Чаадаев. Христианская вера и вера в Европу
Чаадаев - один из самых ранних (наряду с ранними славянофилами) русских философов 19-го века. Его философия ещё "догегелевская", но в ней можно увидеть то, что позднее развил Владимир Соловьёв. Чаадаев - решительный сторонник христианского мировоззрения, но для него христианство непременно требует социальной реализации. Он указывает, что в Европе христианская социальная среда формировалась на протяжении многих веков (он особенно идеализирует западноевропейское Средневековье), и, несмотря на недостатки отдельных людей, сохранилась и до настоящего времени (первая половина 19-го в.) В России ничего такого нет, Россия - страна, долгое время замкнутая на себя и не развивавшаяся, и лишь Пётр I вывел её из этого состояния, отбросив старину и сделав европейский выбор. Соответственно и образцы христианства России нужно искать не в своём прошлом, а в римокатолицизме. Это радикальный ответ славянофильству. И уже здесь можно увидеть разделение русской христианской мысли на два противостоящих друг другу направления: привычное нам русско-византийское и европейско-римокатолическое. Как и Соловьёв, Чаадаев верит в будущий расцвет христианства (конечно, европейского):
Философические письма, 6
=========
...сущность вещей без всякого сомнения остается той же, что и прежде, и Европа все еще тождественна с христианством, что бы она ни делала и что бы ни говорила. Конечно, она не вернется больше к тому состоянию, в котором находилась в эпоху своей юности и роста, но нельзя также сомневаться, что наступит день, когда границы, разделяющие христианские народы, снова изгладятся, и первоначальный принцип нового общества еще раз проявится в новой форме и с большей силой, чем когда бы то ни было. Для христианина это предмет веры; ему так же не позволено сомневаться в этом будущем, как и в том прошлом, на котором основаны его верования; но для всякого серьезного ума это вещь доказанная. И даже, кто знает, не ближе ли этот день, чем можно было бы думать? Какая-то огромная религиозная работа совершается теперь в умах; в ходе науки, этой верховной владычицы нашего века, замечается какое-то поворотное движение; души настроены торжественно и сосредоточенно; как знать, не предвестники ли это каких-нибудь великих социальных явлений, долженствующих вызвать в разумной природе некое всеобщее движение, которое заменит достоверными доводами здравого смысла то, что теперь - только чаяния веры? слава Богу, реформация не все разрушила; слава Богу, общество было уже вполне построено для вечной жизни, когда бич поразил христианский мир.
=========
Философические письма, 6
=========
...сущность вещей без всякого сомнения остается той же, что и прежде, и Европа все еще тождественна с христианством, что бы она ни делала и что бы ни говорила. Конечно, она не вернется больше к тому состоянию, в котором находилась в эпоху своей юности и роста, но нельзя также сомневаться, что наступит день, когда границы, разделяющие христианские народы, снова изгладятся, и первоначальный принцип нового общества еще раз проявится в новой форме и с большей силой, чем когда бы то ни было. Для христианина это предмет веры; ему так же не позволено сомневаться в этом будущем, как и в том прошлом, на котором основаны его верования; но для всякого серьезного ума это вещь доказанная. И даже, кто знает, не ближе ли этот день, чем можно было бы думать? Какая-то огромная религиозная работа совершается теперь в умах; в ходе науки, этой верховной владычицы нашего века, замечается какое-то поворотное движение; души настроены торжественно и сосредоточенно; как знать, не предвестники ли это каких-нибудь великих социальных явлений, долженствующих вызвать в разумной природе некое всеобщее движение, которое заменит достоверными доводами здравого смысла то, что теперь - только чаяния веры? слава Богу, реформация не все разрушила; слава Богу, общество было уже вполне построено для вечной жизни, когда бич поразил христианский мир.
=========