Бывшие усадьбы Волчковичи и Олесин под Минском.
Волчковичи - местность относительно известная в окрестностях Минска. Так называется остановочный пункт железной дороги в направлении Барановичей. А здесь же рядом и одноимённое водохранилище, на которое в летние дни приезжает из столицы множество отдыхающих, и круглый год - множество рыбаков. Известны Волчковичи и среди любителей истории, во многих популярных заметках это место упоминается в связи с известным и славным родом Чапских. Действительно Чапские были последними владельцами этих земель до того, как они были захвачены большевиками после 1917 года. Однако владели они ими, на самом деле, меньше полувека. А до того у Волчковичей были другие хозяева и другая интересная история.
Естественно, никакого водохранилища раньше в этом месте не было. А была стремительная речка Птичь, несущая свои воды в глубоком яре между холмов Минской возвышенности. Земли на её левом берегу, включая такие известные населённые пункты, как деревня Прилуки или Щомыслица, во времена Речи Посполитой принадлежали роду Стецкевичей. Этот род происходил из несвижской земли, из имения Липа, и в 17 столетии он выделялся среди прочих тем, что хранил верность православной конфессии, в то время как большая часть литовского дворянства всё в большем количестве переходила в католицизм. В начале 17 века при непосредственном финансовом участии Стецкевичей в Великом княжестве Литовском строится целый ряд новых православных храмов и монастырей (среди них Петро-Павловский собор в Минске), основываются церковные братства и типографии. Один из православных монастырей (Святой Троицы) был основан и неподалёку от Волчковичей в Прилуках.
Владельцы Волчковичей в начале 17 века Богдан Стецквевич и его жена Елена из князей Соломорецких. Рисунок со стен основанного ими православного Оршанского Богоявленского монастыря.
В конце 17 столетия Волчковичи находились в собственности минского хорунжего Юрия Стецкевича, который умер, оставив в качестве потомков трёх дочерей. Одна из них, Катерина, вышла замуж за виленского подчашего Владислава Ивановского, представителя польского дворянского рода, происходившего из города Луков в Люблинском воеводстве. Родившиеся в этом браке дети - Ежи и Юзеф-Михал - стали будущими владельцами Волчковичей и окрестностей. Новые владельцы хоть и несли в себе кровь многих поколений Стецкевичей, но их преданности православию не унаследовали. Напротив, в своих новых владениях они приложили усилия для ликвидации вышеупомянутого монастыря Святой Троицы под предлогом того, что православные не содержат его в должном порядке. А православные действительно не имели возможности этого делать, поскольку лишились финансовой поддержки своих покровителей, чьи потомки стали католиками. В итоге Ежи и Юзеф-Михал Ивановский были согласны поддерживать прилукский храм только если он перейдёт греко-католикам, то есть униатам, что в итоге и приоизошло в 1740-х годах.
Вскоре Юзеф-Михал Ивановский получил и служебное назначение рядом со своими новыми владениями, став сначала минским городничим, а затем и судебным старостой минским. Правда, для того, чтобы получить такую удобную должность, ему пришлось дать взятку в 120.000 злотых. Но зато должность закрепилась за ним твёрдо, настолько, что он в 1760 году смог передать её практически по наследству своему сыну Игнатию. Точно так же по наследству были переданы Юзефом-Михалом и его имения - Прилуки, Щомыслица, Черкасы и, конечно, Волчковичи.
В 1780-х годах жена Игнатия Ивановского, Тереза из Цехановецких, решила особенно отметить Волчковичи в ряду своих имений. На соседнем рядом с усадьбой холме над Птичью на её средства была построена часовня под титулом Опеки Божией Матери. Как отмечают документы того времени, часовня была «красивой постройки», деревянная, крытая гонтом, с тремя куполами.
Между тем, для самих Ивановских, как и для всей Речи Посполитой, наступали тяжёлые времена. К стране вплотную подобрались враги, уже успевшие в 1772 году захватить немалое количество её территорий. Умело играя на противоречиях магнатских группировок внутри Речи Посполитой, они (в первую очередь, Российская империя) ловко тормозили процессы внутренних реформ, ослабляя государство политически и экономически. Страна нуждалась в преобразованиях в области государственного управления и армии, требовавших немалых средств. Государственные расходы Речи Посполитой сильно выросли, и они уже не могли обеспечить своей шляхте тот уровень комфорта, к которому она привыкла. Кто-то в этих условиях соглашался на лёгкие деньги, которые предлагали за предательские услуги враги, а кто-то мог из патриотических соображений «затянуть пояса», но в таком случае был вынужден расставаться со своим имуществом. Ивановские относились ко второй категории. В бурном течении событий конца 18 - начала 19 столетий из-за тяжёлого финансового положения они растеряли (были вынуждены продать, либо отдать в долгую аренду) добрую половину своих имений, приобретённых несколько поколений назад. Благодаря этому практически напротив фольварка в Волчковичах появилась новая усадьба рода Белиновичей, получившая впоследствии название Олесин. В это же самое время Белиновичи приобретают через брак земли и на Несвижчине, становясь, таким образом, достаточно богатыми землевладельцами. Как всегда, кто-то терял своё благополучие, а кто-то приходил им на смену…
Рассказывая о несвижских владениях Белиновичей, а именно, усадьбе в Рудавке , мы уже говорили об истории и происхождении этого древнего шляхетского рода. Здесь же, на берегах Птичи, его представителем был Циприан Белинович, кандидат философии, преподаватель Минской мужской гимназии, знаток и переводчик трудов античных авторов, друг тайных литовских патриотических обществ филоматов и филаретов. Учитывая род его занятий, не удивительно, что он дал своему сыну имя в честь древнеримского полководца - Сципион. Сципион Белинович стал военным инженером, но не был чужд и гуманитарных интересов. Он был частым гостем на литературных вечерах в Минске, водил дружбу с Винсентом Дунином-Марцинкевичем.
Здание на площади Свободы в Минске (сохранилось до сих пор), в котором размещалась Минская мужская гимназия, где преподавал Циприан Белинович. Фотография начала 20 века.
Земли Циприана и Сципиона Белиновичей из Олесина протянулись от усадьбы на правом берегу Птичи в сторону местечка Койданово . Их владение оставило свой след даже в названиях окружающих населённых пунктов. Соседняя с усадьбой деревня Слобода (нынешняя деревня Слободка) на ближайшее столетие стала именоваться Слободой Белиновичской. И между прочим, именно Белиновичам первым принадлежала мысль устроить плотину в месте, где значительно позже появится Волковичское водохранилище. И эта мысль была реализована. В 1870-х годах на Птичи появилась водяная мельница, которая, правда, была сооружена таким образом, чтобы не образовывать искусственного озера. Возможно, из-за того, чтобы избежать территориальных споров с имением Волчковичи, которое располагалось буквально здесь же у мельницы.
Берега Волчковичского водохранилища. На месте участка за забором в правой части снимка находилась усадьба Алесино.
А что же, собственно, Волчковичи? Благодаря распродаже части земли, Ивановские смогли частично поправить своё финансовое положение. Воспользовавшись этим, владелец имения Марцелий Ивановский в 1805 году решает перестроить заложенную буквально 20 лет назад часовню Опеки Божией Матери в более крупный костёл. Вокруг храма было специально обозначено место под будущее кладбище, а внутри должна была расположиться родовая усыпальница Ивановских. К 1810 году строительство было завершено, и новый небольшой костёл был освящён в честь Рождества Девы Марии. Сначала храм был приписным к кафедральному костёлу в Минске, но с 1839 года стал центром собственной парафии.
Хоть волчковичский костёл и задумывался как особенное место в родовых владениях Ивановских, но сами Волчковичи совсем скоро перестали быть собственностью этого рода. В 1806 году дочь упомянутого ранее потомственного минского старосты Игнатия Ивановского Людвика выходит замуж за молодого солдата Леона Ошторпа, чей отец нежданно-негаданно сделался крупным землевладельцем на Минщине, получив земли великого гетмана литовского Михала Казимира Огинского. Владения Ивановских на юго-западе от Минска были принесены Людвикой в приданное Ошторпу, ещё более упрочив их землевладельческое положение. Никто не знал, как распорядится всем оказавшимся у него в руках имуществом молодой помещик Леон. Он мог промотать все свои богатства или стать жертвой российских репрессий. Но он стал самой колоритной фигурой среди литовского дворянства первой половины 19 столетия - настоящим его лидером и по духу, и по должности! Почти 25 лет Леон Ошторп занимал пост предводителя дворянства Минской губернии. Его главное поместье в Дукоре гремело на всю Литву и размахом проводившихся там шляхетских приёмов, и богатством усадебной культуры, создаваемой хозяином в своём имении. Вот только Волчковичи были среди всего этого великолепия обычным небольшим фольварком на краю его владений. И точно так же, как он получил эти земли, так он их впоследствии и отдал. Нет, естественно, речь не идёт о какой-то продаже или реквизиции, речь о том, что владения Ивановских, полученные от своей жены Леон Ошторп отдал в приданное для своей старшей дочери, также Людвики.
Людвика в то время была одной из самых ярких и уважаемых женщин во всей Минской губернии, уступавшая в дворянской среде по популярности разве что своему отцу. Умная, прекрасно образованная и воспитанная, она была настоящей звездой столичных балов, на одном из которых ей однажды довелось принимать даже российского императора Александра II. Людвика Ошторп была прекрасной пианисткой, ученицей известной в то время во всей Европе Целины Шимановской (жены Адама Мицкевича), и организованный ей в Дукоре музыкальный салон считался лучшим во всей Литве. Мужем этой завидной невесты стал преемник её отца на должности предводителя дворянства губернии Оттон Горват. Наследственные земли его рода находились в Речицком повете, а здесь, под Минском, владением семьи стало приданное Людвики Ошторп, среди которого была большая усадьба в Прилуках, и поменьше - в Волчковичах. В волчковичском имении в то время, в середине 19 столетия, среди прочего, была ещё и плебания - дом ксендза. Именно здесь жил настоятель местного костёла, стоявшего на соседней с фольварком горке.
Усадьбы в Прилуках и Волчковичах больше любила именно Людвика Ошторп, она больше и заботилась о них. Её муж Оттон Горват так и не смог полюбить Минск и свои новые владения. Сначала Оттон оставил свою минскую службу, сказав, что хочет уехать в родные имения Речицкого повета развивать в них сельское хозяйство. А затем Людвика Ошторп-Горват умерла, и минские усадьбы рода лишились своей покровительницы. В лишённой заботы усадьбе в Прилуках в 1868 году произошёл сильный пожар. Сгорел большой дворец, сгорела память о Людвике Горват. Её вдовец Оттон к тому времени, несмотря на почтенный возраст, женился во второй раз. И он не собирался ни возрождать свою главную усадьбу, ни вообще более владеть этими землями под Минском. Времена Ошторпов и Горватов на Минщине закончились, приходили новые поколения и новые герои.
Этими новыми героями во второй половине 19 столетия стал род Гуттен-Чапских. Собственно, Чапские уже давно были практически соседями владельцев Олесина и Волчковичей. Их главное имение в Станьково, полученное некогда от Радзивиллов, находилось под местечком Койданово совсем недалеко. В начале 1870-х годов владелец Станькова, диретор Лесного департамента Министерства госимущества всей Российской империи(!), Эмерик Чапский был наиболее удобным и выгодным покупателем для усадеб в Прилуках и Волчковичах. В 1872 году Эмерик Чапский стал собственником бывших владений Горватов под Минском. А в 1894 году передал их, в свою очередь, в наследство своему младшему сыну Ежи. Так уж повелось издавна, что владелец этих имений играл затем важную роль в судьбах города Минска. Юзеф-Михал и Игнтатий Ивановские были его старостами, Леон Ошторп и Оттон Горват маршалками шляхты. Ну а Ежи Чапский и его брат Кароль также решили не отставать. Ежи был почётным мировым судьёй Минского округа, председателем Минского благотворительного общества, активным членом Минского общества сельского хозяйства. А его брат Кароль и вовсе на протяжении 11 лет являлся минским городским головой.
Одним из знаковых городских мероприятий, предпринятых литовскими шляхтичами в Минске в начале 20 века, стало строительство нового большого костёла в честь святых Симеона и Елены. Широко известна заслуга в его строительстве Эдварда Войниловича из имения Савичи . Но здесь же необходимо заметить, что его ближайшим соратником в этом деле был именно Ежи Чапский. Его материальный вклад в строительство минского костёла был относительно скромным, но организационные заслуги в деле получения разрешений на строительство и его организации бесспорны. Ежи Чапский входил в комитет по строительству костёла, и именно он подрядил на строительство знаменитого варшавского архитектора Генриха Гая, по проекту которого с тех пор было построено ещё не одно здание в Минске.
Ежи Чапский со своей большой семьёй в усадьбе в Прилуках. Фотография начала 20 века.
Одновременно с замыслом строительства костёла в Минске у Ежи Чапского возникла амбициозная идея постройки храма, равного по масштабам столичному, в своих владениях. Его прихожанами должны были стать многочисленные жители небольших шляхетских фольварков и застенков под Минском, а также простые крестьяне католики. И взгляд помещика пал на известный, уже постаревший к тому времени костёльчик в Волчковичах, построенный ещё при Ивановских. Его прихожане собирали к тому времени деньги на его ремонт, но собрали на тот момент разве что десятую часть от необходимой суммы. И здесь как нельзя кстати появился Ежи Чапский. По его замыслу Волчковичи должны были стать настоящим санктуарием и живописнейшей сакральной достопримечательностью всех окрестностей. На месте скромного деревянного костёла на высоком холме над Птичью должна была вознестись новая величественная каменная святыня, настоящий маяк посреди полей и холмов над Птичью. Над архитекторским проектом работал всё тот же протеже Ежи Чапского Генрих Гай. В итоге получился настоящий брат минского костёла, сочетавший в себе романский стиль, неоготику и новейшие черты стиля модерн. Красивая высокая башня костёла была видна на многие километры вокруг. Храм был освещён 9 ноября 1904 года в честь Сердца Иисуса и Девы Марии. На прилегающей территории был высажен парк из 1200 деревьев. Также было упорядочено кладбище у костёла, которое было разбито на участки. В новый храм на праздники собиралось от 3-х до 4-х тысяч человек, люди приезжали даже из Минска!
Волчковичский костёл св. Сердца Иисуса. Фотография начала 20 в.
С минским костёлом Симеона и Елены связывала храм в Волчковичах, кроме всего прочего, ещё и фигура его настоятеля ксендза Юзефа Зелбо. Он постоянно ездил из Волчковичей служить также и в этот столичный храм.
Ксендзы во главе с архиепископом Ежи Шембеком на богослужении в волчковичском костёле. 1904 год.
К сожалению, события, связанные со строительством нового храма были омрачены для Ежи Чапского смертью его жены Жозефины в возрасте всего 36 лет. Она была похоронена именно в Волчковичах недалеко от дверей нового храма. Всё тот же Генрих Гай создал эскиз прекрасного надгробного памятника из чёрного гранита, который вскоре стал особой достопримечательностью Волчковичей наряду с костёлом.
Памятник на могиле Юзефы Чапской вскоре после установки.
Костёльные обозреватели начала 20 столетия отмечали, что прихожане волчковичского костёла хорошо владеют польским языком и умеют на нём не только разговаривать, но и читать и писать. В то время зачастую даже застенковая шляхта в Литве могла знать польский язык только на уровне нескольких устных католических молитв. Возможно, этому способствовала большая костёльная библиотека, бывшая в Волчковичах при плебании. Интересно, что при этом волчковичский настоятель, упомянутый Юзеф Зелбо считал себя не поляком, а этническим татарином. Кроме того, первое в истории католическое богослужение на белорусском языке было совершено в 1918 году также большим другом Ежи Чапского и Юзефа Зелбо бискупом Зигмунтом Лозинским (уроженцем Новогрудчины).
Волчковичский костёл св. Сердца Иисуса и окружающий пейзаж. Фотография начала 20 в.
Минского бискупа Зигмунта Лозинского связывают с Волчковичами и другие интересные обстоятельства. После пришествия на белорусские земли большевиков в 1918 году, он скрывался от них вместе с рядом других минских священников именно в волчковичском костёле. В то время храм в Волчковичах стоял на своём холме как бы оставленный и заброшенный. Но на самом деле за его накрепко закрытыми дверями скрывались священники, которые жили там, молились и проводили службы даже без присутствия прихожан. К сожалению, после пришествия большевиков уже в 1920 году их убежище раскрыли, и храм в Волчковичах оказался разграбленным и заброшенным уже по-настоящему…
Владелец Волчковичей Ежи Чапский также до последнего не оставлял родные места, пытался активно участвовать в создании небольшевистского государства на территории Беларуси, но в 1920 году вынужден был уехать и он. Та же судьба постигла и его ближайшую соседку из имения Олесин Брониславу Белинович.
В имениях Волчковичи и Олесин большевики вначале устроили совхозы, но чуть позже разместили в бывшем усадебном доме в Алесино школу.
В 1941 году, застигнутая врасплох ударом немцев, советская армия отступала на восток, пытаясь на ходу организовать хоть какое-то сопротивление. Одним из участков для него под Минском был избран левый берег Птичи у моста прямо у бывших усадеб и костёла. Здесь была удобная позиция для оборонительного боя, узкий мост в низине, хорошо просматривающиеся с высокого берега окрестности. Одна из немецких танковых колонн, на радостях вырвавшаяся далеко от основной массы своих войск, угодила здесь в подготовленную засаду и потеряла три танка.
Подбитый немецкий танк в Волчковичах в 1941 году. На заднем плане виден костёл.
Однако в то время этот локальный успех мало что значил, немцы легко обходили советские позиции в других местах, раз за разом создавая окружения. Чтобы не угодить в одно из них, советские солдаты вскоре были вынуждены сняться со своей позиции у Птичи и отойти дальше на восток. Немецкие фотографы затем запечатлели на фотографиях место этого боя. На них мы можем видеть, что ни деревянные постройки вокруг, ни костёл в результате него не пострадали. А в 1944 году на этом месте не было даже таких боёв, как были здесь в 1941. Поэтому за разрушение всего в округе Советы взялись в одиночку.
Место у Алесино и Волчковичей в 1941 году. В правом верхнем углу снимка сразу за деревьями располагался исторический фольварк Волчковичи. Костёл св. Сердца Иисуса слева за границей кадра.
Роковыми для этих мест стали 1960-е годы, когда было решено создать на месте бывшей мельницы Белиновичей запруду с водохранилищем, и большую рекреационную зону вокруг него. Собственно, в этом самом по себе не было ничего плохого, однако реализация такого проекта по-советски обязательно включала в себя варварские разрушения. Усадьбу в Олесине снесли, построив на её месте детский лагерь, усадьба в Волчковичах была снесена и запахана под поля. Ну а костёл, видневшийся на много километров вокруг, и вовсе мозолил глаза советским чиновникам больше всего. Коммунистам было наплевать на то, что это был красивый памятник истории и архитектуры нашего края. В то время они были готовы снести даже и его «брата» - минский костёл св. Симеона и Елены. Но у того нашлись смелые покровители, каковых у костёла в Волчковичах не было…
Современный вид на Волчковичи. Справа некогда находился фольварк, слева - кладбище, где когда-то стоял костёл.
Каких-либо документов и воспоминаний об уничтожении волчковичского костёла Сердца Иисуса не сохранилось. Наверняка с ним поступили, как и со многими другими храмами в то время - сначала взорвали, а затем довершили дело бульдозерами. Кроме того, советские варвары частично срыли даже кладбищенский холм вокруг костёла, чтобы он не мешал разливаться водохранилищу. Советская власть никогда не считалась даже с живыми, а что ей мёртвые…
К счастью, во всей этой вакханалии чудом уцелело надгробие Юзефы Чапской, хоть оно и было сильно изуродовано представителями коммунистического авангарда человечества. «Requiem Aeternam” - до сих пор говорят нам с этого памятника слова. «Вечный покой»… Хочется надеяться, что это место, наконец, сможет обрести покой и должную память. Сегодня уже приближённые к нынешнему советскому руководству т.н. «бизнесмены» смотрят на территорию вокруг Волчковичского водохранилища как на лакомый кусок. Здесь активно строятся разного рода рестораны и загородные апартаменты для «солидных господ». Одно из таких сооружений недавно появилось на месте бывшего детского лагеря на месте усадьбы Олесин, где ещё оставались старые аллеи времён Белиновичей. Культурный уровень этих «господ» отлично виден на примере известного ресторана «Поедем поедим» у ещё одной историко-культурной ценности в Куропатах. А у волчковичского кладбища и остатков фундамента костёла даже статуса такого нет. Очень хотелось бы надеяться, что Волчковичам не придётся вновь переживать 1960-е годы, а когда-нибудь здесь появится и достойный памятный знак с историей этого места, роль которого сегодня пока выполняет безымянный крест на фундаментах уничтоженного костёла.
Крест и фрагменты фундаментов разрушенного костёла в Волчковичах.
Естественно, никакого водохранилища раньше в этом месте не было. А была стремительная речка Птичь, несущая свои воды в глубоком яре между холмов Минской возвышенности. Земли на её левом берегу, включая такие известные населённые пункты, как деревня Прилуки или Щомыслица, во времена Речи Посполитой принадлежали роду Стецкевичей. Этот род происходил из несвижской земли, из имения Липа, и в 17 столетии он выделялся среди прочих тем, что хранил верность православной конфессии, в то время как большая часть литовского дворянства всё в большем количестве переходила в католицизм. В начале 17 века при непосредственном финансовом участии Стецкевичей в Великом княжестве Литовском строится целый ряд новых православных храмов и монастырей (среди них Петро-Павловский собор в Минске), основываются церковные братства и типографии. Один из православных монастырей (Святой Троицы) был основан и неподалёку от Волчковичей в Прилуках.
Владельцы Волчковичей в начале 17 века Богдан Стецквевич и его жена Елена из князей Соломорецких. Рисунок со стен основанного ими православного Оршанского Богоявленского монастыря.
В конце 17 столетия Волчковичи находились в собственности минского хорунжего Юрия Стецкевича, который умер, оставив в качестве потомков трёх дочерей. Одна из них, Катерина, вышла замуж за виленского подчашего Владислава Ивановского, представителя польского дворянского рода, происходившего из города Луков в Люблинском воеводстве. Родившиеся в этом браке дети - Ежи и Юзеф-Михал - стали будущими владельцами Волчковичей и окрестностей. Новые владельцы хоть и несли в себе кровь многих поколений Стецкевичей, но их преданности православию не унаследовали. Напротив, в своих новых владениях они приложили усилия для ликвидации вышеупомянутого монастыря Святой Троицы под предлогом того, что православные не содержат его в должном порядке. А православные действительно не имели возможности этого делать, поскольку лишились финансовой поддержки своих покровителей, чьи потомки стали католиками. В итоге Ежи и Юзеф-Михал Ивановский были согласны поддерживать прилукский храм только если он перейдёт греко-католикам, то есть униатам, что в итоге и приоизошло в 1740-х годах.
Вскоре Юзеф-Михал Ивановский получил и служебное назначение рядом со своими новыми владениями, став сначала минским городничим, а затем и судебным старостой минским. Правда, для того, чтобы получить такую удобную должность, ему пришлось дать взятку в 120.000 злотых. Но зато должность закрепилась за ним твёрдо, настолько, что он в 1760 году смог передать её практически по наследству своему сыну Игнатию. Точно так же по наследству были переданы Юзефом-Михалом и его имения - Прилуки, Щомыслица, Черкасы и, конечно, Волчковичи.
В 1780-х годах жена Игнатия Ивановского, Тереза из Цехановецких, решила особенно отметить Волчковичи в ряду своих имений. На соседнем рядом с усадьбой холме над Птичью на её средства была построена часовня под титулом Опеки Божией Матери. Как отмечают документы того времени, часовня была «красивой постройки», деревянная, крытая гонтом, с тремя куполами.
Между тем, для самих Ивановских, как и для всей Речи Посполитой, наступали тяжёлые времена. К стране вплотную подобрались враги, уже успевшие в 1772 году захватить немалое количество её территорий. Умело играя на противоречиях магнатских группировок внутри Речи Посполитой, они (в первую очередь, Российская империя) ловко тормозили процессы внутренних реформ, ослабляя государство политически и экономически. Страна нуждалась в преобразованиях в области государственного управления и армии, требовавших немалых средств. Государственные расходы Речи Посполитой сильно выросли, и они уже не могли обеспечить своей шляхте тот уровень комфорта, к которому она привыкла. Кто-то в этих условиях соглашался на лёгкие деньги, которые предлагали за предательские услуги враги, а кто-то мог из патриотических соображений «затянуть пояса», но в таком случае был вынужден расставаться со своим имуществом. Ивановские относились ко второй категории. В бурном течении событий конца 18 - начала 19 столетий из-за тяжёлого финансового положения они растеряли (были вынуждены продать, либо отдать в долгую аренду) добрую половину своих имений, приобретённых несколько поколений назад. Благодаря этому практически напротив фольварка в Волчковичах появилась новая усадьба рода Белиновичей, получившая впоследствии название Олесин. В это же самое время Белиновичи приобретают через брак земли и на Несвижчине, становясь, таким образом, достаточно богатыми землевладельцами. Как всегда, кто-то терял своё благополучие, а кто-то приходил им на смену…
Рассказывая о несвижских владениях Белиновичей, а именно, усадьбе в Рудавке , мы уже говорили об истории и происхождении этого древнего шляхетского рода. Здесь же, на берегах Птичи, его представителем был Циприан Белинович, кандидат философии, преподаватель Минской мужской гимназии, знаток и переводчик трудов античных авторов, друг тайных литовских патриотических обществ филоматов и филаретов. Учитывая род его занятий, не удивительно, что он дал своему сыну имя в честь древнеримского полководца - Сципион. Сципион Белинович стал военным инженером, но не был чужд и гуманитарных интересов. Он был частым гостем на литературных вечерах в Минске, водил дружбу с Винсентом Дунином-Марцинкевичем.
Здание на площади Свободы в Минске (сохранилось до сих пор), в котором размещалась Минская мужская гимназия, где преподавал Циприан Белинович. Фотография начала 20 века.
Земли Циприана и Сципиона Белиновичей из Олесина протянулись от усадьбы на правом берегу Птичи в сторону местечка Койданово . Их владение оставило свой след даже в названиях окружающих населённых пунктов. Соседняя с усадьбой деревня Слобода (нынешняя деревня Слободка) на ближайшее столетие стала именоваться Слободой Белиновичской. И между прочим, именно Белиновичам первым принадлежала мысль устроить плотину в месте, где значительно позже появится Волковичское водохранилище. И эта мысль была реализована. В 1870-х годах на Птичи появилась водяная мельница, которая, правда, была сооружена таким образом, чтобы не образовывать искусственного озера. Возможно, из-за того, чтобы избежать территориальных споров с имением Волчковичи, которое располагалось буквально здесь же у мельницы.
Берега Волчковичского водохранилища. На месте участка за забором в правой части снимка находилась усадьба Алесино.
А что же, собственно, Волчковичи? Благодаря распродаже части земли, Ивановские смогли частично поправить своё финансовое положение. Воспользовавшись этим, владелец имения Марцелий Ивановский в 1805 году решает перестроить заложенную буквально 20 лет назад часовню Опеки Божией Матери в более крупный костёл. Вокруг храма было специально обозначено место под будущее кладбище, а внутри должна была расположиться родовая усыпальница Ивановских. К 1810 году строительство было завершено, и новый небольшой костёл был освящён в честь Рождества Девы Марии. Сначала храм был приписным к кафедральному костёлу в Минске, но с 1839 года стал центром собственной парафии.
Хоть волчковичский костёл и задумывался как особенное место в родовых владениях Ивановских, но сами Волчковичи совсем скоро перестали быть собственностью этого рода. В 1806 году дочь упомянутого ранее потомственного минского старосты Игнатия Ивановского Людвика выходит замуж за молодого солдата Леона Ошторпа, чей отец нежданно-негаданно сделался крупным землевладельцем на Минщине, получив земли великого гетмана литовского Михала Казимира Огинского. Владения Ивановских на юго-западе от Минска были принесены Людвикой в приданное Ошторпу, ещё более упрочив их землевладельческое положение. Никто не знал, как распорядится всем оказавшимся у него в руках имуществом молодой помещик Леон. Он мог промотать все свои богатства или стать жертвой российских репрессий. Но он стал самой колоритной фигурой среди литовского дворянства первой половины 19 столетия - настоящим его лидером и по духу, и по должности! Почти 25 лет Леон Ошторп занимал пост предводителя дворянства Минской губернии. Его главное поместье в Дукоре гремело на всю Литву и размахом проводившихся там шляхетских приёмов, и богатством усадебной культуры, создаваемой хозяином в своём имении. Вот только Волчковичи были среди всего этого великолепия обычным небольшим фольварком на краю его владений. И точно так же, как он получил эти земли, так он их впоследствии и отдал. Нет, естественно, речь не идёт о какой-то продаже или реквизиции, речь о том, что владения Ивановских, полученные от своей жены Леон Ошторп отдал в приданное для своей старшей дочери, также Людвики.
Людвика в то время была одной из самых ярких и уважаемых женщин во всей Минской губернии, уступавшая в дворянской среде по популярности разве что своему отцу. Умная, прекрасно образованная и воспитанная, она была настоящей звездой столичных балов, на одном из которых ей однажды довелось принимать даже российского императора Александра II. Людвика Ошторп была прекрасной пианисткой, ученицей известной в то время во всей Европе Целины Шимановской (жены Адама Мицкевича), и организованный ей в Дукоре музыкальный салон считался лучшим во всей Литве. Мужем этой завидной невесты стал преемник её отца на должности предводителя дворянства губернии Оттон Горват. Наследственные земли его рода находились в Речицком повете, а здесь, под Минском, владением семьи стало приданное Людвики Ошторп, среди которого была большая усадьба в Прилуках, и поменьше - в Волчковичах. В волчковичском имении в то время, в середине 19 столетия, среди прочего, была ещё и плебания - дом ксендза. Именно здесь жил настоятель местного костёла, стоявшего на соседней с фольварком горке.
Усадьбы в Прилуках и Волчковичах больше любила именно Людвика Ошторп, она больше и заботилась о них. Её муж Оттон Горват так и не смог полюбить Минск и свои новые владения. Сначала Оттон оставил свою минскую службу, сказав, что хочет уехать в родные имения Речицкого повета развивать в них сельское хозяйство. А затем Людвика Ошторп-Горват умерла, и минские усадьбы рода лишились своей покровительницы. В лишённой заботы усадьбе в Прилуках в 1868 году произошёл сильный пожар. Сгорел большой дворец, сгорела память о Людвике Горват. Её вдовец Оттон к тому времени, несмотря на почтенный возраст, женился во второй раз. И он не собирался ни возрождать свою главную усадьбу, ни вообще более владеть этими землями под Минском. Времена Ошторпов и Горватов на Минщине закончились, приходили новые поколения и новые герои.
Этими новыми героями во второй половине 19 столетия стал род Гуттен-Чапских. Собственно, Чапские уже давно были практически соседями владельцев Олесина и Волчковичей. Их главное имение в Станьково, полученное некогда от Радзивиллов, находилось под местечком Койданово совсем недалеко. В начале 1870-х годов владелец Станькова, диретор Лесного департамента Министерства госимущества всей Российской империи(!), Эмерик Чапский был наиболее удобным и выгодным покупателем для усадеб в Прилуках и Волчковичах. В 1872 году Эмерик Чапский стал собственником бывших владений Горватов под Минском. А в 1894 году передал их, в свою очередь, в наследство своему младшему сыну Ежи. Так уж повелось издавна, что владелец этих имений играл затем важную роль в судьбах города Минска. Юзеф-Михал и Игнтатий Ивановские были его старостами, Леон Ошторп и Оттон Горват маршалками шляхты. Ну а Ежи Чапский и его брат Кароль также решили не отставать. Ежи был почётным мировым судьёй Минского округа, председателем Минского благотворительного общества, активным членом Минского общества сельского хозяйства. А его брат Кароль и вовсе на протяжении 11 лет являлся минским городским головой.
Одним из знаковых городских мероприятий, предпринятых литовскими шляхтичами в Минске в начале 20 века, стало строительство нового большого костёла в честь святых Симеона и Елены. Широко известна заслуга в его строительстве Эдварда Войниловича из имения Савичи . Но здесь же необходимо заметить, что его ближайшим соратником в этом деле был именно Ежи Чапский. Его материальный вклад в строительство минского костёла был относительно скромным, но организационные заслуги в деле получения разрешений на строительство и его организации бесспорны. Ежи Чапский входил в комитет по строительству костёла, и именно он подрядил на строительство знаменитого варшавского архитектора Генриха Гая, по проекту которого с тех пор было построено ещё не одно здание в Минске.
Ежи Чапский со своей большой семьёй в усадьбе в Прилуках. Фотография начала 20 века.
Одновременно с замыслом строительства костёла в Минске у Ежи Чапского возникла амбициозная идея постройки храма, равного по масштабам столичному, в своих владениях. Его прихожанами должны были стать многочисленные жители небольших шляхетских фольварков и застенков под Минском, а также простые крестьяне католики. И взгляд помещика пал на известный, уже постаревший к тому времени костёльчик в Волчковичах, построенный ещё при Ивановских. Его прихожане собирали к тому времени деньги на его ремонт, но собрали на тот момент разве что десятую часть от необходимой суммы. И здесь как нельзя кстати появился Ежи Чапский. По его замыслу Волчковичи должны были стать настоящим санктуарием и живописнейшей сакральной достопримечательностью всех окрестностей. На месте скромного деревянного костёла на высоком холме над Птичью должна была вознестись новая величественная каменная святыня, настоящий маяк посреди полей и холмов над Птичью. Над архитекторским проектом работал всё тот же протеже Ежи Чапского Генрих Гай. В итоге получился настоящий брат минского костёла, сочетавший в себе романский стиль, неоготику и новейшие черты стиля модерн. Красивая высокая башня костёла была видна на многие километры вокруг. Храм был освещён 9 ноября 1904 года в честь Сердца Иисуса и Девы Марии. На прилегающей территории был высажен парк из 1200 деревьев. Также было упорядочено кладбище у костёла, которое было разбито на участки. В новый храм на праздники собиралось от 3-х до 4-х тысяч человек, люди приезжали даже из Минска!
Волчковичский костёл св. Сердца Иисуса. Фотография начала 20 в.
С минским костёлом Симеона и Елены связывала храм в Волчковичах, кроме всего прочего, ещё и фигура его настоятеля ксендза Юзефа Зелбо. Он постоянно ездил из Волчковичей служить также и в этот столичный храм.
Ксендзы во главе с архиепископом Ежи Шембеком на богослужении в волчковичском костёле. 1904 год.
К сожалению, события, связанные со строительством нового храма были омрачены для Ежи Чапского смертью его жены Жозефины в возрасте всего 36 лет. Она была похоронена именно в Волчковичах недалеко от дверей нового храма. Всё тот же Генрих Гай создал эскиз прекрасного надгробного памятника из чёрного гранита, который вскоре стал особой достопримечательностью Волчковичей наряду с костёлом.
Памятник на могиле Юзефы Чапской вскоре после установки.
Костёльные обозреватели начала 20 столетия отмечали, что прихожане волчковичского костёла хорошо владеют польским языком и умеют на нём не только разговаривать, но и читать и писать. В то время зачастую даже застенковая шляхта в Литве могла знать польский язык только на уровне нескольких устных католических молитв. Возможно, этому способствовала большая костёльная библиотека, бывшая в Волчковичах при плебании. Интересно, что при этом волчковичский настоятель, упомянутый Юзеф Зелбо считал себя не поляком, а этническим татарином. Кроме того, первое в истории католическое богослужение на белорусском языке было совершено в 1918 году также большим другом Ежи Чапского и Юзефа Зелбо бискупом Зигмунтом Лозинским (уроженцем Новогрудчины).
Волчковичский костёл св. Сердца Иисуса и окружающий пейзаж. Фотография начала 20 в.
Минского бискупа Зигмунта Лозинского связывают с Волчковичами и другие интересные обстоятельства. После пришествия на белорусские земли большевиков в 1918 году, он скрывался от них вместе с рядом других минских священников именно в волчковичском костёле. В то время храм в Волчковичах стоял на своём холме как бы оставленный и заброшенный. Но на самом деле за его накрепко закрытыми дверями скрывались священники, которые жили там, молились и проводили службы даже без присутствия прихожан. К сожалению, после пришествия большевиков уже в 1920 году их убежище раскрыли, и храм в Волчковичах оказался разграбленным и заброшенным уже по-настоящему…
Владелец Волчковичей Ежи Чапский также до последнего не оставлял родные места, пытался активно участвовать в создании небольшевистского государства на территории Беларуси, но в 1920 году вынужден был уехать и он. Та же судьба постигла и его ближайшую соседку из имения Олесин Брониславу Белинович.
В имениях Волчковичи и Олесин большевики вначале устроили совхозы, но чуть позже разместили в бывшем усадебном доме в Алесино школу.
В 1941 году, застигнутая врасплох ударом немцев, советская армия отступала на восток, пытаясь на ходу организовать хоть какое-то сопротивление. Одним из участков для него под Минском был избран левый берег Птичи у моста прямо у бывших усадеб и костёла. Здесь была удобная позиция для оборонительного боя, узкий мост в низине, хорошо просматривающиеся с высокого берега окрестности. Одна из немецких танковых колонн, на радостях вырвавшаяся далеко от основной массы своих войск, угодила здесь в подготовленную засаду и потеряла три танка.
Подбитый немецкий танк в Волчковичах в 1941 году. На заднем плане виден костёл.
Однако в то время этот локальный успех мало что значил, немцы легко обходили советские позиции в других местах, раз за разом создавая окружения. Чтобы не угодить в одно из них, советские солдаты вскоре были вынуждены сняться со своей позиции у Птичи и отойти дальше на восток. Немецкие фотографы затем запечатлели на фотографиях место этого боя. На них мы можем видеть, что ни деревянные постройки вокруг, ни костёл в результате него не пострадали. А в 1944 году на этом месте не было даже таких боёв, как были здесь в 1941. Поэтому за разрушение всего в округе Советы взялись в одиночку.
Место у Алесино и Волчковичей в 1941 году. В правом верхнем углу снимка сразу за деревьями располагался исторический фольварк Волчковичи. Костёл св. Сердца Иисуса слева за границей кадра.
Роковыми для этих мест стали 1960-е годы, когда было решено создать на месте бывшей мельницы Белиновичей запруду с водохранилищем, и большую рекреационную зону вокруг него. Собственно, в этом самом по себе не было ничего плохого, однако реализация такого проекта по-советски обязательно включала в себя варварские разрушения. Усадьбу в Олесине снесли, построив на её месте детский лагерь, усадьба в Волчковичах была снесена и запахана под поля. Ну а костёл, видневшийся на много километров вокруг, и вовсе мозолил глаза советским чиновникам больше всего. Коммунистам было наплевать на то, что это был красивый памятник истории и архитектуры нашего края. В то время они были готовы снести даже и его «брата» - минский костёл св. Симеона и Елены. Но у того нашлись смелые покровители, каковых у костёла в Волчковичах не было…
Современный вид на Волчковичи. Справа некогда находился фольварк, слева - кладбище, где когда-то стоял костёл.
Каких-либо документов и воспоминаний об уничтожении волчковичского костёла Сердца Иисуса не сохранилось. Наверняка с ним поступили, как и со многими другими храмами в то время - сначала взорвали, а затем довершили дело бульдозерами. Кроме того, советские варвары частично срыли даже кладбищенский холм вокруг костёла, чтобы он не мешал разливаться водохранилищу. Советская власть никогда не считалась даже с живыми, а что ей мёртвые…
К счастью, во всей этой вакханалии чудом уцелело надгробие Юзефы Чапской, хоть оно и было сильно изуродовано представителями коммунистического авангарда человечества. «Requiem Aeternam” - до сих пор говорят нам с этого памятника слова. «Вечный покой»… Хочется надеяться, что это место, наконец, сможет обрести покой и должную память. Сегодня уже приближённые к нынешнему советскому руководству т.н. «бизнесмены» смотрят на территорию вокруг Волчковичского водохранилища как на лакомый кусок. Здесь активно строятся разного рода рестораны и загородные апартаменты для «солидных господ». Одно из таких сооружений недавно появилось на месте бывшего детского лагеря на месте усадьбы Олесин, где ещё оставались старые аллеи времён Белиновичей. Культурный уровень этих «господ» отлично виден на примере известного ресторана «Поедем поедим» у ещё одной историко-культурной ценности в Куропатах. А у волчковичского кладбища и остатков фундамента костёла даже статуса такого нет. Очень хотелось бы надеяться, что Волчковичам не придётся вновь переживать 1960-е годы, а когда-нибудь здесь появится и достойный памятный знак с историей этого места, роль которого сегодня пока выполняет безымянный крест на фундаментах уничтоженного костёла.
Крест и фрагменты фундаментов разрушенного костёла в Волчковичах.