Строчки пройденных дорог. День 8
14.09.2019 г. (сб.)
Лодочный ручей - мыс Корабль - урочище Колониха - Кузоменские пески - Сосновка
Пробег 173 км.
Несмотря на то, что ранним свежим утром туман скрывает береговую кромку и тянется в море, несколько позже облачность расступается, появляются просветы чистого неба и даже мелькают проблески солнца.
К этому времени мы ходим по урезу воды на мысе Корабль возле заброшенных шахт по добыче аметиста.
В этот раз мы применяем другую тактику поиска этого полудрагоценного камня для сувениров и подарков. По совету Виктора, хозяина дачи в Сосновке, двигаемся по полосе отлива и высматриваем в камнях первичные признаки наличия аметистовых друз и жеод, о которых нам поведал Михаил, имеющий гидрогеологическое образование.
Попытки расколоть заинтересовавший камень броском о другой камень у меня сразу заканчиваются после того, как осколок влетает мне в ногу, оставив на память синяк. Все понравившиеся камни загружаем в кузов автомобиля и выезжаем в урочище Колониха.
Об этой бывшей деревне я узнал из книги А.Л. Никитина «Остановка в Чапоме». «В её (р.Варзуга) низовьях находится знаменитая тоня Колониха, поставлен сетевой забор, в отличие от прежних заборов перегородивший реку целиком, не оставляя никакой щёлочки для прохода рыбы. Чтобы часть её всё же прошла на нерест, в один день вынимают всю набивающуюся в мотню семгу, а на следующий - всю пропускают. Во всяком случае, так полагается делать, но соблюдается это далеко не всегда ....»
Колониха - главная речная тоня колхоза «Всходы коммунизма».
«От многочисленных когда-то тоневых участков на морском берегу, вправо и влево от устья Варзуги, где находится рыбоприёмный пункт и стоят несколько домиков рыбообработчиков, осталось совсем немного. Тоневые избы ветшали, их разбирали на дрова, если была возможность - перевозили, и центр тяжести промысла неукоснительно перемещался на Колониху, главную тоню варзужан в том месте, где реку полностью перегородил сетевой забор. Колониха с её семгой и была тем якорем, который удерживал колхозный корабль все эти бурные годы, когда ветшала Кузомень, сокращался и совсем прекратился океанский лов, а сельское хозяйство стало приносить всё большие убытки».
Ранее Колониха была наиболее многолюдная из всех тоней на Варзуге. Она вошла в историю как одна из наиболее крупных тонь. Здесь жили Илья Семенович Конев, Никита Алексеевич Заборщиков, Ипполит Кагачев и другие, осёдло, с семьями. (Мошников В.Н. Кормилица // Терский берег. - 1995. - 1 июля.- С. 3.)
Дорога к тоне несложная, если знаешь, где повернуть в многочисленных разветвлениях таёжных дорожек, да не побоишься колеи с лужами. Для Ворчуна с новой АТ-ешной резиной дорога проблемы не составляет.
Колониха, к моему удивлению, оказалась довольно обжитой. У одного дома стоят УАЗы, лают собаки и из трубы идёт дым.
К нам выходит молодой мужчина. Общается он неохотно, явно сторонясь нас, чужаков, хоть я сразу объясняю цель нашего приезда. Он односложно отвечает на вопросы и старается уйти. Да, они рыбаки из села. Да, сидят у забора. Да, сёмга. Да, мало стало. Да, живут, с мая по декабрь. Да, постоянного электричества нет, есть дизель-генератор. Да, продукты завозим. Да, можно фотографировать. Он покидает нас, а мы осматриваем тоню.
Идём смотреть «забор».
Действительно, всё русло реки перекрыто.
В наше время на рыбоучетном заграждении Колониха колхоз осваивает квоту на горбушу 200 тонн, в сутки подъёмы по 3-5 тонн, то есть, похоже, большая часть горбуши в реку выше не попадает.
У Никитина в книге сказано, что с целью сохранения сортности сёмги «...... на Колонихе, несмотря на сопротивление рыбаков, ввели забой рыбы током. Прежде чем поднять «тайник», в который набивается рыба, путь которой вверх по реке перегорожен сетевым забором, на три-четыре минуты включают ток, идущий от пластины к пластине, расположенным по обеим сторонам «тайника»", и рыба засыпает.»
Не знаю, какие на тоне сейчас порядки, но про этот нюанс я забыл спросить у смотрителя «забора».
Внимательно рассматриваю дверь амбара.
Это не просто место для «Здесь был Вася, г.Мухосранск, 19... г.», это память и история проживания на тоне.
Из Колонихи едем к кузоменским пескам посмотреть на дюны и поискать грибы.
«Красивы и страшны эти пески, разрушающие в своем неутомимом движении вот уже более столетия и без того тонкий слой почвы. Не остановить их - и они окончательно засыпят Кузомень, перекроют в нижнем течении Варзугу. Река здесь за последние годы катастрофически обмелела. Уже теперь стоит пойти осенью по реке шуге, забивающей сёмге жабры мелкими острыми иголками льда, как начинает гибнуть рыба, идущая из моря на свои нерестилища».
Гуляем по окраине пустыни. Любуемся дюнами и песком.
С высоты дюны открывается вид на осеннюю пойму Варзуги.
Именно здесь находим первые грибы Терского берега. Прогулка по пескам затягивается. Чуть позже переходим в хвойный, беломошный лес.
На белом мху красноватые шляпки моховиков видны издали. Мы расходимся, теряем друг друга из виду, потом снова сталкиваемся, тащим тяжёлые пакеты. Мы больны. Это «грибная лихорадка».
Выезжая на дорогу в Умбу, осматриваем частичку обширной болотной системы «Морские мхи».
Это болотная система из верховых прибеломорских грядово-мочажинно-озерковых болот с вересково-лишайниковыми грядами, сфагновыми и печеночными мочажинами и вторичными озерками. Вдоль дороги и на склоне к болоту опять находим моховики, подосиновики, белые и заболеваем вторичным приступом «лихорадки».
На «марсианскую» дорогу к Умбе выбираемся в начинающихся сумерках и торопимся на дачу. Виктор и Нина ждут нас. Свет фар выхватывает из темноты придорожные кусты, красновато-алые соцветия иван-чая, мостики через речушки и чёрную тушу медведя, переходящего дорогу.
На даче, разгружаем нашу добычу, немного ужинаем и пятьдесят капель неудержимо тянут меня в сон. С ужасом начинаю понимать, что завтра нам предстоит перебрать и заготовить всю эту кучу грибов, которую мы привезли.
Лодочный ручей - мыс Корабль - урочище Колониха - Кузоменские пески - Сосновка
Пробег 173 км.
Несмотря на то, что ранним свежим утром туман скрывает береговую кромку и тянется в море, несколько позже облачность расступается, появляются просветы чистого неба и даже мелькают проблески солнца.
К этому времени мы ходим по урезу воды на мысе Корабль возле заброшенных шахт по добыче аметиста.
В этот раз мы применяем другую тактику поиска этого полудрагоценного камня для сувениров и подарков. По совету Виктора, хозяина дачи в Сосновке, двигаемся по полосе отлива и высматриваем в камнях первичные признаки наличия аметистовых друз и жеод, о которых нам поведал Михаил, имеющий гидрогеологическое образование.
Попытки расколоть заинтересовавший камень броском о другой камень у меня сразу заканчиваются после того, как осколок влетает мне в ногу, оставив на память синяк. Все понравившиеся камни загружаем в кузов автомобиля и выезжаем в урочище Колониха.
Об этой бывшей деревне я узнал из книги А.Л. Никитина «Остановка в Чапоме». «В её (р.Варзуга) низовьях находится знаменитая тоня Колониха, поставлен сетевой забор, в отличие от прежних заборов перегородивший реку целиком, не оставляя никакой щёлочки для прохода рыбы. Чтобы часть её всё же прошла на нерест, в один день вынимают всю набивающуюся в мотню семгу, а на следующий - всю пропускают. Во всяком случае, так полагается делать, но соблюдается это далеко не всегда ....»
Колониха - главная речная тоня колхоза «Всходы коммунизма».
«От многочисленных когда-то тоневых участков на морском берегу, вправо и влево от устья Варзуги, где находится рыбоприёмный пункт и стоят несколько домиков рыбообработчиков, осталось совсем немного. Тоневые избы ветшали, их разбирали на дрова, если была возможность - перевозили, и центр тяжести промысла неукоснительно перемещался на Колониху, главную тоню варзужан в том месте, где реку полностью перегородил сетевой забор. Колониха с её семгой и была тем якорем, который удерживал колхозный корабль все эти бурные годы, когда ветшала Кузомень, сокращался и совсем прекратился океанский лов, а сельское хозяйство стало приносить всё большие убытки».
Ранее Колониха была наиболее многолюдная из всех тоней на Варзуге. Она вошла в историю как одна из наиболее крупных тонь. Здесь жили Илья Семенович Конев, Никита Алексеевич Заборщиков, Ипполит Кагачев и другие, осёдло, с семьями. (Мошников В.Н. Кормилица // Терский берег. - 1995. - 1 июля.- С. 3.)
Дорога к тоне несложная, если знаешь, где повернуть в многочисленных разветвлениях таёжных дорожек, да не побоишься колеи с лужами. Для Ворчуна с новой АТ-ешной резиной дорога проблемы не составляет.
Колониха, к моему удивлению, оказалась довольно обжитой. У одного дома стоят УАЗы, лают собаки и из трубы идёт дым.
К нам выходит молодой мужчина. Общается он неохотно, явно сторонясь нас, чужаков, хоть я сразу объясняю цель нашего приезда. Он односложно отвечает на вопросы и старается уйти. Да, они рыбаки из села. Да, сидят у забора. Да, сёмга. Да, мало стало. Да, живут, с мая по декабрь. Да, постоянного электричества нет, есть дизель-генератор. Да, продукты завозим. Да, можно фотографировать. Он покидает нас, а мы осматриваем тоню.
Идём смотреть «забор».
Действительно, всё русло реки перекрыто.
В наше время на рыбоучетном заграждении Колониха колхоз осваивает квоту на горбушу 200 тонн, в сутки подъёмы по 3-5 тонн, то есть, похоже, большая часть горбуши в реку выше не попадает.
У Никитина в книге сказано, что с целью сохранения сортности сёмги «...... на Колонихе, несмотря на сопротивление рыбаков, ввели забой рыбы током. Прежде чем поднять «тайник», в который набивается рыба, путь которой вверх по реке перегорожен сетевым забором, на три-четыре минуты включают ток, идущий от пластины к пластине, расположенным по обеим сторонам «тайника»", и рыба засыпает.»
Не знаю, какие на тоне сейчас порядки, но про этот нюанс я забыл спросить у смотрителя «забора».
Внимательно рассматриваю дверь амбара.
Это не просто место для «Здесь был Вася, г.Мухосранск, 19... г.», это память и история проживания на тоне.
Из Колонихи едем к кузоменским пескам посмотреть на дюны и поискать грибы.
«Красивы и страшны эти пески, разрушающие в своем неутомимом движении вот уже более столетия и без того тонкий слой почвы. Не остановить их - и они окончательно засыпят Кузомень, перекроют в нижнем течении Варзугу. Река здесь за последние годы катастрофически обмелела. Уже теперь стоит пойти осенью по реке шуге, забивающей сёмге жабры мелкими острыми иголками льда, как начинает гибнуть рыба, идущая из моря на свои нерестилища».
Гуляем по окраине пустыни. Любуемся дюнами и песком.
С высоты дюны открывается вид на осеннюю пойму Варзуги.
Именно здесь находим первые грибы Терского берега. Прогулка по пескам затягивается. Чуть позже переходим в хвойный, беломошный лес.
На белом мху красноватые шляпки моховиков видны издали. Мы расходимся, теряем друг друга из виду, потом снова сталкиваемся, тащим тяжёлые пакеты. Мы больны. Это «грибная лихорадка».
Выезжая на дорогу в Умбу, осматриваем частичку обширной болотной системы «Морские мхи».
Это болотная система из верховых прибеломорских грядово-мочажинно-озерковых болот с вересково-лишайниковыми грядами, сфагновыми и печеночными мочажинами и вторичными озерками. Вдоль дороги и на склоне к болоту опять находим моховики, подосиновики, белые и заболеваем вторичным приступом «лихорадки».
На «марсианскую» дорогу к Умбе выбираемся в начинающихся сумерках и торопимся на дачу. Виктор и Нина ждут нас. Свет фар выхватывает из темноты придорожные кусты, красновато-алые соцветия иван-чая, мостики через речушки и чёрную тушу медведя, переходящего дорогу.
На даче, разгружаем нашу добычу, немного ужинаем и пятьдесят капель неудержимо тянут меня в сон. С ужасом начинаю понимать, что завтра нам предстоит перебрать и заготовить всю эту кучу грибов, которую мы привезли.