"Гавел: его жизнь", Михаэл Жантовский (Рожденный под счастливой звездой)
Мифология играет важную роль. Оглядываясь назад, кажется не случайным, что первенец процветающей пражской четы, символизировавшей успехи нового независимого государства, получил имя в честь святого покровителя Богемии. И не случайно, что по праву рождения и по имени он стал наследником династии Гавелов. Как и Святой Вацлав, чешский князь X века из рода Пржемысловичей, за которым последовало три князя, нареченных таким же именем, основатель династии Гавелов - строительный магнат и спиритуалист любитель, - Вацлав Гавел нарек своего сына Вацлавом Марией, а он в свою очередь нарек Вацлавом своего первенца - будущего Президента Чехословакии. Но мифология на этом не заканчивается, так как легенда Святого Вацлава во многом схожа с легендой о Короле Артуре. Недалеко от Праги расположен холм под названием Бланик, мистически связанный с холмом Планиг в Рейнланде, Бланьи недалеко от Дижона и Блиньи недалеко от Парижа. Все эти холмы имеют кельтские корни и, по легендам, в них спит армия рыцарей, ждущая момента, когда чешская нация будет обречена на самые страшные страдания и тогда они восстанут и, под командованием Святого Вацлава, отправятся на помощь Чехии. Поэтому любая семья, использовавшее имя Вацлав в течение трех поколений, была крайне самонадеянной и амбициозной.
Но для таких амбиций были неплохие основания. Начиная c канализационного подряда в небольшом чешском городе, самый старший Гавел построил строительную и домовладельческую империю, включающую шикарный дом на набережной Влтавы, где жила семья Гавелов. Все же главным бриллиантом Гавела-старшего был огромный коммерческий и развлекательный центр Люцерна, очень удобно расположенный на Вацлавской площади - Пикадилли и Елисейскими полями бурно растущего города. Первое железобетонное пражское здание, Люцерна в те времена именовалась «Дворцом», но сейчас бы это здание, включающее дансинг-холлы, магазины, бары, кинотеатр, клуб и многочисленные офисы, именовалось торговым центром. Конечно Прагу не сопоставима размером с Нью-Йорком или Лондоном, но и его нельзя назвать маленьким городом, поэтому подобные символы постоянно возникают на жизненном пути Вацлава Гавела.
Два сына Вацлава также не были шиты лыком. Вацлав Мария последовал по стопам отца и расширил строительную и домовладельческую империю, но она жестоко пострадала во время Великой Депрессии начала 1930х годов. Вдохновленный визитом в Калифорнию, Вацлав Мария задумал построить фешенебельное здание на Баррандовских холмах. Он нанял лучших архитекторов и начал строить первые пражские функциональные виллы с плоской, а не пражской стандартной двускатной, крышей; добавил бар в американском стиле и ресторан в стиле знаменитого Cliff House в Сан-Франциско с потрясающим видом на Влтаву и Прагу.
Второй сын - Милош - был также вдохновлен Калифорнией, но не ее строительными магнатами, а искателями приключений, в особенности кинематографистами. На свободной земле, расположенной рядом со зданием брата, Милош построил одну из крупнейших киностудий в Европе и стал одним из основателей чешской киноиндустрии. Сходство Баррандов с Голливудскими холмами было настолько сильным, что оставалось ожидать наличия знака, видного издалека для всех желающих. И действительно, в том районе Праги с 1884 года красуется пятиметровая стальная мемориальная доска «Барранд» в честь одноименного французского археолога Йоахима Барранда, поэтому возможно идея со знаком Голливида была взята из Праги.
Два брата были близки, но очень отличались друг от друга. Вацлав Мария был серьезным, немногословным и примерным семьянином, в общем, олицетворением буржуазных ценностей, включая несколько тайных любовниц. В своей предпринимательской деятельности он был мотивирован не сколько «капиталистической погоней за прибылью, а простым и чистым предпринимательством - желанием создавать что-то новое». Вацлав Мария был столпом общества, фримасоном и членом множества клубов и ассоциаций; просвещенным патриотом, растившим своих сыновей в духе гуманизма эпохи Масарика; имеющий политические связи, но не особо политически активный; культурный человек, друживший с множеством известных чешских писателей и политиков; владелец огромной библиотеки; хороший муж своей жене и «прекрасный, добрый» отец своим сыновьям. Он также был довольно порядочным и скромным человеком, исходя из его поведения с подчиненными, а также по его достоинству, с которым он последние тридцать лет своей жизни сносил враждебность и социальный бойкот.
Милош - киномагнат был олицетворением богемной среды; живущим на широкую ногу и закатывающим роскошные вечеринки гомосексуалистом, предпочитавший обществу банкиров и политиков общество кинозвезд и музыкантов. Он и его окружение олицетворяли собой чехословакцое гламурное общество 1930х гг. По рассказам многих современников, Милош был предан делу своей киностудии и верен своим кинозвездам, что во время нацисткой оккупации Чехословакии привело его к участию в ряде сомнительных мероприятий, когда студия Милоша была превращена в еще одно орудие нацисткой пропаганды.
Мать Вацлава, Божена, не была просто небольшим воспоминанием в жизни сыновей, а отдельной личностью. Божена была олицетворением пражской матроны, как Вацлав-отец был олицетворением джентльмена, а Милош был архетипным bon vivant. Она организовывала семейную жизнь, следила, вместе с несколькими нянями, за развитием и образованием своих сыновей, организовывала мероприятия и живо интересовалась музыкой, искусством и наукой. Ее отец, Гуго Вавречка, еще один удивительный плод национального возрождения, был силезским инженером, журналистом, писателем и дипломатом, а также ранним пророком центральноевропейской интеграции и недолго министром в правительстве Чехословакии.
Несмотря на то, что, по отзывам многих современников, Божена была хорошей и внимательной матерью, и она поощряла различные интеллектуальные интересы своих сыновей, от химии до литературы и домашнего кукольного театра, она не была особо ласковой, в особенности в отношении первенца. Она уделяла больше внимание второму сыну, Ивану, рожденному на два года позже Вацлава. Божена сделала Вацлава ответственным за благополучие младшего брата и постоянно ругала первенца за ошибки - обычное дело практически для любого первенца.
В целом, у Вацлава Гавела было привилегированное, счастливое и комфортное детство. Но одной проблемой для любого, рожденного в 1936 году, было то, что подобное детство длилось очень недолго.
Божена, рьяная составительница летописей, позволяет нам познакомиться с противоречиями, сформировавшими личность Вацлава Гавела. Семейный альбом 1938 года, который она наполнила собственными рисунками, начинается с панорамной фотографии Баррандовских террас, названных «Для маленького Вацлава», что выражало ошибочную уверенность в том, что они в один день перейдут по наследству маленькому Вацлава.
Во множестве фотографий вместе с отцом, матерью, братом Иваном, другими членами семьи и их друзьями, в окружении игрушек, автомобилей и роскошных вилл, Вацлав выглядит как идеальным и ни в чем не нуждающийся ребенок. Поэтому застенчивость и неуверенность в себе сформировалась у Вацлава в более зрелые годы. Одна из ранних фотографий Ивана, снятых через несколько дней после его рождения, показывает его вместе с Вацлавом, тычущим пальцем в нос младшего брата, чтобы «доказать свое реальное существование». В четыре года Вацлав уже не лез за словом в карман. Однажды он спросил у лысого друга семьи, доктора Вала, почему у него нет волос. Пытаясь отшутиться, доктор сказал, что это из-за того, что волосы начали расти внутри головы, мальчик добавил: «А вы знаете дядя, что волосы уже начали расти из вашего носа?»
Но все же были и более темные моменты, запечатленные в дневниках Божены. Немалое число страниц дневников посвящены бедствиям, именуемыми «Скарлатиной», «Мобилизацией» и «Волной». За неделю до второго дня рождения Вацлава, Чехословакия мобилизовала свою армию для защиты против гитлеровской угрозы, но она позже капитулировала в рамках мюнхенского «мирного» соглашения, согласованного Чемберленом, Дальдье, Муссолини и Гитлером. В соответствии с соглашением, Чехословакия потеряла Судетскую область - регион с преимущественным немецким населением - в обмен на гарантии сохранности остальной территории. Через пять месяцев, Вермахт оккупировал Прагу и Гитлер объявил о создании германского протектората Богемии и Моравии, а Словакия стала независимым государством, тесно связанным с Нацисткой Германией. А еще через одиннадцать месяцев началась Вторая Мировая война - цунами, разрушившее большую часть Европы и порушившую жизнь миллионов семей, включая семью Гавелов.
Но в случае Гавелов крушение произошло намного позже, чем у многих других европейских семей. В 1942 году, пока Милош пытался путем уступок немцам сохранить свою любимую киностудию, его брат, никогда не отличавшийся франтоватостью, удалился из публичной жизни и перевез свою семью в относительно безопасное место - виллу Гавлов в Чешско-Моравской возвышенности. В этой вилле мальчики, под присмотром Божены, кухарки, служанки, няни, продолжили свою детскую идиллию. В отличие от прустовского Комбре, их идиллия была скрашена соснами, кукушками и запахом красок Божены. Даже вода из колодца имела сладкий привкус. Читая семейные письма и разглядывая детские рисунки, трудно определить, что в тот момент шла война. На страницах дневников Божены и писем мальчиков самыми важными событиями войны и первых послевоенных лет были катание на лыжах в Баррандове зимой 1941 года, скарлатина Вацлава во время поездки в Злин к родителям Божены, конфликт маленького Вацлава с гусями в соседней с Гавловом деревне. Но некоторые случаи, описанные в письмах Вацлава к бабушке и дедушке, были серьезны только с перспективы десятилетнего мальчика: «Днем мне пришлось делать дополнительное домашнее задание, которая я получил за плохое поведение на внеклассном мероприятии. Мы пошли в лес для сбора веток и мы делали все возможное, чтобы учитель нас не нашел». Но даже в том возрасте Вацлав Гавел любил драматизировать: «Мы пошли сегодня в кино на фильм под названием «Табу». Фильм был неплох, но один старик испортил все впечатление. Он был довольно стар, уродлив и любил молоденьких девочек». А главным событием, упоминавшемся по три раза во многих письмах, было то, как Рези (повар), Маренка (служанка) и Мисс (няня) пошли на бал. Вацлав отметил, что им должно быть понравился бал, раз они вернулись в четыре часа утра. А Божена в тот день не спала всю ночь.
Самоуверенный Вацлав и милый кудрявый Иван, ласково называемый матерью Иванеком или Ивечек, оставались незатронутыми окружающими событиями. Летом семья вся вместе собиралась на трапезу в Гавлове. Когда мальчики возвращались с пустой корзиной после грибного похода, мама пририсовала в фотографии немного аппетитных грибов. В Злине, Вацлав проводил много времени за игрой с семейной собакой, что положило начало его любви к собакам. Летом мальчики плавали в озере и зимой, когда озеро замерзало, они катались там на коньках. Очевидно, Вацлав чувствовал себя сильнее брата: «После получаса я катался как мастер, а Иван продолжал постоянно падать».
Поддерживаемый своей талантливой матерью, Вацлав проводил много времени за рисованием. Выбор его художественных тем был симпатичным, но мало отличался от художественных предпочтений его ровесников. Он много рисовал королей и королев, замки и кроны, он даже нарисовал «Орден Святого Вацлава», еще не зная, что тогда эта регалия вручалась нацистским коллаборационистам. Вацлав также любил рисовать солдат в различные исторические эпохи и большинство из них носили усы или бороду. Его рисунки птиц и грибов яркие, а не как рисунки Одюбона. С другой стороны, Иван был более связан с реальностью и пытался рисовать портрет Адольфа Гитлера.
Оба мальчика были очень заинтересованы инструментами, сложными механизмами и фабриками. «Дедушка, не мог был ты нарисовать как делается пылесос, чтобы в него попадало электричество и он мог всасывать пыль мусор. Я сгораю от нетерпения». Отец Божены охотно объяснил юному Вацлаву устройство пылесоса. Но в юном Вацлаве удивительно сочеталась любознательность, эмпатия и социальное сознание. Когда один у раз у него спросили температуру, он ответил: «Шестнадцать градусов по шкале Реомюра» - и затем добавил - «Мне стало жалкого этого бедного человека. Все предпочитают измерять температуру методом Цельсия, а я решил почтить память Реомюра».
В военные годы в Гавлове, мальчики начали ходить в сельскую школу. Хотя ничего не известно об качестве образования в этой школе, но, как минимум, два раза Вацлав хвастал своим бабушке и дедушке о своем табеле отличника и не забыл добавить, что Иван получил четверки по хоровому пению и чистописанию.
Поэтому маленький Вацлав предстает перед нами как умный, талантливый, самоуверенный и умудренный ребенок. Когда его бабушка готовилась поехать в Гавлов из Злина, его мать написала следующее: «Я уверена, что он захочет прочитать тебе политическую колонку и, несомненно, добавит своих комментариев». Несомненно, Вацлав с детства был «общественным существом».
Но несмотря на окружавший его достаток, Вацлав Гавел не считал свое детство особенно счастливым. Он связывал это с окружавшими его социальными барьерами из-за жизни в сельской местности, населенной в основном крестьянами и рабочими. Вацлав считал это «невидимой стеной», за которой он, а не его соседи, ощущал себя «одиноким, плохим, потерянным, высмеиваемым» и «задавленный своим «высоким» статусом».
Это чувство изоляции и остракизма, а также несправедливой привилегированности, стало лейтмотивом жизни Вацлава Гавела. По его словам, это наделило его возможность смотреть на вещи «снизу» или «снаружи». И Вацлав Гавел считал корнем своих проблем, которые он не мог назвать экзистенциальными, к родительской «доброжелательной, но удушающей заботе».
В отличие от одного из своих кумиров, Франца Кафки, Вацлав Гавел никогда не ощущал себя жертвой удушающих и деперсонализированных сил, находящихся вне рамок его контроля. Может быть внутреннее упрямство и отвага заставляли его, снова и снова, бороться с этими силами на равных. И несмотря, или благодаря, осознанию своей человеческой хрупкости, Вацлав Гавел периодически оказывался сильнее этих внешних обстоятельств. Также бунтарская натура Вацлава Гавела предопределила его роль изгоя, но не жертвы. Поэтому он всегда смотрели на вещи «снаружи», а не «снизу».
Несмотря на все вышесказанное, Вацлав Гавел мог переоценивать оригинальность своих чувств. Практически все подростки испытывают чувство изоляции от семьи, старших и своего социального окружения. И он сам назвал факт своего статуса как «хорошо откормленного поросенка» как одно из условий, добавивших штрихов к его самоощущению как изгоя - не очень редкое явление в ту эпоху.
Но это является далеко не всеми штрихами к портрету Вацлава Гавела. Во всех воспоминаниях, страницах и интервью о детства Вацлава Гавела есть один значительный пробел. Не нужно быть психологом, чтобы увидеть, как мало Вацлав упоминал свою мать, в отличие от его отца, дяди, брата и дедушки. Это становится особенно странным, если вспомнить, что мать Вацлава больше интересовалась интеллектуальной и артистичной стороной жизни, в отличие от ее мужа, говорила на нескольких языках и пыталась рисовать. Она также верила в необходимость самого активного участия в воспитании своих детей. Хотя в доме была гувернантка, Божена Гавлова лично учила сыновей алфавиту и даже нарисовала большие буквы и повесила их на стену. Она поощряла творческие и научные интересы Вацлава. Но несмотря на это, Вацлав Гавел мало говорил о ней и нам удалось что-то узнать о Божене Гавлове только благодаря воспоминаниям ее младшего сына Ивана.
Разница в отношении Вацлава к отцу и матери хорошо просматривается в двух письмах, отправленных в 1948 году - год захвата власти в Чехословакии коммунистами - из школы-пансиона. 31 мая 1948 года Вацлав написал своей матери следующие слова: «Я случайно не забыл свою перьевую ручку? Какие результаты выборов в Праге и других частях страны? Кроме этого, все хорошо. С уважением, В. Гавел». 28 сентября 1948 года - день святого Вацлава: «Дорогой папа, позволь в этот день тебе пожелать всего того лучшего, что желает сердце и не может быть описано словами. В особенности хочу пожелать, что последующие дни святого Вацлава проходили при лучших обстоятельствах. Твой сын Вацлав Гавел».
В общем, одной из задач была необходимость установить, то отношения Вацлава и матери были не особенно близкими, но другой задачей является установление причины для этого. На первый взгляд для этого не было никаких причин. Божена была типичной состоятельной пражской дамой того времени. Она была царицей в своем доме, она следила за образованием своих детей, она давала приемы и ходила с мужем на приемы и она смотрела сквозь пальцы на измены мужа. У них был хороший и стабильный брак, хотя для мужа это был второй брак, и она была на шестнадцать лет моложе своего мужа. Божена охотно защищала и поддерживала своих сыновей, и хотела для них только хорошего.
Но каким-то образом Божена повлияла на становление очень двоякого отношения Вацлава Гавела к противоположному полу. Вацлав всегда нуждался в женской ласке, но также он нуждался в жизненном порядке, который ему могли дать женщины. Поэтому всю свою жизнь Вацлав Гавел искал сильных, доминантных и властных женщин, которые могли устранить его беспомощность и неуверенность в себе. Рискуя поддаться избитому психологическому клише, все женщины Вацлава Гавела, в той или иной степени, напоминали его мать.
В то же время, Гавел часто пренебрегал и старался убежать от порядка и стабильности, которые ему давали женщины. Хотя мысли об особенностях взаимоотношений между мужчинами и женщинами занимали огромную часть его времени и были широко представлены в произведениях Вацлава Гавела; он проводил большую часть своего времени в мужской компании, где он зачастую был доминантной фигурой. Вацлав Гавел ценил более развитые женские инстинкты и их большей взаимосвязи со сложными жизненными тайнами, он не особо ценил, за редким исключением, их интеллектуальные способности. На страницах «Писем к Ольги» он периодически позволял себе покровительственный тон в отношении стиля написания и мышления его жены Ольги.
Это противоречивое отношение к женщинам также отражались при президентстве Вацлава Гавела. С одной стороны, он окружал себя женщинами и периодически практически копировал Муамара Кадаффи, в особенности, когда сделал двух женщин своими телохранителями. В то же время он редко назначал женщин на ответственные посты. Среди более сотни министров, назначенных в годы его президентства, было только пять женщин. А в его ближнем кругу было всего две женщины: Эда Крисеова - старый друг и талантливая эссеистка; и Вера Чаславска - семикратная олимпийская чемпионка по гимнастике. В их обязанности входили рассмотрение корреспонденции и консультирование Президента по социальным вопросам. В последующие годы, Вацлав Гавел назначал женщин на должности ассистентов и секретарей. Единственными значительными игроками-женщинами в его команде были его юрисконсультанты и Анна Фрейманова, занимавшаяся вопросами авторских прав Вацлава Гавела. Поэтому можно сказать, что Вацлав Гавел предпочитал опираться на женщин при защите своего личного благополучия и интересов.
Любой человек, желающих нарисовать взвешенный портрет характера Вацлава Гавела придется иметь дело с двойственностью его личности, начинавшейся с первых лет его жизни и не ограничивающееся его отношениями с женщинами. Вместе с застенчивостью человека из самых верхов, с самых ранних лет перед нашими глазами предстает уверенный и не по годам развитый ребенок с нескончаемой любознательностью и очень взрослыми интересами. Через все взлеты и падения жизни Вацлава Гавела ясно проглядывается его двойственность. Как ни странно, его самоуверенность росла пропорционально встречаемым его трудностям, а периоды величайших свершений становились почвой для постоянных сомнений. Подобная жизненная установка скорее всего не повлечет легкого существования, но может позволить человеку проще преодолевать жизненные трудности.
Но для таких амбиций были неплохие основания. Начиная c канализационного подряда в небольшом чешском городе, самый старший Гавел построил строительную и домовладельческую империю, включающую шикарный дом на набережной Влтавы, где жила семья Гавелов. Все же главным бриллиантом Гавела-старшего был огромный коммерческий и развлекательный центр Люцерна, очень удобно расположенный на Вацлавской площади - Пикадилли и Елисейскими полями бурно растущего города. Первое железобетонное пражское здание, Люцерна в те времена именовалась «Дворцом», но сейчас бы это здание, включающее дансинг-холлы, магазины, бары, кинотеатр, клуб и многочисленные офисы, именовалось торговым центром. Конечно Прагу не сопоставима размером с Нью-Йорком или Лондоном, но и его нельзя назвать маленьким городом, поэтому подобные символы постоянно возникают на жизненном пути Вацлава Гавела.
Два сына Вацлава также не были шиты лыком. Вацлав Мария последовал по стопам отца и расширил строительную и домовладельческую империю, но она жестоко пострадала во время Великой Депрессии начала 1930х годов. Вдохновленный визитом в Калифорнию, Вацлав Мария задумал построить фешенебельное здание на Баррандовских холмах. Он нанял лучших архитекторов и начал строить первые пражские функциональные виллы с плоской, а не пражской стандартной двускатной, крышей; добавил бар в американском стиле и ресторан в стиле знаменитого Cliff House в Сан-Франциско с потрясающим видом на Влтаву и Прагу.
Второй сын - Милош - был также вдохновлен Калифорнией, но не ее строительными магнатами, а искателями приключений, в особенности кинематографистами. На свободной земле, расположенной рядом со зданием брата, Милош построил одну из крупнейших киностудий в Европе и стал одним из основателей чешской киноиндустрии. Сходство Баррандов с Голливудскими холмами было настолько сильным, что оставалось ожидать наличия знака, видного издалека для всех желающих. И действительно, в том районе Праги с 1884 года красуется пятиметровая стальная мемориальная доска «Барранд» в честь одноименного французского археолога Йоахима Барранда, поэтому возможно идея со знаком Голливида была взята из Праги.
Два брата были близки, но очень отличались друг от друга. Вацлав Мария был серьезным, немногословным и примерным семьянином, в общем, олицетворением буржуазных ценностей, включая несколько тайных любовниц. В своей предпринимательской деятельности он был мотивирован не сколько «капиталистической погоней за прибылью, а простым и чистым предпринимательством - желанием создавать что-то новое». Вацлав Мария был столпом общества, фримасоном и членом множества клубов и ассоциаций; просвещенным патриотом, растившим своих сыновей в духе гуманизма эпохи Масарика; имеющий политические связи, но не особо политически активный; культурный человек, друживший с множеством известных чешских писателей и политиков; владелец огромной библиотеки; хороший муж своей жене и «прекрасный, добрый» отец своим сыновьям. Он также был довольно порядочным и скромным человеком, исходя из его поведения с подчиненными, а также по его достоинству, с которым он последние тридцать лет своей жизни сносил враждебность и социальный бойкот.
Милош - киномагнат был олицетворением богемной среды; живущим на широкую ногу и закатывающим роскошные вечеринки гомосексуалистом, предпочитавший обществу банкиров и политиков общество кинозвезд и музыкантов. Он и его окружение олицетворяли собой чехословакцое гламурное общество 1930х гг. По рассказам многих современников, Милош был предан делу своей киностудии и верен своим кинозвездам, что во время нацисткой оккупации Чехословакии привело его к участию в ряде сомнительных мероприятий, когда студия Милоша была превращена в еще одно орудие нацисткой пропаганды.
Мать Вацлава, Божена, не была просто небольшим воспоминанием в жизни сыновей, а отдельной личностью. Божена была олицетворением пражской матроны, как Вацлав-отец был олицетворением джентльмена, а Милош был архетипным bon vivant. Она организовывала семейную жизнь, следила, вместе с несколькими нянями, за развитием и образованием своих сыновей, организовывала мероприятия и живо интересовалась музыкой, искусством и наукой. Ее отец, Гуго Вавречка, еще один удивительный плод национального возрождения, был силезским инженером, журналистом, писателем и дипломатом, а также ранним пророком центральноевропейской интеграции и недолго министром в правительстве Чехословакии.
Несмотря на то, что, по отзывам многих современников, Божена была хорошей и внимательной матерью, и она поощряла различные интеллектуальные интересы своих сыновей, от химии до литературы и домашнего кукольного театра, она не была особо ласковой, в особенности в отношении первенца. Она уделяла больше внимание второму сыну, Ивану, рожденному на два года позже Вацлава. Божена сделала Вацлава ответственным за благополучие младшего брата и постоянно ругала первенца за ошибки - обычное дело практически для любого первенца.
В целом, у Вацлава Гавела было привилегированное, счастливое и комфортное детство. Но одной проблемой для любого, рожденного в 1936 году, было то, что подобное детство длилось очень недолго.
Божена, рьяная составительница летописей, позволяет нам познакомиться с противоречиями, сформировавшими личность Вацлава Гавела. Семейный альбом 1938 года, который она наполнила собственными рисунками, начинается с панорамной фотографии Баррандовских террас, названных «Для маленького Вацлава», что выражало ошибочную уверенность в том, что они в один день перейдут по наследству маленькому Вацлава.
Во множестве фотографий вместе с отцом, матерью, братом Иваном, другими членами семьи и их друзьями, в окружении игрушек, автомобилей и роскошных вилл, Вацлав выглядит как идеальным и ни в чем не нуждающийся ребенок. Поэтому застенчивость и неуверенность в себе сформировалась у Вацлава в более зрелые годы. Одна из ранних фотографий Ивана, снятых через несколько дней после его рождения, показывает его вместе с Вацлавом, тычущим пальцем в нос младшего брата, чтобы «доказать свое реальное существование». В четыре года Вацлав уже не лез за словом в карман. Однажды он спросил у лысого друга семьи, доктора Вала, почему у него нет волос. Пытаясь отшутиться, доктор сказал, что это из-за того, что волосы начали расти внутри головы, мальчик добавил: «А вы знаете дядя, что волосы уже начали расти из вашего носа?»
Но все же были и более темные моменты, запечатленные в дневниках Божены. Немалое число страниц дневников посвящены бедствиям, именуемыми «Скарлатиной», «Мобилизацией» и «Волной». За неделю до второго дня рождения Вацлава, Чехословакия мобилизовала свою армию для защиты против гитлеровской угрозы, но она позже капитулировала в рамках мюнхенского «мирного» соглашения, согласованного Чемберленом, Дальдье, Муссолини и Гитлером. В соответствии с соглашением, Чехословакия потеряла Судетскую область - регион с преимущественным немецким населением - в обмен на гарантии сохранности остальной территории. Через пять месяцев, Вермахт оккупировал Прагу и Гитлер объявил о создании германского протектората Богемии и Моравии, а Словакия стала независимым государством, тесно связанным с Нацисткой Германией. А еще через одиннадцать месяцев началась Вторая Мировая война - цунами, разрушившее большую часть Европы и порушившую жизнь миллионов семей, включая семью Гавелов.
Но в случае Гавелов крушение произошло намного позже, чем у многих других европейских семей. В 1942 году, пока Милош пытался путем уступок немцам сохранить свою любимую киностудию, его брат, никогда не отличавшийся франтоватостью, удалился из публичной жизни и перевез свою семью в относительно безопасное место - виллу Гавлов в Чешско-Моравской возвышенности. В этой вилле мальчики, под присмотром Божены, кухарки, служанки, няни, продолжили свою детскую идиллию. В отличие от прустовского Комбре, их идиллия была скрашена соснами, кукушками и запахом красок Божены. Даже вода из колодца имела сладкий привкус. Читая семейные письма и разглядывая детские рисунки, трудно определить, что в тот момент шла война. На страницах дневников Божены и писем мальчиков самыми важными событиями войны и первых послевоенных лет были катание на лыжах в Баррандове зимой 1941 года, скарлатина Вацлава во время поездки в Злин к родителям Божены, конфликт маленького Вацлава с гусями в соседней с Гавловом деревне. Но некоторые случаи, описанные в письмах Вацлава к бабушке и дедушке, были серьезны только с перспективы десятилетнего мальчика: «Днем мне пришлось делать дополнительное домашнее задание, которая я получил за плохое поведение на внеклассном мероприятии. Мы пошли в лес для сбора веток и мы делали все возможное, чтобы учитель нас не нашел». Но даже в том возрасте Вацлав Гавел любил драматизировать: «Мы пошли сегодня в кино на фильм под названием «Табу». Фильм был неплох, но один старик испортил все впечатление. Он был довольно стар, уродлив и любил молоденьких девочек». А главным событием, упоминавшемся по три раза во многих письмах, было то, как Рези (повар), Маренка (служанка) и Мисс (няня) пошли на бал. Вацлав отметил, что им должно быть понравился бал, раз они вернулись в четыре часа утра. А Божена в тот день не спала всю ночь.
Самоуверенный Вацлав и милый кудрявый Иван, ласково называемый матерью Иванеком или Ивечек, оставались незатронутыми окружающими событиями. Летом семья вся вместе собиралась на трапезу в Гавлове. Когда мальчики возвращались с пустой корзиной после грибного похода, мама пририсовала в фотографии немного аппетитных грибов. В Злине, Вацлав проводил много времени за игрой с семейной собакой, что положило начало его любви к собакам. Летом мальчики плавали в озере и зимой, когда озеро замерзало, они катались там на коньках. Очевидно, Вацлав чувствовал себя сильнее брата: «После получаса я катался как мастер, а Иван продолжал постоянно падать».
Поддерживаемый своей талантливой матерью, Вацлав проводил много времени за рисованием. Выбор его художественных тем был симпатичным, но мало отличался от художественных предпочтений его ровесников. Он много рисовал королей и королев, замки и кроны, он даже нарисовал «Орден Святого Вацлава», еще не зная, что тогда эта регалия вручалась нацистским коллаборационистам. Вацлав также любил рисовать солдат в различные исторические эпохи и большинство из них носили усы или бороду. Его рисунки птиц и грибов яркие, а не как рисунки Одюбона. С другой стороны, Иван был более связан с реальностью и пытался рисовать портрет Адольфа Гитлера.
Оба мальчика были очень заинтересованы инструментами, сложными механизмами и фабриками. «Дедушка, не мог был ты нарисовать как делается пылесос, чтобы в него попадало электричество и он мог всасывать пыль мусор. Я сгораю от нетерпения». Отец Божены охотно объяснил юному Вацлаву устройство пылесоса. Но в юном Вацлаве удивительно сочеталась любознательность, эмпатия и социальное сознание. Когда один у раз у него спросили температуру, он ответил: «Шестнадцать градусов по шкале Реомюра» - и затем добавил - «Мне стало жалкого этого бедного человека. Все предпочитают измерять температуру методом Цельсия, а я решил почтить память Реомюра».
В военные годы в Гавлове, мальчики начали ходить в сельскую школу. Хотя ничего не известно об качестве образования в этой школе, но, как минимум, два раза Вацлав хвастал своим бабушке и дедушке о своем табеле отличника и не забыл добавить, что Иван получил четверки по хоровому пению и чистописанию.
Поэтому маленький Вацлав предстает перед нами как умный, талантливый, самоуверенный и умудренный ребенок. Когда его бабушка готовилась поехать в Гавлов из Злина, его мать написала следующее: «Я уверена, что он захочет прочитать тебе политическую колонку и, несомненно, добавит своих комментариев». Несомненно, Вацлав с детства был «общественным существом».
Но несмотря на окружавший его достаток, Вацлав Гавел не считал свое детство особенно счастливым. Он связывал это с окружавшими его социальными барьерами из-за жизни в сельской местности, населенной в основном крестьянами и рабочими. Вацлав считал это «невидимой стеной», за которой он, а не его соседи, ощущал себя «одиноким, плохим, потерянным, высмеиваемым» и «задавленный своим «высоким» статусом».
Это чувство изоляции и остракизма, а также несправедливой привилегированности, стало лейтмотивом жизни Вацлава Гавела. По его словам, это наделило его возможность смотреть на вещи «снизу» или «снаружи». И Вацлав Гавел считал корнем своих проблем, которые он не мог назвать экзистенциальными, к родительской «доброжелательной, но удушающей заботе».
В отличие от одного из своих кумиров, Франца Кафки, Вацлав Гавел никогда не ощущал себя жертвой удушающих и деперсонализированных сил, находящихся вне рамок его контроля. Может быть внутреннее упрямство и отвага заставляли его, снова и снова, бороться с этими силами на равных. И несмотря, или благодаря, осознанию своей человеческой хрупкости, Вацлав Гавел периодически оказывался сильнее этих внешних обстоятельств. Также бунтарская натура Вацлава Гавела предопределила его роль изгоя, но не жертвы. Поэтому он всегда смотрели на вещи «снаружи», а не «снизу».
Несмотря на все вышесказанное, Вацлав Гавел мог переоценивать оригинальность своих чувств. Практически все подростки испытывают чувство изоляции от семьи, старших и своего социального окружения. И он сам назвал факт своего статуса как «хорошо откормленного поросенка» как одно из условий, добавивших штрихов к его самоощущению как изгоя - не очень редкое явление в ту эпоху.
Но это является далеко не всеми штрихами к портрету Вацлава Гавела. Во всех воспоминаниях, страницах и интервью о детства Вацлава Гавела есть один значительный пробел. Не нужно быть психологом, чтобы увидеть, как мало Вацлав упоминал свою мать, в отличие от его отца, дяди, брата и дедушки. Это становится особенно странным, если вспомнить, что мать Вацлава больше интересовалась интеллектуальной и артистичной стороной жизни, в отличие от ее мужа, говорила на нескольких языках и пыталась рисовать. Она также верила в необходимость самого активного участия в воспитании своих детей. Хотя в доме была гувернантка, Божена Гавлова лично учила сыновей алфавиту и даже нарисовала большие буквы и повесила их на стену. Она поощряла творческие и научные интересы Вацлава. Но несмотря на это, Вацлав Гавел мало говорил о ней и нам удалось что-то узнать о Божене Гавлове только благодаря воспоминаниям ее младшего сына Ивана.
Разница в отношении Вацлава к отцу и матери хорошо просматривается в двух письмах, отправленных в 1948 году - год захвата власти в Чехословакии коммунистами - из школы-пансиона. 31 мая 1948 года Вацлав написал своей матери следующие слова: «Я случайно не забыл свою перьевую ручку? Какие результаты выборов в Праге и других частях страны? Кроме этого, все хорошо. С уважением, В. Гавел». 28 сентября 1948 года - день святого Вацлава: «Дорогой папа, позволь в этот день тебе пожелать всего того лучшего, что желает сердце и не может быть описано словами. В особенности хочу пожелать, что последующие дни святого Вацлава проходили при лучших обстоятельствах. Твой сын Вацлав Гавел».
В общем, одной из задач была необходимость установить, то отношения Вацлава и матери были не особенно близкими, но другой задачей является установление причины для этого. На первый взгляд для этого не было никаких причин. Божена была типичной состоятельной пражской дамой того времени. Она была царицей в своем доме, она следила за образованием своих детей, она давала приемы и ходила с мужем на приемы и она смотрела сквозь пальцы на измены мужа. У них был хороший и стабильный брак, хотя для мужа это был второй брак, и она была на шестнадцать лет моложе своего мужа. Божена охотно защищала и поддерживала своих сыновей, и хотела для них только хорошего.
Но каким-то образом Божена повлияла на становление очень двоякого отношения Вацлава Гавела к противоположному полу. Вацлав всегда нуждался в женской ласке, но также он нуждался в жизненном порядке, который ему могли дать женщины. Поэтому всю свою жизнь Вацлав Гавел искал сильных, доминантных и властных женщин, которые могли устранить его беспомощность и неуверенность в себе. Рискуя поддаться избитому психологическому клише, все женщины Вацлава Гавела, в той или иной степени, напоминали его мать.
В то же время, Гавел часто пренебрегал и старался убежать от порядка и стабильности, которые ему давали женщины. Хотя мысли об особенностях взаимоотношений между мужчинами и женщинами занимали огромную часть его времени и были широко представлены в произведениях Вацлава Гавела; он проводил большую часть своего времени в мужской компании, где он зачастую был доминантной фигурой. Вацлав Гавел ценил более развитые женские инстинкты и их большей взаимосвязи со сложными жизненными тайнами, он не особо ценил, за редким исключением, их интеллектуальные способности. На страницах «Писем к Ольги» он периодически позволял себе покровительственный тон в отношении стиля написания и мышления его жены Ольги.
Это противоречивое отношение к женщинам также отражались при президентстве Вацлава Гавела. С одной стороны, он окружал себя женщинами и периодически практически копировал Муамара Кадаффи, в особенности, когда сделал двух женщин своими телохранителями. В то же время он редко назначал женщин на ответственные посты. Среди более сотни министров, назначенных в годы его президентства, было только пять женщин. А в его ближнем кругу было всего две женщины: Эда Крисеова - старый друг и талантливая эссеистка; и Вера Чаславска - семикратная олимпийская чемпионка по гимнастике. В их обязанности входили рассмотрение корреспонденции и консультирование Президента по социальным вопросам. В последующие годы, Вацлав Гавел назначал женщин на должности ассистентов и секретарей. Единственными значительными игроками-женщинами в его команде были его юрисконсультанты и Анна Фрейманова, занимавшаяся вопросами авторских прав Вацлава Гавела. Поэтому можно сказать, что Вацлав Гавел предпочитал опираться на женщин при защите своего личного благополучия и интересов.
Любой человек, желающих нарисовать взвешенный портрет характера Вацлава Гавела придется иметь дело с двойственностью его личности, начинавшейся с первых лет его жизни и не ограничивающееся его отношениями с женщинами. Вместе с застенчивостью человека из самых верхов, с самых ранних лет перед нашими глазами предстает уверенный и не по годам развитый ребенок с нескончаемой любознательностью и очень взрослыми интересами. Через все взлеты и падения жизни Вацлава Гавела ясно проглядывается его двойственность. Как ни странно, его самоуверенность росла пропорционально встречаемым его трудностям, а периоды величайших свершений становились почвой для постоянных сомнений. Подобная жизненная установка скорее всего не повлечет легкого существования, но может позволить человеку проще преодолевать жизненные трудности.