10 лет на приходе. Община до Майдана. Прощеное воскресенье
Прошли месяц-полтора, отслужили Сретенье Господне, налаживалась приходская жизнь, раны заживали. Владыка Иоасаф уже не звонил, не справлялся о здоровье, быте, службе, - правящего архиерея Новокаховской епархии Синод УПЦ перевел на Кировоградскую кафедру. В епархию прибыл новый владыка, епископ Филарет.
Мне нужно было свыкнуться с ярлыком, считая себя «настоятелем, при котором иконы украли, только появился». Что ж, таким удивительным образом Господь смиряет. Прежде, на Покров 2010 года, в Корсунском монастыре произнес проповедь. Говорил о чудотворных иконах Пресвятой Богородицы, о тех из них, которые Господь избрал для защиты Отечества. Упомянул факты похищения икон Шпилевской, Кременецкой, Загаецкой, за что от игумении получил легкий выговор: зачем вспоминать о таком, зачем праздник портить? Но, может быть, Господь этим попущением святотатства хотел сообщить нечто, для нас важное?!
Качкаровка, Покровский храм. Протоиерей Виктор Орлов, настоятель в 1982-1998 годах
Загаецкая икона Божией Матери, север Тернопольской области. Хорошо запомнил эту историю, когда по документам и публикациям писал очерки истории и почитания чудотворных икон. Дело было так. Среди бела дня к церкви монастыря подъехал джип. Из автомобиля вышли бандиты в масках, зашли в храм, вынули из киота Загаецкую икону, погрузили в машину и уехали. Монашествующие опомнились, когда от похитителей остались только следы протекторов, вызвали милицию, но искал ли кто всерьез? Так и не нашли.
При отце Викторе Орлове произошло нечто подобное. Служил он в Качкаровке дольше всех настоятелей в XX веке - почти 17 лет, с 1982 по 1998 годы. Ехали люди в село на службу, на строительство и ремонт из Никополя, Запорожья, Кривого Рога, Орджоникидзе. Благодаря пожертвованиям из днепропетровских городов провели масштабные работы по реконструкции храма, построили каре из гаражей, просфорни, крестилки, сараев. Батюшка следил за работами, за поведением мастеров, а сам тихонько занимался рукоделием: небольшие бумажные и писаные иконы одел в рамы и развешал их, несколько десятков, на внутренней алтарной стороне иконостаса, на стенах ризницы и пономарки.
Однажды, в начале 90-х годов, ночью в храм проникли злоумышленники. Получив информацию о пожертвованиях, лежащих в сейфе, они попросту вынесли его и увезли, чтобы вскрыть в подходящих условиях. Он же, протоиерей Виктор, по отзывам, батюшка монашеского устроения, после своего увольнения передал преемникам вместе со стройматериалами крупную сумму на поновление фасадов и кровли, однако, какие-то заметные работы в храме не производились, на что жаловались прихожане.
Словом, похищение икон не являлось событием уникальным. Необходимо было с головой уйти в молитву и приходскую работу, предоставив Господу Богу и украинской милиции разыскивать и наказывать татей.
Время лечит. Мы собирали большие сумки с облачением, богослужебными книгами и добирались до малого прихода. Приходилось иногда пешком идти в сильный мороз и ветер до трассы, шли вчетвером - певчие, пономарь Андрей и я, зная, что в Мыловом нас ждет горсточка прихожан на вечернем богослужении, ужин у старосты и ночлег. Утром в субботу - Литургия, и надо было успеть на качкаровский автобус.
На молодежной воскресной школе собирали слушателей, в основном девчонок, школьниц. Дети и взрослые узнавали о вере и об укладе христианской жизни из книг и фильмов. Читали после воскресной службы рассказ иерея Ярослава Шипова «Медаль» . Оказалось, случается и похуже, клевета вместо благодарности. За то и медаль - за терпение скорбей, за безропотную службу Богу и Святой Церкви, а что мы? - пострадали от святотатцев по своим грехам.
С отцами стало налаживаться. Батюшка И. М. постепенно вывозил вещи, обещал освободить гараж и подвал, нам же хранить просфоры надобно в прохладе, при отсутствии работающего холодильника. Пригласил бывшего настоятеля в алтарь, ведь он здесь у престола десять лет стоял. Узнал о содержимом Дарохранительницы: кроме Святых Даров, в отдельном месте хранились частички древа Дуба Мамврийского.
Узнал много чего, о святых мощах, об истории церкви, которая была известна отцу И. М., о некоторых особенностях богослужения, традициях клироса, о специфических слабостях прихожан. Просил меня батюшка отдать ему трисвещник, старую оправу лампады - позже узнал, что она выкована из чистого серебра, только без пробы, - упрашивал отдать один из двух простых деревянных напрестольных крестов. Хоть и неприятно было, но после похищения икон я и слышать об этом не хотел, да и какое право имел? - до меня по описи принимали имущество, значит, ничего отдавать «по доброте душевной» не имею права. О хранении имущества, запрете что-нибудь передавать однажды в епархиальном управлении говорил и отец секретарь, протодиакон Иоанн.
Пытался ничего не изменять, чтобы прихожанам было привычно - где любимые иконы, где дорожки удобные, где исповедь - на солее слева, напротив клироса. Привычные песнопения, строй богослужения, чтобы люди сосредоточились на молитве, зато проповедь должна быть, от меня требует произносить ее устав и присяга, да и владыка требовал неоднократно. Не привыкли, что ж, ведь не людям должен угождать, а Богу!
Пошли приуготовительные недели и седмицы перед Великим постом. В храме еще холодно, но в теплой одежде и скуфье терпимо. На певчих посмотришь, молятся, поют, - им привычно. Морозостойкие!
Утром должна была совершаться Литургия на прощеное воскресенье, последняя перед постом, заговенье. И в последующие годы так и было, но не сейчас, пришлось служить нечто иное - Литургию с работающими в алтаре криминалистами!
Снова кража икон. Женщины открывают тяжелые двери, снова видят разбитый киот и бегут ко мне. Звоню новому влыдыке, он дает благословение на обращение к компетентным органам. Служу проскомидию, исповедую, ожидаю милицию. Договариваюсь с ними, что начинаю служить, а они пусть в это время пальчики снимают, фотографируют, мы ничего не трогали.
Так мы и служили, я возглашал, читал молитвы и Писание, совершал малый и Великий вход, оперы и криминалисты делали свое дело. А вскоре я узнал, что была еще одна группа в этот день, некие поклонники отца И. М. сели на две машины и отправились в епархию ходатайствовать за своего любимого настоятеля и подносить медали действующему активу прихода.
Мне нужно было свыкнуться с ярлыком, считая себя «настоятелем, при котором иконы украли, только появился». Что ж, таким удивительным образом Господь смиряет. Прежде, на Покров 2010 года, в Корсунском монастыре произнес проповедь. Говорил о чудотворных иконах Пресвятой Богородицы, о тех из них, которые Господь избрал для защиты Отечества. Упомянул факты похищения икон Шпилевской, Кременецкой, Загаецкой, за что от игумении получил легкий выговор: зачем вспоминать о таком, зачем праздник портить? Но, может быть, Господь этим попущением святотатства хотел сообщить нечто, для нас важное?!
Качкаровка, Покровский храм. Протоиерей Виктор Орлов, настоятель в 1982-1998 годах
Загаецкая икона Божией Матери, север Тернопольской области. Хорошо запомнил эту историю, когда по документам и публикациям писал очерки истории и почитания чудотворных икон. Дело было так. Среди бела дня к церкви монастыря подъехал джип. Из автомобиля вышли бандиты в масках, зашли в храм, вынули из киота Загаецкую икону, погрузили в машину и уехали. Монашествующие опомнились, когда от похитителей остались только следы протекторов, вызвали милицию, но искал ли кто всерьез? Так и не нашли.
При отце Викторе Орлове произошло нечто подобное. Служил он в Качкаровке дольше всех настоятелей в XX веке - почти 17 лет, с 1982 по 1998 годы. Ехали люди в село на службу, на строительство и ремонт из Никополя, Запорожья, Кривого Рога, Орджоникидзе. Благодаря пожертвованиям из днепропетровских городов провели масштабные работы по реконструкции храма, построили каре из гаражей, просфорни, крестилки, сараев. Батюшка следил за работами, за поведением мастеров, а сам тихонько занимался рукоделием: небольшие бумажные и писаные иконы одел в рамы и развешал их, несколько десятков, на внутренней алтарной стороне иконостаса, на стенах ризницы и пономарки.
Однажды, в начале 90-х годов, ночью в храм проникли злоумышленники. Получив информацию о пожертвованиях, лежащих в сейфе, они попросту вынесли его и увезли, чтобы вскрыть в подходящих условиях. Он же, протоиерей Виктор, по отзывам, батюшка монашеского устроения, после своего увольнения передал преемникам вместе со стройматериалами крупную сумму на поновление фасадов и кровли, однако, какие-то заметные работы в храме не производились, на что жаловались прихожане.
Словом, похищение икон не являлось событием уникальным. Необходимо было с головой уйти в молитву и приходскую работу, предоставив Господу Богу и украинской милиции разыскивать и наказывать татей.
Время лечит. Мы собирали большие сумки с облачением, богослужебными книгами и добирались до малого прихода. Приходилось иногда пешком идти в сильный мороз и ветер до трассы, шли вчетвером - певчие, пономарь Андрей и я, зная, что в Мыловом нас ждет горсточка прихожан на вечернем богослужении, ужин у старосты и ночлег. Утром в субботу - Литургия, и надо было успеть на качкаровский автобус.
На молодежной воскресной школе собирали слушателей, в основном девчонок, школьниц. Дети и взрослые узнавали о вере и об укладе христианской жизни из книг и фильмов. Читали после воскресной службы рассказ иерея Ярослава Шипова «Медаль» . Оказалось, случается и похуже, клевета вместо благодарности. За то и медаль - за терпение скорбей, за безропотную службу Богу и Святой Церкви, а что мы? - пострадали от святотатцев по своим грехам.
С отцами стало налаживаться. Батюшка И. М. постепенно вывозил вещи, обещал освободить гараж и подвал, нам же хранить просфоры надобно в прохладе, при отсутствии работающего холодильника. Пригласил бывшего настоятеля в алтарь, ведь он здесь у престола десять лет стоял. Узнал о содержимом Дарохранительницы: кроме Святых Даров, в отдельном месте хранились частички древа Дуба Мамврийского.
Узнал много чего, о святых мощах, об истории церкви, которая была известна отцу И. М., о некоторых особенностях богослужения, традициях клироса, о специфических слабостях прихожан. Просил меня батюшка отдать ему трисвещник, старую оправу лампады - позже узнал, что она выкована из чистого серебра, только без пробы, - упрашивал отдать один из двух простых деревянных напрестольных крестов. Хоть и неприятно было, но после похищения икон я и слышать об этом не хотел, да и какое право имел? - до меня по описи принимали имущество, значит, ничего отдавать «по доброте душевной» не имею права. О хранении имущества, запрете что-нибудь передавать однажды в епархиальном управлении говорил и отец секретарь, протодиакон Иоанн.
Пытался ничего не изменять, чтобы прихожанам было привычно - где любимые иконы, где дорожки удобные, где исповедь - на солее слева, напротив клироса. Привычные песнопения, строй богослужения, чтобы люди сосредоточились на молитве, зато проповедь должна быть, от меня требует произносить ее устав и присяга, да и владыка требовал неоднократно. Не привыкли, что ж, ведь не людям должен угождать, а Богу!
Пошли приуготовительные недели и седмицы перед Великим постом. В храме еще холодно, но в теплой одежде и скуфье терпимо. На певчих посмотришь, молятся, поют, - им привычно. Морозостойкие!
Утром должна была совершаться Литургия на прощеное воскресенье, последняя перед постом, заговенье. И в последующие годы так и было, но не сейчас, пришлось служить нечто иное - Литургию с работающими в алтаре криминалистами!
Снова кража икон. Женщины открывают тяжелые двери, снова видят разбитый киот и бегут ко мне. Звоню новому влыдыке, он дает благословение на обращение к компетентным органам. Служу проскомидию, исповедую, ожидаю милицию. Договариваюсь с ними, что начинаю служить, а они пусть в это время пальчики снимают, фотографируют, мы ничего не трогали.
Так мы и служили, я возглашал, читал молитвы и Писание, совершал малый и Великий вход, оперы и криминалисты делали свое дело. А вскоре я узнал, что была еще одна группа в этот день, некие поклонники отца И. М. сели на две машины и отправились в епархию ходатайствовать за своего любимого настоятеля и подносить медали действующему активу прихода.