По дорогам войны, тетрадь 3, гл 11
«По дорогам войны»
Военная тетрадь номер 3 (дневник)
Гвардии лейтенант А. Куликов
Глава 11. Битва за Кавказ. Фронт наступает
Верблюдогорка тонула в садах.
Но зимний пейзаж наложил своеобразный отпечаток на всё. На улицах, покрытых глубоким снегом, бродили наши солдаты.
Не помню по какому поводу, но факт остаётся фактом, командир дивизии капитан Козлов, подрался на дороге перед Верблюдогоркой, когда мы подъехали туда со своими машинами и пушками, со своим заместителем по политической части капитаном Жарковым. Всё это происходило на глазах у всех солдат.
Когда наши машины и пушки въезжали в село, мы увидели на окраине его толпу наших солдат. Часть из них были пьяны, другие несли вёдрами виноградное вино, третьи катили бочки с вином. Мы увидели, что здесь был огромный подвал с вином, оставшимся нетронутым немцами! В мгновение ока Ткач, с солдатами соскочили с машины и бросились туда с вёдрами. Я остался в машине. Не прошло и полчаса, как батарея запаслась несколькими сорокаведёрными бочками вина, которые вкатили на машины и поехали дальше.
Помню какое-то жутко новое и радостное нервное возбуждение овладевало мной от этого непривычного наступления, от того, что каждый час видишь всё новые и новые селения, освобождённые от немцев. Казалось тогда, что война скоро кончиться, что не позднее чем в марте мы будем на Украине. Как горько мы ошибались тогда! Морозный, горный воздух усиливал возбуждение.
Через несколько часов, поздно вечером, мы остановились в школе. Большая начальная школа с несколькими просторными классами показалась дворцом для наших солдат, которые так исстрадались в окопах. Огневики, связисты и разведчики разместились в классах. Вместе с ними, помню, Минкин, Родионов Булькач и многие другие солдаты. Мы, командиры - капитан Ткач, Тарасов, Величко, Надя Матвеева и я заняли одну из комнат заведующего школой Ширяева.
Этот старик и его жена были слишком предупредительны и отменно ласковы с нами. Старались всем, чем возможно угодить нам. У них был сын, молодой парень Александр Ширяев, которого немцы взяли в плен под Сталинградом, а затем отпустили домой. Ещё было подозрительно и то, что этот парень сильно просился, чтобы мы его взяли с собой на фронт. Чувствовалось, что все они чем-то провинились перед Советской властью, но чем мы так и не узнали.
У меня было миллион вшей везде: в бельё, в гимнастёрке и даже в сапогах. Порой создавалась опасность, что знаки офицерского достоинства - кубик младшего лейтенанта и артиллерийские погоны, вши скоро съедят. И вот, хозяйка учительница, её сын Шурка и Надя Матвеева взялись изводить моих вшей. На несколько часов я остался голым, с меня сняли всё! Положили в огромный чугун и кипятили часа четыре. Прокипятили даже шапку. Так, я освободился на несколько дней от вшей и вздохнул свободнее.
Здесь мы пьянствовали и жили несколько дней. Наши автомашины забрала дивизия, чтобы перевезти тылы дивизии и склады, отставшие от фронта на сотни километров, и мы вынуждены были оставаться в тёплой школе и пить вино всю неделю.
Так шли дни. Фронт уходил всё дальше и дальше. Город Черкесск был освобождён от немцев. Наконец мы поехали дальше догонять фронт.
Смутно помню теперь путь и впечатления от этого пути, стремительного наступления которое мы совершили в январе и феврале 1943 года. Помню лишь ночные дороги, стремительное движение вперёд на машинах и конях, пешком огромного потока войск. Снежные степные дороги, и радостные встречи с населением. Ночью приехали на станцию Новомысинскую, а затем приехали на станцию Узбежнискую.
Долго буду помнить я станицу Григориопольскую, где особенно встретил радушный приём.
Записано: Россия, город Иркутск, Восточная Сибирь, 17 ноября 1945 года, суббота.
Продолжение следует.
Военная тетрадь номер 3 (дневник)
Гвардии лейтенант А. Куликов
Глава 11. Битва за Кавказ. Фронт наступает
Верблюдогорка тонула в садах.
Но зимний пейзаж наложил своеобразный отпечаток на всё. На улицах, покрытых глубоким снегом, бродили наши солдаты.
Не помню по какому поводу, но факт остаётся фактом, командир дивизии капитан Козлов, подрался на дороге перед Верблюдогоркой, когда мы подъехали туда со своими машинами и пушками, со своим заместителем по политической части капитаном Жарковым. Всё это происходило на глазах у всех солдат.
Когда наши машины и пушки въезжали в село, мы увидели на окраине его толпу наших солдат. Часть из них были пьяны, другие несли вёдрами виноградное вино, третьи катили бочки с вином. Мы увидели, что здесь был огромный подвал с вином, оставшимся нетронутым немцами! В мгновение ока Ткач, с солдатами соскочили с машины и бросились туда с вёдрами. Я остался в машине. Не прошло и полчаса, как батарея запаслась несколькими сорокаведёрными бочками вина, которые вкатили на машины и поехали дальше.
Помню какое-то жутко новое и радостное нервное возбуждение овладевало мной от этого непривычного наступления, от того, что каждый час видишь всё новые и новые селения, освобождённые от немцев. Казалось тогда, что война скоро кончиться, что не позднее чем в марте мы будем на Украине. Как горько мы ошибались тогда! Морозный, горный воздух усиливал возбуждение.
Через несколько часов, поздно вечером, мы остановились в школе. Большая начальная школа с несколькими просторными классами показалась дворцом для наших солдат, которые так исстрадались в окопах. Огневики, связисты и разведчики разместились в классах. Вместе с ними, помню, Минкин, Родионов Булькач и многие другие солдаты. Мы, командиры - капитан Ткач, Тарасов, Величко, Надя Матвеева и я заняли одну из комнат заведующего школой Ширяева.
Этот старик и его жена были слишком предупредительны и отменно ласковы с нами. Старались всем, чем возможно угодить нам. У них был сын, молодой парень Александр Ширяев, которого немцы взяли в плен под Сталинградом, а затем отпустили домой. Ещё было подозрительно и то, что этот парень сильно просился, чтобы мы его взяли с собой на фронт. Чувствовалось, что все они чем-то провинились перед Советской властью, но чем мы так и не узнали.
У меня было миллион вшей везде: в бельё, в гимнастёрке и даже в сапогах. Порой создавалась опасность, что знаки офицерского достоинства - кубик младшего лейтенанта и артиллерийские погоны, вши скоро съедят. И вот, хозяйка учительница, её сын Шурка и Надя Матвеева взялись изводить моих вшей. На несколько часов я остался голым, с меня сняли всё! Положили в огромный чугун и кипятили часа четыре. Прокипятили даже шапку. Так, я освободился на несколько дней от вшей и вздохнул свободнее.
Здесь мы пьянствовали и жили несколько дней. Наши автомашины забрала дивизия, чтобы перевезти тылы дивизии и склады, отставшие от фронта на сотни километров, и мы вынуждены были оставаться в тёплой школе и пить вино всю неделю.
Так шли дни. Фронт уходил всё дальше и дальше. Город Черкесск был освобождён от немцев. Наконец мы поехали дальше догонять фронт.
Смутно помню теперь путь и впечатления от этого пути, стремительного наступления которое мы совершили в январе и феврале 1943 года. Помню лишь ночные дороги, стремительное движение вперёд на машинах и конях, пешком огромного потока войск. Снежные степные дороги, и радостные встречи с населением. Ночью приехали на станцию Новомысинскую, а затем приехали на станцию Узбежнискую.
Долго буду помнить я станицу Григориопольскую, где особенно встретил радушный приём.
Записано: Россия, город Иркутск, Восточная Сибирь, 17 ноября 1945 года, суббота.
Продолжение следует.