, как играла его жена на фортепиано, которое ещё недавно стояло в совершенно разгромленном теперь салоне… Ничего этого не будет у него теперь. Ему нечего будет передать своему сыну, он никогда не придёт уже на могилу к своим родителям, не зажжёт лампаду в родовом склепе и не попросит у Господа об их упокоении в Царствии Его. И даже его собственная могила, ждавшая его здесь рядом с предками, уже будет в другой, очень далёкой земле.
Ксаверий Войнилович скончался в 1923 году в Варшаве.
Могилы Ксаверия Войнилловича и его жены Эмилии на Повонзковском кладбище в Варшаве.
Его имение осталось, разрубленное границами Рижского договора 1921 г., на советской стороне. От всех земель остался только небольшой клочок в фольварке Кунцевщина у самой границы. Туда и перебрался, похоронив отца, со своей женой Анной из Грудзинских Иосиф Войнилович. Это было небезопасно и не слишком удобно, но это была его земля. Там ещё стоял хозяйственный комплекс, созданный его отцом. Если его восстановить, он мог вновь приносить какие-то средства.
Руины дома управляющего в фольварке Кунцевщина.
Там был и домик, в котором можно было жить с семьёй. В этом домике Войниловичи прожили ещё 15 лет, и за эти годы сумели и там создать уютный цветущий уголок.
Семья Войниловичей в своём доме в Кунцевщине. На переднем плане сидят Иосиф и Анна Войниловичи, за ними родители Анны - Раймунд и Анна Грудзинские. Справа младшая сестра Анны Эльжбета. Фотография середины 1930-х гг.
Здесь был чудесный садик со множеством клумб и прогулочных дорожек, а сам усадебный дом был овит плюющем и просто утопал в зелени
Садовый фасад в фольварке Кунцевщина. Фотография середины 1930-х гг.
Небольшой парк, заложенный ещё Ксаверием Войниловичем, пришёлся очень кстати, создавая несколько небольших живописных аллей вокруг.
Тополиная аллея в фольварке Кунцевщина. Фотография середины 1930-х гг.
Войнилловичи жили не блистая показной роскошью. Страстью, на которую Иосиф Войнилович не жалел средств была разве что охота. В этом он являлся последователем своего тёзки-дедушки. Правда, охотничий зал в его доме был поскромнее - просто охотничья комната, совмещённая к тому же с кабинетом.
Комната Иосифа Войниловича в фольварке Кунцевщина.
Зато охотничьи собаки у него были самые лучшие и породистые! -
Его жена Анна всячески создавала в их маленьком поместье уют - вышеупомянутый садик, да и вообще весь ландшафтный дизайн здесь, были фактически её детищем.
Анна Войнилович (слева под зонтиком) и другие женщины с собаками на терассе у дома в Кунцевщине.
А по вечерам она любила собираться дома с подругами -
Анна Войнилович (вторая слева) на одной из «вечеринок» в доме в Кунцевщине.
Кстати, на последнем фото можно заметить, что Войниловичам удалось каким-то замечательным образом спасти из усадьбы в Мокранах галерею своих родовых портретов! Прямо по центру на фотографии висит портрет небезызвестного наполеоновского капитана Ксаверия Войниловича с орденом Почётного Легиона на груди!
До границы с Советским Союзом от Кунцевщины было 500 метров. В километре отсюда были родные для Иосифа Войниловича Мокраны. Он видел, как там вдалеке ездят трактора, снося усадебный дом, в котором выросли и жили несколько поколений его предков. Колхозное быдло на тракторах вырыло на его месте целый котлован, разыскивая мифическое «панское золото». Золота не нашли, но всё что было на месте усадьбы уничтожили…
На этом самом месте когда-то стоял усадебный дом Войнилловичей в Мокранах
Он слышал как гремят под ударами кувалд машины их масляного завода и паровых мельниц, как падают спиленные на дрова вековые деревья в их усадебном парке. Видел, как разрушают величественную колокольню Георгиевской церкви, построенную его дедом. Настоятеля церкви о. Василия Шиловича в 1930 году отправили в Гулаг, а в храме устроили мельницу. Видел он и зарево на месте родового костёла-усыпальницы - там догорали следы погрома, устроенного большевистскими подонками на могилах. Наверняка он всё это видел, и радовался лишь одному - что его отец не дожил до этого времени. А самому Иосифу оставалось только смотреть на это с той земли, которая у него ещё оставалась… Он ещё не знал, что скоро у него не будет и этого.
Вид с фольварка Кунцевщина на деревню Мокраны. Там, где теперь кустарник внизу у подножия холма, проходила польско-советская граница. Деревья с краю справа - это лиственницы над усыпальницей Войнилловичей.
Сентябрь 1939 года. Новое пришествие большевиков. Иосиф Войнилович с женой могли бы вновь бежать от него - у их семьи была хорошая машина «Шевроле». Но они не стали этого делать. Польша была уже уничтожена новой войной, а здесь была всё же их родная земля, на которой можно было и умереть.
Дом Войниловичей в фольварке Кунцевщина. Современное состояние.
Но советская власть не позволила и этого. Иосиф Войнилович в 1940 году был отправлен в сибирский лагерь, откуда уже никогда не вернулся, оставшись лежать в безвестной лагерной могиле. Никакой вины за ним придумать не могли, поэтому он был отправлен туда просто как «социально опасный элемент» - за то, что когда-то владел своей землёй и делал всё для её блага.
Дом управляющего фольварком и дом Войнилловичей (на заднем плане) в Кунцевщине.
С его женой по каким-то причинам столь быстро расправиться не успели. Она жила одна в своём доме ещё несколько лет, когда в Беларуси уже шла новая война. 25 лет назад в первую мировую немцы относились к дворянам благосклонно и даже выделяли охрану для их защиты от грабежей. Новому поколению немцев, пришедших теперь под национал-социалистическими знамёнами, до этого было уже мало дела. Вдова Иосифа Войниловича жила в одиночестве и стала лёгкой добычей для доблестных советских партизан, пришедших, по своему обыкновению, грабить. 19 ноября 1942 года 43-летняя Анна Войнилович из Грудзинских была убита в своём доме в Кунцевщине. Она была последней из мокранских Войниловичей. Дом после этого был подожжён. Возможно, за этот отважный поступок кто-то из партизан затем получил благодарность, а может быть даже и медаль.
Современный вид фольварка Кунцевщина.
В Кунцевщине остался стоять старый спиртзавод ныне совершенно заброшенный. На нём до сих пор стоят инициалы Ксаверия Войниловича и выложен родовой герб. Это единственный оставшийся памятник величию и одновременно великому страданию этого славного человека. Этого славного рода.
А совсем рядом на кладбище каким-то чудом сохранилась небольшая церковь с часовенкой. Она стоит здесь с незапамятных униатских ещё времён - именно так, скорее всего, когда-то выглядела и Георгиевская церковь в Мокранах, до того как Иосиф Войнилович построил там новый храм.
Церковь и часовня в Кунцевщине
В этой церкви и часовне можно найти уникальные следы прошлого, относящиеся ко временам, как минимум, двухсотлетней давности. Это и резной херувим над входом:
И кованый флюгер самой старинной работы с прекрасным изображением Вознесения Девы Марии:
И главное сокровище внутри часовни - уникальнейшее распятие, выполненное в народных и ещё униатских традициях неизвестным мастером, по меньшей мере, в 18 веке!
Сегодня люди молятся у этого распятия об упокоении успоших. И если вы вдруг будете в тех, затерянных в джунглях белорусской провинции, краях, помяните перед ним безвинно убитых Войниловичей, столько пережившем на своём веку. Они этого очень заслуживают.