"То, что волнует = то, что существует"
Сознание меняется в истории, современный человек воспринимает реальность и мыслит во многом не так, как архаичный. А значит, и наша религиозность уже не может быть такой, как прежде.
Довольно сильная констатация в этой области дана в недавной книге Чарльза Тейлора "Секулярный век". И вот совсем свежее - из только что вышедшей книги Алексея Гагинского "Философия беспредпосылочных начал" (М., Ин-т философии РАН, 2018):
"Язык древней культуры, как и вообще все древнее, понятен сегодня лишь настолько, насколько он является «предшествующей традицией», т. е. когда в нем видят свое, только в зачаточном состоянии. Поэтому, несмотря на кажущуюся простоту, древние тексты достаточно сложны для понимания. Точнее говоря, трудно посмотреть на них в контексте их эпохи, а не сверху вниз, как это обычно происходит. А ведь понимание мира и места божественного в нем в архаическом обществе существенно отличались от нашего. Исследователи отмечают поразительную особенность мировосприятия древнего человека: «Различие между субъективным и объективным знанием лишено для него смысла. Бессмысленно для него и наше различие между реальностью и видимостью. Все, что способно воздействовать на ум, чувство и волю, тем самым утверждает свою несомненную реальность. <…> Для мифопоэтического склада ума “то, что волнует”, равнозначно “тому, что существует”» (Франкфорт). Отсюда не следует, что древние люди были вообще неспособны отличить правду от вымысла, речь идет о том, что ар¬хаическая культура еще не выработала для этого подходящих теоретических средств, отсутствовала идея критерия, посредством которого истинное можно отличить от мнимого. Поэтому религиозные представления основывались не на вере в существование чего-либо, а на осмыслении опыта, переживания. Иначе говоря, вопрос ставился не о бытии тех или иных богов, а о том, имеется ли опыт их восприятия или как его обрести, за счет чего преодолевалось противопоставление внешнего и внутреннего, объективного и субъективного… Человек архаического общества не только не различал субъективное и объективное, идеальное и материальное, но зачастую даже не имел соответствующей лексики для того, чтобы выразить идею небытия. А это значит, что небытие Бога (или богов) просто нельзя было помыслить."
(Указ. соч., с. 142-143).
А сейчас - запросто можно. "То, что волнует" теперь не "то, что существует", а "то, о чем вопрошают". И понятно, что в этих условиях и вера, ее концептуальная составляющая тоже не может не быть иной. Она уже не может быть синонимом несомненности, а последняя - добродетелью веры. Прав Тиллих, предложивший считать сомнение элементом веры.