Холодная война монументов
Был сегодня на студенческом семинаре, где речь шла о том, как изменяется отношение к советским монументам в Германии и в восточной Европе. Вспоминал там свою старую статью о Трептов-парке "холодная война монументов", опубликованную в 1998 г. в Берлине по-русски и по-немецки. Она вызвала тогда кучу гневных читательских писем и даже официальный протест российского посольства в Берлине (статья ниже). И только сейчас сообразил, что совмещение могил и монументальной пропаганды - чисто советское изобретение. Абсолютное типологическое новшество. По всей Европе стоят в деревнях на центральных площадях памятники солдатам из этой деревни, погибшим в разнообразных войнах. Но могил там нет, могилы на кладбищах. А советские придумали хоронить на площадях и ставить сверху монументы в честь собственных советских побед. Расчет идеальный. Как бы гнусен по смыслу и исполнению ни был монумент, ему передается некая надгробная сакральность. Люди переносят на него естественный пиетет к мертвым. А попытки указать на дикость и антихудожественность монумента пресекаются обвинениями в оскорблении памяти павших. Вот как сейчас в Таллине. Хотя сами эти монументы, как в том же Трептов-парке, по сути дела сильнейшее оскорбление несчастных, замученных и посланных на бесмысленный убой людей.
Красная даже армия не собирала трупы своих солдат, оттого в Германии на 400 000 погибщих красноармейцев зафиксировано могил всего на 30 000 человек. Но немногие существующие могилы превращала в пропагандистские инсталляции.
Холодная война монументов
В Западном Берлине главный туристский аттракцион был - взобраться на смотровую площадку около стены и посмотреть в глаза автоматчику, маячившему в проеме сторожевой башни на той стороне. Метров эдак с десяти-пятнадцати. Ощущения - как при осмотре аквариума с акулами. Сладкая смесь страха с чувством безопасности и посасыванием под ложечкой: вдруг стекло лопнет и танки вырвутся на свободу!. Советские эмигранты, селившиеся недалеко от стены в застойные годы, так и шутили - если советские танки пойдут, мы первые под ними окажемся. То, что танки будут именно советскими, никто не сомневался.
В 1989 году политическое и военное противостояние Западного и Восточного Берлинов закончилось. Еще через пару лет и от стены осталась только нарисованная на асфальте красная полоса. Западная Группа Войск, потерявшая смысл существования и получившая в качестве моральной компенсации пять лет жизни на западнонемецком содержании, тоже наконец с бешеной помпой и развернутыми знаменами отбыла восвояси. Постепенно смазалась визуальная граница между Западом и Востоком, туда-сюда мигрирует население, город срастается как перебитая нога.
Прежняя идеологическая борьба перешла теперь на иной, почти не видимый уровень. Тихую войну продолжают памятники. Объединенный Берлин оказался насыщен мемориальными сооружениями, абсолютно несовместимыми в одном культурном пространстве. Благодаря этому художественно-историческая атмосфера старо-новой столицы Германии приобрела отчетливый шизофренический оттенок.
В западной части Берлина, в Тиргартене, на Улице 17 июня стоит советский памятник в честь победы над Германией. Все как положено - бронзовый солдат, два танка на постаментах. Художественный стиль „вампир“. В прежние времена тут всегда стояли в почетном карауле два живых советских солдата, их охраняли двое полицейских. Улица же названа в честь восстания жителей восточного Берлина против просоветского режима и политического террора 17 июня 1953 года. Восстание было жестоко и кроваво подавлено советскими войсками, то есть буквально теми же танками, которые здесь выставлены, в качестве символов победы над фашизмом.
В районе Темпельхов на Площади Воздушного Моста (Платц дер Люфтбрюкке) стоит памятник американским летчикам, спасшим Западный Берлин от советской оккупации в 1948 году. Сталин тогда решил окончательно покончить с городом и заблокировал западный Берлин, перерезав все наземные пути снабжения. В ответ американцы наладили воздушный мост и снабжали огромный город в течение трех месяцев всем необходимым по воздуху. Самолеты в аэропорту Темпельхов садились буквально каждые три минуты. В конце концов Сталин пошел на попятную и блокаду снял. Много американских летчиков погибло во время катастроф. Вот им и памятник. В это же самое время в восточном Трептов-парке начинали строить самый большой и самый известный советский мемориал в Восточной Германии - Памятник советскому воину-освободителю с девочкой на руках. Оба памятника содержатся в порядке и исправно функционируют. Я плохо представляю себе такого берлинца, который в здравом уме и твердой памяти с одинаковым пиететом будет возлагать цветы к обоим монументам. Тут требуется особое, небезопасное для душевного здоровья раздвоение политического сознания.
Открытая дискуссия о том, как следует относится к художественному наследию советского тоталитарного прошлого долгое время была в Германии абсолютно невозможна. Ни на Западе, ни, тем более, на Востоке, как до объединения, так и после. Поводом для ее начала послужила проблема чисто техническая - памятники постепенно разрушаются, многие требуют дорогостоящего ремонта. Нясно, кто должен выделить на это десятки миллионов марок, федеральное правительство или местные власти. Заодно наружу вырвался и самый болезненный вопрос - как относится к этим сооружениям? Стоит ли их вообще восстанавливать в том виде, в каком они были построены или имеет смысл попросту снести?. В первую очередь речь идет о монументе в Трептов-парке, самом большом и самом идеологически важном. Телеканал „Арте“ показал серию интервью на эту тему, в основном с жителями бывшей ГДР и бывшего СССР. Известные писатель и актриса, члены Общества друзей народов России, советский ветеран войны и сенатор окружающей среды Берлина высказались практически одинаково. Монумент в Трептов-парке - символ победы над фашизмом и символ дружбы с советским народом-освободителем, он должен быть оставлен как вечное напоминание немцам о совершенных в прошлом преступлениях. Этот несложный набор знакомых ритуальных заклинаний, ничего не объясняющих и никак не аргументированных, заведомо исключал любую попытку переосмысления советско-немецкой истории. Попробуем все-таки разобраться в реальном значении этого сооружения - художественном, политическом и функциональном.
За одиннадцать лет жизни в Берлине (два года в Западном и девять в объединенном), мне ни разу не пришло в голову посетить Трептов-парк - слишком набил оскомину знакомый с детства по картинкам вучетичный солдат с девочкой на руках. Выяснилось, что зря. Действительность превзошла ожидания. Не из-за солдата - вучетич как вучетич. Гранитные знамена, ряды стелл с безобразными барельефами на героические темы, вся взвинченная атмосфера советского культового сооружения оказались вполне знакомыми - с конца сороковых годов такие ансамбли, большие и маленькие строились по всему Советскому Союзу. Неожиданным было то, что на торцах стелл, двумя рядами обрамляющих центральное пространство, крупными золотыми буквами были выгравированы цитаты из Сталина. Слева по-немецки, справа по русски. Такового оазиса сталинизма во всей своей жуткой первозданности мне в Советском Союзе видеть не приходилось. Полагаю, что в Европе ничего подобного больше нет. Мысль о том, что ты находишься на солдатском кладбище приходит в последнюю очередь и немедленного пропадает. Нормальное кладбище так выглядеть не может. Не должно.
О художественном значении монумента его апологеты сегодня даже и не заикаются. Понятно, почему. Памятник очень плох. Беда не только в том, что мы имеем дело с химически чистым образцом тоталитарного искусства. На ранних стадиях развития, пока не утеряны романтика, индивидуальность и живое пластическое чувство, оно вполне может быть качестственным - чисто эстетически. Примеры - Арно Брекер и его советская коллега Вера Мухина, Эйзенштейн, Маяковский, Ленни Рифеншталь... В Трептове мы видим позднюю, сталинскую версию тоталитарного искусства, лишенную всяких живых чувств, как пластических, так и человеческих. Плохой академизм, подобострастно выполняющий пропагандистскую задачу. То, что монумент по-прежнему производит на многих зрителей сильное впечатление, говорит не о его художественном уровне, а об уровне зрительского восприятия, об отсутствии иммунитета к художественному сталинизму. К искусству нацистов отношение публики намного строже.
Политическое значение монумента еще более двусмысленно, чем художественное. Памятник освободителям?. Освободителями были американцы. Они восстановили в побежденной Германии демократию. Там, куда Сталин не дотянулся. Советская Армия принесла на освобожденную от нацистов территорию реалии собственной жизни - массовый террор, концлагеря, железный занавес. Памятник советской армии - это одновременно памятник тем, кто подавлял восстание 17 июня 1953 года, свергал демократические правительства в оккупированных восточноевропейских странах, расстреливал собственных военнопленных. Для кого и как долго были советские солдаты освободителями?
В часе езды от Берлина лежит польская граница. Что должны думать о монументе в Трептов-парке поляки, для которых советская армия - дважды агрессор? Сначала совместный с Германией раздел Польши, массовый террор, целенаправленная ликвидация польской интеллигенции, после войны новая оккупация и опять террор. У Сталина были причины возвести на крайнем западе своей империи монумент себе и своему режиму. Казалось бы, пятьдесят лет - достаточный срок, чтобы разобраться в этих причинах и не покупаться больше на исторический обман и идеологические фальсификации.
С середины сороковых годов в СССР начал активно развиваться особый жанр монументальной пропаганды - надгробные мемориалы. Трептов-парк - один из первых. Естественного уважения к мертвым в этом не было ни на грош. Режим, убивавший собственных граждан миллионами, уважал мертвых не больше, чем живых. Он просто использовал их в своих целях. Пропагандистское вранье в соединении с настоящими могилами приобретало ореол величия и истинности. Поэтому сталинские цитаты в Трептов-парке пережили и самого Сталина, и советскую власть, и ГДР. Менее всего сооружение имеет отношение к памяти погибших солдат. Могилы играют в композиции ансамбля незначительную роль. Это памятник победоносному сталинскому режиму.
В Трептов-парке похоронены 5 тысяч солдат из почти 400 тысяч погибших в битве за Берлин. Особый цинизм ситуации состоит в том, что жертвы они в первую очередь самого Сталина, поскольку битва за Берлин никому кроме Сталина была не нужна. В конце апреля 45 года капитуляция вермахта была предрешена. Стоило окружить город и подождать пару недель - все кончилось бы само собой. Но за эту пару недель к Берлину могли подойти американцы. Только для того, чтобы этого не допустить, Сталин пожертвовал жизнью сотен тысяч советских солдат, сотен тысяч немцев и окончательно разрушил город. Любой ценой Сталину нужно было захватить как можно больше территории - он-то знал, что уходить с нее не собирается. Когда я слышу привычные рассуждения о том, что Трептов-парк является символом борьбы с фашизмом, мне хочется спросить - неужели нельзя выбрать в качестве такого символа сооружение менее фашистское, по стилю и по смыслу?
Пародокс: Берлин строит музей „Топография террора“, посвященный преступлениям нацизма, и одновременно пытается бережно сохранять тоталитарные монументы, вроде Трептов-парка, причем в том виде, в каком они создавались. Это прямой путь к социальной шизофрении.
Впрочем, и разрушать советские памятники жалко. Разве что самые уродливые и мешающие нормальной жизни. Есть третий путь, вполне цивилизованный. В Трептов-парке можно пространственно отделить настоящие могилы от окружающего их сталинистского Диснейленда и оформить как нормальное солдатское кладбище - скромно и без идеологического пафоса. Все остальное легко превратить в музей советской культуры, объединив, например, со знаменитым Музеем Стены „Чек Пойнт Чарли“. Построить нормальную экспозицию с подробным научно-историческим анализом советской художественной культуры. Может быть, стоит свезти туда прочие советские монументы со всех концов Германии.
Музейно-исторической ценностью эти сооружения безусловно обладают.
27 апреля 1998
Красная даже армия не собирала трупы своих солдат, оттого в Германии на 400 000 погибщих красноармейцев зафиксировано могил всего на 30 000 человек. Но немногие существующие могилы превращала в пропагандистские инсталляции.
Холодная война монументов
В Западном Берлине главный туристский аттракцион был - взобраться на смотровую площадку около стены и посмотреть в глаза автоматчику, маячившему в проеме сторожевой башни на той стороне. Метров эдак с десяти-пятнадцати. Ощущения - как при осмотре аквариума с акулами. Сладкая смесь страха с чувством безопасности и посасыванием под ложечкой: вдруг стекло лопнет и танки вырвутся на свободу!. Советские эмигранты, селившиеся недалеко от стены в застойные годы, так и шутили - если советские танки пойдут, мы первые под ними окажемся. То, что танки будут именно советскими, никто не сомневался.
В 1989 году политическое и военное противостояние Западного и Восточного Берлинов закончилось. Еще через пару лет и от стены осталась только нарисованная на асфальте красная полоса. Западная Группа Войск, потерявшая смысл существования и получившая в качестве моральной компенсации пять лет жизни на западнонемецком содержании, тоже наконец с бешеной помпой и развернутыми знаменами отбыла восвояси. Постепенно смазалась визуальная граница между Западом и Востоком, туда-сюда мигрирует население, город срастается как перебитая нога.
Прежняя идеологическая борьба перешла теперь на иной, почти не видимый уровень. Тихую войну продолжают памятники. Объединенный Берлин оказался насыщен мемориальными сооружениями, абсолютно несовместимыми в одном культурном пространстве. Благодаря этому художественно-историческая атмосфера старо-новой столицы Германии приобрела отчетливый шизофренический оттенок.
В западной части Берлина, в Тиргартене, на Улице 17 июня стоит советский памятник в честь победы над Германией. Все как положено - бронзовый солдат, два танка на постаментах. Художественный стиль „вампир“. В прежние времена тут всегда стояли в почетном карауле два живых советских солдата, их охраняли двое полицейских. Улица же названа в честь восстания жителей восточного Берлина против просоветского режима и политического террора 17 июня 1953 года. Восстание было жестоко и кроваво подавлено советскими войсками, то есть буквально теми же танками, которые здесь выставлены, в качестве символов победы над фашизмом.
В районе Темпельхов на Площади Воздушного Моста (Платц дер Люфтбрюкке) стоит памятник американским летчикам, спасшим Западный Берлин от советской оккупации в 1948 году. Сталин тогда решил окончательно покончить с городом и заблокировал западный Берлин, перерезав все наземные пути снабжения. В ответ американцы наладили воздушный мост и снабжали огромный город в течение трех месяцев всем необходимым по воздуху. Самолеты в аэропорту Темпельхов садились буквально каждые три минуты. В конце концов Сталин пошел на попятную и блокаду снял. Много американских летчиков погибло во время катастроф. Вот им и памятник. В это же самое время в восточном Трептов-парке начинали строить самый большой и самый известный советский мемориал в Восточной Германии - Памятник советскому воину-освободителю с девочкой на руках. Оба памятника содержатся в порядке и исправно функционируют. Я плохо представляю себе такого берлинца, который в здравом уме и твердой памяти с одинаковым пиететом будет возлагать цветы к обоим монументам. Тут требуется особое, небезопасное для душевного здоровья раздвоение политического сознания.
Открытая дискуссия о том, как следует относится к художественному наследию советского тоталитарного прошлого долгое время была в Германии абсолютно невозможна. Ни на Западе, ни, тем более, на Востоке, как до объединения, так и после. Поводом для ее начала послужила проблема чисто техническая - памятники постепенно разрушаются, многие требуют дорогостоящего ремонта. Нясно, кто должен выделить на это десятки миллионов марок, федеральное правительство или местные власти. Заодно наружу вырвался и самый болезненный вопрос - как относится к этим сооружениям? Стоит ли их вообще восстанавливать в том виде, в каком они были построены или имеет смысл попросту снести?. В первую очередь речь идет о монументе в Трептов-парке, самом большом и самом идеологически важном. Телеканал „Арте“ показал серию интервью на эту тему, в основном с жителями бывшей ГДР и бывшего СССР. Известные писатель и актриса, члены Общества друзей народов России, советский ветеран войны и сенатор окружающей среды Берлина высказались практически одинаково. Монумент в Трептов-парке - символ победы над фашизмом и символ дружбы с советским народом-освободителем, он должен быть оставлен как вечное напоминание немцам о совершенных в прошлом преступлениях. Этот несложный набор знакомых ритуальных заклинаний, ничего не объясняющих и никак не аргументированных, заведомо исключал любую попытку переосмысления советско-немецкой истории. Попробуем все-таки разобраться в реальном значении этого сооружения - художественном, политическом и функциональном.
За одиннадцать лет жизни в Берлине (два года в Западном и девять в объединенном), мне ни разу не пришло в голову посетить Трептов-парк - слишком набил оскомину знакомый с детства по картинкам вучетичный солдат с девочкой на руках. Выяснилось, что зря. Действительность превзошла ожидания. Не из-за солдата - вучетич как вучетич. Гранитные знамена, ряды стелл с безобразными барельефами на героические темы, вся взвинченная атмосфера советского культового сооружения оказались вполне знакомыми - с конца сороковых годов такие ансамбли, большие и маленькие строились по всему Советскому Союзу. Неожиданным было то, что на торцах стелл, двумя рядами обрамляющих центральное пространство, крупными золотыми буквами были выгравированы цитаты из Сталина. Слева по-немецки, справа по русски. Такового оазиса сталинизма во всей своей жуткой первозданности мне в Советском Союзе видеть не приходилось. Полагаю, что в Европе ничего подобного больше нет. Мысль о том, что ты находишься на солдатском кладбище приходит в последнюю очередь и немедленного пропадает. Нормальное кладбище так выглядеть не может. Не должно.
О художественном значении монумента его апологеты сегодня даже и не заикаются. Понятно, почему. Памятник очень плох. Беда не только в том, что мы имеем дело с химически чистым образцом тоталитарного искусства. На ранних стадиях развития, пока не утеряны романтика, индивидуальность и живое пластическое чувство, оно вполне может быть качестственным - чисто эстетически. Примеры - Арно Брекер и его советская коллега Вера Мухина, Эйзенштейн, Маяковский, Ленни Рифеншталь... В Трептове мы видим позднюю, сталинскую версию тоталитарного искусства, лишенную всяких живых чувств, как пластических, так и человеческих. Плохой академизм, подобострастно выполняющий пропагандистскую задачу. То, что монумент по-прежнему производит на многих зрителей сильное впечатление, говорит не о его художественном уровне, а об уровне зрительского восприятия, об отсутствии иммунитета к художественному сталинизму. К искусству нацистов отношение публики намного строже.
Политическое значение монумента еще более двусмысленно, чем художественное. Памятник освободителям?. Освободителями были американцы. Они восстановили в побежденной Германии демократию. Там, куда Сталин не дотянулся. Советская Армия принесла на освобожденную от нацистов территорию реалии собственной жизни - массовый террор, концлагеря, железный занавес. Памятник советской армии - это одновременно памятник тем, кто подавлял восстание 17 июня 1953 года, свергал демократические правительства в оккупированных восточноевропейских странах, расстреливал собственных военнопленных. Для кого и как долго были советские солдаты освободителями?
В часе езды от Берлина лежит польская граница. Что должны думать о монументе в Трептов-парке поляки, для которых советская армия - дважды агрессор? Сначала совместный с Германией раздел Польши, массовый террор, целенаправленная ликвидация польской интеллигенции, после войны новая оккупация и опять террор. У Сталина были причины возвести на крайнем западе своей империи монумент себе и своему режиму. Казалось бы, пятьдесят лет - достаточный срок, чтобы разобраться в этих причинах и не покупаться больше на исторический обман и идеологические фальсификации.
С середины сороковых годов в СССР начал активно развиваться особый жанр монументальной пропаганды - надгробные мемориалы. Трептов-парк - один из первых. Естественного уважения к мертвым в этом не было ни на грош. Режим, убивавший собственных граждан миллионами, уважал мертвых не больше, чем живых. Он просто использовал их в своих целях. Пропагандистское вранье в соединении с настоящими могилами приобретало ореол величия и истинности. Поэтому сталинские цитаты в Трептов-парке пережили и самого Сталина, и советскую власть, и ГДР. Менее всего сооружение имеет отношение к памяти погибших солдат. Могилы играют в композиции ансамбля незначительную роль. Это памятник победоносному сталинскому режиму.
В Трептов-парке похоронены 5 тысяч солдат из почти 400 тысяч погибших в битве за Берлин. Особый цинизм ситуации состоит в том, что жертвы они в первую очередь самого Сталина, поскольку битва за Берлин никому кроме Сталина была не нужна. В конце апреля 45 года капитуляция вермахта была предрешена. Стоило окружить город и подождать пару недель - все кончилось бы само собой. Но за эту пару недель к Берлину могли подойти американцы. Только для того, чтобы этого не допустить, Сталин пожертвовал жизнью сотен тысяч советских солдат, сотен тысяч немцев и окончательно разрушил город. Любой ценой Сталину нужно было захватить как можно больше территории - он-то знал, что уходить с нее не собирается. Когда я слышу привычные рассуждения о том, что Трептов-парк является символом борьбы с фашизмом, мне хочется спросить - неужели нельзя выбрать в качестве такого символа сооружение менее фашистское, по стилю и по смыслу?
Пародокс: Берлин строит музей „Топография террора“, посвященный преступлениям нацизма, и одновременно пытается бережно сохранять тоталитарные монументы, вроде Трептов-парка, причем в том виде, в каком они создавались. Это прямой путь к социальной шизофрении.
Впрочем, и разрушать советские памятники жалко. Разве что самые уродливые и мешающие нормальной жизни. Есть третий путь, вполне цивилизованный. В Трептов-парке можно пространственно отделить настоящие могилы от окружающего их сталинистского Диснейленда и оформить как нормальное солдатское кладбище - скромно и без идеологического пафоса. Все остальное легко превратить в музей советской культуры, объединив, например, со знаменитым Музеем Стены „Чек Пойнт Чарли“. Построить нормальную экспозицию с подробным научно-историческим анализом советской художественной культуры. Может быть, стоит свезти туда прочие советские монументы со всех концов Германии.
Музейно-исторической ценностью эти сооружения безусловно обладают.
27 апреля 1998