Под надёжной крышей. История жилья в СССР.
Эволюция жилищных условий советского человека: путь от угла в коммуналке к личному панельному счастью типовой серии
Эксперименты советских руководителей по строительству дивного нового мира коснулись практически всех сфер человеческой жизни. Жилище как нечто для каждого человека предельно личное, также стало важным компонентом социального строительства. После революции привычный уклад жизни крупных городов изменился. Их наводнили крестьяне, приехавшие на заработки. Новым горожанам, разумеется, необходимо было где-то жить.
Жилищные условия стали диктовать особый механизм поведения: для того, чтобы получить желанные квадратные метры в ситуации их крайнего дефицита необходимо было как следует послужить на благо действующей власти.
Поскольку масштабного строительства в первые годы после революции не происходило, поиск жилья для пролетариата оказывался неизбежно связан с ухудшением условий для людей, считавшихся зажиточными.
Все операции с недвижимостью в ранний советский период контролировались органами НКВД. По собственной инициативе советский гражданин не мог ни продать, ни разменять свою квартиру, ни построить дом - таким образом, привязанность к месту жительства стала для людей почти стопроцентной.
А вот обнаружить в один прекрасный день новых жильцов в своей квартире человек не бедствующий мог легко. Это идеально вписывалось в представления советских властей о правильном укладе жизни. Советские люди хотя и должны были существовать коммунами, но по собственной инициативе в подобные стаи почему-то сбиваться не торопились. В связи с этим властям приходилось ускорять ход процесса.
Вождь мирового пролетариата Владимир Ленин самолично сформулировал принцип, по которому и стали действовать советские руководящие органы: богатой считается та квартира, в которой комнат столько же, сколько жильцов или больше.
Стоит понимать, что комната комнате бывает рознь. Те граждане, кого новые власти считали зажиточными, имели наглость жить в комнатах площадью в два, три, а то и больше десятков квадратных метров. С этим необходимо было что-то делать, поэтому сразу после революции был определен метраж так называемой “нормальной комнаты”, подходящей для советского человека. На взрослого с ребенком до 2 лет полагалось 10 квадратных метров, а если дитя уже в возрасте от 2 до 12 лет, то на него давали дополнительно ещё 5 метров. В больших комнатах сделали перегородки - в каждую из получившихся ячеек, как правило, селили одну семью. Так в Советском Союзе возникли коммунальные квартиры.
[Читать дальше]
В 1919 году норму скорректировали - с 10 метров норма на одного взрослого была снижена до 8. По факту в 1920-е годы даже такие скудные показатели в реальности не обеспечивали. В 1926 году в Москве на одного человека приходилось в среднем 5,2 квадратных метра, по стране же почти 6.
Новые квартиры, которые возводили в 20-е и 30-е годы, также заселяли из расчета по одной семье в комнату, притом что средняя “трёшка” редко имела площадь более 50 квадратов.
Ещё одним форматом строительства стали дома-коммуны - они, как правило, возводились для работников определенных предприятий и по сути своей мало чем отличались от казарм. В идеальном мире советских архитекторов жилец такого дома мог пользоваться всей общественной инфраструктурой и не задумываться об обеспечении личной. Не надо готовить на собственной кухне, ведь вопрос питания решает общая столовая. Душевые и ванные также не обязательны, ведь есть общественные бани.
Эксперимент с домами-коммунами достаточно быстро свернули из-за плохой реализации утопической идеи. Жить на всём готовом советским гражданам оказалось сложно.
Строительство востребованных и сегодня “сталинок” происходило начиная с 1935 года вплоть до перехода к массовому панельно-кирпичному строительству. Архитекторы, с одной стороны, делали достаточно индивидуальные проекты, с другой - отказывались от излишеств в оформлении. Стоит разделять номенклатурное жилье, то есть качественно сделанные дома, возводившиеся в тот период для государственного руководства, и массовое (оно было проще и дешевле).
С началом Великой Отечественной войны перед советской властью встала новая проблема, связанная с обеспечением граждан жильем. Крупные столичные предприятия эвакуировали вглубь Центральной России, на Урал и еще дальше. Вместе с производственными мощностями переезжали и все сотрудники предприятий, селить которых было особенно некуда. Распределение жилой площади работало из рук вон плохо, в связи с этим популярным среди новоприбывших граждан стал самозахват жилья. Например, в Ростове-на-Дону в 1943 году самовольно захваченными числились 1345 квартир в 6 районах города. Новые жильцы, поселившиеся во временно пустовавших квартирах, как правило, не заботились об имуществе прошлых хозяев дома, а власти не могли на должном уровне контролировать эти процессы.
В первые же годы после войны на высшем уровне декларируют принцип: должные жилищные условия для семьи - это не комната, а отдельная квартира. Исходя из такого правила с этого момента начнет работать советское домостроение, однако, обеспечить отдельным жильем всех желающих ему так и не удастся. Проблема существования коммунальных квартир станет бичом советского общества, в некоторых же городах останется актуальной и в 21 веке. Так, например, в исторической части Петербурга ещё живы около 100 тысяч коммуналок. С одной стороны, квартиры на несколько семей в европейском городе-миллионнике кажутся страшным пережитком, с другой - обеспечивают жителям регионов возможность дёшево приобрести или арендовать жилье.
В послевоенное десятилетие стало очевидно, что решить проблему с нехваткой жилья могут только радикальные меры. Именно такие в 1957 году и провозгласил Никита Хрущёв. В СССР началась затяжная эпоха панельного домостроения. Новые дома на окраинах с тесными проходными комнатами росли необычайно быстро. Согласно проектам, прозванные в народе “хрущёвками” здания должны были стать временным жильем лет на 30. Вместо них позднее хотели построить другие, более капитальные дома, однако, падение советского строя распорядилось с его архитектурным наследием иначе.
В “хрущёвках” была незначительно скорректирована норма обеспечения жилья: теперь это было уже 9 метров на человека. Правда, добиться организации личного, интимного пространства в проходных комнатах по-прежнему было сложно. Не способствовала этому и плохая звукоизоляция, позволявшая узнать все подробности о жизни соседей сверху, снизу и сбоку. Тем не менее, своих результатов программе строительства жилья массовых серий добиться удалось: западные специалисты подсчитали, что к 1970 году в новые дома переехали 126 млн советских граждан.
С начала 70-х “хрущёвки” перестали строить в Ленинграде, в остальных городах страны их возведение происходило вплоть до конца 80-х годов. В городе на Неве заменой им стали так называемые “дома-корабли” (проекты серии 1-ЛГ-600). Назвали их так за сходство с круизными лайнерами - линии окон у зданий были сплошными, как на палубе морского туристического судна. Замена “хрущёвкам”, правда, оказалась так себе - жители “кораблей” жаловались, в частности, на крайне тонкие стены, которые не спасали от холодного северного ветра, и маленькую площадь кухни (около 6 метров).
Попытку сделать доступное жильё еще и комфортным по всему СССР предприняли при Леониде Брежневе. Имя этого генерального секретаря, как и его предшественника, оказалось увековечено в названии серии жилых домов. Новые дома массовых серий имели несколько отличий от пилотного проекта: в них появились лифты и мусоропроводы, а также раздельные санузлы. Площади квартир, правда, больше не стали. Однокомнатная квартира могла иметь площадь в 22 квадратных метра, а четырехкомнатная каким-то чудом втискивалась в 58.
Нововведением брежневского периода стали также дома гостиничного типа, в которых были лишь очень малогабаритные “однушки”, а то и вовсе то, что сейчас принято называть студиями - комнаты с выделенной нишей для приготовления пищи. В последнем случае места для того, чтобы поставить полноценную ванну не хватало, поэтому в совмещенном санузле ставилась ванна сидячая. Как правило, в домах-”гостинках” была коридорная система, а число комнат на одном этаже могло превышать 40.
Впоследствии различные экспериментальные серии жилья вырастали в отдельных российских городах: так домами своих, особенных, серий застраивались окраины Москвы и Ленинграда, крупных региональных центров. На смену типовым проектам все чаще стали приходить индивидуальные. Облик советских городов становился все более разнообразным.
Источник
Эксперименты советских руководителей по строительству дивного нового мира коснулись практически всех сфер человеческой жизни. Жилище как нечто для каждого человека предельно личное, также стало важным компонентом социального строительства. После революции привычный уклад жизни крупных городов изменился. Их наводнили крестьяне, приехавшие на заработки. Новым горожанам, разумеется, необходимо было где-то жить.
Жилищные условия стали диктовать особый механизм поведения: для того, чтобы получить желанные квадратные метры в ситуации их крайнего дефицита необходимо было как следует послужить на благо действующей власти.
Поскольку масштабного строительства в первые годы после революции не происходило, поиск жилья для пролетариата оказывался неизбежно связан с ухудшением условий для людей, считавшихся зажиточными.
Все операции с недвижимостью в ранний советский период контролировались органами НКВД. По собственной инициативе советский гражданин не мог ни продать, ни разменять свою квартиру, ни построить дом - таким образом, привязанность к месту жительства стала для людей почти стопроцентной.
А вот обнаружить в один прекрасный день новых жильцов в своей квартире человек не бедствующий мог легко. Это идеально вписывалось в представления советских властей о правильном укладе жизни. Советские люди хотя и должны были существовать коммунами, но по собственной инициативе в подобные стаи почему-то сбиваться не торопились. В связи с этим властям приходилось ускорять ход процесса.
Вождь мирового пролетариата Владимир Ленин самолично сформулировал принцип, по которому и стали действовать советские руководящие органы: богатой считается та квартира, в которой комнат столько же, сколько жильцов или больше.
Стоит понимать, что комната комнате бывает рознь. Те граждане, кого новые власти считали зажиточными, имели наглость жить в комнатах площадью в два, три, а то и больше десятков квадратных метров. С этим необходимо было что-то делать, поэтому сразу после революции был определен метраж так называемой “нормальной комнаты”, подходящей для советского человека. На взрослого с ребенком до 2 лет полагалось 10 квадратных метров, а если дитя уже в возрасте от 2 до 12 лет, то на него давали дополнительно ещё 5 метров. В больших комнатах сделали перегородки - в каждую из получившихся ячеек, как правило, селили одну семью. Так в Советском Союзе возникли коммунальные квартиры.
[Читать дальше]
В 1919 году норму скорректировали - с 10 метров норма на одного взрослого была снижена до 8. По факту в 1920-е годы даже такие скудные показатели в реальности не обеспечивали. В 1926 году в Москве на одного человека приходилось в среднем 5,2 квадратных метра, по стране же почти 6.
Новые квартиры, которые возводили в 20-е и 30-е годы, также заселяли из расчета по одной семье в комнату, притом что средняя “трёшка” редко имела площадь более 50 квадратов.
Ещё одним форматом строительства стали дома-коммуны - они, как правило, возводились для работников определенных предприятий и по сути своей мало чем отличались от казарм. В идеальном мире советских архитекторов жилец такого дома мог пользоваться всей общественной инфраструктурой и не задумываться об обеспечении личной. Не надо готовить на собственной кухне, ведь вопрос питания решает общая столовая. Душевые и ванные также не обязательны, ведь есть общественные бани.
Эксперимент с домами-коммунами достаточно быстро свернули из-за плохой реализации утопической идеи. Жить на всём готовом советским гражданам оказалось сложно.
Строительство востребованных и сегодня “сталинок” происходило начиная с 1935 года вплоть до перехода к массовому панельно-кирпичному строительству. Архитекторы, с одной стороны, делали достаточно индивидуальные проекты, с другой - отказывались от излишеств в оформлении. Стоит разделять номенклатурное жилье, то есть качественно сделанные дома, возводившиеся в тот период для государственного руководства, и массовое (оно было проще и дешевле).
С началом Великой Отечественной войны перед советской властью встала новая проблема, связанная с обеспечением граждан жильем. Крупные столичные предприятия эвакуировали вглубь Центральной России, на Урал и еще дальше. Вместе с производственными мощностями переезжали и все сотрудники предприятий, селить которых было особенно некуда. Распределение жилой площади работало из рук вон плохо, в связи с этим популярным среди новоприбывших граждан стал самозахват жилья. Например, в Ростове-на-Дону в 1943 году самовольно захваченными числились 1345 квартир в 6 районах города. Новые жильцы, поселившиеся во временно пустовавших квартирах, как правило, не заботились об имуществе прошлых хозяев дома, а власти не могли на должном уровне контролировать эти процессы.
В первые же годы после войны на высшем уровне декларируют принцип: должные жилищные условия для семьи - это не комната, а отдельная квартира. Исходя из такого правила с этого момента начнет работать советское домостроение, однако, обеспечить отдельным жильем всех желающих ему так и не удастся. Проблема существования коммунальных квартир станет бичом советского общества, в некоторых же городах останется актуальной и в 21 веке. Так, например, в исторической части Петербурга ещё живы около 100 тысяч коммуналок. С одной стороны, квартиры на несколько семей в европейском городе-миллионнике кажутся страшным пережитком, с другой - обеспечивают жителям регионов возможность дёшево приобрести или арендовать жилье.
В послевоенное десятилетие стало очевидно, что решить проблему с нехваткой жилья могут только радикальные меры. Именно такие в 1957 году и провозгласил Никита Хрущёв. В СССР началась затяжная эпоха панельного домостроения. Новые дома на окраинах с тесными проходными комнатами росли необычайно быстро. Согласно проектам, прозванные в народе “хрущёвками” здания должны были стать временным жильем лет на 30. Вместо них позднее хотели построить другие, более капитальные дома, однако, падение советского строя распорядилось с его архитектурным наследием иначе.
В “хрущёвках” была незначительно скорректирована норма обеспечения жилья: теперь это было уже 9 метров на человека. Правда, добиться организации личного, интимного пространства в проходных комнатах по-прежнему было сложно. Не способствовала этому и плохая звукоизоляция, позволявшая узнать все подробности о жизни соседей сверху, снизу и сбоку. Тем не менее, своих результатов программе строительства жилья массовых серий добиться удалось: западные специалисты подсчитали, что к 1970 году в новые дома переехали 126 млн советских граждан.
С начала 70-х “хрущёвки” перестали строить в Ленинграде, в остальных городах страны их возведение происходило вплоть до конца 80-х годов. В городе на Неве заменой им стали так называемые “дома-корабли” (проекты серии 1-ЛГ-600). Назвали их так за сходство с круизными лайнерами - линии окон у зданий были сплошными, как на палубе морского туристического судна. Замена “хрущёвкам”, правда, оказалась так себе - жители “кораблей” жаловались, в частности, на крайне тонкие стены, которые не спасали от холодного северного ветра, и маленькую площадь кухни (около 6 метров).
Попытку сделать доступное жильё еще и комфортным по всему СССР предприняли при Леониде Брежневе. Имя этого генерального секретаря, как и его предшественника, оказалось увековечено в названии серии жилых домов. Новые дома массовых серий имели несколько отличий от пилотного проекта: в них появились лифты и мусоропроводы, а также раздельные санузлы. Площади квартир, правда, больше не стали. Однокомнатная квартира могла иметь площадь в 22 квадратных метра, а четырехкомнатная каким-то чудом втискивалась в 58.
Нововведением брежневского периода стали также дома гостиничного типа, в которых были лишь очень малогабаритные “однушки”, а то и вовсе то, что сейчас принято называть студиями - комнаты с выделенной нишей для приготовления пищи. В последнем случае места для того, чтобы поставить полноценную ванну не хватало, поэтому в совмещенном санузле ставилась ванна сидячая. Как правило, в домах-”гостинках” была коридорная система, а число комнат на одном этаже могло превышать 40.
Впоследствии различные экспериментальные серии жилья вырастали в отдельных российских городах: так домами своих, особенных, серий застраивались окраины Москвы и Ленинграда, крупных региональных центров. На смену типовым проектам все чаще стали приходить индивидуальные. Облик советских городов становился все более разнообразным.
Источник